Old Home's first run, Part 2. Scientist.
Хорошие люди очень просили, да. Ладно, не для тиражей же пишем...
Джеральд Николас Александер (Gerald Nicholas Alexander) был (и остается) человеком необычной судьбы и удивительных способностей. Нельзя сказать, что все это принесло ему много добра в жизни, но и умолчать о таком кажется немного неправильным.
Наша история начинается в 2242 году, когда Избранный взорвал нефтяную платформу, на которой располагался главный оплот Анклава. Надо сказать, что далеко не все солдаты и ученые Секретного Правительства решили умереть вместе с президентом Ричардсоном. Многие посчитали, что в своевременном бегстве нет ничего постыдного. До взрыва платформы с нее взлетели минимум три вертоптицы. Одна, правда, сразу рухнула в океан, сбитая огнем с танкера. Вторую подбили, но она удержалась в воздухе и направилась в сторону побережья. Третья на бреющем ушла на северо-восток. Что произошло с подбитой машиной - мы не знаем, но третья села на севере Невады. Между ее пассажирами возникли разногласия относительно того, куда направиться, и кто будет главным. После небольшой перестрелки часть людей осталась на земле, кто-то в живом виде, а кто-то - не совсем, а вертоптица с победителями поднялась в воздух и ушла на восток. О том, что случилось с летательным аппаратом и его экипажем в дальнейшем, предания, как говорится, молчат. Ну и нам до этого, по существу, дела нет.
Среди оставшихся была пара молодых ученых: биолог Джеймс Александер (20) и физик Мэрайя Смит (19). На платформе детей учили весьма интенсивно, и столь юные ученые никого не удивляли - работать по профессии начинали лет с 17-18. Молодые люди любили друг друга, и когда по палубам забегали агрессивные дикари с лазерными винтовками, Джеймс быстренько собрал кое-какое полезное барахло, подхватил Мэрайю и бросился на летную палубу. Влюбленные как раз успели вскочить в последний взлетающий конвертоплан. Когда на первом привале между остальными спасшимися началась перестрелка, Джеймс и Мэрайя спрятались в скалах и предпочли переждать схватку. Молодые люди отнюдь не стремились лететь на восток, впрочем, двигаться на юг им тоже не хотелось. Дело в том, что их отношения, мягко говоря, не приветствовались руководством Анклава. Более того, Джеймсу и Мэрайе было запрещено даже видеться - совершенно официально запрещено, приказом президента Ричардсона. И хотя Анклава больше не было, прочие пассажиры вертоптицы намеревались продолжить его дело. Конечно, они разошлись во взглядах на то, как именно это следует делать, но относительно молодых людей у них было одно мнение.
Дело в том, что Александер и Смит были далеко не простыми юношей и девушкой. Джеймс и Мэрайя являлись одним из промежуточных результатов грандиозной евгенической программы Анклава, целью которой было выведение Совершенной Расы. В отличие от применения FEV, прямое вмешательство в генотип подопытных особей с целью сформировать и закрепить определенные свойства, не считалось у ученых Анклава чем-то предосудительным. В конце концов, евгеники планировали получить специальный подвид человека - с высоким уровнем интеллекта, выдающимися физическими качествами, но при этом с подавленной мотивацией и самостоятельностью. Эти идеальные исполнители должны были стать исполнителем воли настоящих людей Анклава, орудием, формирующим облик новой, идеальной Земли - без мутантов, коммунистов и тому подобных вредных элементов. После окончания работ умных послушных силачей можно было бы усыпить или стерилизовать. Джеймс принадлежал к «интеллектуальной» ветви эксперимента, Мэрайя - к «силовой». К сожалению, обе особи оказались далеки от идеала: у Александера уровень послушания был слишком низок, Смит в своем физическом развитии лишь ненамного опережала обычную тренированную девушку. Таким образом, для закрепления положительных признаков породы молодые люди должны были спариваться с заранее намеченными для них представителями своего подвида. Их связь, способная породить лишь метисов со случайными качествами, являлась преступлением против научной программы Анклава.
До самого побега Джеймс и Мэрайя ни о чем таком не знали, молодые люди лишь видели, что на их отношения по какой-то причине на самом высоком уровне наложен запрет. На протяжении всего полета они ловили на себе неодобрительные взгляды товарищей по несчастью, поэтому, как только на земле началась стрельба, влюбленные решили, что не станут присоединяться к какой-либо стороне, а подождут, пока уляжется пыль.
Когда ветиберд скрылся вдали, молодые ученые вышли из-за камней, чтобы посмотреть: не нужна ли кому-нибудь помощь, а если не нужна, то чем можно разжиться у тех, кто уже не принимает участие ни в какой программе. На земле валялись, главным образом, трупы - так уж получилось, что победившая сторона состояла, в основном, из военных в силовых доспехах и с лучевым оружием. Тем не менее, трое ученых оказались живы, причем только один из них был ранен действительно тяжело. Легкораненые, увидев Джеймса и Мэрайю, поспешно захромали на юг. По всей видимости, они опасались, что молодые люди припомнят им все недоброе. Напрасно Александер и Смит кричали убегающим, что хотят помочь - те лишь прибавляли ходу и даже пару раз выстрелили назад из лазерного пистолета, чтобы показать, какие серьезные у них намерения. Джеймс пожал плечами и стал заниматься тяжелораненым, Мэрайя принялась собирать уцелевшее снаряжение и оружие.
Раны ученого оказались тяжелыми, но не смертельными, среди брошенного барахла нашлись медицинские наборы и даже Универсальный Переносной Реанимационно-Дезактивационный Комплекс, поэтому уже через неделю раненый смог подняться. К этому времени убежавшие ученые вернулись обратно, поскольку без снаряжения, воды и пищи в Неваде как-то некомфортно, а они при бегстве бросили свои рюкзаки на месте боя. В общем, еще через две недели, когда раны участников несчастливого сражения совсем зажили, перед последними представителями Анклава на Западе (ну, это они думали, что последними), встал вопрос: что делать дальше?
Ученые предлагали отправиться на юго-запад, туда, где дикари начали формирование своего псевдогосударства - новокалифорнийской республики. Но Джеймс и Мэрайя были сыты государствами по горло. Влюбленные собирались направиться на север, чтобы начать новую жизнь там, где никто и никогда не слышал об Анклаве. Молодые люди достаточно ясно дали понять, что больше не считают себя чьими-то подчиненными, и вообще, плевать хотели на любое правительство. Как ни странно, ученые отнеслись к этому с пониманием. Перестрелка, в которой погибает большая часть твоих друзей, а затем довольно мучительный процесс выздоровления в пустыне с дозированием воды и отстрелом чересчур наглых радскорпионов прекрасно прочищают мозги. Ученые пожелали молодым людям удачи, передали им половину голодисков из тех, что они успели захватить с рушащейся платформы и сняли блокировки с некоторых недокументированных функций УПРДК. Напоследок, немолодой исследователь, которого Джеймс и Мэрайя спасли от неминуемой смерти, рассказал влюбленным тайну их происхождения. Оставив Александера и Смит переваривать услышанное, трое последних ученых Анклава отправились на юг. Их дальнейшая судьба, конечно, очень интересна, но здесь мы ее излагать не будем.
Несколько шокированные внезапно открывшейся семейной историей, Джеймс и Мэрайя, в свою очередь, двинулись на север. Довольно неприятно узнать, что ты родился по приказу правительства в рамках программы по выведению идеальной расы рабов. Но Смит и Александер были молоды, любили друг друга и решили, что как-нибудь с этим справятся. В конце концов, президент Ричардсон, Хорриган и их присные все передохли, и туда им и дорога, а Смит и Александер - живехоньки.
Путешествие на север было непростым. Мохаве в те годы представляла собой бурлящий котел, в котором варились рейдеры, племена, поселенцы и банды Нью-Вегаса. Да и опасного зверья и насекомых тогда было побольше. Скорее всего, путь наших героев закончился бы где-нибудь в гнезде Казадоров или лагере Кобр. К счастью, им повезло встретить довольно крупный караван, направлявшийся из Нью-Вегаса в Нью-Бойсе. Караван охраняло несколько рыцарей-ренегатов из Братства Стали (во время войны с Анклавом дезертирство из рядов Братства было не столь уж редким явлением), поэтому до Айдахо все добрались в целости и сохранности. Джеймс проявил себя, как опытный врач и химик-эколог, Мэрайя уверенно справлялась с ремонтом силовой брони и лучевого оружия. В общем, когда они достигли Нью-Бойсе, молодые люди уже не только полностью оплатили свое содержание, но и заработали некоторое количество крышек. В юном возрасте человек довольно легко адаптируется к новым условиям жизни, и бывшие ученые быстро превратились в доктора и механика Пустошей.
Может быть именно по этой причине Нью-Бойсе не вызвал у Джеймса и Мэрайи отвращения. Бесспорно, это был варварский город, наполненный вооруженными дикарями. Разумеется, здесь практически ничего не слышали о законах и распорядке жизни. Но, в общем, люди тут были посвободнее, чем на платформе в океане. Хотя, конечно, свою свободу нужно было постоянно защищать. Но влюбленные были готовы к этому. В скором времени мастерская-лечебница «Александер и Александер» приняла первых клиентов.
