Софочка и Пухлик
Дождливым июньским утром, на окраине Москвы, капитан милиции по имени Лариса выгуливала свою собаку.
У Ларисы был выходной. Хотелось погулять подольше, но нужно было спешить домой - кормить питомцев. В маленькой двухкомнатной квартирке вместе с Ларисой и её мамой проживали пять кошек, три собаки, игуана, черепаха и пятнадцать самых разных птиц. С двумя маленькими собачками Лариса уже погуляла, теперь настала очередь ротвейлера Дуси. Дуся была хорошо обученной собакой-телохранителем, она никогда не отвлекалась во время прогулок на всякие глупости наподобие кошек, машин, заманчивых для собачьего носа запахов или предметов, с которыми обычной собаке захотелось бы поиграть. Поэтому когда Дуся вдруг замерла возле мусорных контейнеров, пристально глядя на один из них, Лариса насторожилась и прислушалась.
Из железного ящика донеслось шуршание и тихие жалобные звуки, похожие на плач.
Лариса заглянула внутрь. Среди кучи пакетов с мусором и пластиковых бутылок барахталось мокрое непонятное существо, то ли птица, то ли зверёк. Лариса, не раздумывая, вытащила бедолагу наружу.
Из слипшегося от воды пуха на неё взглянули два огромных оранжевых глаза. Совёнок!
Как он очутился в мусорном баке? Лариса оглядела окрестные деревья, их было не много, все небольшие и никакого гнезда ни на одном из них не наблюдалось.
Когда-то Лариса точно так же спасла из мусорного контейнера троих крохотных котят, упакованных в коробку. Очевидно, совёнка так же выбросили. Может, подобрали в лесу, принесли домой, как живую игрушку, а когда надоел, отправили на помойку, как ненужную вещь...
- Вот гады, - в сердцах сказала Лариса. Обломком доски пошарила среди мусора - вдруг там ещё совята. К счастью, больше никого не нашлось.
Дома она усадила найдёныша в корзину-переноску и принялась сушить феном. Совёнок был явно простужен и сильно истощён.
- Боже мой, - сказала Ларисина мама, разглядывая дрожащее и чихающее недоразумение. - Только совы нам не хватало... Чем хоть кормить-то её? Они же вроде мышей едят...
Вручив маме фен, Лариса начала обзванивать знакомых любителей животных. Никто ничего толком про сов не знал, все советовали звонить в зоопарк. Одна из приятельниц Ларисы работала в зоопарке волонтёром, и когда Лариса связалась с ней, та вспомнила, что читала в Интернете про специалиста по совам где-то в Карелии. Нашла через Интернет мой телефон. И Лариса мне позвонила.
Совёнок к тому моменту уже обсох, стал снова пушистым, хоть и весьма потрёпанным. Я попросила срочно выслать мне его фото, чтобы установить вид. Оказалось, что это ушастая сова в возрасте около шести недель.
- Ушастая? - недоверчиво переспросила Лариса. - Что-то никаких ушей я у неё не вижу... Голова, как помпон из шерсти, где уши-то?
Я объяснила, что в таком возрасте совята-ушастики ходят без ушей. То есть, настоящие уши, которыми совы слышат, у них конечно же есть - они по бокам головы, а вот пуховые выпадают. Позже вырастут новые, из перьев.
- Ну ладно, ушастая так ушастая, - сказала Лариса. Она, похоже, не очень-то мне поверила. - Ну и чем её кормить?
Нужно было не только кормить, но и лечить.
Лариса подошла к делу очень ответственно. Она выполняла все мои рекомендации скрупулёзно, много раз в день сверяясь по телефону, всё ли правильно делает. В ходе наших разговоров я узнала о других её питомцах, истории их спасения, и прониклась огромным уважением и симпатией к Ларисе и её маме - к людям, которые не побоялись взять на себя такую ответственность, груз стольких забот.
Лариса назвала совёнка Софочкой. Почему-то она сразу решила, что это девочка, и никак иначе. Забегая вперёд, скажу, что она не ошиблась.
Софочкину простуду вылечить удалось быстро, но выяснилось, что у совёнка есть признаки рахита. По всей видимости, какие-то люди забрали её домой совсем маленькой, кормили неправильно, стремительно растущему организму не хватало кальция, витаминов и возможно солнечного света, который необходим, чтобы кальций усваивался. Рахит - это тяжёлое нарушение обмена веществ, от него страдают не только кости, но и другие органы и системы, всё это приводит к самому печальному финалу, если упустить время...
