Нашел тут у себя относительно новое. Лет пять назад написал. По-моему, даже никуда не выкладывал.
Как можно было бы сделать умеренно патриотический фильм, вызывающий гордость, но, одновременно, бичующий пороки. Разумеется, это сказка, потому что колбасками сурового реализма на фоне труб и слова: "рододендрон" вас Юрий Быков обмажет.
Лето 2012 года. Небольшой городок в России - то ли под Смоленском, то ли под Вязьмой, то ли подо Ржевом. В заболоченном лесу работают поисковики. Это правильные поисковики: они поднимают погибших солдат, тщательно разбирают все, по чему можно попытаться установить личность павших и не употребляют слово "хабар". Внезапно во время очередного поиска в болотине металлоискатель показывает что-то очень большое. Осторожно прощупав ил, поисковики понимают: это танк.
С помощью военных из расположенной неподалеку танковой части и энтузиастов из Москвы танк поднимают. Это Т-34 выпуска сорок первого года.
В башне и лобовой плите - несколько пробоин, внутри найдены останки экипажа. Танк не горел, да и вообще из-за отсутствия доступа кислорода сохранился удивительно хорошо. В городской газете публикуют рассказ о танке. В редакцию приходит старый-престарый пенсионер, когда-то преподававший историю в одной из двух школ городка. В 42-м ему было пятнадцать, и он был связным в партизанском отряде. Он запомнил, как рядом с их деревней был жестокий бой. Путь немцам преградил один танк. Он расстрелял немецкую колонну, поджег два вражеских танка, но потом почему-то остановился и стрелял с места. Наконец, немцы подвезли большие пушки и расстреляли танк, из которого никто не вылез. Позднее командир партизанского отряда, лейтенант из окруженцев, рассказывал, что когда их полк прорывался из окружения, с ними шел танк. Горючее кончалось, и командир полка предложил танкистам взорвать машину и выходить вместе с пехотой. Те отказались. Поскольку и исполняющий обязанности командира полка, и командир танка оба были капитаны, пехотинец не смог продавить танкиста, да и особенно не хотел. Было видно, что танкисты не собираются сдаваться. Полк ушел на восток, а за спиной у них долго слышалась стрельба...
Тем временем, поисковики устанавливают личность танкистов. Сообщают родственникам. Оказывается, внук погибшего капитана живет в Москве. Ему под сорок, он - удачливый финансист, но в данный момент переживает кризис в жизни: на работе предлагают ехать работать в Чехию, но жена не хочет, из-за этого в семье разлад, который, впрочем, назревал давно. Внезапно приходит сообщение о том, что найден дед финансиста. Тот звонит отцу, рассказывает, что найден его отец, которого тот никогда не видел, потому что родился через три месяца после того, как матери сообщили, что ее муж пропал без вести. Отец, которому под семьдесят, который всегда был железный (и, кстати, часто пенял сыну за то, что тот избрал такую "немужскую профессию") вдруг плачет в трубку. Он хочет поехать в городок сам. Сын напоминает отцу, что тот должен через неделю лечь в больницу на операцию. После недолгого размышления финансист говорит, что поедет сам. В конце концов, это ведь его дед. Внук берет отпуск на работе и начинает собираться.
Сперва финансист хочет отправиться в городок на машине, но знакомство с картой наводит на мысль, что "тойоту" свою ему все-таки жаль. Рено жены не пройдет тем более. Самолеты в городок не летают, поезда на этой ветке - только проходящие, пассажирские. Москвич отправляется поездом, который идет почти сутки. Финансист понемногу знакомится с Россией и русскими: "Мама, тут какие-то заборы. Мама, мы в аду." Наконец, городок. Единственная гостиница довольно стремная и номеров в ней нет. Но финансиста встречает на вокзале командир местных поисковиков и говорит, что родня остальных уже приехала, мы их по домам разобрали. Вас вот к деду Саше определили, это он тогда тут в детстве партизанил.
