Фестиваль балета "Мариинский-2012". Первый день
Прелюдия
Сегодня состоялось торжественное открытие фестиваля балета "Мариинский-2012". Уже при подходе к театру наблюдалась большая толпа, стоящая стройной шеренгой - такие толпы обычно стоят в Каннах перед красной дорожкой. Красной дорожки перед Мариинским театром, впрочем, не наблюдалось. Но люди были. Вот они (извините, шел дождь):
Очень милые, вежливые и культурные люди. Один из них зашел в вестибюль театра, там, где стоят банкоматы, и спрашивает: "А это метро?".
А еще сегодня была пресс-конференция. Обожаю такие пресс-конференции, всегда есть надежда заполучить в свою коллекцию еще один прелестный по своему идиотизму вопрос. Ура, он сегодня был! Дама, корреспондент какой-то специализированной газеты не то "За девичью честь!", не то "Купчинский фиговый листок", усердно пытала итальянца-репетитора Луиджи Бонино, чтоб тот ей вкратце, очень вкратце рассказал об отличиях русской и зарубежной балетных школ. Все равно что спросить Дениса Мацуева о правилах исполнения гаммы до-мажор.
Спектакль начался без опозданий. Без речей. В зале было много свободных мест.
"Блудный сын". Даниэл Ульбрихт и Тереза Райхлен (Нью-Йорк Сити Балет).
Учитывая, что идет Великий пост, во время которого до революции театры и развлекательные учреждения закрывались, выбор балета вполне состоятелен. Можно сюда еще концепцию присобачить: "Чтобы вы ни творили, любимые танцовщики, мы всегда вас примем с распростертыми объятиями. Ваш Мариинский театр".
Спектакль этот я смотрю нечасто. Поэтому в очередной раз оценила ранний баланчинский минимализм и аскетизм. Главные партии танцевали солисты Нью-Йорк Сити Балет Даниэл Ульбрихт и Тереза Райхлен. Так как я помню наших исполнителей не очень хорошо, поэтому сильных сравнений в ту или иную сторону не было. Америанцы танцевали аскетично, графично, как и положено танцевать баланчинскую хореографию. Дама лицом была абсолютно непроницаемая - такая Нефертити или загадочный Сфинкс. Ее застывшее лицо-маска пугало и манило. Станцевали без видимых ошибок. Правда, в вариации с длинным плащом дама не то чтобы изрядно запиналась, но манипуляции, похоже, полностью захватывали ее внимание. В финале балета господин Ульбрихт изрядно наползался на коленях. И опять подумала: вот ведь гений балетмейстерский - минут десять ничего не происходит, ползает себе то на коленях, то по-пластунски, изо всех сил пытаясь выразить раскаяние. И вот ведь, безжалостный какой Баланчин! Мог бы герою вариацию бравурную сочинить, так ведь нет: ползай, милый, ползай. Ульбрихт хорошо ползал. Нашим "афганцам" из метро на синей ветке надо бы у него мастер-класс взять. Подавали бы им после таких курсов повышения квалификации явно больше.
"Юноша и Смерть". Владимир Шкляров и Екатерина Кондаурова.
Этот спектакль ожидался с большими надеждами. Был анонсирован как премьера - типа, давненько не исполнялся, выросло новое поколение артистов. Но, между тем, дамы-то еще на пенсию не вышли - и Ульяна Лопаткина, и Александра Иосифиди, и Софья Гумерова все еще в труппе (чего, конечно, не скажешь о Фарухе Рузиматове и Вячеславе Самодурове).