Джеймс и Мэрайя решили не спешить с детьми и завести первого, когда твердо встанут на ноги. К сожалению, Айдахо в 40-50 годы 23-го столетия был довольно неспокойным местом. В результате прочно встать на ноги у семьи получилось только через десять лет, да и то пришлось переехать в Маунтин-Хоум. Жизнь в столице из-за постоянных войны банд и мерков стала невыносимой. И все же, супруги Александер, наконец, решились завести детей. Первенцем в семье стал мальчик, которому родители дали имя Джеральд Николас. Ребенок родился здоровеньким, он быстро набирал весь, орал, пачкал пеленки, словом, делал все, что полагается младенцу. В общем, все было нормально за исключением одного обстоятельства: мальчик взрослел с пугающей быстротой.
Физически Джеральд Александер развивался так, как и следует развиваться человеческому младенцу. Но вот с интеллектом у ребенка все оказалось не так просто. Мальчик «умнел» слишком быстро. Уже в два месяца он, очевидно, умел различать взрослых. В четыре мальчик пытался брать игрушки. Ребенок еще не мог переворачиваться и ползать, но пытался делать это, и когда его тело не поспевало за мозгом, юный Джеральд Александр начинал горько реветь. Впрочем, он никогда не плакал подолгу, ну, за исключением, конечно, тех случаев, когда болел животик или резались зубы. Джеральд заговорил в девять месяцев, напугав свою мать и няньку - добрую женщину, которая приходила помочь Мэрайе с ее первым ребенком. Джеймс, помнивший о том, что и он, и его супруга являются результатом сложного евгенического эксперимента, удивился не так сильно. Как биолог, он понимал, что преждевременное смешивание двух экспериментальных линий могло дать непредсказуемые результаты. Джеймс принялся старательно фиксировать все стадии развития своего сына. Мэрайя, конечно, обижалась и говорила, что маленький Джерри - не подопытная крыса. Но Джеймс сумел убедить супругу, объяснив, что, во-первых, им же самим будет проще со следующими детьми, а во-вторых, маленький Джерри, когда подрастет, так или иначе поймет, что отличается от остальных детей, и к этому следует подготовиться.
К счастью, постепенно бешеная скорость интеллектуального развития Джеральда Александера снизилась. Конечно, он научился читать в два года, а в четыре уже умел решать квадратные уравнения, но, личность Джерри, все-таки, оставалась личностью четырехлетнего мальчика. Удивительные способности юного Александера почти никак не влияли на его жизнь. Так же, как и остальные мальчики и девочки его возраста, он играл в прятки среди хижин и магазинов Маунтин Хоум, дергал за хвосты браминов, стрелял из рогатки в жирномух (ну, надо правда признать, что у него одного была рогатка с полиспастом, изготовленная с папиной помощью) и копался в грязи.
Через четыре года у Александеров родилась дочь Ханна Эйр, а спустя еще пять лет - сын Вильям Лавуазье. Джеральд перенес появление сестры и брата со стоицизмом подлинного ученого. В свои девять лет мальчик уже вовсю помогал матери в мастерской и отцу в клинике. Впрочем, Джеральд пошел, скорее, в Мэрайю. Мать собирала для любимого первенца все холодиски и книги по физике, математике и химии, которые только могла найти. Джеральд «глотал» материал с пугающей скоростью, Джеймсу и Мэрайе редко приходилось что-то объяснять сыну. Разумеется, такой талант в сочетании с психологией десятилетнего мальчика не мог не привести к разного рода удивительным и опасным приключениям. Так, Мэрайя буквально в последний момент успела предотвратить попытку сына вживить вечно орущему Биллу специальное устройство, которое, в теории, должно было подавлять постоянное стремление младенца пачкать пленки и вопить по ночам. Вовремя подоспевший отец успел пресечь начавшуюся было экзекуцию, благо, Мэрайя, в которой заложенная генетиками Анклава склонность к подчинению проявилась куда сильнее, чем в Джеймсе, обожала и почитала любимого мужа. Джеймс серьезно поговорил с сыном, который, хоть и оставался мальчишкой, умел воспринимать ясные и логичные объяснения. Папа указал сыну на то, что, хотя его прибор был хорошо спроектирован и аккуратно изготовлен, он вряд ли смог бы решить проблему, поскольку у Джерри совсем не было опыта проведения операций по имплантации таких устройств. Более того, если юный Билл не сможет криком сообщать, что описался, он заболеет и может умереть. К тому же, вживление имплантов детям вообще делать не рекомендуется, потому что никто не может предсказать, как сместятся устройства в растущем теле. Джеральд серьезно выслушал отца и признал, что был неправ. Билл получил отсрочку и мог вопить сколько угодно - Джерри сконструировал и изготовил весьма надежные беруши (одну пару он из чувства мужской солидарности сделал для отца).
К невероятному облегчению матери Ханна и Билл хоть и росли умненькими детьми, пугающих способностей своего старшего брата не проявляли. Биллу нравилось возиться со всякой живностью, причем в мальчике совершенно отсутствовала свойственная детям жестокость. Например, он никогда не участвовал в гонках жирномух, которые устраивали его сверстники, вырвав гигантским насекомым крылья и метательный яйцеклад, а убивал вкусных насекомых одним гуманным метким ударом в голову. Ханна же просто росла сильной и здоровой девочкой, ну, может быть, несколько сильнее, умнее и быстрее мальчиков на три года старше нее. В общем, в семье все было хорошо. Но, к сожалению, постапокалиптическая Америка - страшное и жестокое место…
19 мая 2269 года Мэрайя вместе с группой рыбаков отправилась по 51 трассе к Змеиной реке. Серый лосось из Коламбии шел на нерест, и рыбакам нужен был физик-радиометрист, чтобы отделять зараженную рыбу от съедобной. Мировой океан еще не очистился от последствий Великой Войны, и косяки лосося, что поднимались из Коламбии через разрушенные дамбы Змеиной реки, бывало, чуть ли не светились. Ханна увязалась за матерью - рыбаков было много, а юг штата считался довольно безопасным местом.
Вечером 23-го мая в Маунтин Хоум приковылял истекающий кровью человек. Прежде чем умереть от смертельных ран, он сказал, что рыбацкая бригада подверглась нападению людоедов. Это был первый за долгие рейд каннибалов так далеко на юг. Жители Маунтин Хоум немедленно сформировали поссе, которое возглавил Джеймс Александер, к горожанам присоединились несколько рейнджеров, что остановились накануне в городе. Отряд долго преследовал каннибалов, и даже сумел уничтожить одну из небольших банд и отбить несколько пленных. К сожалению, рейнджеры, по одним им ведомым признакам определили, что несчастных уже накормили человечиной, причем не один раз. По давно сложившемуся правилу, оскверненных быстро и безболезненно умертвили. Перед смертью один из них успел рассказать Джеймсу, что Мэрайя и Ханна живы - людоеды отделили их от остальных пленных и сразу увели на север. Дальнейшее преследование выглядело бессмысленным, и горожане вернулись в Маунтин Хоум. Все, кроме Джеймса.
У рейнджеров был долг перед семейством Александеров. Джеймс никогда не говорил сыновьям, в чем он заключался, но сейчас ученый потребовал у лесных воинов помощи, и те без возражений согласились. Передав с уходящими на юг жителями города письмо Джеральду, Джеймс с рейнджерами отправился на север.
Так в шестнадцать лет Джеральд остался хозяином фирмы «Александер и Александер», а заодно и воспитателем семилетнего Вильяма. Не всякий смог бы нести такую ношу, но Джеральд был не простой парень. Разделив свой день на две части между клиникой отца и мастерской матери, он посвятил вечера обучению младшего брата. В одночасье юноша превратился в мужчину. Разумеется, фирма принимала заметно меньше клиентов, чем раньше, но качество ремонта и изготовления нового оружия и приборов осталось на высоте. Первое удаление аппендицита Джеральд выполнил через полтора месяца после исчезновения матери. Пациент выжил и даже пошел на поправку. Конечно, за сложные полостные операции юноша не брался - не столько потому, что опасался за жизнь клиентов, сколько из-за того, что понимал: если его линчуют, присматривать за маленьким Биллом будет некому.
Несмотря на свой возраст, Билл понимал, что брату приходится нелегко. Маленький Вильям быстро повзрослел, он уже меньше играл со сверстниками, и старался, как мог, помогать Джеральду. Мальчик убирался в доме, готовил еду, и даже начал ассистировать в мастерской.
Так прошло полтора года. В глубине души Джеральд уже считал, что отец тоже погиб. Странная апатия накатывала на восемнадцатилетнего юношу. Он абсолютно не ощущал в себе желания жить. Лишь холодный разум и чувство долга побуждали Джеральда двигаться дальше. Да, сочетание необычное, но Джеральд, как мы уже говорили, был непростым юношей (хотя насколько непростым - он пока даже не представлял). Вильям, которому исполнилось десять, взял на себя часть работы в мастерской и клинике. Мальчик умел делать перевязки, зашивать раны, делать уколы и знал Большой Медицинский Словарь чуть ли не наизусть. Биллу всегда нравилось работать с людьми.
