Вечер О.Н. Моисеевой в Мариинском театре
Ольге Николаевне - 85! Она прекрасно выглядит, похудела, и, главное - продолжает работать.
Вечер начался с небольшой заминки. Вышел дирижер. Поднялся верхний занавес, оставив голубой, за который обычно артисты выходят на поклоны. Я приготовилась к появлению пафосного Белинского и вступительной речи, тем более, Ольга Николаевна уже сидела в ложе. Но оркестр заиграл вступление к "Кармен-сюите", занавес, подумав, опустился под смешки зала. Интересно, что подумали находящиеся в стартовых позах, артисты на сцене? Вечер вообще получился компактненьким: "Кармен-сюита" и дивертисмент, закончился в начале одиннадцатого вечера (при начале спектакля в 19.30). И этот формат намного лучше тяжеловесных трехактных юбилейных громадин, когда опупевшие от классического балета зрители начинают срываться с мест после второго отделения.
"Кармен-сюита" с Захаровой и Денисом Родькиным. Я приготовилась подремать. Потому что упорно не вижу в госпоже Захаровой дьявольского темперамента. Примерно так и было. Бывший депутат Государственной Думы, с телом божественной красоты, находящаяся в безупречной форме, красиво изгибалась, но даже призывную дробь пуантов выбить не могла. Она очень радовалась и призывала всех порадоваться, что на сцене танцует такая красивая балерина. А вот Родькин даже заинтересовал, особенно в начале, когда он изображает куклу-автомат, бездушного солдата-манекена, творение Коппелиуса, ведомое невидимым манипулятором. Он суров и неприступен, словно Печорин, суетящаяся вокруг него Кармен - одна из многочисленных шлюшек, на которых он даже не собирается обращать внимание и которую он явно презирает. И во время страстной Хабанеры лицо его словно кривит презрительная гримаса: "Ну что ты мне можешь показать такого, чего я не знаю?!" Он словно выставил против нее энергетическую защиту, которую госпожа Захарова пробить не смогла на сцене. Но, вероятно, что-то случилось между Хозе и Кармен за кулисами, потому что следующий дуэт Хозе уже изрядно лапал табачницу (в рамках дозволенного), но всячески демонстрировал, что в девушках ему такое поведение не нравится - он привык сначала "вздохи на скамейке", а лишь потом "прогулки при луне". Следующую вариацию, в которой обычные Хозе страстно призывают упорхнувшую вдаль Кармен, господин Редькин трактовал как диалог с самим собой, в котором он умолял восставшую плоть уняться: руки танцовщика все время стремились к причинному месту. Встречу и взаимоотношения с Тореро (Юрий Смекалов) пропустим из-за общей невнятицы: сложно любоваться двумя артистами сразу, т.к. каждый старательно тянул одеяло на себя. Бывшая депутат Гос.Думы все же победила, приказно хлопнула по бедру: "К ноге!", и Тореро ей повиновался. В общем, Родькин мне даже понравился. Особенно в финале, когда он униженно ползал за Кармен, прижимал голову к ее сердцу, потому что было понятно: только это сердце и стучит у него в груди. Только вот как он дошел до жизни такой - непонятно...
В дивертисменте было семь номеров. Сначала за занавес вышел Юрий Фатеев и поведал миру о таланте Ольги Николаевны. Финал его речи заставил задуматься: "Пока это искусство <балета> будет живо, мы с вам, Ольга Николаевна, всегда будем вместе". Тут я вспомнила прелестный английский анекдот, прочитанный сегодня у Киры в подборке...
Во время празднования нового 2001-го года телерепортер спросил прохожего на улице Лондона:
- Какие у вас планы на это тысячелетие?
- Довольно скромные. Большую его часть я буду мертв.
...и до сих пор не могу понять: это угроза или констатация факта.
