"Серьёзный человек" / "A Serious Man" (2009) Э. и Дж. Коэнов
В "Миссия невыполнима" подставленный герой Тома Круза находит шпионский ключ в Книге Иова, части Библии, повествующей о немыслимых страданиях человека, веру которого решил проверить Бог. Этим Де Пальма как бы создает фильму некий культурологический бэкграунд и приятные библейские аллюзии, но на деле это просто постмодернистские понты. Коэны тоже проходят по ведомству постмодернизма, перекраивая как отдельные фильмы, так и целые жанры.
И "Серьезного человека" вполне можно воспринять оммажем Книге Иова. Главный герой - профессор Ларри Гопник, преподаватель физики. На дворе 1967 год. Молодежь курит марихуану, тусит в клубах с названием "Дыра" и слушает психоделику. Но у людей старше 30 продолжается обычная жизнь - работа, семья, воспитание детей. У Ларри в последнее время все идет не особо гладко - жена требует развод, перспективы с зачислением в штат университета не очень понятны, сосед-реднек пытается отхватить кусок земли, а на шее висит старший брат Артур, страдающий кожным заболеванием социопат-толстяк.
В "Серьезном человеке" все эти напасти начинают образовывать разрастающийся снежный ком, вызывающий у Ларри состояние нервного срыва. Коэны обрисовывают их в своей обычной манере - есть замученный герой-неудачник и есть другие самодовольные граждане, обращающиеся с Ларри в диапазоне от разговора с маленьким ребенком до плохо скрываемого хамства. Ларри все это бесит, так как интеллигентный еврейский преподаватель, привыкший действовать в рамках жесткой субординации, не может не то, что взять бейсбольную биту и раскрошить пару капотов, но даже вякнуть что-либо в ответ.
И вот Ларри сначала вынужден съехать из дома в мотель, чтобы его место занял любовник жены. А затем организовывает его похороны, произошедшие в результате автомобильной аварии.
Но все эти ситуации вызывают на самом деле лишь гомерический хохот - Коэны режиссируют их на манер монтипайтонских скетчей, в которых социальная злободневность сплетена с абсурдом, отыгранным с самым серьезным выражением лица.
В самых неудачных фильмах Коэнов - "Невыразимой жестокости" или "Сжечь после прочтения" - это было бы лишь цирковыми гэгами. В "Серьезном человеке" диковатая анекдотическая ситуация приобретает глубину самого реалистичного и жизненного рассказа. Ларри Гопник становится действительно тем самым библейским Иовом, чьи мучения может проистекают от комичного абсурда повседневности, но ранят нашего героя не менее сильно и может как раз по причине их гораздо меньшей трагичности. Гопник действительно становится и жертвой собственного слабоволия, и жертвой эгоизма в отношениях между людьми.
Дополнительное и очень важное измерение фильму придает действие, практически все время происходящее в еврейской среде - со строгим соблюдением ритуалов, празднованиями, раввинами вместо психоаналитиков. Из фильм мне стало понятно, что анекдоты про евреев лучше слышать от самих евреев - в "Серьезном человеке" Коэны превращают этот жанр в миниатюру эпического размаха, цинизма и как ни странно какой-то светлой, очищающей энергетики. Совершенно фантастическая вступительная старинная новелла про мертвого раввина! А анекдот про еврейские письмена, обнаруженные евреем-стоматологом на внутренней стороне зубов гоя-пациента - просто какой-то гибрид Аллена с Дэвидом Линчем! Не сомневаюсь, что Коэны решили потоптаться тут на этих двух классиках. Да, еврейскость "Серьезного человека" просто самым неприличным образом зашкаливает, доходя до ядовитых шуток над обрядами: бар-мицва обкуренного сына Гопника как триумф субъективной камеры. Думаю, что люди из религиозной организации, финансировавшей первый фильм Коэнов серьезно призадумаются, если не помрут со смеха во время просмотра.
Но шутки в сторону, лучше стоит понять почему Коэны сняли историю в антураже 1967 года. Ретро там маловато. "Somebody To Love" звучит из каждого утюга и пахнет вкусным дымком - но на экране однотипные дома в пригороде, скучные кафе, солидные кабинеты. Историю о том, как покарал университетского препода суровый еврейский Бог оставим более простодушным критикам видящим только то, что написано на заборе. Мы же, как люди культурологически подкованные, обратим внимание на схождение в фильме трех смысловых линий: смены общественной парадигмы, кризиса среднего возраста и традиционного мышления, веками консервировавшегося еврейской общиной. Коэны совершенно не случайно показывают нам обряд бар-мицва, посвящения мальчика в мужчины, ответственного за свои поступки. Показывают и высмеивают его ритуальный пафос. Тот самый пафос, который затем будет давить на Ларри и его брата, страдающих, что Бог не указал им верный путь и они не стали серьезными людьми. Без сомнения подобное внутреннее напряжение, не дающее человеку осмысленно взглянуть на свое существование, вместо того, чтобы находится в невыносимых тисках моральных самоугрызений к концу 60-х стало настолько очевидным психологическим состоянием, что Серк и Рей снимали про это фильмы, на материале белых англосаксов. И Коэны, дав нам посмеяться над казалось бы совершенно явными для современников нелепицами, рассказывают и о причинах молодежной революции, и о ушедших общественных нормах, и о том, что выбор пути так и продолжает оставаться в руках каждого из нас. И как советует раввин Маршак, "когда правда оказывается ложью, а надежда внутри тебя погибает" - надо просто включить любимый альбом Jefferson Airplane.
Интересно, что фильм вполне можно рассматривать как некое "Назад в будущее" относительно "Любовников" Грея, герой Хоакина Феникса чуть располнел, но сохранил инфантилизм и нервное выражение лица. И все происходящее в "Серьезном человеке" еще один жизненный этап пути традиционного еврейского персонажа - шлимазла. Персонажа, сделавшего шедеврами "Фарго" и "Большого Лебовского". "Серьезный человек", с финалом а-ля "Короткие истории" Олтмена и "Магнолия" Андерсона, если и отстает от них, то ненамного.