Финансиста на жиге везут в дом к деду Саше - обычная хрущевская четырехэтажка, маленькая квартирка, очень чистая, много книг, фотографии - советских времен, некоторые - времен войны. Дед Саша говорит, что живет один - жена умерла, дети разъехались еще в советское время. Финансист не знает о чем говорить с этим человеком, но дед Саша просто рассказывает о том, о сем. Финансист понимает, что этот человек напоминает ему отца - такой же несгибаемый и советский, только мудрее, и может не просто приказывать, но и объяснять и слушать. Постепенно москвич тоже начинает рассказывать о своей жизни, и, слушая себя, вдруг понимает, что его неурядицы, в сущности - это ничего особенно страшного: не каратели, не голод, не рак. Дед Саша рассказывает, что в их школе им удалось сохранить старую станцию допроизводственной практики - у них тут в советское время завод был, ремонтировал всякую технику, вот ребят и готовили. Танк им военные туда отвезли, мы его отмыли, отчистили, разобрали, смазывали и собрали обратно, надеемся на ход поставить. А деда вашего и его товарищей через два дня похороним, на годовщину освобождения города.
Финансист знакомится с внучкой и правнуками двух других танкистов - из Кандалакши и из Иркутска. Они говорят о том, о сем, финансист опять понимает, насколько его проблемы не проблемны. Его возят на место гибели танка, показывают городок - обшарпанный, но стоящий в красивом месте, на высоком берегу. Финансист с ужасом начинает понимать, что испытывает катарсис и вообще в нем просыпается что-то русское. Похороны танкистов проходят в торжественной обстановке, военные дают салют, мэр произносит речь. Просят что-то сказать и родственников, и финансист вдруг понимает, что сказать ему нечего, но не потому, что он говно, а потому что не находит слов, и вообще глаза туманятся.
Тут бы и сказке конец, но оказывается, все не так просто. Мэр городка, естественно, полное говно, как, впрочем, и покрывающий его губер. Мэр находит в Штатах покупателя, готового заплатить за раритетный танк несколько сотен тысяч долларов. Все уже обговорено - машину перегоняют в Одессу, грузят на румынский сухогруз и по поддельным документам ввезут в США. Но надо поторопиться, потому что сухогруз долго ждать не будет. Вечером к школе, в гараже которой стоит Т-34, мэр со своими полубандитами подгоняет транспортер. Сторожа запугивают, но один из школьников, задержавшийся после уроков, все видит и звонит деду Саше. Дед все рассказывает финансисту, начинает обзванивать других людей, постепенно к школе подтягивается народ, хоть и не в большом количестве, во главе которого дед Саша и потомки танкистов. Мэр вызывает ментов, поскольку начальник милиции у него в кармане. Серые начинают расталкивать людей, но им все-таки стыдно и они делают это как-то неохотно.
Люди шумят, начальник милиции приказывает винтить особо буйных. Финансист, которого уже начинают ломать, вдруг вырывается, выхватывает у мента наручники и приковывает себя к поручню танка, а ключ бросает в открытый канализационный люк. Народ начинает сурово молчать, а москвич вдруг находит слова и кричит, что как, мол, вы можете, это же не просто танк, это место, где мой дед и его братья жизнь положили за своих товарищей и за Родину. Вы его продать собираетесь? Вы люди, вообще, или твари? Мэр в истерике кричит ломать москвичу руку. Менты переглядываются, бросают дубинки и уходят. Подтягивается еще полтора десятка мэровых подонков.
Никто не замечает, что в суматохе дед Саша выскользнул из толпы и поймал такси, водитель которого наблюдал за всем со стороны. Дед Саша велит гнать к военной части. Водитель - немолодой азербайджанец спрашивает, что-как, в чем дело? Дед Саша коротко рассказывает. Азербайджанец возмущается. Потом по дороге начинает рассказывать, что вот, пока все не разрушилось - он у себя в колхозе на тракторе работал специальном, узкоколейном горном, э, был механизатор. А теперь тут бомбит. Они уже подъезжают к части, когда деду Саше становится плохо. Водитель видит это и гонит прямо к шлагбауму, выскакивает и бежит прямо к часовому. Начинает кричать, что тут старый человек умирает, путая азербайджанские и русские слова. Часовой чуть не стреляет в него, но все устаканивается, приходит начальник караула, деда Сашу несут в санчасть, потому что хоть часть и кадрированная, но доктор в ней есть и неплохой. Дед перестает умирать, просит позвать командира. Командир - сам из городка, учился у деда Саши (да, такое совпадение). Бывший учитель рассказывает бывшему ученику, что как. Полковник мрачнеет и выходит. В своем кабинете он разговаривает с заместителем и еще несколькими офицерами. В разговоре выясняется, что часть, по сути, ждет расформирования, что с ними будет - непонятно. В такой ситуации залет, конечно, никому не нужен. Полковник мрачнеет еще сильнее. Он смотрит на стену, где на фотографии он же, молодой, в прожженном бушлате и рваном шлеме, на старом Т-72 в Первую Чеченскую. Он молчит, а потом резко машет рукой и говорит, что все пошло нахер. У нас ведь в первой роте машины заправлены? Майор, его заместитель мнется, но внезапно его глаза тоже загораются и он тоже нахер. Из остальных семи двое сыкают, но остальные, подхваченные моментом, решают, что в словах полковника есть резон, и нахер, так нахер. Сыкнувшие робко говорят, что так и сесть можно. Полковник назначает одного из них дежурным по части, и товарищи офицеры идут к боксам. Растолкав солдат-спит-служба-идет, товарищи офицеры прыгают в танки, и три Т-72, провожаемые радостными воплями караульных (и таксиста), уходят в темноту.