Дивертисмент открылся миниатюрой "Павлова и Чекетти" в исполнении Кристины Шапран и Виктора Баранова. Шапран я смутно помню в этой миниатюре, когда она еще была ученицей Академии русского балета имени Вагановой. Питаю некоторую нежность к этой танцовщице, которая в тех немногих фрагментах, что я ее видела живьем и по телевизору, выглядит очень доверчивой. И это ощущение трогательности и сокровенности не покидало - удивительная артистка, умеющая быть на сцене наивной и внимающей. Наверное, в этом ее шарм и ее особенность.
"Буржуа" Сергея Полунина раньше видела в программе "Большой балет". Тоже удивительный танцовщик - он умеет быть естественным и органичным, и ему не надо это изображать. Когда пишут "танцует, словно живет" - это, наверное, о Полунине. Он не стремится преподнести эффектный трюк, не стремится сосредоточить внимание зрителей на том, что он сейчас исполнит - он выходит на сцену и проживает данный сюжет. Пусть его герой - циник и хулиган, вполне возможно, это одна из ипостасей самогО Полунина - сАмого нью-мейкерного танцовщика последних лет, но исполнено здорово, и один из редких случаев, когда забываешь о технологической составляющей.
Pas de deux Чайковского Виктория Терешкина и Владимир Шкляров. Задорненько, весело, грациозно. Виктория в блестящей форме, наслаждается танцем, но все же анакреонтические радости "тяжеловаты" ей по ее таланту. В антракте поклонники Виктории рассказали, что в феврале она будет танцевать "Жизель" во второй раз после перерыва в несколько лет, и, как я понимаю, планируется Большой Выход, но если Жизель Терешкиной будет решена в этом пейзанском ключе, который ей так не идет, то это будет скучновато. Нет, госпожа Терешкина лучезарна и обаятельна, нет ничего такого, что ей бы не покорилось, но безмятежность - не ее состояние. Шкляров даже тихо приземлялся после прыжков.
Вешние воды. Ирина Перрен и Марат Шемиунов. О.Н. Моисеева - все-таки советская балерина, поэтому надо было исполнить что-то сооветствующее. Пафосное и жизнеутверждающее. Дуэт из категории "высшего пилотажа" с бесстрашными рыбками, прыжками в руки партнера с расстояния трех метров и олимпийскими поддержками на одной руке, свой коронный номер, исполнила семейная пара из Михайловского театра. Станцевали почти по-советски, с пафосом строителей развитого капитализма и олимпийских строек. Господину Шемиунову, бесспорно, надо присвоить титул "король поддержки", который уже многие годы, после ухода со сцены Петра Гусева и Александра Лапаури, остается вакантным.
Русская в хореографии Касьяна Голейзовского, Ульяна Лопаткина. Произошла замена, т.к. утром во время репетиции было известно, что Лопаткина будет танцевать фрагмент из "Легенды о любви" с Аскеровым. Что-то случилось. Пришлось выйти в "духовной клюкве". Нет, я не высказываю сомнения в хореографическом гении Касьяна Голейзовского, у меня нет ни малейшего сомнения в том, что Ульяна Вячеславовна - гениальная русская балерина (где главным определением является "русская"), но номер - сплошной "русский сувенир" с кокошником, косой, "наивными" русскими припаданиями, "широкодушевными" поклонами в пояс, залихватскими турами по кругу. Жаль, что не состоялась "Легенда" - все-таки Ольга Николаевна была первой исполнительницей Мехменэ-бану. Но Лопаткина, которая начала театральную карьеру в классе Моисеевой, все-таки вышла поздравить педагога.
Pas de deux из балета "Корсар", Светлана Захарова, Игорь Зеленский. У госпожи Захаровой была роскошная пачка, она вся сверкала и переливалась. Танцевала прекрасно, а как же иначе. Игорь Анатольевич, почти 45-летний танцовщик, хорошо провел дуэтную часть, не сильно утруждался в вариации (одинарные sout de basque), некоторая жесткость и пространственная ограниченность в прыжках (это раньше он за полтора прыжка покрывал сцену, сейчас же - три или четыре подпрыга, а лишь чуть придвинулся к противоположной кулисе). В коде, правда, поднатужился, поднапружился, и сделал двойные обороты в воздухе. Зато почтил вниманием.