Поздним вечером 13 ноября 2271 года, когда Джеральд и Билл собирались закрывать клинику, к дому подошел человек, ведущий в поводу брамина. Незнакомец был одет в длинную серую шинель, его лицо до глаз закрывал поднятый воротник, а глаза скрывались в тени широких полей старой изодранной шляпы. Джеральд начал вежливо объяснять незнакомцу, что клиника закрыта до утра, но человек в шинели лишь покачал головой и приказал открыть сдвижные ворота. Джеральд вздрогнул, а маленький Билл не сдержал удивленный возглас - оба узнали голос своего отца.
Когда Джеймс ввел брамина в мастерскую, дети заметили, что на спине двухголовой коровы привязан какой-то длинный сверток. Александер старший снял шляпу и размотал шарф. Джеральда поразило, как постарел за эти полтора года его отец. Маленький Билл бросился к папе, начал дергать за полы шинели, расспрашивать, но Джеймс строго приказал Вильяму выйти из мастерской и идти спать. Билл расстроился до слез, но Джеральд несколькими ласковыми словами успокоил брата, и тот послушно отправился в жилую комнату. Старший сын повернулся к отцу. Он уже догадался, что находится в свертке.
Отец и сын сняли замотанное в кожаное одеяло тело и положили на рабочий стол. Джеймс разрезал ремни, стягивающие шкуру, и теперь уже Джеральд не смог сдержать крик. Перед ним была его мать, но юноша предпочел бы увидеть ее труп. Длинные волосы Мэрайи Александер были собраны в грязные, смазанные жиром косы. Лицо обезображивали ритуальные шрамы и грубые татуировки. От женщины исходил странный, сладковатый запах, от которого Джеральда затошнило.
Джеймс стянул шкуру до конца и, Джеральд увидел катетер с автодозатором, введенный в вену на запястье матери. Осторожно вынув иглу, Александер старший перенес жену на верстак. Затем к ужасу сына, Джеймс вытащил из сумки кандалы и быстро приковал Мэрайю к стальным направляющим по бокам рабочего стола. Перехватив взгляд Джеральда, отец вздохнул и велел ему отправляться вслед за Биллом. Джеральд молча вышел. Как всегда в моменты тяжелых потрясений, разум юноши взял верх над чувствами. Рассуждая логически, Джеральд пришел к выводу, что отец знает о состоянии его матери больше, чем кто-либо. Джеймс Александер, безусловно, любит жену, и не причинит ей вреда… Если на это не будет серьезной причины. В любом случае, Джеральд Александер знает слишком мало, чтобы вмешиваться в это дело. И юноша отправился спать.
Утром отец разбудил его затемно. Шепотом, чтобы не разбудить Билла, Джеймс приказал сыну не открывать мастерскую и клинику. Клиентам следовало сообщить, что фирма «Александер и Александер» на время прекращает обслуживание, но скоро все будет, как прежде. И самое главное: Джеральд должен следить, чтобы Вильям ни в коем случае не входил в мастерскую. Отдав эти приказания, Джеймс отправился спать.
Джеральд поступил так, как велел ему отец. И в этот, и в последующие дни клиника и мастерская оставались закрыты. Чересчур любопытных горожан Джеральд отправил прочь вежливо, но твердо. Жители Маунтин Хоум уже знали, что этот невысокий парень умеет быть жестким и даже неприятным, особенно, если в руках у него модернизированный им самим армейский «Потрошитель». В эти дни Джеральд не расставался с тяжелым цепным кинжалом.
Александер-младший лишь один раз позволил себе заглянуть в мастерскую. Его мать лежала на верстаке, по-прежнему прикованная к направляющим. Джеральд со страхом заметил, что стальные крепления рельсов погнуты и кое-где носят следы торопливого подваривания. Тело женщины опутывала сложная сеть пластиковых трубок, Мэрайя была подключена к аппарату искусственного дыхания, несколько капельниц подавали в вены какие-то растворы. Джеральд не знал, что здесь происходит, и, рассуждая логически, мог только довериться отцу. Вечером того же дня Джеймс запретил старшему сыну заходить в мастерскую.
Так прошло двенадцать дней. В ночь с двадцать пятого на двадцать шестое ноября Джеймс разбудил Джеральда и приказал идти за ним. Отец и сын вошли в мастерскую. Мэрайя по-прежнему лежала на столе. Ее руки, не скованные цепями, были сложены на груди, чисто вымытые, еще влажные, волосы накрывал белый платок. Исчезли трубки, исчезли капельницы, аппарат искусственного дыхания стоял в углу. У Джеральда подкосились ноги - он понял, что его мать умерла. Впервые за эти полтора года разум и логика изменили юноше, он зарыдал и бросился на отца с кулаками. Джеймс быстро скрутил бьющегося в истерике сына и вколол ему успокоительное. Когда Джеральд пришел в себя, отец обнял его и пообещал рассказать все после того, как они похоронят маму. Маленький Билл не должен был узнать, что произошло.
Отец и сын вынесли наскоро сколоченный гроб на кладбище, где их уже ждали двое рейнджеров. Тело Мэрайи Александер было предано земле на рассвете, когда горы на севере осветили первые лучи восходящего солнца. Рейнджеры помогли закопать могилу и установить на ней простой камень с выбитым на нем именем. Попрощавшись с Джеймсом, лесные воины ушли из Маунтин Хоум.
Дома Александер-старший, как и обещал, рассказал сыну историю своих странствий. Вместе с шестью рейнджерами он преследовал людоедов до ничейных земель на севере штата. Больше года они жили в глуши, нападая на небольшие группы каннибалов, чтобы узнать: куда увели женщину и девочку, захваченных прошлой весной. Джеймс потерял счет тварям, которые пали от его руки - убивать оказалось очень легко. Двое его товарищей пали в этих стычках, но остальные были верны старинному обещанию. Наконец, им удалось узнать, где держат Мэрайю. Два месяца назад они напали на племенную стоянку. Пока рейнджеры наводили шороху и устраивали панику в лагере, Джеймс, в накидке из шкур, чтобы походить на дикаря, искал свою жену. Ученый нашел ее в одной из палаток и с трудом узнал - настолько она изменилась. Мэрайя с воем бросилась на мужа, но Джеймс был готов к этому и выстрелил в нее ампулой с парализующим веществом. Подхватив обездвиженную женщину на плечо, Александер выскочил наружу и выпустил в небо ракету, объявляя остальным, что охота закончена. На место сбора вернулось лишь два рейнджера. Они предупредили Джеймса, что Мэрайю уже обратили, и обратного пути для нее нет, но Александер надеялся, что его знания в области биологии и медицины помогут обратить процесс оканнибаливания вспять.
Два месяца они шли на юг. На каждом привале ученый делал жене инъекции разработанных им препаратов. Постепенно, разум начал возвращаться к Мэрайе. Женщина узнала мужа, вспомнила свое прошлое, первые недели плена. Вместе с памятью пришел ужас от осознания того, во что она превратилась. Джеймс старался убедить Мэрайю, что в происшедшем нет ее вины, но та внезапно начала слабеть. Препараты Александера оказали сильное побочное действие на организм женщины. Метаболизм Мэрайи, родившейся и выросшей на платформе в океане, отличался от метаболизма жителей Пустошей, да и изменения в геноме, наверное, дали о себе знать. Мэрайя умирала, и Джеймс ничего не мог с этим поделать. Женщина снова начала терять рассудок, она бросалась на людей, и теперь ее пришлось везти связанной. В краткие моменты просветления, Мэрайя вспомнила, что в самом начале плена, ночью, к ней приходил кто-то, какой-то человек со светящимися глазами - просто два белых пятна в темноте. Он допрашивал женщину, задавая вопросы о том, откуда она, о ее семье, жизни. Мэрайя помнила, что перед этим ее заставили выпить какой-то горький напиток, и после этого она не могла ничего скрыть. Ханну забрали от нее в самом начале заточения, и больше мать ничего не слышала о дочери.
Постепенно здравый рассудок покидал Мэрайю, а вместе с ним уходили и силы, заставляя Джеймса и рейнджеров спешить. Александер надеялся, что дома, в мастерской и клинике, с помощью аппаратов - довоенных, и лично им самим построенных, он сможет спасти жену, но было уже поздно.
Отец сказал Джеральду, что он не мог позволить детям видеть мать в таком состоянии. Они оба - и Джеральд, и особенно маленький Билл должны были запомнить Мэрайю такой, какой она была до того проклятого майского дня: веселой, доброй, сильной женщиной.