Новой (помимо исполнителей) оказалась декорация. В прежней версии убогая мансарда художника была намечена эскизно, уже с самого начала балета замечались выключенные Эйфелева башня и другие парижские конструкции, загоравшиеся неоновым светом в финале. Т.е. была такая "квартира без отделки". Теперь, вероятно, наняли бригаду гастарбайтеров (уж не тех ли, с фотографии), которые зашпаклевали стены, оклеили их обоями, прибили полки, повесили занавески, расставили на полочке скульптурку (кажется, Родена) и приколотили белую алебастровую ампутированную руку. В начале балета в окно заливается солнечный свет - мне показалось это чрезмерным: ну неужели он уже с утра так страдает, честно говоря, я полагала, что в этой истории дело к вечеру было, когда, как у классика сказано, "делать было нечего". В финале, конечно эта декорация взовьется, поплывут вверх полочки со скульптурками, стенки с алыми пологами и окно со шторочками, освободив пространство и ослепив зрителем сиянием рекламных щитов (Ситроен горит!).
В эту комнату и поселили Владимира Шклярова, записного классического танцовщика, а потом прислали туда Екатерину Кондаурову, женщину, как говорится, сложной судьбы. Вот по мне - великоват Шкляров для этого спектакля (великоват по росту, а не по таланту). Его мощный торс не красят лямочки джинсового комбинезона - получается что-то вроде Карлсона-гиганта. Мне кажется (или на самом деле) Игорь Зеленский - танцовщик еще более крупного телосложения - танцевал этот балет обнаженным по пояс? Впрочем, конечно, не лямочки делают образ, но в данном случае они его снижали. Так вот, лежал господин Шкляров, покуривал. Потом томиться начал. Но опять-таки - не идет у него истома. Не идет, и все тут. Тут хоть на стол лезь, хоть табуреты круши - неубедительно как-то получилось. Нет, конечно, он прыгал высоко, и вращался тоже неплохо, но не было вытягивающей душу тоски и ощущения безысходности. Словно прораб решил проверить крепость изготовленной мебели.
Екатерина Кондаурова вошла парижской девчонкой, принимающей зазывные позы и явно удивляющейся: почему ее эффектный вход Юноша не оценил. Зря она, что ли, соблазнительно пересекала комнату. Странно, но Кондаурова, которую театральная критика иначе как "фам фаталь" не называет, на эту самую фам фаталь не дотянула. Точнее, было ощущение, что танцовщица, зная о своей "роковой" репутации, решила станцевать ту самую фаталь.Конечно, навешивание ярлыков на артистов, дело неблагодарное и бесперспективное, но госпожа Кондаурова "сама виновата". Кто еще способен так убедительно вымотать на сцене нервы, кто способен быть такой превосходной стервой или просто сильной женщиной?! Поэтому, когда она изображала роковую женщину, это у нее получалось как копия с копии, словно текст под копирку. Но даже в таких условиях она была сильнее своего Юноши. А ближе к концу вообще дрессировщицей предстала: по ее указаниям Шкляров прыгал из стороны в сторону аки дрессированный пудель. Ну ладно, буду повеликодушнее: как тигр в горящее кольцо.
Очень коварный для женщины финал... И Кондаурова его смазала (как очень и очень многие). Ходьба на котурнах ей решительно не удалась. Какая-то суета, спешка, рассеянность. Словно модель в конце дня, проведенного на высоких каблуках. Идет и думает: "Ну когда же я сниму их со своих ног?!".
Кстати, только ближе к концу господин Шкляров разошелся. Или, видимо, понял, что не так пошло как должно было бы быть. И решил расслабиться. И как стал табуретками бросаться! Одну за кулисы забросил, вторая чуть в оркестр не улетела. И я не завидую тому контрабасисту, на которого она летела. Нет, впрочем, контрабасисты - герои музыкального фольклора, с ним бы ничего не случилось. Но это уже из другого анекдота.
P.s. В антракте после "Юноши", увидев питерские сморщенные носики, московские коллеги хором убеждали нас, что это все очень здорово: "Вот вы еще нашего вашего Ваню Васильева в этом балете не видели!!!"
"Ballet imperial". Виктория Терешкина и Тимур Аскеров (первое выступление).
Самый лучезарный, самый торжественный балет вечера. Ну что тут говорить? Ну идеально. Почти. Великолепна Виктория Терешкина! Все точно, упруго, изящно, интонационно верно! Как хорошо настроенный инструмент! Невероятное эстетическое удовольствие!