У школы, тем временем, уже идет драка. Спортсмены мэра избивают народ, народ дерется в ответ. Но тут слышится нарастающий рев двигателей и лязг гусениц, и на площадь вылетают три Т-72. Один берет на прицел "Мерседес" мэра, в головном откидывается люк, появляется полковник, подносит к губам мегафон и кроет оглушительным матом:
Спортсмены бегут, победа одержана.
История попадает в газеты, мэра за многочисленные грешки берут за жопу.
К финансисту, лежащему в больнице с вывихом и сотрясением, приезжает жена, оставившая на время детей у мамы. Они говорят о том, о сем, жена признает, что москвич - мужик, она за ним такое и не подозревала. Муж говорит, что уже не хочет ни в какую Чехию (у нас же сказка про хороших людей, а не про Симба-нян и Волосьева с Сикилевым).
Полковника вызывают в штаб округа. Он прощается с товарищами и говорит, что все возьмет на себя. Но новый командующий, просматривая его дело, говорит, что, мол, опыт у вас большой, и человек вы решительный. А на основе вашей части планируется развернуть бригаду нового типа. Собираемся назначить вас ее командиром.
Три года спустя, в городке празднуют девятое мая. К братской могиле в центре города люди возлагают цветы, среди них финансист с женой и детьми и отцом, семьи из Кандалакши и Иркутска. Дед Саша, совсем старый, стоит, опираясь на палочку, в окружении школьников и взрослых. По улице проходит колонна: во главе новых машин идет отремонтированный Т-34. Танки выходят за город, с поля, с трактора на них смотрит немолодой азербайджанец. Машины скрываются в пыли за гребнем холма, звучит песня Калинкина про одноименный танк:
Лето 2012 года. Небольшой городок в России - то ли под Смоленском, то ли под Вязьмой, то ли подо Ржевом. В заболоченном лесу работают поисковики. Это правильные поисковики: они поднимают погибших солдат, тщательно разбирают все, по чему можно попытаться установить личность павших и не употребляют слово "хабар". Внезапно во время очередного поиска в болотине металлоискатель показывает что-то очень большое. Осторожно прощупав ил, поисковики понимают: это танк.
С помощью военных из расположенной неподалеку танковой части и энтузиастов из Москвы танк поднимают. Это Т-34 выпуска сорок первого года.
В башне и лобовой плите - несколько пробоин, внутри найдены останки экипажа. Танк не горел, да и вообще из-за отсутствия доступа кислорода сохранился удивительно хорошо. В городской газете публикуют рассказ о танке. В редакцию приходит старый-престарый пенсионер, когда-то преподававший историю в одной из двух школ городка. В 42-м ему было пятнадцать, и он был связным в партизанском отряде. Он запомнил, как рядом с их деревней был жестокий бой. Путь немцам преградил один танк. Он расстрелял немецкую колонну, поджег два вражеских танка, но потом почему-то остановился и стрелял с места. Наконец, немцы подвезли большие пушки и расстреляли танк, из которого никто не вылез. Позднее командир партизанского отряда, лейтенант из окруженцев, рассказывал, что когда их полк прорывался из окружения, с ними шел танк. Горючее кончалось, и командир полка предложил танкистам взорвать машину и выходить вместе с пехотой. Те отказались. Поскольку и исполняющий обязанности командира полка, и командир танка оба были капитаны, пехотинец не смог продавить танкиста, да и особенно не хотел. Было видно, что танкисты не собираются сдаваться. Полк ушел на восток, а за спиной у них долго слышалась стрельба...