Потом показали пятиминутный фильм об Ольге Николаевне.
Затем Светлана Захарова исполнила номер "Revelation" в хореографии Хироямы. Я опять вспомнила анекдот:
Спортивный комментатор комментирует марафон:
- А вот бежит японский спортсмен Хировато... Да, и впрямь, неважно бежит...
В общем, "...яма" была неважная. Госпожа Захарова страдала со стулом, под стулом и на стуле. Она была очень красива, в "античной" тунике, с вьющииися волосами (наверное, шиньон). Временами она изображала игру на скрипке, временами воодушевлялась. Но госпоже Захаровой, с ее божественной фигурой и ее совершенной формой, а также как бывшему депутату Госдумы, можно делать все, что угодно.
Потом началось чествование Ольги Николаевны. Микрофоном завладела госпожа Захарова: "Спасибо, что нас выбирали!". Ольга Николаевна тоже в долгу не осталась и забрала микрофон в ложу: "Я хочу поблагодарить публику. Вы нам хлопаете, а мы - стараемся. Без вас нам не обойтись!". Потом отметила качественный творческий рост госпожи Захаровой: "Света очень выросла за это время" (вероятно, имелось в виду, что отсутствие репетиций с Ольгой Николаевной пошло на пользу госпоже Захаровой). Потом госпожа Моисеева стала хвалить выступивших артистов: "Игорь <Зеленский>, я тебя поздравляю! Ты так летал! Ты должен всегда тренироваться!". Потом микрофон у Ольги Николаевны отобрали, но она успела пожелать зрителям: "Я хочу, чтобы были такие спектакли, на которые билетов не достать!". Что и говорить, очень правильное пожелание: на юбилейный вечер Ольги Николаевны Моисеевой билеты закончились дней за десять.
Вечер начался с небольшой заминки. Вышел дирижер. Поднялся верхний занавес, оставив голубой, за который обычно артисты выходят на поклоны. Я приготовилась к появлению пафосного Белинского и вступительной речи, тем более, Ольга Николаевна уже сидела в ложе. Но оркестр заиграл вступление к "Кармен-сюите", занавес, подумав, опустился под смешки зала. Интересно, что подумали находящиеся в стартовых позах, артисты на сцене? Вечер вообще получился компактненьким: "Кармен-сюита" и дивертисмент, закончился в начале одиннадцатого вечера (при начале спектакля в 19.30). И этот формат намного лучше тяжеловесных трехактных юбилейных громадин, когда опупевшие от классического балета зрители начинают срываться с мест после второго отделения.