Тимура Аскерова в последние месяцы как-то активно продвигают. Молодому человеку уже дали станцевать главные партии в "Жизели" и "Лебедином озере". Ничего, кроме пристойной внешности я пока не обнаружила: высок, строен, длинные ноги, аполлоновское телосложение. Можно подумать - к чему такие анатомические описания. А к тому, что в балете без внешности сложно сделать карьеру. Но если балетная карьера обязана только внешности, то это плохой вариант карьеры. Проще пойти в модельный бизнес.
Господин Аскеров прекрасно осведомлен о своей внешней красоте. Можно, конечно, упрекнуть его в самолюбовании, но не буду. Он просто сам себе нравится. Если Виктория Терешкина - невероятно органична в каждом пассаже, каждое ее движение, каждая поза и есть "продукт высокого академизма", то господин Аскеров изо всех сил изображает эту органичность. Натужненько довольно. Всю первую часть он изображал романтического героя. Со всеми приличествующими образу штампами: полузакрытые глаза, поднятые "в наслаждении музыкой" брови, полуоткрытый во вдохновении рот. Ну руки, конечно, изо всех сил "поют" и "допевают", но как-то нарочито "поют", а ножка красиво отставлена на носочек. Чистенько сделал ординарные кабриоли, вроде были какие-то заноски, в финале завалился в партерном пируэте на трех оборотах, балерину держал исправно, надежно, благодаря чему нервные клетки госпожи Терешкиной в адажио не пострадали.
Можно, конечно, дать аванс господину Аскерову, назвав его "большимталантом". Я, впрочем, при этих словах вспоминаю анекдот, как учительница музыки говорит нерадивому Вовочке, уныло бряцающему по клавишам фортепиано: "Вовочка, если ты не перестанешь лениться, я скажу твоей маме, что у тебя БОЛЬШОЙ ТАЛАНТ".
Да, пожалуй, я так бы и определила сегодняшний "Ballet Imperial": Виктория Терешкина - это безупречный инструмент высочайшего класса, наверное Bechstein, Тимур Аскеров - блестящее полированное пианино фабрики "Красный Октябрь".
Сегодня состоялось торжественное открытие фестиваля балета "Мариинский-2012". Уже при подходе к театру наблюдалась большая толпа, стоящая стройной шеренгой - такие толпы обычно стоят в Каннах перед красной дорожкой. Красной дорожки перед Мариинским театром, впрочем, не наблюдалось. Но люди были. Вот они (извините, шел дождь):
Очень милые, вежливые и культурные люди. Один из них зашел в вестибюль театра, там, где стоят банкоматы, и спрашивает: "А это метро?".
А еще сегодня была пресс-конференция. Обожаю такие пресс-конференции, всегда есть надежда заполучить в свою коллекцию еще один прелестный по своему идиотизму вопрос. Ура, он сегодня был! Дама, корреспондент какой-то специализированной газеты не то "За девичью честь!", не то "Купчинский фиговый листок", усердно пытала итальянца-репетитора Луиджи Бонино, чтоб тот ей вкратце, очень вкратце рассказал об отличиях русской и зарубежной балетных школ. Все равно что спросить Дениса Мацуева о правилах исполнения гаммы до-мажор.
Спектакль начался без опозданий. Без речей. В зале было много свободных мест.
"Блудный сын". Даниэл Ульбрихт и Тереза Райхлен (Нью-Йорк Сити Балет).
Учитывая, что идет Великий пост, во время которого до революции театры и развлекательные учреждения закрывались, выбор балета вполне состоятелен. Можно сюда еще концепцию присобачить: "Чтобы вы ни творили, любимые танцовщики, мы всегда вас примем с распростертыми объятиями. Ваш Мариинский театр".