К счастью, Софочка оказалась в надёжных руках. Она начала правильно питаться, принимать лекарства, крепнуть, набирать вес. Её пушистая шубка - мезоптиль - постепенно заменялась на перья.
И вот однажды утром, 31 июля, мне пришло от Ларисы СМС-сообщение: "У Софочки появились ушки!"
Это сообщение я сентиментально храню в телефоне уже много лет. Как и некоторые другие трогательные сообщения от моих дистанционных пациентов...
Софочка поправилась. К осени она превратилась в настоящую красавицу-совушку, в нарядном перьевом платье и со сказочно-мудрым взглядом огромных глаз.
Вот только жить ей приходилось в клетке... Лариса делала всё возможное, чтобы совёнку жилось хорошо, но места в квартире, густо населённой самыми разными существами, было маловато. О том, чтобы отдать Софочку кому-то другому, у кого больше места, речи не шло - Софочке всё ещё требовался особый уход, соблюдение точно сбалансированной диеты, регулярный приём препаратов, - как отдавать в другую семью такую проблемную малышку? Как проследить, чтобы там с ней всё было в порядке? Лариса очень переживала, что совёнок не летает. Соорудила в комнате вольер, в котором Софочка смогла перепархивать с одной присады на другую. Попробовала выпускать её гулять по комнате, но совушка ни в какую не хотела покидать своей территории.
***
Через год, снова в июне, Лариса принесла домой Пухлика.
Этого малыша-ушастика люди подобрали в лесу по незнанию - увидели беспомощно сидевшего на траве совёнка, который впервые вышел из гнезда, ещё не умея летать, и свалился с дерева. Его бы посадить куда-то на ветку повыше, родители были где-то поблизости, они бы его кормили... Но люди не знали, что нужно делать, и унесли совёнка домой. Прочитали в Интернете, якобы кормить сов надо исключительно мышами или цыплятами, причём живыми (а в Интернете ещё и не то можно прочитать!), покупали в зоомагазине мышей, которых совёнок не то что не ловил - пугался и убегал от них подальше. Несколько дней просидел без еды, ослаб, но мышей ловить отказывался. Люди поняли, что не справляются, решили совёнка кому-нибудь отдать. Опубликовали объявление в Интернете - вот, мол, отдадим совёнка в хорошие руки.
Объявление увидела Лариса, испугалась - не без основания! - что малыша могут забрать якобы "в семью" или "для реабилитации, выпуска в дальнейшем на волю" те, кто торгует совами на рынках или сдаёт на продажу в зоомагазины. И забрала к себе.
Благо, опыт и знания по выхаживанию совят у неё уже имелись, она сразу же накормила изголодавшегося малыша куриными сердечками. Совёнок был в достаточно хорошей форме - у людей он пробыл не долго, признаков рахита не наблюдалось, вот только очень похудел от голода, уже падал. У него были очень пушистые щёчки, широкое лицо, совсем круглые глаза, Лариса решила, что это мальчик (и снова не ошиблась!) - так он был наречён Пухликом.
Попытка подселить Пухлика в вольер к Софочке оказалась неудачной. Софочка испугалась, забилась в угол, распушала перья и расставляла крылья. Малыш неподвижно сидел на жёрдочке, хлопая глазами. Лариса надеялась, что со временем они привыкнут друг к другу - ведь оба одного вида, и разница в возрасте не слишком велика. Софочка тоже по сути ещё совёнок - в годовалом возрасте мозг сов ещё не сформирован окончательно, идёт активное обучение, формирование новых навыков. Эмоциональные, личные связи образуются ещё легко... Но Софочка ни в какую не желала принять новичка. Они сидели по разным углам, Софочка явно стрессовала всё время, а Пухлик просто ничего не понимал, и периодически начинал звать маму.
Через месяц Лариса попросила меня забрать обоих к нам в приют. - Я вижу, что им обоим плохо, - сказала она. - И я не знаю, что с этим делать. У меня нет условий для них. Они вынуждены находиться рядом, хотя друг другу, по-моему, совсем не нравятся...
Так Софочка и Пухлик переехали к нам.
С ними, в одной машине, приехало ещё одно совершенно чудесное существо - ворон Петруша. Девочка-ворон, с которой Лариса расставалась в слезах... Но о Петруше я расскажу отдельно.
