А у меня жена блондинка как раз!
Вчера посмотрел фильм «Дневной дозор» на ВДВ, то есть на DVD.
Мля, вы не поверите, я теперь хочу трахнуть Антона Городецкого. Вы прикиньте, короче, стоит такой Городецкий в чёрных чулках и делает губки так, ну типа бантиком нах. Во блин, я теперь целыми днями себе его представляю. И стоит у меня тоже целый день.
Вчера моя куропатка пошла мыцца, а я выломал дверь, оторвал штору от душа и заорал: «Слышь, сцуко! Я не Ольга, я Антон нахуй!»
Она такая типа поняла, что это как в фильме и окатила меня из душа водой. Я охуел, схватил этот душ и начал её по голове херачить. И говорю ей:
- Я бы тебе его в жопу засунул, но ты не Антон Городецкий.
Потом я пошёл в комнату к своим сыновьям: Шурику и Лёхе. Шурик жирный как куропатка, а Лёха тощий как ливерная колбаса. Я говорю:
- Шурик, свали отсюдова нах!
- Бабла давай!
Ну я ему, жирному выродку, пятак на лапу кинул и он пошёл мать из душа вытаскивать.
И говорю:
- Лёха, иди в гараж и надень старый комбинезон, повесь на пояс фонарик. И под комбинезон надень машкины колготки. Приходи сюда и скажи: «Всем выйти из сумрака!»
Я спрятался в шкафу (там сумрачно)
Приходит Лёха и говорит:
- В-в-в-в-всем-м-м в-в-в-выйт-т-ти из су-су-су-сумрака! (он у меня дебил и заикается)
Я с алюминиевой вешалкой в руках выбежал из своего сумрака и отстегал Лёху по лицу этой херью. Он молча стоял, держа руки по швам и моргал при каждом ударе. Потом я отстегал вешалкой Рыжего (ещё одного моего сына), он орал и звал мать. Но куропатка застряла в ванне и не могла вылезти.
А Шурик стоял и ржал:
- Дай денег, вытащу. Может быть.
Сразу видно - мой сын.
Потом я купил бутылку водки в ближайшем магазине и лёг в собачье дерьмо. Ну мля, я ж не виноват, что эти сцуки собачий понос по сугробам размазали. Я сосал водяру и дрочил всю ночь. А потом засранный и заблёванный пошёл на роботу.
Я одинок. Моя любовь к Антону безответна.
Мля, вы не поверите, я теперь хочу трахнуть Антона Городецкого. Вы прикиньте, короче, стоит такой Городецкий в чёрных чулках и делает губки так, ну типа бантиком нах. Во блин, я теперь целыми днями себе его представляю. И стоит у меня тоже целый день.
Вчера моя куропатка пошла мыцца, а я выломал дверь, оторвал штору от душа и заорал: «Слышь, сцуко! Я не Ольга, я Антон нахуй!»
Она такая типа поняла, что это как в фильме и окатила меня из душа водой. Я охуел, схватил этот душ и начал её по голове херачить. И говорю ей:
- Я бы тебе его в жопу засунул, но ты не Антон Городецкий.
Потом я пошёл в комнату к своим сыновьям: Шурику и Лёхе. Шурик жирный как куропатка, а Лёха тощий как ливерная колбаса. Я говорю:
- Шурик, свали отсюдова нах!
- Бабла давай!
Ну я ему, жирному выродку, пятак на лапу кинул и он пошёл мать из душа вытаскивать.
И говорю:
- Лёха, иди в гараж и надень старый комбинезон, повесь на пояс фонарик. И под комбинезон надень машкины колготки. Приходи сюда и скажи: «Всем выйти из сумрака!»
Я спрятался в шкафу (там сумрачно)
Приходит Лёха и говорит:
- В-в-в-в-всем-м-м в-в-в-выйт-т-ти из су-су-су-сумрака! (он у меня дебил и заикается)
Я с алюминиевой вешалкой в руках выбежал из своего сумрака и отстегал Лёху по лицу этой херью. Он молча стоял, держа руки по швам и моргал при каждом ударе. Потом я отстегал вешалкой Рыжего (ещё одного моего сына), он орал и звал мать. Но куропатка застряла в ванне и не могла вылезти.
А Шурик стоял и ржал:
- Дай денег, вытащу. Может быть.
Сразу видно - мой сын.
Потом я купил бутылку водки в ближайшем магазине и лёг в собачье дерьмо. Ну мля, я ж не виноват, что эти сцуки собачий понос по сугробам размазали. Я сосал водяру и дрочил всю ночь. А потом засранный и заблёванный пошёл на роботу.
Я одинок. Моя любовь к Антону безответна.