Спектакль этот я смотрю нечасто. Поэтому в очередной раз оценила ранний баланчинский минимализм и аскетизм. Главные партии танцевали солисты Нью-Йорк Сити Балет Даниэл Ульбрихт и Тереза Райхлен. Так как я помню наших исполнителей не очень хорошо, поэтому сильных сравнений в ту или иную сторону не было. Америанцы танцевали аскетично, графично, как и положено танцевать баланчинскую хореографию. Дама лицом была абсолютно непроницаемая - такая Нефертити или загадочный Сфинкс. Ее застывшее лицо-маска пугало и манило. Станцевали без видимых ошибок. Правда, в вариации с длинным плащом дама не то чтобы изрядно запиналась, но манипуляции, похоже, полностью захватывали ее внимание. В финале балета господин Ульбрихт изрядно наползался на коленях. И опять подумала: вот ведь гений балетмейстерский - минут десять ничего не происходит, ползает себе то на коленях, то по-пластунски, изо всех сил пытаясь выразить раскаяние. И вот ведь, безжалостный какой Баланчин! Мог бы герою вариацию бравурную сочинить, так ведь нет: ползай, милый, ползай. Ульбрихт хорошо ползал. Нашим "афганцам" из метро на синей ветке надо бы у него мастер-класс взять. Подавали бы им после таких курсов повышения квалификации явно больше.
"Юноша и Смерть". Владимир Шкляров и Екатерина Кондаурова.
Этот спектакль ожидался с большими надеждами. Был анонсирован как премьера - типа, давненько не исполнялся, выросло новое поколение артистов. Но, между тем, дамы-то еще на пенсию не вышли - и Ульяна Лопаткина, и Александра Иосифиди, и Софья Гумерова все еще в труппе (чего, конечно, не скажешь о Фарухе Рузиматове и Вячеславе Самодурове).
Новой (помимо исполнителей) оказалась декорация. В прежней версии убогая мансарда художника была намечена эскизно, уже с самого начала балета замечались выключенные Эйфелева башня и другие парижские конструкции, загоравшиеся неоновым светом в финале. Т.е. была такая "квартира без отделки". Теперь, вероятно, наняли бригаду гастарбайтеров (уж не тех ли, с фотографии), которые зашпаклевали стены, оклеили их обоями, прибили полки, повесили занавески, расставили на полочке скульптурку (кажется, Родена) и приколотили белую алебастровую ампутированную руку. В начале балета в окно заливается солнечный свет - мне показалось это чрезмерным: ну неужели он уже с утра так страдает, честно говоря, я полагала, что в этой истории дело к вечеру было, когда, как у классика сказано, "делать было нечего". В финале, конечно эта декорация взовьется, поплывут вверх полочки со скульптурками, стенки с алыми пологами и окно со шторочками, освободив пространство и ослепив зрителем сиянием рекламных щитов (Ситроен горит!).
В эту комнату и поселили Владимира Шклярова, записного классического танцовщика, а потом прислали туда Екатерину Кондаурову, женщину, как говорится, сложной судьбы. Вот по мне - великоват Шкляров для этого спектакля (великоват по росту, а не по таланту). Его мощный торс не красят лямочки джинсового комбинезона - получается что-то вроде Карлсона-гиганта. Мне кажется (или на самом деле) Игорь Зеленский - танцовщик еще более крупного телосложения - танцевал этот балет обнаженным по пояс? Впрочем, конечно, не лямочки делают образ, но в данном случае они его снижали. Так вот, лежал господин Шкляров, покуривал. Потом томиться начал. Но опять-таки - не идет у него истома. Не идет, и все тут. Тут хоть на стол лезь, хоть табуреты круши - неубедительно как-то получилось. Нет, конечно, он прыгал высоко, и вращался тоже неплохо, но не было вытягивающей душу тоски и ощущения безысходности. Словно прораб решил проверить крепость изготовленной мебели.