Выслушав отца, Джеральд почувствовал, что в его душе после рассказа не осталось ничего - лишь черная, гложущая пустота. Снова подкатила знакомая апатия - юноше хотелось просто лечь, ни о чем не думать, ничего не делать. Но тут Джеймс вдруг заговорил снова. Он рассказал сыну тайну их с Мэрайей происхождения. Ученый заметил, что Джеральд, судя по всему, представляет собой удачный результат генетического эксперимента. Юноша понял: он не может рассказать отцу, что в его случае эксперимент можно считать провалившимся. Все его гигантские способности были Джеральду ни к чему - ему просто не хотелось их применять. Да и жить-то, если честно, не особенно хотелось. Молодой человек видел, что его отец держится из последних сил, и еще одна страшная новость может просто сломать его. И снова там, где бессилен был разум, на помощь пришло иррациональное, нелогичное чувство - долг. Джеральд не видел смысла в том, чтобы жить для себя. Но в мире оставались дорогие ему люди, и он решил, что будет жить ради них. Юноша спросил отца, как они будут искать Ханну. Джеймс покачал головой и ответил, что надеется никогда больше не встретить дочь. Он просто не сможет ее убить, а вернуть обратно человека, ставшего каннибалом, судя по всему, невозможно. С этими ритуалами, наркотиками и диетой из человеческого мяса, которую практиковали людоеды, была связана какая-то тайна. Джеймс не верил во всякую мистическую ерунду, но научно объяснить, почему человек, ставший каннибалом, прекращал, по большому счету, быть человеком, он не мог.
На следующий день мастерская и клиника «Александер и сыновья» открылась снова. Люди соболезновали Джеймсу, который не смог спасти жену и дочь. Все свободное время вдовец посвящал обучению сыновей. По большому счету, Джеральду он мог передать только приобретенные долгой практикой навыки работы руками. Основное внимание ученый уделял Биллу. Джеральд не ревновал к младшему брату - так было даже проще. Чтобы как-то заполнить гнетущую пустоту в душе, Джеральд занялся изобретательством. Он занимался усовершенствованием оружия, конструировал насосы, разрабатывал двигатели внутреннего сгорания. К сожалению, большую часть его изобретений невозможно было реализовать с имеющейся производственной базой, но многие жители Маунтин Хоум могли похвастаться винтовкой или револьвером, над которыми поколдовал юный Джеральд. Улучшения, вносимые в конструкцию оружия, могли колебаться от чисто косметических, вроде красивой инкрустации латунью на прикладе, до полностью переделанной затворной группы и системы питания. Молодой мастер делал то, к чему у него лежала душа, заменяя логику, которая так его подвела, чувствами. За работу Джеральд брал недорого - ему нравился сам процесс. Впрочем, модернизацию системы очистки воды для города мэрия оплатила сполна - до сих пор в Маунтин Хоум воду можно пить прямо из колонок.
Через пять лет после возвращения Джеймс Александер умер. Ученый ушел из жизни во сне, судя по умиротворенному лицу, смерть была быстрой и безболезненной. Джеральд подозревал, что отец, придавленный ответственностью за смерть Мэрайи, принял яд, но оскорбить покойного вскрытием он не мог. Джеймса похоронили рядом с супругой. Мастерская и клиника снова стали называться «Александер и Александер».
Билл тяжело переживал смерть отца, и Джеральд всеми силами старался поддержать младшего брата. Больше всего молодой человек боялся, что его апатия и нежелание жить могут перейти к Биллу. К счастью, этого не произошло. Билл рос, учась и работая, постепенно превращаясь из подростка в юношу. Никакой апатии в нем не было. Билл прекрасно знал, чего он хочет. В его намерения входило поквитаться с людоедами. Александер младший решил посвятить жизнь уничтожению каннибалов, как вида. Джеральд не одобрял подобной одержимости. Конечно, он был рад, что у брата есть цель в жизни, но позволить ему посвятить себя обреченному делу, Александер старший никак не мог. Каннибалы были в Айдахо со времен Великой Войны. Действительно, в последние десятилетия они стали меняться, но вряд ли эти изменения могли всерьез угрожать населению штата. Война с людоедами не могла закончиться победой. Джеральд и Билл часто спорили на эту тему. Старшему брату никак не удавалось переубедить младшего. Его логические доводы разбивались о броню ненависти, но разделить это чувство Джеральд не мог. Он не умел ненавидеть. Трещина между братьями постепенно росла, Когда Биллу исполнилось восемнадцать лет, он объявил, что дальше будет жить своей жизнью. Забрав отцовский УПРДК, юноша ушел из дома. Джеральд не удерживал брата - он просто не мог найти для этого доводов.
Несколько лет после ухода Билла Александер старший жил по инерции. Он точно так же открывал по утрам мастерскую, работал над заказами, после обеда принимал пациентов с простыми болячками. Джеральд поддерживал порядок в доме, но постепенно тот начал приходить в запустение. Соседи намекали молодому человеку, что надо бы жениться, но Джеральд лишь неумело отшучивался. Он не мог взвалить проклятие Александеров на совершенно незнакомого человека.
Когда Джеральду исполнилось тридцать, он решил, что так дальше продолжаться не может. Пора было что-то менять в жизни, и Александер старший решил для начала сменить место жительства. Некоторое отвлечение от апатии и нежелания жить молодой человек находил в решении сложных задач, но Маунтин Хоум такие задачи предоставить не мог. Джеральд решил, что в столице штата с проблемами будет получше. В один прекрасный (ну или ужасный, если смотреть с точки зрения жителей Манутин Хоум) день, Джеральд Николас Александер закрыл мастерскую и купил билет на бронированный автобус Фарго Уэллз до столицы.
После сравнительно тихого провинциального городка, Нью-Бойсе показался Джеральду довольно оживленным местом. В первый же день молодой человек подвергся попытке ограбления. Одного из грабителей Александер старший распорол своим модернизированным «Потрошителем», двух других прохожие предложили сдать шерифу за вознаграждение. Таким образом, с самого начала Джеральд сумел проявить себя с правильной стороны и найти верный подход к жизни в столице. Александер старший открыл мастерскую в достаточно приличном квартале. Его сосед - опытный механик Виктор Браун, оказался хорошим человеком, и Джеральд время от времени стал заходить к нему в гости. Александер старший был всегда готов усваивать новое знание, а у Виктора было чему поучиться. Время от времени, механик и ученый вместе выполняли некоторые работы. Виктор преклонялся перед интеллектом молодого соседа, Джеральд, в свою очередь, проникся глубоким уважением к мастерству старого механика. Мерки вскоре узнали, что в городе появился человек, который может за малые крышки переделать капсюльный револьвер на 0,357 магнум или превратить лазерный пистолет в пушку, способную с одного выстрела прибить радскорпиона. Разумеется, в некоторых случаях на выходе получалось что-нибудь не столько смертоносное, сколько украшенное, а одному грубияну Джеральд вообще прикрепил к пистолету-пулемету кофеварку на сто грамм черного кофе, но тут уж ничего нельзя было поделать. Грубиян, кстати, пробовал протестовать и хамить, но был выброшен через окно на улицу. Оказалось, что мистер Александер, несмотря на небольшой рост и приятные манеры, умеет за себя постоять.
И все же, даже бурная столичная жизнь не могла помочь Джеральду. Пустота не уходила, и он начал искать спасения в острых ощущениях. Ученый принял участие в нескольких военных экспедициях независимых наемников, завоевав уважение даже такого человека, как Чак Мориц, и приобретя несколько шрамов. В одном из походов мерки действовали с рейнджерами. Общаясь с лесными воинами, Джеральд получил первые за несколько лет известия о своем брате. Оказалось, Билл каким-то образом сумел вступить в ряды рейнджеров, и хотя карьеры не сделал, пользовался огромным уважением. Эти новости почти порадовали Александера старшего. Он не простил Билл за то, что тот ушел из дома, бросив старшего брата, но, во-первых, был рад, что тот жив, а во-вторых, Джеральд в глубине души понимал, что Билл отнюдь не обязан всю жизнь находиться при меланхоличном мутанте.
Однако войны и драки в кабаках, где Джеральд сделал себе определенную репутацию, тоже постепенно приелись. К счастью или на беду, ученый обнаружил в себе новое свойство: оказывается, его организм очень медленно привыкал к наркотикам, и был способен переносить без видимого вреда лошадиные дозы сильнодействующих медикаментов. Джеральд принялся упарываться совершенно лютыми наркотическими коктейлями. Дождавшись, когда очередная кошмарная смесь начнет оказывать разрушающее воздействие на мозг, ученый принимался изобретать средство для снятия зависимости, после чего вкалывал себе бешеные дозы лекарственных средств и наблюдал, как галлюцинации и трипы сменяются невыносимой реальностью.
Виктор Браун в бессилии наблюдал, как его молодой друг разрушает свою личность лишь потому, что для него не находилось подходящего дела. Поэтому, когда к старому механику внезапно заявилась его давно пропавшая почти племянница и объявила, что они будут восстанавливать таинственный тягач удивительной конструкции, да еще с ядерным реактором, радости Брауна не было предела. Во-первых, его девочка, наконец, вернулась домой. Во-вторых, его жизнь должна была круто измениться, и, если честно, давно пора было. В-третьих, он, кажется, нашел средство отвлечь своего дорогого соседа от наркотиков и самоубийственных походов в горы. Виктор «Мятежник» Браун не знал, что его вечерний визит к Александеру не просто изменит жизнь ученого, но вознесет ее на такие вершины, о которых Джеральд Николас раньше и не думал.
