«Свобода, равенство, братство» по версии Николая Бердяева и патриарха Кирилла
На днях во множестве интернет-изданий запостили одну и ту же информацию:
«Святейший патриарх Московский и всея Руси Кирилл в очередном выпуске программы «Слово пастыря» подверг критике лозунг «Свобода, равенство, братство».
«Если есть свобода, то не может быть равенства, ведь свобода - словно луг, на котором растут цветы и травы, и каждая трава поднимается в меру своей силы. Равенства нет - одна посильная, другая послабее, третью вообще не видно. А равенство - как постриженный газон, все равны, но нет никакой свободы», - цитирует патриарха Кирилла пресс-служба РПЦ.
Патриарх заявил, что «если бы пораньше об этом задумались наши горе-интеллектуалы, (...) то, может быть, повнимательнее отнеслись бы к этому соблазнительному лозунгу».
(В данном случае цитирую отсюда).
Я не поленилась, нашла выпуск программы «Слово пастыря», которую все цитируют. Естественно, оказалось, что сказанное цитируют не совсем точно (или совсем неточно):
«В прошлый раз, когда я отвечал на вопросы телезрителей, я коснулся темы революции, в том числе в связи с темой свободы. Но, отталкиваясь от Вашего вопроса, хотел бы высказаться подробнее на эту тему, ведь вопрос, конечно, принципиальный. Ради свободы, в первую очередь, и совершалась революция, причем не только у нас. Если взять революции в Западной Европе, то ведь оттуда пришли лозунги равенства, братства, свободы. Именно этими лозунгами вдохновлялись французские революционеры, а потом, через соответствующую пропаганду, эти лозунги перешли и в наш культурный дискурс и укоренились в сознании нашей интеллигенции.
И ведь действительно лозунг очень привлекательный. Спросите любого человека: Вы за свободу? Да. Вы за равенство? Да. Вы за братство? Да. Нет ни одного человека, который скажет «нет». Правда, нашелся один мудрый человек, Николай Александрович Бердяев, выдающийся русский философ, который, правда, уже в послереволюционные годы, размышляя на тему равенства, братства и свободы, сказал о противоречивости этих понятий. По его словам, если есть свобода, то не может быть равенства, ведь свобода - словно луг, на котором растут цветы и травы, и каждая трава поднимается в меру своей силы. Равенства нет - одна посильная, другая послабее, третью вообще не видно. А равенство - как постриженный газон, все равны, но нет никакой свободы …
Если б об этом пораньше задумались наши горе-интеллектуалы! Если бы такого рода сравнение пораньше пришло им в голову! Если бы оно распространилось в массовом сознании, то, может быть, люди повнимательнее отнеслись к этому соблазнительному лозунгу - «свобода, равенство, братство».
Вот что сказал патриарх Кирилл по поводу лозунга «Свобода, равенство, братство», сославшись при этом на философа Николая Бердяева.
Прочитав версию «Взгляда», я хотела было пуститься в спор с патриархом. Но поскольку его слова про свободу и равенство - непрямое цитирование из Бердяева, то я и пошла туда - к философу:
«Либеральная идеология зародилась в умственной атмосфере XVIII века, которая склонна была утверждать естественную гармонию. Эта идеология проникнута верой в естественную гармонию свободы и равенства, во внутреннее родство этих начал. Французская революция совершенно смешивала равенство со свободой [выд. моё - bin_rada]. Весь XIX век разбивал иллюзии естественной гармонии, он жизненно раскрыл непримиримые противоречия и антагонизмы. Обнаружилось, что равенство несет с собой опасность самой страшной тирании. Обнаружилось, что свобода нисколько не гарантирует от экономического рабства. Отвлеченные начала свободы и равенства не создают никакого совершенного общества, не гарантируют прав человека. Между свободой и равенством существует не гармония, а непримиримый антагонизм [выд. моё - bin_rada]. Вся политическая и социальная история XIX века есть драма этого столкновения свободы и равенства. И мечта о гармоническом сочетании свободы и равенства есть неосуществимая рационалистическая утопия. Никогда не может быть замирения между притязаниями личности и притязаниями общества, между волей к свободе и волей к равенству. Отвлеченный либерализм так же бессилен разрешить эту задачу, как и отвлеченный социализм. Это - квадратура круга. В плане позитивном и рациональном задача эта неразрешима. Всегда будет столкновение безудержного стремления к свободе с безудержным стремлением к равенству. Жажда равенства всегда будет самой страшной опасностью для человеческой свободы. Воля к равенству будет восставать против прав человека и против прав Бога [выд. моё - bin_rada]. Все вы, позитивисты-либералы и позитивисты-социалисты, очень плохо понимаете всю трагичность этой проблемы. Свобода и равенство несовместимы. Свобода есть прежде всего право на неравенство. Равенство есть прежде всего посягательство на свободу, ограничение свободы [выд. моё - bin_rada]. Свобода