Его любимый Минск
Подходит муж, смотрит из-за плеча, предосудительно качает головой.
- Ну что же ты все время портишь пленку, надо же класть в холодильник...
А некоторые фрики пленку еще и поджаривают!
Страшно пожилая но живее всех живых дамочка (-немочка), когда-то наехавшая на нас, что мы не имеем запасного шнура для ее кучу лет назад при былом царе Горохе купленном в лавочке фотоаппарате теперь нас страшно любит. Делиться воспоминаниями ей уже просто напросто не с кем, она нашла благодарные уши. Жаль, что приходит за пять минут до закрытия, когда одна мысль: запереть бы поскорее дверь, да изнутри. Когда-то ей не дали выйти замуж за любовь всей ее жизни, белорусского еврея, времена были смутные. Тот еврей давным давно в америках, они все еще на связи. Представляете - интернетов нет. И не слившиеся родительскою строгою волею сердца более полувека по старинке раз в неделю обрывают телефоны. Она пристально смотрит мне в глаза, рассекретив фрау "откуда-то оттуда", и слезно умоляет достать пару-тройку картинок, брошюрок, открыток с его любимым Минском. Чтоб послать ему в Штаты. Чтоб хоть перед смертью еще раз полюбовался.
Я, конечно, что-нибудь красивое натаскаю ей из интернетов, которых нет.
- Ну что же ты все время портишь пленку, надо же класть в холодильник...
А некоторые фрики пленку еще и поджаривают!
Страшно пожилая но живее всех живых дамочка (-немочка), когда-то наехавшая на нас, что мы не имеем запасного шнура для ее кучу лет назад при былом царе Горохе купленном в лавочке фотоаппарате теперь нас страшно любит. Делиться воспоминаниями ей уже просто напросто не с кем, она нашла благодарные уши. Жаль, что приходит за пять минут до закрытия, когда одна мысль: запереть бы поскорее дверь, да изнутри. Когда-то ей не дали выйти замуж за любовь всей ее жизни, белорусского еврея, времена были смутные. Тот еврей давным давно в америках, они все еще на связи. Представляете - интернетов нет. И не слившиеся родительскою строгою волею сердца более полувека по старинке раз в неделю обрывают телефоны. Она пристально смотрит мне в глаза, рассекретив фрау "откуда-то оттуда", и слезно умоляет достать пару-тройку картинок, брошюрок, открыток с его любимым Минском. Чтоб послать ему в Штаты. Чтоб хоть перед смертью еще раз полюбовался.
Я, конечно, что-нибудь красивое натаскаю ей из интернетов, которых нет.