Тем временем, поисковики устанавливают личность танкистов. Сообщают родственникам. Оказывается, внук погибшего капитана живет в Москве. Ему под сорок, он - удачливый финансист, но в данный момент переживает кризис в жизни: на работе предлагают ехать работать в Чехию, но жена не хочет, из-за этого в семье разлад, который, впрочем, назревал давно. Внезапно приходит сообщение о том, что найден дед финансиста. Тот звонит отцу, рассказывает, что найден его отец, которого тот никогда не видел, потому что родился через три месяца после того, как матери сообщили, что ее муж пропал без вести. Отец, которому под семьдесят, который всегда был железный (и, кстати, часто пенял сыну за то, что тот избрал такую "немужскую профессию") вдруг плачет в трубку. Он хочет поехать в городок сам. Сын напоминает отцу, что тот должен через неделю лечь в больницу на операцию. После недолгого размышления финансист говорит, что поедет сам. В конце концов, это ведь его дед. Внук берет отпуск на работе и начинает собираться.
Сперва финансист хочет отправиться в городок на машине, но знакомство с картой наводит на мысль, что "тойоту" свою ему все-таки жаль. Рено жены не пройдет тем более. Самолеты в городок не летают, поезда на этой ветке - только проходящие, пассажирские. Москвич отправляется поездом, который идет почти сутки. Финансист понемногу знакомится с Россией и русскими: "Мама, тут какие-то заборы. Мама, мы в аду." Наконец, городок. Единственная гостиница довольно стремная и номеров в ней нет. Но финансиста встречает на вокзале командир местных поисковиков и говорит, что родня остальных уже приехала, мы их по домам разобрали. Вас вот к деду Саше определили, это он тогда тут в детстве партизанил.
Финансиста на жиге везут в дом к деду Саше - обычная хрущевская четырехэтажка, маленькая квартирка, очень чистая, много книг, фотографии - советских времен, некоторые - времен войны. Дед Саша говорит, что живет один - жена умерла, дети разъехались еще в советское время. Финансист не знает о чем говорить с этим человеком, но дед Саша просто рассказывает о том, о сем. Финансист понимает, что этот человек напоминает ему отца - такой же несгибаемый и советский, только мудрее, и может не просто приказывать, но и объяснять и слушать. Постепенно москвич тоже начинает рассказывать о своей жизни, и, слушая себя, вдруг понимает, что его неурядицы, в сущности - это ничего особенно страшного: не каратели, не голод, не рак. Дед Саша рассказывает, что в их школе им удалось сохранить старую станцию допроизводственной практики - у них тут в советское время завод был, ремонтировал всякую технику, вот ребят и готовили. Танк им военные туда отвезли, мы его отмыли, отчистили, разобрали, смазывали и собрали обратно, надеемся на ход поставить. А деда вашего и его товарищей через два дня похороним, на годовщину освобождения города.
Финансист знакомится с внучкой и правнуками двух других танкистов - из Кандалакши и из Иркутска. Они говорят о том, о сем, финансист опять понимает, насколько его проблемы не проблемны. Его возят на место гибели танка, показывают городок - обшарпанный, но стоящий в красивом месте, на высоком берегу. Финансист с ужасом начинает понимать, что испытывает катарсис и вообще в нем просыпается что-то русское. Похороны танкистов проходят в торжественной обстановке, военные дают салют, мэр произносит речь. Просят что-то сказать и родственников, и финансист вдруг понимает, что сказать ему нечего, но не потому, что он говно, а потому что не находит слов, и вообще глаза туманятся.
Тут бы и сказке конец, но оказывается, все не так просто. Мэр городка, естественно, полное говно, как, впрочем, и покрывающий его губер. Мэр находит в Штатах покупателя, готового заплатить за раритетный танк несколько сотен тысяч долларов. Все уже обговорено - машину перегоняют в Одессу, грузят на румынский сухогруз и по поддельным документам ввезут в США. Но надо поторопиться, потому что сухогруз долго ждать не будет. Вечером к школе, в гараже которой стоит Т-34, мэр со своими полубандитами подгоняет транспортер. Сторожа запугивают, но один из школьников, задержавшийся после уроков, все видит и звонит деду Саше. Дед все рассказывает финансисту, начинает обзванивать других людей, постепенно к школе подтягивается народ, хоть и не в большом количестве, во главе которого дед Саша и потомки танкистов. Мэр вызывает ментов, поскольку начальник милиции у него в кармане. Серые начинают расталкивать людей, но им все-таки стыдно и они делают это как-то неохотно.