живого существа, а не математической точки, осуществляется в качественном различении, в возвышении, в праве увеличивать объем и ценность своей жизни. Свобода связана с качественным содержанием жизни. Равенство же направлено против всякого качественного различия и качественного содержания жизни, против всякого права на возвышение. Один из самых замечательных и тонких политических мыслителей XIX века, Токвиль, первый ясно сознал трагический конфликт свободы и равенства и почуял великие опасности, которые несет с собой дух равенства. «Я думаю, - говорит этот благородный мыслитель, - что легче всего установить абсолютное и деспотическое правительство у народа, у которого общественные состояния равны, и полагаю, что если подобное правительство раз было установлено у такого народа, то оно не только притесняло бы людей, но с течением времени отнимало бы у каждого из них многие из главнейших свойств, присущих человеку. Поэтому мне кажется, что деспотизма всего более следует опасаться в демократические времена». Этот благородный ужас перед нивелировкой, перед европейской китайщиной был и у Д. С. Милля. И его беспокоила судьба человеческой личности в демократическом обществе, одержимом духом равенства. Иллюзии XVIII века, иллюзии французской революции были разбиты. Свобода расковывает безудержную волю к равенству и таит в себе семя самоотрицания и самоистребления. Либерализм порождает демократию и неудержимо переходит в демократизм. Таково его последовательное развитие. Но демократия истребляет самые основы либерализма, равенство пожирает свободу [выд. моё - bin_rada]. Это обнаружилось уже в ходе французской революции. 93 год истребил декларацию прав человека и гражданина 89 года. Это процесс фатальный. Противоречие между свободой и равенством, между правами личности и правами общества непреодолимо и неразрешимо в порядке естественном и рациональном, оно преодолимо и разрешимо лишь в порядке благодатном, в жизни церкви [выд. моё - bin_rada]. В общении религиозном, в обществе церковном снимается противоположность между личностью и обществом, в нём свобода есть братство, свобода во Христе есть братство во Христе. Духовная соборность разрешает эту квадратуру круга. В ней нет различия между правом и обязанностью, нет противоположения. Но в церковном обществе нет механического равенства, в нём есть лишь братство. И свобода в нём не есть противоположение себя другому, ближнему своему. Религиозное общение основано на любви и благодати, которых не знает ни либерализм, ни демократизм. И потому разрешаются в нём основные антиномии человеческой жизни, жесточайшие её конфликты».
Это из книги Н.А. Бердяева «Философия неравенства. Письма к недругам по социальной философии», изданной в Берлине в 1923 году (напомню, что Николай Бердяев был выслан из советской России в 1922 году на «философском пароходе». Напомню также, что первоначально Бердяев стоял на позициях марксизма, а затем перешёл к философии личности и свободы в духе религиозного экзистенциализма и персонализма, впрочем, продолжая считать Карла Маркса гениальным человеком).
Патриарх, несомненно, лучше меня знаком с творчеством Николая Бердяева, поэтому я не берусь судить, говорил ли где-нибудь философ о равенстве как о подстриженном газоне. Но вышеприведённая цитата, взятая из седьмой главы книги «Философия неравенства» («Письмо седьмое. О либерализме»), на мой взгляд, вполне отражает взгляды Бердяева на проблему соотношения свободы и равенства.
Николай Бердяев - философ личной свободы. И в своих рассуждениях лукаво подменяет идею равенства возможностей идеей равенства результатов, уравниловкой. Вслед за ним то же самое делает патриарх. Однако же и французские революционеры, и большевики, говоря о равенстве, подразумевали именно равенство возможностей, а не уравниловку. Об этом гораздо лучше меня сказал Кургинян.
Я же хочу добавить некую иллюстрацию. Когда говорят о равенстве и свободе, перед моими глазами предстаёт совсем другая картинка, чем перед глазами патриарха. Стриженый газон - это иллюстрация про равенство результатов. Цветущий луг - иллюстрация про свободу личности, при которой выживает сильнейший («человек человеку - волк», утверждал и Бердяев в определённый период своей жизни, в частности, в книге «Философия неравенства»). Для меня же иллюстрацией равенства возможностей перед глазами предстаёт роскошная ухоженная клумба, на которой все ростки получают равное внимание со стороны садовника (будем считать в этой роли социальное государство), и потому цветёт и плодоносит клумба намного более пышно и обильно, чем цветущий луг. Разве не наблюдали мы этого пышного цветения в СССР (со всеми его издержками), когда мировая культура и наука развивались гигантскими темпами вслед за их развитием в Советском Союзе? Россия только-только в настоящее время «доедает» научный задел, доставшийся ей со времён СССР.