Софочку и Пухлика мы выпустили из переносок в маленькой совятне. Они вылетели, уселись на присады, начали осматриваться, конечно в шоковом ещё состоянии. Представьте себе, что вы были дома, там вас запихнули в контейнер, где вы почти не можете двигаться, а потом открылась дверь - и вы в каком-то совсем новом, незнакомом помещении... в незнакомом мире, с незнакомыми существами вокруг.
Так себя чувствовали Софочка и Пухлик. Первое существо, которое они увидели, был неясыть Фонарский. Ещё более необычное и незнакомое существо, чем те, кого эти дети уже видели - люди, собаки, кошки, попугаи, канарейки... Фонарский пристально смотрел на новичков единственным своим глазом. И мне было тревожно - примет ли он их? Ведь они вторгаются, хоть и не по своей воле, на его пространство... Как он воспримет это?
Но Фонарский принял Софочку и Пухлика не то что благожелательно, а просто-таки на ура. Он явно обрадовался им и всячески старался их поддерживать, чтобы они поскорее привыкли к новому помещению. Вдвое крупнее, чем каждый из них, Фонарский при желании мог бы запросто диктовать свои правила, но он вёл себя на удивление деликатно. Ему явно хотелось с ними общаться, но если он видел, что с той стороны настроения общаться нет, он не навязывался.
И вскоре он подружился с Пухликом. Их можно было часто застать сидевшими на одной присаде почти прижавшись друг к другу. У сов соблюдение личного пространства - показатель симпатии, доверия. Обиженные друг на друга, конфликтующие совы никогда не сядут рядом. Люди могут сидеть рядом с человеком, который им неприятен, переступая через свои чувства, но совы - никогда...
Пухлик быстро обжился в новом помещении. А Софочке было плохо. Она держалась подальше от всех, расставляла крылья, ерошила перья, если кто-то из сов к ней приближался. Из общих мисок она не ела, только из рук. Сидела постоянно на одном месте до тех пор, пока кто-то её с этого места не сгонял - просто тем, что сел рядом. Она перелетала на другую присаду и сидела там с несчастным выражением лица.
Размышляя о её поведении, я пришла к выводу, что дело вот в чём. Она всё своё детство провела в клетке, в замкнутом пространстве. Привыкла к этому. И вдруг её насильно отправили в такие условия, где ей нужно летать, общаться с другими совами, встречаться с ними возле миски с едой... и непонятно, как себя надо при этом вести. Её никто никогда этому не учил...
Мы забрали Софочку, Сонечку, в большую совятню, поселили её в достаточно просторной клетке. Это была снова чётко обозначенная для неё территория, её личная, где она могла чувствовать себя в безопасности. Но при этом она наблюдала за жизнью множества других сов, за их общением друг с другом.
Она явно почувствовала себя лучше, более уверенной в себе. Начала съедать дневную норму, чистить перья, купаться, проявлять интерес к тому, что творится за пределами её обители.
Я каждый день открывала дверь её клетки в надежде, что она выйдет погулять.
Но она не выходила.
Вышла она только через год.
А когда вышла, она начала летать.
Она летала так, как никто из остальных сов не летал. Она выписывала немыслимые пируэты под потолком. Падала вниз до пола в безумных пике и взмывала снова вверх. Переворачивалась в полёте кверху лапами и вниз головой скользила в воздухе, как по невидимым рельсам, невероятным образом минуя все преграды. Иногда она пролетала буквально в миллиметрах от моего лица, как будто делала это нарочно - у меня шли мурашки по коже, я чувствовала тепло её тела, меня толкала волна воздуха, и у меня в такие моменты перехватывало дыхание.
- Сонечка, ты лучший на свете пилот! - я признавалась ей в этом с замиранием сердца.
Она начала учиться у других сов, как играть. Раньше она не знала, что делать с игрушками. Постепенно, наблюдая за тем, как играют другие совы, она начала проявлять интерес к самым разным предметам. Прилетала, дотрагивалась, изучала. Садилась перед плюшевыми зверями, смотрела им в глаза, осторожно трогала их клювом, коготками.