Екатерина Кондаурова вошла парижской девчонкой, принимающей зазывные позы и явно удивляющейся: почему ее эффектный вход Юноша не оценил. Зря она, что ли, соблазнительно пересекала комнату. Странно, но Кондаурова, которую театральная критика иначе как "фам фаталь" не называет, на эту самую фам фаталь не дотянула. Точнее, было ощущение, что танцовщица, зная о своей "роковой" репутации, решила станцевать ту самую фаталь.Конечно, навешивание ярлыков на артистов, дело неблагодарное и бесперспективное, но госпожа Кондаурова "сама виновата". Кто еще способен так убедительно вымотать на сцене нервы, кто способен быть такой превосходной стервой или просто сильной женщиной?! Поэтому, когда она изображала роковую женщину, это у нее получалось как копия с копии, словно текст под копирку. Но даже в таких условиях она была сильнее своего Юноши. А ближе к концу вообще дрессировщицей предстала: по ее указаниям Шкляров прыгал из стороны в сторону аки дрессированный пудель. Ну ладно, буду повеликодушнее: как тигр в горящее кольцо.
Очень коварный для женщины финал... И Кондаурова его смазала (как очень и очень многие). Ходьба на котурнах ей решительно не удалась. Какая-то суета, спешка, рассеянность. Словно модель в конце дня, проведенного на высоких каблуках. Идет и думает: "Ну когда же я сниму их со своих ног?!".
Кстати, только ближе к концу господин Шкляров разошелся. Или, видимо, понял, что не так пошло как должно было бы быть. И решил расслабиться. И как стал табуретками бросаться! Одну за кулисы забросил, вторая чуть в оркестр не улетела. И я не завидую тому контрабасисту, на которого она летела. Нет, впрочем, контрабасисты - герои музыкального фольклора, с ним бы ничего не случилось. Но это уже из другого анекдота.
P.s. В антракте после "Юноши", увидев питерские сморщенные носики, московские коллеги хором убеждали нас, что это все очень здорово: "Вот вы еще нашего вашего Ваню Васильева в этом балете не видели!!!"
"Ballet imperial". Виктория Терешкина и Тимур Аскеров (первое выступление).
Самый лучезарный, самый торжественный балет вечера. Ну что тут говорить? Ну идеально. Почти. Великолепна Виктория Терешкина! Все точно, упруго, изящно, интонационно верно! Как хорошо настроенный инструмент! Невероятное эстетическое удовольствие!
Тимура Аскерова в последние месяцы как-то активно продвигают. Молодому человеку уже дали станцевать главные партии в "Жизели" и "Лебедином озере". Ничего, кроме пристойной внешности я пока не обнаружила: высок, строен, длинные ноги, аполлоновское телосложение. Можно подумать - к чему такие анатомические описания. А к тому, что в балете без внешности сложно сделать карьеру. Но если балетная карьера обязана только внешности, то это плохой вариант карьеры. Проще пойти в модельный бизнес.
Господин Аскеров прекрасно осведомлен о своей внешней красоте. Можно, конечно, упрекнуть его в самолюбовании, но не буду. Он просто сам себе нравится. Если Виктория Терешкина - невероятно органична в каждом пассаже, каждое ее движение, каждая поза и есть "продукт высокого академизма", то господин Аскеров изо всех сил изображает эту органичность. Натужненько довольно. Всю первую часть он изображал романтического героя. Со всеми приличествующими образу штампами: полузакрытые глаза, поднятые "в наслаждении музыкой" брови, полуоткрытый во вдохновении рот. Ну руки, конечно, изо всех сил "поют" и "допевают", но как-то нарочито "поют", а ножка красиво отставлена на носочек. Чистенько сделал ординарные кабриоли, вроде были какие-то заноски, в финале завалился в партерном пируэте на трех оборотах, балерину держал исправно, надежно, благодаря чему нервные клетки госпожи Терешкиной в адажио не пострадали.
Можно, конечно, дать аванс господину Аскерову, назвав его "большимталантом". Я, впрочем, при этих словах вспоминаю анекдот, как учительница музыки говорит нерадивому Вовочке, уныло бряцающему по клавишам фортепиано: "Вовочка, если ты не перестанешь лениться, я скажу твоей маме, что у тебя БОЛЬШОЙ ТАЛАНТ".
Да, пожалуй, я так бы и определила сегодняшний "Ballet Imperial": Виктория Терешкина - это безупречный инструмент высочайшего класса, наверное Bechstein, Тимур Аскеров - блестящее полированное пианино фабрики "Красный Октябрь".