Джеральд Николас Александер (Gerald Nicholas Alexander) был (и остается) человеком необычной судьбы и удивительных способностей. Нельзя сказать, что все это принесло ему много добра в жизни, но и умолчать о таком кажется немного неправильным.
Наша история начинается в 2242 году, когда Избранный взорвал нефтяную платформу, на которой располагался главный оплот Анклава. Надо сказать, что далеко не все солдаты и ученые Секретного Правительства решили умереть вместе с президентом Ричардсоном. Многие посчитали, что в своевременном бегстве нет ничего постыдного. До взрыва платформы с нее взлетели минимум три вертоптицы. Одна, правда, сразу рухнула в океан, сбитая огнем с танкера. Вторую подбили, но она удержалась в воздухе и направилась в сторону побережья. Третья на бреющем ушла на северо-восток. Что произошло с подбитой машиной - мы не знаем, но третья села на севере Невады. Между ее пассажирами возникли разногласия относительно того, куда направиться, и кто будет главным. После небольшой перестрелки часть людей осталась на земле, кто-то в живом виде, а кто-то - не совсем, а вертоптица с победителями поднялась в воздух и ушла на восток. О том, что случилось с летательным аппаратом и его экипажем в дальнейшем, предания, как говорится, молчат. Ну и нам до этого, по существу, дела нет.
Среди оставшихся была пара молодых ученых: биолог Джеймс Александер (20) и физик Мэрайя Смит (19). На платформе детей учили весьма интенсивно, и столь юные ученые никого не удивляли - работать по профессии начинали лет с 17-18. Молодые люди любили друг друга, и когда по палубам забегали агрессивные дикари с лазерными винтовками, Джеймс быстренько собрал кое-какое полезное барахло, подхватил Мэрайю и бросился на летную палубу. Влюбленные как раз успели вскочить в последний взлетающий конвертоплан. Когда на первом привале между остальными спасшимися началась перестрелка, Джеймс и Мэрайя спрятались в скалах и предпочли переждать схватку. Молодые люди отнюдь не стремились лететь на восток, впрочем, двигаться на юг им тоже не хотелось. Дело в том, что их отношения, мягко говоря, не приветствовались руководством Анклава. Более того, Джеймсу и Мэрайе было запрещено даже видеться - совершенно официально запрещено, приказом президента Ричардсона. И хотя Анклава больше не было, прочие пассажиры вертоптицы намеревались продолжить его дело. Конечно, они разошлись во взглядах на то, как именно это следует делать, но относительно молодых людей у них было одно мнение.
Дело в том, что Александер и Смит были далеко не простыми юношей и девушкой. Джеймс и Мэрайя являлись одним из промежуточных результатов грандиозной евгенической программы Анклава, целью которой было выведение Совершенной Расы. В отличие от применения FEV, прямое вмешательство в генотип подопытных особей с целью сформировать и закрепить определенные свойства, не считалось у ученых Анклава чем-то предосудительным. В конце концов, евгеники планировали получить специальный подвид человека - с высоким уровнем интеллекта, выдающимися физическими качествами, но при этом с подавленной мотивацией и самостоятельностью. Эти идеальные исполнители должны были стать исполнителем воли настоящих людей Анклава, орудием, формирующим облик новой, идеальной Земли - без мутантов, коммунистов и тому подобных вредных элементов. После окончания работ умных послушных силачей можно было бы усыпить или стерилизовать. Джеймс принадлежал к «интеллектуальной» ветви эксперимента, Мэрайя - к «силовой». К сожалению, обе особи оказались далеки от идеала: у Александера уровень послушания был слишком низок, Смит в своем физическом развитии лишь ненамного опережала обычную тренированную девушку. Таким образом, для закрепления положительных признаков породы молодые люди должны были спариваться с заранее намеченными для них представителями своего подвида. Их связь, способная породить лишь метисов со случайными качествами, являлась преступлением против научной программы Анклава.
До самого побега Джеймс и Мэрайя ни о чем таком не знали, молодые люди лишь видели, что на их отношения по какой-то причине на самом высоком уровне наложен запрет. На протяжении всего полета они ловили на себе неодобрительные взгляды товарищей по несчастью, поэтому, как только на земле началась стрельба, влюбленные решили, что не станут присоединяться к какой-либо стороне, а подождут, пока уляжется пыль.
Когда ветиберд скрылся вдали, молодые ученые вышли из-за камней, чтобы посмотреть: не нужна ли кому-нибудь помощь, а если не нужна, то чем можно разжиться у тех, кто уже не принимает участие ни в какой программе. На земле валялись, главным образом, трупы - так уж получилось, что победившая сторона состояла, в основном, из военных в силовых доспехах и с лучевым оружием. Тем не менее, трое ученых оказались живы, причем только один из них был ранен действительно тяжело. Легкораненые, увидев Джеймса и Мэрайю, поспешно захромали на юг. По всей видимости, они опасались, что молодые люди припомнят им все недоброе. Напрасно Александер и Смит кричали убегающим, что хотят помочь - те лишь прибавляли ходу и даже пару раз выстрелили назад из лазерного пистолета, чтобы показать, какие серьезные у них намерения. Джеймс пожал плечами и стал заниматься тяжелораненым, Мэрайя принялась собирать уцелевшее снаряжение и оружие.
Раны ученого оказались тяжелыми, но не смертельными, среди брошенного барахла нашлись медицинские наборы и даже Универсальный Переносной Реанимационно-Дезактивационный Комплекс, поэтому уже через неделю раненый смог подняться. К этому времени убежавшие ученые вернулись обратно, поскольку без снаряжения, воды и пищи в Неваде как-то некомфортно, а они при бегстве бросили свои рюкзаки на месте боя. В общем, еще через две недели, когда раны участников несчастливого сражения совсем зажили, перед последними представителями Анклава на Западе (ну, это они думали, что последними), встал вопрос: что делать дальше?
Ученые предлагали отправиться на юго-запад, туда, где дикари начали формирование своего псевдогосударства - новокалифорнийской республики. Но Джеймс и Мэрайя были сыты государствами по горло. Влюбленные собирались направиться на север, чтобы начать новую жизнь там, где никто и никогда не слышал об Анклаве. Молодые люди достаточно ясно дали понять, что больше не считают себя чьими-то подчиненными, и вообще, плевать хотели на любое правительство. Как ни странно, ученые отнеслись к этому с пониманием. Перестрелка, в которой погибает большая часть твоих друзей, а затем довольно мучительный процесс выздоровления в пустыне с дозированием воды и отстрелом чересчур наглых радскорпионов прекрасно прочищают мозги. Ученые пожелали молодым людям удачи, передали им половину голодисков из тех, что они успели захватить с рушащейся платформы и сняли блокировки с некоторых недокументированных функций УПРДК. Напоследок, немолодой исследователь, которого Джеймс и Мэрайя спасли от неминуемой смерти, рассказал влюбленным тайну их происхождения. Оставив Александера и Смит переваривать услышанное, трое последних ученых Анклава отправились на юг. Их дальнейшая судьба, конечно, очень интересна, но здесь мы ее излагать не будем.
Несколько шокированные внезапно открывшейся семейной историей, Джеймс и Мэрайя, в свою очередь, двинулись на север. Довольно неприятно узнать, что ты родился по приказу правительства в рамках программы по выведению идеальной расы рабов. Но Смит и Александер были молоды, любили друг друга и решили, что как-нибудь с этим справятся. В конце концов, президент Ричардсон, Хорриган и их присные все передохли, и туда им и дорога, а Смит и Александер - живехоньки.
Путешествие на север было непростым. Мохаве в те годы представляла собой бурлящий котел, в котором варились рейдеры, племена, поселенцы и банды Нью-Вегаса. Да и опасного зверья и насекомых тогда было побольше. Скорее всего, путь наших героев закончился бы где-нибудь в гнезде Казадоров или лагере Кобр. К счастью, им повезло встретить довольно крупный караван, направлявшийся из Нью-Вегаса в Нью-Бойсе. Караван охраняло несколько рыцарей-ренегатов из Братства Стали (во время войны с Анклавом дезертирство из рядов Братства было не столь уж редким явлением), поэтому до Айдахо все добрались в целости и сохранности. Джеймс проявил себя, как опытный врач и химик-эколог, Мэрайя уверенно справлялась с ремонтом силовой брони и лучевого оружия. В общем, когда они достигли Нью-Бойсе, молодые люди уже не только полностью оплатили свое содержание, но и заработали некоторое количество крышек. В юном возрасте человек довольно легко адаптируется к новым условиям жизни, и бывшие ученые быстро превратились в доктора и механика Пустошей.
Может быть именно по этой причине Нью-Бойсе не вызвал у Джеймса и Мэрайи отвращения. Бесспорно, это был варварский город, наполненный вооруженными дикарями. Разумеется, здесь практически ничего не слышали о законах и распорядке жизни. Но, в общем, люди тут были посвободнее, чем на платформе в океане. Хотя, конечно, свою свободу нужно было постоянно защищать. Но влюбленные были готовы к этому. В скором времени мастерская-лечебница «Александер и Александер» приняла первых клиентов.
