"Баядерка" в Михайловском 2 апреля. Полина Симеонова и Леонид Сарафанов
Приглашенная звезда Михайловского театра Полина Семионова танцует в Санкт-Петербурге две "Баядерки".
Конспективно.
Великолепен Марат Шемиунов в роли Великого Брамина. Впервые видела Брамина не уставшим старцем, а зрелым харизматичным мужчиной. Он мне показался... двойником Никии - столько же страсти, страсти возвышенной и романтической. В нем не было религиозного фанатизма - в Никии одной было его существование. А в танце Никии со змеей его страдания шли параллельно страданиям героини. Потрясающе хорошо сыграно!
Леонид Сарафанов - Солор - выглядел уставшим физически. Но эмоционально очень наполнено. Его Солор вначале - очень пылко влюбленный... Вероятно, во всех женщин сразу. Но Никия в данный момент ближе. А когда ему Гамзатти предъявили, он растерялся, тут его и оженили. И на свадьбе он казался весьма довольным. А потом прибежала Никия. И напустила такого чувственного угара, что Солор взял руку Гамзатти и давай ее жать и лобызать - он представил, что это Никия рядом. А потом опомнился и был, как героиня из анекдота: "Ой, Абрам, это ты, а кто тогда со мной в кровати лежит?!"
Интересным получилось противостояние двух мужчин: Солор, словно влюбленный щенок - ручки целовать норовит. А Великий Брамин настоящие мужские чувства предлагает. А Никия сама в затруднении...
Виктория Кутепова - Гамзатти - банальна и обыденна. Сцену ревности провела весьма напористо, хватала Симеонову за грудки: вероятно, это страсть такая. Вариация станцована скучно, без темповых переходов, без смены ритма и пластического рисунка.
Никия Полины Семионовой чувственная, вся такая осязаемая. Но морочит голову бедному индийскому генералу. Он уже и ей клятву дал, а за ручку плыко хватает а она все о возвышенном, о вечном... Сцена соперниц временами была даже забавная. Гамзатти: "Это мой жених! Он мой!" - Никия: "А у меня зато сиськи перси для твоего жениха!". В танце со змеей сама была, словно кобра: минимум индийского колорита и эротично отставленного бедра, но так цепляла взглядом, тут даже не нити были, а прочные канаты. Погрузила несчастного Солора в транс, да так, что тот и опомниться не успел - и уже раскаивается перед телом.
В сцене теней Семионова была удивительно безмятежна. Никакого томления гордого духа, никакой патетики. Наконец-то от нее никто ничего не требует. Да и ей самой ничего больше не надо. Еще бы снега на нарисованных вершинах Гималаев, и совсем гармонично было бы.
Конспективно.
Великолепен Марат Шемиунов в роли Великого Брамина. Впервые видела Брамина не уставшим старцем, а зрелым харизматичным мужчиной. Он мне показался... двойником Никии - столько же страсти, страсти возвышенной и романтической. В нем не было религиозного фанатизма - в Никии одной было его существование. А в танце Никии со змеей его страдания шли параллельно страданиям героини. Потрясающе хорошо сыграно!
Леонид Сарафанов - Солор - выглядел уставшим физически. Но эмоционально очень наполнено. Его Солор вначале - очень пылко влюбленный... Вероятно, во всех женщин сразу. Но Никия в данный момент ближе. А когда ему Гамзатти предъявили, он растерялся, тут его и оженили. И на свадьбе он казался весьма довольным. А потом прибежала Никия. И напустила такого чувственного угара, что Солор взял руку Гамзатти и давай ее жать и лобызать - он представил, что это Никия рядом. А потом опомнился и был, как героиня из анекдота: "Ой, Абрам, это ты, а кто тогда со мной в кровати лежит?!"
Интересным получилось противостояние двух мужчин: Солор, словно влюбленный щенок - ручки целовать норовит. А Великий Брамин настоящие мужские чувства предлагает. А Никия сама в затруднении...
Виктория Кутепова - Гамзатти - банальна и обыденна. Сцену ревности провела весьма напористо, хватала Симеонову за грудки: вероятно, это страсть такая. Вариация станцована скучно, без темповых переходов, без смены ритма и пластического рисунка.
Никия Полины Семионовой чувственная, вся такая осязаемая. Но морочит голову бедному индийскому генералу. Он уже и ей клятву дал, а за ручку плыко хватает а она все о возвышенном, о вечном... Сцена соперниц временами была даже забавная. Гамзатти: "Это мой жених! Он мой!" - Никия: "А у меня зато сиськи перси для твоего жениха!". В танце со змеей сама была, словно кобра: минимум индийского колорита и эротично отставленного бедра, но так цепляла взглядом, тут даже не нити были, а прочные канаты. Погрузила несчастного Солора в транс, да так, что тот и опомниться не успел - и уже раскаивается перед телом.
В сцене теней Семионова была удивительно безмятежна. Никакого томления гордого духа, никакой патетики. Наконец-то от нее никто ничего не требует. Да и ей самой ничего больше не надо. Еще бы снега на нарисованных вершинах Гималаев, и совсем гармонично было бы.