Как и все остальные летающие совы, она начала прилетать за едой на руку. Вечернее кормление сов начиналось с церемонии - я протягиваю руку с горкой вкусняшек, все способные к полёту совы прилетают и хватают угощение. Потом я расставляла мисочки с такой же едой, и не летающие совы конечно же получали не меньше. Но вот этот момент, когда те, кто мог летать, прилетали ко мне - он был важен для меня. Это был момент нашего личного, интимного общения. Каждая из сов брала угощение по-своему. Кто-то чуть задерживался на моей руке. Кто-то хватал еду так, что на пальцах оставались дырочки от когтей, и сразу улетал. Кто-то брал угощение спокойно, когти скользили по моим пальцам, не оставляя следов.
Сонечка прилетала последней. И когда она брала еду с моей руки, мне казалось, что она старается поднять свои пальцы с когтями вверх - настолько нежными были её прикосновения. Как будто она касалась моей руки тёплой маленькой ладошкой.
Она долго смотрела, как другие совы ловят мои ноги под одеялом. И однажды решилась попробовать сама. Для меня это стало настоящим праздником!
Она играла со мной так же, как другие совы, до тех пор, пока я не сменила обычное шерстяное одеяло на пуховое.
Сонечка хотела как обычно схватить меня под одеялом, но провалилась в непонятную мягкость. С абсолютно человеческим вскриком "Оооо!!!" она взлетела... и больше никогда, ни разу не прилетала ловить мои ноги.
Хотя продолжала летать, как лучший пилот, общалась со всеми совами и со мной, всё так же нежно брала еду из моих рук. Иногда прилетала ко мне, садилась возле моего лица.
Однажды, когда я лежала и плакала, она принесла игрушечного ротвейлера и положила перед моим носом. Ещё и придвинула поближе, и сидела рядом.
А Пухлик продолжал жить в совятне неясытей. Он возмужал, окреп, выглядел счастливым и уверенным в себе. Но через несколько лет мы всё-таки решили его переселить к другим ушастикам.
Мы думали, что Софочка его забыла. Ну или воспримет негативно, если помнит...
Но они встретились, как старые друзья. Это было трогательно до слёз. Они сразу сели рядышком. Смотрели друг другу в глаза.. Через несколько дней начали перебирать друг другу перья на лице, целоваться.
Они не стали парой - позже Пухлик полюбил другую совушку, Мили. Но мне запомнилась эта их встреча - через годы, из детства...
У Ларисы был выходной. Хотелось погулять подольше, но нужно было спешить домой - кормить питомцев. В маленькой двухкомнатной квартирке вместе с Ларисой и её мамой проживали пять кошек, три собаки, игуана, черепаха и пятнадцать самых разных птиц. С двумя маленькими собачками Лариса уже погуляла, теперь настала очередь ротвейлера Дуси. Дуся была хорошо обученной собакой-телохранителем, она никогда не отвлекалась во время прогулок на всякие глупости наподобие кошек, машин, заманчивых для собачьего носа запахов или предметов, с которыми обычной собаке захотелось бы поиграть. Поэтому когда Дуся вдруг замерла возле мусорных контейнеров, пристально глядя на один из них, Лариса насторожилась и прислушалась.
Из железного ящика донеслось шуршание и тихие жалобные звуки, похожие на плач.
Лариса заглянула внутрь. Среди кучи пакетов с мусором и пластиковых бутылок барахталось мокрое непонятное существо, то ли птица, то ли зверёк. Лариса, не раздумывая, вытащила бедолагу наружу.
Из слипшегося от воды пуха на неё взглянули два огромных оранжевых глаза. Совёнок!
Как он очутился в мусорном баке? Лариса оглядела окрестные деревья, их было не много, все небольшие и никакого гнезда ни на одном из них не наблюдалось.
Когда-то Лариса точно так же спасла из мусорного контейнера троих крохотных котят, упакованных в коробку. Очевидно, совёнка так же выбросили. Может, подобрали в лесу, принесли домой, как живую игрушку, а когда надоел, отправили на помойку, как ненужную вещь...
- Вот гады, - в сердцах сказала Лариса. Обломком доски пошарила среди мусора - вдруг там ещё совята. К счастью, больше никого не нашлось.
Дома она усадила найдёныша в корзину-переноску и принялась сушить феном. Совёнок был явно простужен и сильно истощён.
- Боже мой, - сказала Ларисина мама, разглядывая дрожащее и чихающее недоразумение. - Только совы нам не хватало... Чем хоть кормить-то её? Они же вроде мышей едят...
Вручив маме фен, Лариса начала обзванивать знакомых любителей животных. Никто ничего толком про сов не знал, все советовали звонить в зоопарк. Одна из приятельниц Ларисы работала в зоопарке волонтёром, и когда Лариса связалась с ней, та вспомнила, что читала в Интернете про специалиста по совам где-то в Карелии. Нашла через Интернет мой телефон. И Лариса мне позвонила.
Совёнок к тому моменту уже обсох, стал снова пушистым, хоть и весьма потрёпанным. Я попросила срочно выслать мне его фото, чтобы установить вид. Оказалось, что это ушастая сова в возрасте около шести недель.
- Ушастая? - недоверчиво переспросила Лариса. - Что-то никаких ушей я у неё не вижу... Голова, как помпон из шерсти, где уши-то?
Я объяснила, что в таком возрасте совята-ушастики ходят без ушей. То есть, настоящие уши, которыми совы слышат, у них конечно же есть - они по бокам головы, а вот пуховые выпадают. Позже вырастут новые, из перьев.
- Ну ладно, ушастая так ушастая, - сказала Лариса. Она, похоже, не очень-то мне поверила. - Ну и чем её кормить?
Нужно было не только кормить, но и лечить.
Лариса подошла к делу очень ответственно. Она выполняла все мои рекомендации скрупулёзно, много раз в день сверяясь по телефону, всё ли правильно делает. В ходе наших разговоров я узнала о других её питомцах, истории их спасения, и прониклась огромным уважением и симпатией к Ларисе и её маме - к людям, которые не побоялись взять на себя такую ответственность, груз стольких забот.
Лариса назвала совёнка Софочкой. Почему-то она сразу решила, что это девочка, и никак иначе. Забегая вперёд, скажу, что она не ошиблась.
Софочкину простуду вылечить удалось быстро, но выяснилось, что у совёнка есть признаки рахита. По всей видимости, какие-то люди забрали её домой совсем маленькой, кормили неправильно, стремительно растущему организму не хватало кальция, витаминов и возможно солнечного света, который необходим, чтобы кальций усваивался. Рахит - это тяжёлое нарушение обмена веществ, от него страдают не только кости, но и другие органы и системы, всё это приводит к самому печальному финалу, если упустить время...
К счастью, Софочка оказалась в надёжных руках. Она начала правильно питаться, принимать лекарства, крепнуть, набирать вес. Её пушистая шубка - мезоптиль - постепенно заменялась на перья.
И вот однажды утром, 31 июля, мне пришло от Ларисы СМС-сообщение: "У Софочки появились ушки!"
Это сообщение я сентиментально храню в телефоне уже много лет. Как и некоторые другие трогательные сообщения от моих дистанционных пациентов...
Софочка поправилась. К осени она превратилась в настоящую красавицу-совушку, в нарядном перьевом платье и со сказочно-мудрым взглядом огромных глаз.
Вот только жить ей приходилось в клетке... Лариса делала всё возможное, чтобы совёнку жилось хорошо, но места в квартире, густо населённой самыми разными существами, было маловато. О том, чтобы отдать Софочку кому-то другому, у кого больше места, речи не шло - Софочке всё ещё требовался особый уход, соблюдение точно сбалансированной диеты, регулярный приём препаратов, - как отдавать в другую семью такую проблемную малышку? Как проследить, чтобы там с ней всё было в порядке? Лариса очень переживала, что совёнок не летает. Соорудила в комнате вольер, в котором Софочка смогла перепархивать с одной присады на другую. Попробовала выпускать её гулять по комнате, но совушка ни в какую не хотела покидать своей территории.
***
Через год, снова в июне, Лариса принесла домой Пухлика.
Этого малыша-ушастика люди подобрали в лесу по незнанию - увидели беспомощно сидевшего на траве совёнка, который впервые вышел из гнезда, ещё не умея летать, и свалился с дерева. Его бы посадить куда-то на ветку повыше, родители были где-то поблизости, они бы его кормили... Но люди не знали, что нужно делать, и унесли совёнка домой. Прочитали в Интернете, якобы кормить сов надо исключительно мышами или цыплятами, причём живыми (а в Интернете ещё и не то можно прочитать!), покупали в зоомагазине мышей, которых совёнок не то что не ловил - пугался и убегал от них подальше. Несколько дней просидел без еды, ослаб, но мышей ловить отказывался. Люди поняли, что не справляются, решили совёнка кому-нибудь отдать. Опубликовали объявление в Интернете - вот, мол, отдадим совёнка в хорошие руки.