Джеймс и Мэрайя решили не спешить с детьми и завести первого, когда твердо встанут на ноги. К сожалению, Айдахо в 40-50 годы 23-го столетия был довольно неспокойным местом. В результате прочно встать на ноги у семьи получилось только через десять лет, да и то пришлось переехать в Маунтин-Хоум. Жизнь в столице из-за постоянных войны банд и мерков стала невыносимой. И все же, супруги Александер, наконец, решились завести детей. Первенцем в семье стал мальчик, которому родители дали имя Джеральд Николас. Ребенок родился здоровеньким, он быстро набирал весь, орал, пачкал пеленки, словом, делал все, что полагается младенцу. В общем, все было нормально за исключением одного обстоятельства: мальчик взрослел с пугающей быстротой.
Физически Джеральд Александер развивался так, как и следует развиваться человеческому младенцу. Но вот с интеллектом у ребенка все оказалось не так просто. Мальчик «умнел» слишком быстро. Уже в два месяца он, очевидно, умел различать взрослых. В четыре мальчик пытался брать игрушки. Ребенок еще не мог переворачиваться и ползать, но пытался делать это, и когда его тело не поспевало за мозгом, юный Джеральд Александр начинал горько реветь. Впрочем, он никогда не плакал подолгу, ну, за исключением, конечно, тех случаев, когда болел животик или резались зубы. Джеральд заговорил в девять месяцев, напугав свою мать и няньку - добрую женщину, которая приходила помочь Мэрайе с ее первым ребенком. Джеймс, помнивший о том, что и он, и его супруга являются результатом сложного евгенического эксперимента, удивился не так сильно. Как биолог, он понимал, что преждевременное смешивание двух экспериментальных линий могло дать непредсказуемые результаты. Джеймс принялся старательно фиксировать все стадии развития своего сына. Мэрайя, конечно, обижалась и говорила, что маленький Джерри - не подопытная крыса. Но Джеймс сумел убедить супругу, объяснив, что, во-первых, им же самим будет проще со следующими детьми, а во-вторых, маленький Джерри, когда подрастет, так или иначе поймет, что отличается от остальных детей, и к этому следует подготовиться.
К счастью, постепенно бешеная скорость интеллектуального развития Джеральда Александера снизилась. Конечно, он научился читать в два года, а в четыре уже умел решать квадратные уравнения, но, личность Джерри, все-таки, оставалась личностью четырехлетнего мальчика. Удивительные способности юного Александера почти никак не влияли на его жизнь. Так же, как и остальные мальчики и девочки его возраста, он играл в прятки среди хижин и магазинов Маунтин Хоум, дергал за хвосты браминов, стрелял из рогатки в жирномух (ну, надо правда признать, что у него одного была рогатка с полиспастом, изготовленная с папиной помощью) и копался в грязи.
Через четыре года у Александеров родилась дочь Ханна Эйр, а спустя еще пять лет - сын Вильям Лавуазье. Джеральд перенес появление сестры и брата со стоицизмом подлинного ученого. В свои девять лет мальчик уже вовсю помогал матери в мастерской и отцу в клинике. Впрочем, Джеральд пошел, скорее, в Мэрайю. Мать собирала для любимого первенца все холодиски и книги по физике, математике и химии, которые только могла найти. Джеральд «глотал» материал с пугающей скоростью, Джеймсу и Мэрайе редко приходилось что-то объяснять сыну. Разумеется, такой талант в сочетании с психологией десятилетнего мальчика не мог не привести к разного рода удивительным и опасным приключениям. Так, Мэрайя буквально в последний момент успела предотвратить попытку сына вживить вечно орущему Биллу специальное устройство, которое, в теории, должно было подавлять постоянное стремление младенца пачкать пленки и вопить по ночам. Вовремя подоспевший отец успел пресечь начавшуюся было экзекуцию, благо, Мэрайя, в которой заложенная генетиками Анклава склонность к подчинению проявилась куда сильнее, чем в Джеймсе, обожала и почитала любимого мужа. Джеймс серьезно поговорил с сыном, который, хоть и оставался мальчишкой, умел воспринимать ясные и логичные объяснения. Папа указал сыну на то, что, хотя его прибор был хорошо спроектирован и аккуратно изготовлен, он вряд ли смог бы решить проблему, поскольку у Джерри совсем не было опыта проведения операций по имплантации таких устройств. Более того, если юный Билл не сможет криком сообщать, что описался, он заболеет и может умереть. К тому же, вживление имплантов детям вообще делать не рекомендуется, потому что никто не может предсказать, как сместятся устройства в растущем теле. Джеральд серьезно выслушал отца и признал, что был неправ. Билл получил отсрочку и мог вопить сколько угодно - Джерри сконструировал и изготовил весьма надежные беруши (одну пару он из чувства мужской солидарности сделал для отца).
К невероятному облегчению матери Ханна и Билл хоть и росли умненькими детьми, пугающих способностей своего старшего брата не проявляли. Биллу нравилось возиться со всякой живностью, причем в мальчике совершенно отсутствовала свойственная детям жестокость. Например, он никогда не участвовал в гонках жирномух, которые устраивали его сверстники, вырвав гигантским насекомым крылья и метательный яйцеклад, а убивал вкусных насекомых одним гуманным метким ударом в голову. Ханна же просто росла сильной и здоровой девочкой, ну, может быть, несколько сильнее, умнее и быстрее мальчиков на три года старше нее. В общем, в семье все было хорошо. Но, к сожалению, постапокалиптическая Америка - страшное и жестокое место…
19 мая 2269 года Мэрайя вместе с группой рыбаков отправилась по 51 трассе к Змеиной реке. Серый лосось из Коламбии шел на нерест, и рыбакам нужен был физик-радиометрист, чтобы отделять зараженную рыбу от съедобной. Мировой океан еще не очистился от последствий Великой Войны, и косяки лосося, что поднимались из Коламбии через разрушенные дамбы Змеиной реки, бывало, чуть ли не светились. Ханна увязалась за матерью - рыбаков было много, а юг штата считался довольно безопасным местом.
Вечером 23-го мая в Маунтин Хоум приковылял истекающий кровью человек. Прежде чем умереть от смертельных ран, он сказал, что рыбацкая бригада подверглась нападению людоедов. Это был первый за долгие рейд каннибалов так далеко на юг. Жители Маунтин Хоум немедленно сформировали поссе, которое возглавил Джеймс Александер, к горожанам присоединились несколько рейнджеров, что остановились накануне в городе. Отряд долго преследовал каннибалов, и даже сумел уничтожить одну из небольших банд и отбить несколько пленных. К сожалению, рейнджеры, по одним им ведомым признакам определили, что несчастных уже накормили человечиной, причем не один раз. По давно сложившемуся правилу, оскверненных быстро и безболезненно умертвили. Перед смертью один из них успел рассказать Джеймсу, что Мэрайя и Ханна живы - людоеды отделили их от остальных пленных и сразу увели на север. Дальнейшее преследование выглядело бессмысленным, и горожане вернулись в Маунтин Хоум. Все, кроме Джеймса.
У рейнджеров был долг перед семейством Александеров. Джеймс никогда не говорил сыновьям, в чем он заключался, но сейчас ученый потребовал у лесных воинов помощи, и те без возражений согласились. Передав с уходящими на юг жителями города письмо Джеральду, Джеймс с рейнджерами отправился на север.
Так в шестнадцать лет Джеральд остался хозяином фирмы «Александер и Александер», а заодно и воспитателем семилетнего Вильяма. Не всякий смог бы нести такую ношу, но Джеральд был не простой парень. Разделив свой день на две части между клиникой отца и мастерской матери, он посвятил вечера обучению младшего брата. В одночасье юноша превратился в мужчину. Разумеется, фирма принимала заметно меньше клиентов, чем раньше, но качество ремонта и изготовления нового оружия и приборов осталось на высоте. Первое удаление аппендицита Джеральд выполнил через полтора месяца после исчезновения матери. Пациент выжил и даже пошел на поправку. Конечно, за сложные полостные операции юноша не брался - не столько потому, что опасался за жизнь клиентов, сколько из-за того, что понимал: если его линчуют, присматривать за маленьким Биллом будет некому.
Несмотря на свой возраст, Билл понимал, что брату приходится нелегко. Маленький Вильям быстро повзрослел, он уже меньше играл со сверстниками, и старался, как мог, помогать Джеральду. Мальчик убирался в доме, готовил еду, и даже начал ассистировать в мастерской.
Так прошло полтора года. В глубине души Джеральд уже считал, что отец тоже погиб. Странная апатия накатывала на восемнадцатилетнего юношу. Он абсолютно не ощущал в себе желания жить. Лишь холодный разум и чувство долга побуждали Джеральда двигаться дальше. Да, сочетание необычное, но Джеральд, как мы уже говорили, был непростым юношей (хотя насколько непростым - он пока даже не представлял). Вильям, которому исполнилось десять, взял на себя часть работы в мастерской и клинике. Мальчик умел делать перевязки, зашивать раны, делать уколы и знал Большой Медицинский Словарь чуть ли не наизусть. Биллу всегда нравилось работать с людьми.