"Кармен-сюита" с Захаровой и Денисом Родькиным. Я приготовилась подремать. Потому что упорно не вижу в госпоже Захаровой дьявольского темперамента. Примерно так и было. Бывший депутат Государственной Думы, с телом божественной красоты, находящаяся в безупречной форме, красиво изгибалась, но даже призывную дробь пуантов выбить не могла. Она очень радовалась и призывала всех порадоваться, что на сцене танцует такая красивая балерина. А вот Родькин даже заинтересовал, особенно в начале, когда он изображает куклу-автомат, бездушного солдата-манекена, творение Коппелиуса, ведомое невидимым манипулятором. Он суров и неприступен, словно Печорин, суетящаяся вокруг него Кармен - одна из многочисленных шлюшек, на которых он даже не собирается обращать внимание и которую он явно презирает. И во время страстной Хабанеры лицо его словно кривит презрительная гримаса: "Ну что ты мне можешь показать такого, чего я не знаю?!" Он словно выставил против нее энергетическую защиту, которую госпожа Захарова пробить не смогла на сцене. Но, вероятно, что-то случилось между Хозе и Кармен за кулисами, потому что следующий дуэт Хозе уже изрядно лапал табачницу (в рамках дозволенного), но всячески демонстрировал, что в девушках ему такое поведение не нравится - он привык сначала "вздохи на скамейке", а лишь потом "прогулки при луне". Следующую вариацию, в которой обычные Хозе страстно призывают упорхнувшую вдаль Кармен, господин Редькин трактовал как диалог с самим собой, в котором он умолял восставшую плоть уняться: руки танцовщика все время стремились к причинному месту. Встречу и взаимоотношения с Тореро (Юрий Смекалов) пропустим из-за общей невнятицы: сложно любоваться двумя артистами сразу, т.к. каждый старательно тянул одеяло на себя. Бывшая депутат Гос.Думы все же победила, приказно хлопнула по бедру: "К ноге!", и Тореро ей повиновался. В общем, Родькин мне даже понравился. Особенно в финале, когда он униженно ползал за Кармен, прижимал голову к ее сердцу, потому что было понятно: только это сердце и стучит у него в груди. Только вот как он дошел до жизни такой - непонятно...
В дивертисменте было семь номеров. Сначала за занавес вышел Юрий Фатеев и поведал миру о таланте Ольги Николаевны. Финал его речи заставил задуматься: "Пока это искусство <балета> будет живо, мы с вам, Ольга Николаевна, всегда будем вместе". Тут я вспомнила прелестный английский анекдот, прочитанный сегодня у Киры в подборке...
Во время празднования нового 2001-го года телерепортер спросил прохожего на улице Лондона:
- Какие у вас планы на это тысячелетие?
- Довольно скромные. Большую его часть я буду мертв.
...и до сих пор не могу понять: это угроза или констатация факта.
Дивертисмент открылся миниатюрой "Павлова и Чекетти" в исполнении Кристины Шапран и Виктора Баранова. Шапран я смутно помню в этой миниатюре, когда она еще была ученицей Академии русского балета имени Вагановой. Питаю некоторую нежность к этой танцовщице, которая в тех немногих фрагментах, что я ее видела живьем и по телевизору, выглядит очень доверчивой. И это ощущение трогательности и сокровенности не покидало - удивительная артистка, умеющая быть на сцене наивной и внимающей. Наверное, в этом ее шарм и ее особенность.
"Буржуа" Сергея Полунина раньше видела в программе "Большой балет". Тоже удивительный танцовщик - он умеет быть естественным и органичным, и ему не надо это изображать. Когда пишут "танцует, словно живет" - это, наверное, о Полунине. Он не стремится преподнести эффектный трюк, не стремится сосредоточить внимание зрителей на том, что он сейчас исполнит - он выходит на сцену и проживает данный сюжет. Пусть его герой - циник и хулиган, вполне возможно, это одна из ипостасей самогО Полунина - сАмого нью-мейкерного танцовщика последних лет, но исполнено здорово, и один из редких случаев, когда забываешь о технологической составляющей.
Pas de deux Чайковского Виктория Терешкина и Владимир Шкляров. Задорненько, весело, грациозно. Виктория в блестящей форме, наслаждается танцем, но все же анакреонтические радости "тяжеловаты" ей по ее таланту. В антракте поклонники Виктории рассказали, что в феврале она будет танцевать "Жизель" во второй раз после перерыва в несколько лет, и, как я понимаю, планируется Большой Выход, но если Жизель Терешкиной будет решена в этом пейзанском ключе, который ей так не идет, то это будет скучновато. Нет, госпожа Терешкина лучезарна и обаятельна, нет ничего такого, что ей бы не покорилось, но безмятежность - не ее состояние. Шкляров даже тихо приземлялся после прыжков.
