(Untitled)
В магазине Андрея Пятыгина выложено несколько византийских новинок - и каждая, практически, эрмитажного уровня.
Или, уровня моей любимой витрины с древними крестами, из «Музея русской иконы», над которой мы с Таисией зависли во время «Ночи искусств», в начале ноября прошлого года, долго стояли, и любовались древностями…
( Read more... )
Или, уровня моей любимой витрины с древними крестами, из «Музея русской иконы», над которой мы с Таисией зависли во время «Ночи искусств», в начале ноября прошлого года, долго стояли, и любовались древностями…
( Read more... )
Comments 17
Reply
А, эти свидетели той далёкой ушедшей эпохи, и сейчас лежат на ладони, и, как будто что-то рассказывают.
Вспоминается, как когда-то, давным-давно, моя дочурка, которой тогда было ~5-6 лет, говорила, держа на ладошке пантикапейский тетрахалк - «А, вот этой маленькой монетке - сколько лет? Около две тысячи триста лет? А, можно, я с этой монеткой - спать буду? Она к нам пришла из такой невозможной дали веков, столько веков назад слышала человеческую речь, так я её сожму в кулачке, прислоню к ушку, и, вот так буду спать… И, может быть, она во сне мне что-нибудь расскажет, про ту далёкую древность, и, про тех людей, что когда-то держали её в руках…»
Reply
Я слушала двухсотлетний шкаф. Мне было очень жаль его, казалось, что он безумно устал.
Я могла остаться в хате и не пойти на море, чтобы поухаживать за ним. Современные полки внутри казались мне кровавыми ранами, как мне хотелось избавить шкаф от них. Мне было больно за него, когда я выяснила, что под черной краской когда-то был потрясающего цвета вишневый лак. А бабушка смеялась надо мной и говорила: ну что, МосквАчка, в самолет его потащишь?
Reply
Reply
Спасибо!
Обязательно постараюсь выбраться в музей, при первой же оказии,
как только раскопаюсь из-под кучи договоров, приложений, протоколов, и тому подобной рабочей прозы жизни, и всякой нудной текучки… :)
Reply
Reply
Reply
Leave a comment