Объявление увидела Лариса, испугалась - не без основания! - что малыша могут забрать якобы "в семью" или "для реабилитации, выпуска в дальнейшем на волю" те, кто торгует совами на рынках или сдаёт на продажу в зоомагазины. И забрала к себе.
Благо, опыт и знания по выхаживанию совят у неё уже имелись, она сразу же накормила изголодавшегося малыша куриными сердечками. Совёнок был в достаточно хорошей форме - у людей он пробыл не долго, признаков рахита не наблюдалось, вот только очень похудел от голода, уже падал. У него были очень пушистые щёчки, широкое лицо, совсем круглые глаза, Лариса решила, что это мальчик (и снова не ошиблась!) - так он был наречён Пухликом.
Попытка подселить Пухлика в вольер к Софочке оказалась неудачной. Софочка испугалась, забилась в угол, распушала перья и расставляла крылья. Малыш неподвижно сидел на жёрдочке, хлопая глазами. Лариса надеялась, что со временем они привыкнут друг к другу - ведь оба одного вида, и разница в возрасте не слишком велика. Софочка тоже по сути ещё совёнок - в годовалом возрасте мозг сов ещё не сформирован окончательно, идёт активное обучение, формирование новых навыков. Эмоциональные, личные связи образуются ещё легко... Но Софочка ни в какую не желала принять новичка. Они сидели по разным углам, Софочка явно стрессовала всё время, а Пухлик просто ничего не понимал, и периодически начинал звать маму.
Через месяц Лариса попросила меня забрать обоих к нам в приют. - Я вижу, что им обоим плохо, - сказала она. - И я не знаю, что с этим делать. У меня нет условий для них. Они вынуждены находиться рядом, хотя друг другу, по-моему, совсем не нравятся...
Так Софочка и Пухлик переехали к нам.
С ними, в одной машине, приехало ещё одно совершенно чудесное существо - ворон Петруша. Девочка-ворон, с которой Лариса расставалась в слезах... Но о Петруше я расскажу отдельно.
Софочку и Пухлика мы выпустили из переносок в маленькой совятне. Они вылетели, уселись на присады, начали осматриваться, конечно в шоковом ещё состоянии. Представьте себе, что вы были дома, там вас запихнули в контейнер, где вы почти не можете двигаться, а потом открылась дверь - и вы в каком-то совсем новом, незнакомом помещении... в незнакомом мире, с незнакомыми существами вокруг.
Так себя чувствовали Софочка и Пухлик. Первое существо, которое они увидели, был неясыть Фонарский. Ещё более необычное и незнакомое существо, чем те, кого эти дети уже видели - люди, собаки, кошки, попугаи, канарейки... Фонарский пристально смотрел на новичков единственным своим глазом. И мне было тревожно - примет ли он их? Ведь они вторгаются, хоть и не по своей воле, на его пространство... Как он воспримет это?
Но Фонарский принял Софочку и Пухлика не то что благожелательно, а просто-таки на ура. Он явно обрадовался им и всячески старался их поддерживать, чтобы они поскорее привыкли к новому помещению. Вдвое крупнее, чем каждый из них, Фонарский при желании мог бы запросто диктовать свои правила, но он вёл себя на удивление деликатно. Ему явно хотелось с ними общаться, но если он видел, что с той стороны настроения общаться нет, он не навязывался.
И вскоре он подружился с Пухликом. Их можно было часто застать сидевшими на одной присаде почти прижавшись друг к другу. У сов соблюдение личного пространства - показатель симпатии, доверия. Обиженные друг на друга, конфликтующие совы никогда не сядут рядом. Люди могут сидеть рядом с человеком, который им неприятен, переступая через свои чувства, но совы - никогда...
Пухлик быстро обжился в новом помещении. А Софочке было плохо. Она держалась подальше от всех, расставляла крылья, ерошила перья, если кто-то из сов к ней приближался. Из общих мисок она не ела, только из рук. Сидела постоянно на одном месте до тех пор, пока кто-то её с этого места не сгонял - просто тем, что сел рядом. Она перелетала на другую присаду и сидела там с несчастным выражением лица.