Люди шумят, начальник милиции приказывает винтить особо буйных. Финансист, которого уже начинают ломать, вдруг вырывается, выхватывает у мента наручники и приковывает себя к поручню танка, а ключ бросает в открытый канализационный люк. Народ начинает сурово молчать, а москвич вдруг находит слова и кричит, что как, мол, вы можете, это же не просто танк, это место, где мой дед и его братья жизнь положили за своих товарищей и за Родину. Вы его продать собираетесь? Вы люди, вообще, или твари? Мэр в истерике кричит ломать москвичу руку. Менты переглядываются, бросают дубинки и уходят. Подтягивается еще полтора десятка мэровых подонков.
Никто не замечает, что в суматохе дед Саша выскользнул из толпы и поймал такси, водитель которого наблюдал за всем со стороны. Дед Саша велит гнать к военной части. Водитель - немолодой азербайджанец спрашивает, что-как, в чем дело? Дед Саша коротко рассказывает. Азербайджанец возмущается. Потом по дороге начинает рассказывать, что вот, пока все не разрушилось - он у себя в колхозе на тракторе работал специальном, узкоколейном горном, э, был механизатор. А теперь тут бомбит. Они уже подъезжают к части, когда деду Саше становится плохо. Водитель видит это и гонит прямо к шлагбауму, выскакивает и бежит прямо к часовому. Начинает кричать, что тут старый человек умирает, путая азербайджанские и русские слова. Часовой чуть не стреляет в него, но все устаканивается, приходит начальник караула, деда Сашу несут в санчасть, потому что хоть часть и кадрированная, но доктор в ней есть и неплохой. Дед перестает умирать, просит позвать командира. Командир - сам из городка, учился у деда Саши (да, такое совпадение). Бывший учитель рассказывает бывшему ученику, что как. Полковник мрачнеет и выходит. В своем кабинете он разговаривает с заместителем и еще несколькими офицерами. В разговоре выясняется, что часть, по сути, ждет расформирования, что с ними будет - непонятно. В такой ситуации залет, конечно, никому не нужен. Полковник мрачнеет еще сильнее. Он смотрит на стену, где на фотографии он же, молодой, в прожженном бушлате и рваном шлеме, на старом Т-72 в Первую Чеченскую. Он молчит, а потом резко машет рукой и говорит, что все пошло нахер. У нас ведь в первой роте машины заправлены? Майор, его заместитель мнется, но внезапно его глаза тоже загораются и он тоже нахер. Из остальных семи двое сыкают, но остальные, подхваченные моментом, решают, что в словах полковника есть резон, и нахер, так нахер. Сыкнувшие робко говорят, что так и сесть можно. Полковник назначает одного из них дежурным по части, и товарищи офицеры идут к боксам. Растолкав солдат-спит-служба-идет, товарищи офицеры прыгают в танки, и три Т-72, провожаемые радостными воплями караульных (и таксиста), уходят в темноту.
У школы, тем временем, уже идет драка. Спортсмены мэра избивают народ, народ дерется в ответ. Но тут слышится нарастающий рев двигателей и лязг гусениц, и на площадь вылетают три Т-72. Один берет на прицел "Мерседес" мэра, в головном откидывается люк, появляется полковник, подносит к губам мегафон и кроет оглушительным матом:
Click to viewСпортсмены бегут, победа одержана.
История попадает в газеты, мэра за многочисленные грешки берут за жопу.
К финансисту, лежащему в больнице с вывихом и сотрясением, приезжает жена, оставившая на время детей у мамы. Они говорят о том, о сем, жена признает, что москвич - мужик, она за ним такое и не подозревала. Муж говорит, что уже не хочет ни в какую Чехию (у нас же сказка про хороших людей, а не про Симба-нян и Волосьева с Сикилевым).
Полковника вызывают в штаб округа. Он прощается с товарищами и говорит, что все возьмет на себя. Но новый командующий, просматривая его дело, говорит, что, мол, опыт у вас большой, и человек вы решительный. А на основе вашей части планируется развернуть бригаду нового типа. Собираемся назначить вас ее командиром.
Три года спустя, в городке празднуют девятое мая. К братской могиле в центре города люди возлагают цветы, среди них финансист с женой и детьми и отцом, семьи из Кандалакши и Иркутска. Дед Саша, совсем старый, стоит, опираясь на палочку, в окружении школьников и взрослых. По улице проходит колонна: во главе новых машин идет отремонтированный Т-34. Танки выходят за город, с поля, с трактора на них смотрит немолодой азербайджанец. Машины скрываются в пыли за гребнем холма, звучит песня Калинкина про одноименный танк: