Наша карта Африки
Газета "Ведомости" в номере от 15 июля 2016 года опубликовала статью директора Центра анализа стратегий и технологий (ЦАСТ) Руслана Пухова "Наша карта Африки" о том, каковы реальные цели российского военного планирования.
(с) ВКонтакте
В 80-е гг. XIX в., когда европейские державы охватила лихорадка колониальных захватов, один из гостей знаменитого германского канцлера Бисмарка обратил внимание, что у того в кабинете отсутствует карта Африки. Бисмарк подвел своего гостя к карте Европы. «Вот здесь Франция, - показал Бисмарк, - вот здесь Россия, а между ними мы. Вот моя карта Африки!»
Спустя 130 лет афоризм «железного канцлера», наглядно продемонстрировавшего этим необходимость приоритета фундаментальных основ политики в области национальной безопасности перед преходящими и второстепенными интересами, вспоминается в связи с отношениями между Россией и НАТО.
Асимметричный диалог
В самом деле, в то время, как западные страны - члены НАТО ведут активную кампанию по предотвращению «русского вторжения» в Прибалтику, приняв решения о начале развертывания многонациональной группировки войск в трех прибалтийских республиках и в Польше, Москва сохраняет удивительную пассивность в этом регионе. За последние четыре года в Калининградской области и в приграничных с Прибалтикой российских регионах не принималось никаких значимых мер по усилению группировки Вооруженных сил России. В период военного реформирования 2009-2010 гг. российские силы в Калининградской области были кардинально сокращены и «разгружены» от тяжелой техники (путем вывоза последней) и с тех пор, по сути, остаются на том же невысоком уровне. Достаточно сказать, что в Калининградской области остался лишь один танковый батальон (в составе 79-й отдельной мотострелковой бригады).
Хотя в конце 2015 г. для улучшения управления калининградской группировкой было создано управление 11-го армейского корпуса, пока что это не привело ни к каким значимым изменениям боевого состава, за исключением возвращения 7-го отдельного мотострелкового полка в статус бригады (второй в области и весьма слабого состава). Еще более показательно, что в войска в Калининградской, Псковской и Ленинградской областях практически не поступает новой современной боевой техники, в том числе авиационной, - и это на фоне достаточно активного перевооружения в других регионах России. Авиационная группировка в Калининградской области представлена всего несколькими исправными немодернизированными Су-27 и Су-24М. Некое светлое пятно представляют только создание в Острове в Псковской области новой бригады армейской авиации да постановка на боевое дежурство в Калининграде полка новой зенитной ракетной системы С-400 (в порядке плановой замены старых С-200).
Не появилось пока в Калининграде на постоянной основе и столь популярных в народе ракетных комплексов «Искандер-М». Более того, дислоцированная здесь 152-я ракетная бригада, похоже, вскоре останется последней в Вооруженных силах России, сохранившей старые ракетные комплексы «Точка-У».
Гибридная война, которой нет
Таким образом, Москва, по сути, демонстративно игнорирует всю натовскую истерию вокруг Прибалтики, давая понять, что она не намерена угрожать прибалтийским и скандинавским странам и Польше и не ищет здесь конфликта.
Где же находится нынешняя российская «карта Африки»? В то время как западные СМИ и аналитики терзаются судьбой «Сувалкинского коридора» в Литве, Россия в последние полтора года последовательно монтирует внушительную военную группировку на всей протяженности границы с Украиной.
На севере этой границы в 2015 г. воссоздана 1-я гвардейская танковая армия, в состав которой помимо «элитных» подмосковных 2-й гвардейской Таманской мотострелковой и 4-й гвардейской Кантемировской танковой дивизий включена также 6-я танковая бригада в Нижнем Новгороде, а самое главное - новая 144-я мотострелковая дивизия, формирование которой начато в 2016 г. в районе Смоленска и Ельни.
Южнее - из Нижнего Новгорода в Воронеж было передвинуто управление создаваемой практически заново 20-й общевойсковой армии. Ее ядром теперь становится возрождаемая (после расформирования в 2009 г.) 10-я гвардейская танковая дивизия со штабом в Богучаре. Весь регион Курской, Белгородской и Воронежской областей активно насыщается войсками, включая переброску сюда двух мотострелковых бригад, а в дальнейшем, видимо, здесь возможно формирование еще одной дивизии.
Наконец, в Ростовской области, с 1989 г. практически лишенной общевойсковых частей, начато создание 150-й мотострелковой дивизии в Новочеркасске. Распространяются сведения о возможности создания здесь еще одной армии в подчинении Южного военного округа с соответствующим дальнейшим наращиванием ее состава.
Смысл всех этих мероприятий очевиден - на границе с Украиной (где еще три года назад вовсе не было войск) российской стороной создаются три серьезные группировки, способные в случае необходимости на севере нанести стремительный удар в направлении Киева (до которого от российской границы через Чернигов 270 км), а южнее - создать две мощные «клешни» для охвата и стратегического окружения основной группировки украинской армии на Левобережье Украины, и без того скованной на линии фронта с самопровозглашенными республиками в Донбассе. У Украины попросту отсутствуют (и в обозримом будущем не могут быть созданы в силу ресурсных ограничений) военные силы, способные парировать удар этих группировок и в целом противостоять возможной крупномасштабной «глубокой» операции российской стороны. И это при том, что у России имеются еще значительные резервы в Южном военном округе (в виде двух армий - 49-й и 58-й) и в Центральном и Восточном военном округах (в которых, по имеющимся данным, планируется сформировать еще три дивизии). Активно идет и перевооружение ВВС, ПВО и армейской авиации в регионах «южнее Москвы».
Таким образом, нынешнее российское военное планирование и строительство идет в своей магистральной линии совершенно без всякой связи с «угрозой со стороны НАТО» или «угрозой для НАТО» и в основном подчинено главному и фундаментальному сегодня для Москвы вопросу в области безопасности - украинскому. Утратив с 2014 г. практически все значимые рычаги влияния на Украину, кроме силовых, российское руководство вынуждено сделать ставку именно на них. Создание мощной группировки на украинском направлении позволит Кремлю расширить спектр силовых возможностей реагирования на украинскую ситуацию.
В этих условиях отношения России и НАТО окончательно превращаются в театр абсурда и «диалог глухих», обе стороны как бы едут по параллельным рельсам. С одной стороны, Москва в принципе не воспринимает формальные озабоченности НАТО, полагая полной нелепостью сам вопрос о возможном русском вторжении в Прибалтику (не говоря уже о Польше или Швеции), при полном отсутствии у России и мотивов, и сил в регионе для таких действий. С другой стороны, очевидно, что усиление натовских войск в Прибалтике преследует не столько «оборонительные» цели, сколько имеет задачу оказать давление на Россию в том числе и в украинском вопросе, но при этом НАТО усиленно делает вид, что речь идет только о Балтийском регионе.
Говорить не о чем
Парадокс усиливается тем, что, с точки зрения Москвы, она сейчас действует как раз в русле идеала российской внешней политики с ее идеей фикс о разграничении сфер влияния - по сути, признавая Прибалтику сферой влияния Запада, Кремль продолжает отстаивать «свою» сферу влияния на Украине и прочем постсоветском пространстве. Запад, активно отрицая эти притязания российской стороны, пока что не способен (в силу комплекса причин) создать такой военный нажим, который мог бы отвлечь российские ресурсы от Украины.
Можно сделать вывод, что до настоящего времени российское руководство проводит достаточно рациональную и разумную политику в области распределения оборонных ресурсов, концентрируясь на своей «карте Африки» и не допуская втягивания в непосредственное военное соперничество с Западом. Россия все равно будет при нынешнем соотношении сил заведомо проигравшей в любой гонке конвенциональных вооружений с США и НАТО. Видимо, четкое понимание этого в Кремле есть.
Уклонение от такой гонки вооружений и сдержанность по отношению к натовской эскалации (в том числе в виде развертываний НАТО у российских границ) и поддержание пусть и формального, но хоть какого-то диалога с Западом в военной сфере (для чего и необходим в нынешней ситуации Совет Россия - НАТО, несмотря на оттенок сюрреалистичности его существования) позволят не только сэкономить российские ресурсы и уменьшить хотя бы какую-то часть западной озабоченности, но и в более отдаленной перспективе могут создать предпосылки для гипотетической «большой сделки» между Россией и Западом по урегулированию широкого круга вопросов взаимной безопасности.