Поздним вечером 13 ноября 2271 года, когда Джеральд и Билл собирались закрывать клинику, к дому подошел человек, ведущий в поводу брамина. Незнакомец был одет в длинную серую шинель, его лицо до глаз закрывал поднятый воротник, а глаза скрывались в тени широких полей старой изодранной шляпы. Джеральд начал вежливо объяснять незнакомцу, что клиника закрыта до утра, но человек в шинели лишь покачал головой и приказал открыть сдвижные ворота. Джеральд вздрогнул, а маленький Билл не сдержал удивленный возглас - оба узнали голос своего отца.
Когда Джеймс ввел брамина в мастерскую, дети заметили, что на спине двухголовой коровы привязан какой-то длинный сверток. Александер старший снял шляпу и размотал шарф. Джеральда поразило, как постарел за эти полтора года его отец. Маленький Билл бросился к папе, начал дергать за полы шинели, расспрашивать, но Джеймс строго приказал Вильяму выйти из мастерской и идти спать. Билл расстроился до слез, но Джеральд несколькими ласковыми словами успокоил брата, и тот послушно отправился в жилую комнату. Старший сын повернулся к отцу. Он уже догадался, что находится в свертке.
Отец и сын сняли замотанное в кожаное одеяло тело и положили на рабочий стол. Джеймс разрезал ремни, стягивающие шкуру, и теперь уже Джеральд не смог сдержать крик. Перед ним была его мать, но юноша предпочел бы увидеть ее труп. Длинные волосы Мэрайи Александер были собраны в грязные, смазанные жиром косы. Лицо обезображивали ритуальные шрамы и грубые татуировки. От женщины исходил странный, сладковатый запах, от которого Джеральда затошнило.
Джеймс стянул шкуру до конца и, Джеральд увидел катетер с автодозатором, введенный в вену на запястье матери. Осторожно вынув иглу, Александер старший перенес жену на верстак. Затем к ужасу сына, Джеймс вытащил из сумки кандалы и быстро приковал Мэрайю к стальным направляющим по бокам рабочего стола. Перехватив взгляд Джеральда, отец вздохнул и велел ему отправляться вслед за Биллом. Джеральд молча вышел. Как всегда в моменты тяжелых потрясений, разум юноши взял верх над чувствами. Рассуждая логически, Джеральд пришел к выводу, что отец знает о состоянии его матери больше, чем кто-либо. Джеймс Александер, безусловно, любит жену, и не причинит ей вреда… Если на это не будет серьезной причины. В любом случае, Джеральд Александер знает слишком мало, чтобы вмешиваться в это дело. И юноша отправился спать.
Утром отец разбудил его затемно. Шепотом, чтобы не разбудить Билла, Джеймс приказал сыну не открывать мастерскую и клинику. Клиентам следовало сообщить, что фирма «Александер и Александер» на время прекращает обслуживание, но скоро все будет, как прежде. И самое главное: Джеральд должен следить, чтобы Вильям ни в коем случае не входил в мастерскую. Отдав эти приказания, Джеймс отправился спать.
Джеральд поступил так, как велел ему отец. И в этот, и в последующие дни клиника и мастерская оставались закрыты. Чересчур любопытных горожан Джеральд отправил прочь вежливо, но твердо. Жители Маунтин Хоум уже знали, что этот невысокий парень умеет быть жестким и даже неприятным, особенно, если в руках у него модернизированный им самим армейский «Потрошитель». В эти дни Джеральд не расставался с тяжелым цепным кинжалом.
Александер-младший лишь один раз позволил себе заглянуть в мастерскую. Его мать лежала на верстаке, по-прежнему прикованная к направляющим. Джеральд со страхом заметил, что стальные крепления рельсов погнуты и кое-где носят следы торопливого подваривания. Тело женщины опутывала сложная сеть пластиковых трубок, Мэрайя была подключена к аппарату искусственного дыхания, несколько капельниц подавали в вены какие-то растворы. Джеральд не знал, что здесь происходит, и, рассуждая логически, мог только довериться отцу. Вечером того же дня Джеймс запретил старшему сыну заходить в мастерскую.
Так прошло двенадцать дней. В ночь с двадцать пятого на двадцать шестое ноября Джеймс разбудил Джеральда и приказал идти за ним. Отец и сын вошли в мастерскую. Мэрайя по-прежнему лежала на столе. Ее руки, не скованные цепями, были сложены на груди, чисто вымытые, еще влажные, волосы накрывал белый платок. Исчезли трубки, исчезли капельницы, аппарат искусственного дыхания стоял в углу. У Джеральда подкосились ноги - он понял, что его мать умерла. Впервые за эти полтора года разум и логика изменили юноше, он зарыдал и бросился на отца с кулаками. Джеймс быстро скрутил бьющегося в истерике сына и вколол ему успокоительное. Когда Джеральд пришел в себя, отец обнял его и пообещал рассказать все после того, как они похоронят маму. Маленький Билл не должен был узнать, что произошло.
Отец и сын вынесли наскоро сколоченный гроб на кладбище, где их уже ждали двое рейнджеров. Тело Мэрайи Александер было предано земле на рассвете, когда горы на севере осветили первые лучи восходящего солнца. Рейнджеры помогли закопать могилу и установить на ней простой камень с выбитым на нем именем. Попрощавшись с Джеймсом, лесные воины ушли из Маунтин Хоум.
Дома Александер-старший, как и обещал, рассказал сыну историю своих странствий. Вместе с шестью рейнджерами он преследовал людоедов до ничейных земель на севере штата. Больше года они жили в глуши, нападая на небольшие группы каннибалов, чтобы узнать: куда увели женщину и девочку, захваченных прошлой весной. Джеймс потерял счет тварям, которые пали от его руки - убивать оказалось очень легко. Двое его товарищей пали в этих стычках, но остальные были верны старинному обещанию. Наконец, им удалось узнать, где держат Мэрайю. Два месяца назад они напали на племенную стоянку. Пока рейнджеры наводили шороху и устраивали панику в лагере, Джеймс, в накидке из шкур, чтобы походить на дикаря, искал свою жену. Ученый нашел ее в одной из палаток и с трудом узнал - настолько она изменилась. Мэрайя с воем бросилась на мужа, но Джеймс был готов к этому и выстрелил в нее ампулой с парализующим веществом. Подхватив обездвиженную женщину на плечо, Александер выскочил наружу и выпустил в небо ракету, объявляя остальным, что охота закончена. На место сбора вернулось лишь два рейнджера. Они предупредили Джеймса, что Мэрайю уже обратили, и обратного пути для нее нет, но Александер надеялся, что его знания в области биологии и медицины помогут обратить процесс оканнибаливания вспять.
Два месяца они шли на юг. На каждом привале ученый делал жене инъекции разработанных им препаратов. Постепенно, разум начал возвращаться к Мэрайе. Женщина узнала мужа, вспомнила свое прошлое, первые недели плена. Вместе с памятью пришел ужас от осознания того, во что она превратилась. Джеймс старался убедить Мэрайю, что в происшедшем нет ее вины, но та внезапно начала слабеть. Препараты Александера оказали сильное побочное действие на организм женщины. Метаболизм Мэрайи, родившейся и выросшей на платформе в океане, отличался от метаболизма жителей Пустошей, да и изменения в геноме, наверное, дали о себе знать. Мэрайя умирала, и Джеймс ничего не мог с этим поделать. Женщина снова начала терять рассудок, она бросалась на людей, и теперь ее пришлось везти связанной. В краткие моменты просветления, Мэрайя вспомнила, что в самом начале плена, ночью, к ней приходил кто-то, какой-то человек со светящимися глазами - просто два белых пятна в темноте. Он допрашивал женщину, задавая вопросы о том, откуда она, о ее семье, жизни. Мэрайя помнила, что перед этим ее заставили выпить какой-то горький напиток, и после этого она не могла ничего скрыть. Ханну забрали от нее в самом начале заточения, и больше мать ничего не слышала о дочери.
Постепенно здравый рассудок покидал Мэрайю, а вместе с ним уходили и силы, заставляя Джеймса и рейнджеров спешить. Александер надеялся, что дома, в мастерской и клинике, с помощью аппаратов - довоенных, и лично им самим построенных, он сможет спасти жену, но было уже поздно.
Отец сказал Джеральду, что он не мог позволить детям видеть мать в таком состоянии. Они оба - и Джеральд, и особенно маленький Билл должны были запомнить Мэрайю такой, какой она была до того проклятого майского дня: веселой, доброй, сильной женщиной.