Размышляя о её поведении, я пришла к выводу, что дело вот в чём. Она всё своё детство провела в клетке, в замкнутом пространстве. Привыкла к этому. И вдруг её насильно отправили в такие условия, где ей нужно летать, общаться с другими совами, встречаться с ними возле миски с едой... и непонятно, как себя надо при этом вести. Её никто никогда этому не учил...
Мы забрали Софочку, Сонечку, в большую совятню, поселили её в достаточно просторной клетке. Это была снова чётко обозначенная для неё территория, её личная, где она могла чувствовать себя в безопасности. Но при этом она наблюдала за жизнью множества других сов, за их общением друг с другом.
Она явно почувствовала себя лучше, более уверенной в себе. Начала съедать дневную норму, чистить перья, купаться, проявлять интерес к тому, что творится за пределами её обители.
Я каждый день открывала дверь её клетки в надежде, что она выйдет погулять.
Но она не выходила.
Вышла она только через год.
А когда вышла, она начала летать.
Она летала так, как никто из остальных сов не летал. Она выписывала немыслимые пируэты под потолком. Падала вниз до пола в безумных пике и взмывала снова вверх. Переворачивалась в полёте кверху лапами и вниз головой скользила в воздухе, как по невидимым рельсам, невероятным образом минуя все преграды. Иногда она пролетала буквально в миллиметрах от моего лица, как будто делала это нарочно - у меня шли мурашки по коже, я чувствовала тепло её тела, меня толкала волна воздуха, и у меня в такие моменты перехватывало дыхание.
- Сонечка, ты лучший на свете пилот! - я признавалась ей в этом с замиранием сердца.
Она начала учиться у других сов, как играть. Раньше она не знала, что делать с игрушками. Постепенно, наблюдая за тем, как играют другие совы, она начала проявлять интерес к самым разным предметам. Прилетала, дотрагивалась, изучала. Садилась перед плюшевыми зверями, смотрела им в глаза, осторожно трогала их клювом, коготками.
Как и все остальные летающие совы, она начала прилетать за едой на руку. Вечернее кормление сов начиналось с церемонии - я протягиваю руку с горкой вкусняшек, все способные к полёту совы прилетают и хватают угощение. Потом я расставляла мисочки с такой же едой, и не летающие совы конечно же получали не меньше. Но вот этот момент, когда те, кто мог летать, прилетали ко мне - он был важен для меня. Это был момент нашего личного, интимного общения. Каждая из сов брала угощение по-своему. Кто-то чуть задерживался на моей руке. Кто-то хватал еду так, что на пальцах оставались дырочки от когтей, и сразу улетал. Кто-то брал угощение спокойно, когти скользили по моим пальцам, не оставляя следов.
Сонечка прилетала последней. И когда она брала еду с моей руки, мне казалось, что она старается поднять свои пальцы с когтями вверх - настолько нежными были её прикосновения. Как будто она касалась моей руки тёплой маленькой ладошкой.
Она долго смотрела, как другие совы ловят мои ноги под одеялом. И однажды решилась попробовать сама. Для меня это стало настоящим праздником!
Она играла со мной так же, как другие совы, до тех пор, пока я не сменила обычное шерстяное одеяло на пуховое.
Сонечка хотела как обычно схватить меня под одеялом, но провалилась в непонятную мягкость. С абсолютно человеческим вскриком "Оооо!!!" она взлетела... и больше никогда, ни разу не прилетала ловить мои ноги.
Хотя продолжала летать, как лучший пилот, общалась со всеми совами и со мной, всё так же нежно брала еду из моих рук. Иногда прилетала ко мне, садилась возле моего лица.
Однажды, когда я лежала и плакала, она принесла игрушечного ротвейлера и положила перед моим носом. Ещё и придвинула поближе, и сидела рядом.
А Пухлик продолжал жить в совятне неясытей. Он возмужал, окреп, выглядел счастливым и уверенным в себе. Но через несколько лет мы всё-таки решили его переселить к другим ушастикам.
Мы думали, что Софочка его забыла. Ну или воспримет негативно, если помнит...
Но они встретились, как старые друзья. Это было трогательно до слёз. Они сразу сели рядышком. Смотрели друг другу в глаза.. Через несколько дней начали перебирать друг другу перья на лице, целоваться.
Они не стали парой - позже Пухлик полюбил другую совушку, Мили. Но мне запомнилась эта их встреча - через годы, из детства...