Вешние воды. Ирина Перрен и Марат Шемиунов. О.Н. Моисеева - все-таки советская балерина, поэтому надо было исполнить что-то сооветствующее. Пафосное и жизнеутверждающее. Дуэт из категории "высшего пилотажа" с бесстрашными рыбками, прыжками в руки партнера с расстояния трех метров и олимпийскими поддержками на одной руке, свой коронный номер, исполнила семейная пара из Михайловского театра. Станцевали почти по-советски, с пафосом строителей развитого капитализма и олимпийских строек. Господину Шемиунову, бесспорно, надо присвоить титул "король поддержки", который уже многие годы, после ухода со сцены Петра Гусева и Александра Лапаури, остается вакантным.
Русская в хореографии Касьяна Голейзовского, Ульяна Лопаткина. Произошла замена, т.к. утром во время репетиции было известно, что Лопаткина будет танцевать фрагмент из "Легенды о любви" с Аскеровым. Что-то случилось. Пришлось выйти в "духовной клюкве". Нет, я не высказываю сомнения в хореографическом гении Касьяна Голейзовского, у меня нет ни малейшего сомнения в том, что Ульяна Вячеславовна - гениальная русская балерина (где главным определением является "русская"), но номер - сплошной "русский сувенир" с кокошником, косой, "наивными" русскими припаданиями, "широкодушевными" поклонами в пояс, залихватскими турами по кругу. Жаль, что не состоялась "Легенда" - все-таки Ольга Николаевна была первой исполнительницей Мехменэ-бану. Но Лопаткина, которая начала театральную карьеру в классе Моисеевой, все-таки вышла поздравить педагога.
Pas de deux из балета "Корсар", Светлана Захарова, Игорь Зеленский. У госпожи Захаровой была роскошная пачка, она вся сверкала и переливалась. Танцевала прекрасно, а как же иначе. Игорь Анатольевич, почти 45-летний танцовщик, хорошо провел дуэтную часть, не сильно утруждался в вариации (одинарные sout de basque), некоторая жесткость и пространственная ограниченность в прыжках (это раньше он за полтора прыжка покрывал сцену, сейчас же - три или четыре подпрыга, а лишь чуть придвинулся к противоположной кулисе). В коде, правда, поднатужился, поднапружился, и сделал двойные обороты в воздухе. Зато почтил вниманием.
Потом показали пятиминутный фильм об Ольге Николаевне.
Затем Светлана Захарова исполнила номер "Revelation" в хореографии Хироямы. Я опять вспомнила анекдот:
Спортивный комментатор комментирует марафон:
- А вот бежит японский спортсмен Хировато... Да, и впрямь, неважно бежит...
В общем, "...яма" была неважная. Госпожа Захарова страдала со стулом, под стулом и на стуле. Она была очень красива, в "античной" тунике, с вьющииися волосами (наверное, шиньон). Временами она изображала игру на скрипке, временами воодушевлялась. Но госпоже Захаровой, с ее божественной фигурой и ее совершенной формой, а также как бывшему депутату Госдумы, можно делать все, что угодно.
Потом началось чествование Ольги Николаевны. Микрофоном завладела госпожа Захарова: "Спасибо, что нас выбирали!". Ольга Николаевна тоже в долгу не осталась и забрала микрофон в ложу: "Я хочу поблагодарить публику. Вы нам хлопаете, а мы - стараемся. Без вас нам не обойтись!". Потом отметила качественный творческий рост госпожи Захаровой: "Света очень выросла за это время" (вероятно, имелось в виду, что отсутствие репетиций с Ольгой Николаевной пошло на пользу госпоже Захаровой). Потом госпожа Моисеева стала хвалить выступивших артистов: "Игорь <Зеленский>, я тебя поздравляю! Ты так летал! Ты должен всегда тренироваться!". Потом микрофон у Ольги Николаевны отобрали, но она успела пожелать зрителям: "Я хочу, чтобы были такие спектакли, на которые билетов не достать!". Что и говорить, очень правильное пожелание: на юбилейный вечер Ольги Николаевны Моисеевой билеты закончились дней за десять.