Выслушав отца, Джеральд почувствовал, что в его душе после рассказа не осталось ничего - лишь черная, гложущая пустота. Снова подкатила знакомая апатия - юноше хотелось просто лечь, ни о чем не думать, ничего не делать. Но тут Джеймс вдруг заговорил снова. Он рассказал сыну тайну их с Мэрайей происхождения. Ученый заметил, что Джеральд, судя по всему, представляет собой удачный результат генетического эксперимента. Юноша понял: он не может рассказать отцу, что в его случае эксперимент можно считать провалившимся. Все его гигантские способности были Джеральду ни к чему - ему просто не хотелось их применять. Да и жить-то, если честно, не особенно хотелось. Молодой человек видел, что его отец держится из последних сил, и еще одна страшная новость может просто сломать его. И снова там, где бессилен был разум, на помощь пришло иррациональное, нелогичное чувство - долг. Джеральд не видел смысла в том, чтобы жить для себя. Но в мире оставались дорогие ему люди, и он решил, что будет жить ради них. Юноша спросил отца, как они будут искать Ханну. Джеймс покачал головой и ответил, что надеется никогда больше не встретить дочь. Он просто не сможет ее убить, а вернуть обратно человека, ставшего каннибалом, судя по всему, невозможно. С этими ритуалами, наркотиками и диетой из человеческого мяса, которую практиковали людоеды, была связана какая-то тайна. Джеймс не верил во всякую мистическую ерунду, но научно объяснить, почему человек, ставший каннибалом, прекращал, по большому счету, быть человеком, он не мог.
На следующий день мастерская и клиника «Александер и сыновья» открылась снова. Люди соболезновали Джеймсу, который не смог спасти жену и дочь. Все свободное время вдовец посвящал обучению сыновей. По большому счету, Джеральду он мог передать только приобретенные долгой практикой навыки работы руками. Основное внимание ученый уделял Биллу. Джеральд не ревновал к младшему брату - так было даже проще. Чтобы как-то заполнить гнетущую пустоту в душе, Джеральд занялся изобретательством. Он занимался усовершенствованием оружия, конструировал насосы, разрабатывал двигатели внутреннего сгорания. К сожалению, большую часть его изобретений невозможно было реализовать с имеющейся производственной базой, но многие жители Маунтин Хоум могли похвастаться винтовкой или револьвером, над которыми поколдовал юный Джеральд. Улучшения, вносимые в конструкцию оружия, могли колебаться от чисто косметических, вроде красивой инкрустации латунью на прикладе, до полностью переделанной затворной группы и системы питания. Молодой мастер делал то, к чему у него лежала душа, заменяя логику, которая так его подвела, чувствами. За работу Джеральд брал недорого - ему нравился сам процесс. Впрочем, модернизацию системы очистки воды для города мэрия оплатила сполна - до сих пор в Маунтин Хоум воду можно пить прямо из колонок.
Через пять лет после возвращения Джеймс Александер умер. Ученый ушел из жизни во сне, судя по умиротворенному лицу, смерть была быстрой и безболезненной. Джеральд подозревал, что отец, придавленный ответственностью за смерть Мэрайи, принял яд, но оскорбить покойного вскрытием он не мог. Джеймса похоронили рядом с супругой. Мастерская и клиника снова стали называться «Александер и Александер».
Билл тяжело переживал смерть отца, и Джеральд всеми силами старался поддержать младшего брата. Больше всего молодой человек боялся, что его апатия и нежелание жить могут перейти к Биллу. К счастью, этого не произошло. Билл рос, учась и работая, постепенно превращаясь из подростка в юношу. Никакой апатии в нем не было. Билл прекрасно знал, чего он хочет. В его намерения входило поквитаться с людоедами. Александер младший решил посвятить жизнь уничтожению каннибалов, как вида. Джеральд не одобрял подобной одержимости. Конечно, он был рад, что у брата есть цель в жизни, но позволить ему посвятить себя обреченному делу, Александер старший никак не мог. Каннибалы были в Айдахо со времен Великой Войны. Действительно, в последние десятилетия они стали меняться, но вряд ли эти изменения могли всерьез угрожать населению штата. Война с людоедами не могла закончиться победой. Джеральд и Билл часто спорили на эту тему. Старшему брату никак не удавалось переубедить младшего. Его логические доводы разбивались о броню ненависти, но разделить это чувство Джеральд не мог. Он не умел ненавидеть. Трещина между братьями постепенно росла, Когда Биллу исполнилось восемнадцать лет, он объявил, что дальше будет жить своей жизнью. Забрав отцовский УПРДК, юноша ушел из дома. Джеральд не удерживал брата - он просто не мог найти для этого доводов.
Несколько лет после ухода Билла Александер старший жил по инерции. Он точно так же открывал по утрам мастерскую, работал над заказами, после обеда принимал пациентов с простыми болячками. Джеральд поддерживал порядок в доме, но постепенно тот начал приходить в запустение. Соседи намекали молодому человеку, что надо бы жениться, но Джеральд лишь неумело отшучивался. Он не мог взвалить проклятие Александеров на совершенно незнакомого человека.
Когда Джеральду исполнилось тридцать, он решил, что так дальше продолжаться не может. Пора было что-то менять в жизни, и Александер старший решил для начала сменить место жительства. Некоторое отвлечение от апатии и нежелания жить молодой человек находил в решении сложных задач, но Маунтин Хоум такие задачи предоставить не мог. Джеральд решил, что в столице штата с проблемами будет получше. В один прекрасный (ну или ужасный, если смотреть с точки зрения жителей Манутин Хоум) день, Джеральд Николас Александер закрыл мастерскую и купил билет на бронированный автобус Фарго Уэллз до столицы.
После сравнительно тихого провинциального городка, Нью-Бойсе показался Джеральду довольно оживленным местом. В первый же день молодой человек подвергся попытке ограбления. Одного из грабителей Александер старший распорол своим модернизированным «Потрошителем», двух других прохожие предложили сдать шерифу за вознаграждение. Таким образом, с самого начала Джеральд сумел проявить себя с правильной стороны и найти верный подход к жизни в столице. Александер старший открыл мастерскую в достаточно приличном квартале. Его сосед - опытный механик Виктор Браун, оказался хорошим человеком, и Джеральд время от времени стал заходить к нему в гости. Александер старший был всегда готов усваивать новое знание, а у Виктора было чему поучиться. Время от времени, механик и ученый вместе выполняли некоторые работы. Виктор преклонялся перед интеллектом молодого соседа, Джеральд, в свою очередь, проникся глубоким уважением к мастерству старого механика. Мерки вскоре узнали, что в городе появился человек, который может за малые крышки переделать капсюльный револьвер на 0,357 магнум или превратить лазерный пистолет в пушку, способную с одного выстрела прибить радскорпиона. Разумеется, в некоторых случаях на выходе получалось что-нибудь не столько смертоносное, сколько украшенное, а одному грубияну Джеральд вообще прикрепил к пистолету-пулемету кофеварку на сто грамм черного кофе, но тут уж ничего нельзя было поделать. Грубиян, кстати, пробовал протестовать и хамить, но был выброшен через окно на улицу. Оказалось, что мистер Александер, несмотря на небольшой рост и приятные манеры, умеет за себя постоять.
И все же, даже бурная столичная жизнь не могла помочь Джеральду. Пустота не уходила, и он начал искать спасения в острых ощущениях. Ученый принял участие в нескольких военных экспедициях независимых наемников, завоевав уважение даже такого человека, как Чак Мориц, и приобретя несколько шрамов. В одном из походов мерки действовали с рейнджерами. Общаясь с лесными воинами, Джеральд получил первые за несколько лет известия о своем брате. Оказалось, Билл каким-то образом сумел вступить в ряды рейнджеров, и хотя карьеры не сделал, пользовался огромным уважением. Эти новости почти порадовали Александера старшего. Он не простил Билл за то, что тот ушел из дома, бросив старшего брата, но, во-первых, был рад, что тот жив, а во-вторых, Джеральд в глубине души понимал, что Билл отнюдь не обязан всю жизнь находиться при меланхоличном мутанте.
Однако войны и драки в кабаках, где Джеральд сделал себе определенную репутацию, тоже постепенно приелись. К счастью или на беду, ученый обнаружил в себе новое свойство: оказывается, его организм очень медленно привыкал к наркотикам, и был способен переносить без видимого вреда лошадиные дозы сильнодействующих медикаментов. Джеральд принялся упарываться совершенно лютыми наркотическими коктейлями. Дождавшись, когда очередная кошмарная смесь начнет оказывать разрушающее воздействие на мозг, ученый принимался изобретать средство для снятия зависимости, после чего вкалывал себе бешеные дозы лекарственных средств и наблюдал, как галлюцинации и трипы сменяются невыносимой реальностью.
Виктор Браун в бессилии наблюдал, как его молодой друг разрушает свою личность лишь потому, что для него не находилось подходящего дела. Поэтому, когда к старому механику внезапно заявилась его давно пропавшая почти племянница и объявила, что они будут восстанавливать таинственный тягач удивительной конструкции, да еще с ядерным реактором, радости Брауна не было предела. Во-первых, его девочка, наконец, вернулась домой. Во-вторых, его жизнь должна была круто измениться, и, если честно, давно пора было. В-третьих, он, кажется, нашел средство отвлечь своего дорогого соседа от наркотиков и самоубийственных походов в горы. Виктор «Мятежник» Браун не знал, что его вечерний визит к Александеру не просто изменит жизнь ученого, но вознесет ее на такие вершины, о которых Джеральд Николас раньше и не думал.