Откройте, монахи!
«Достаточно пару секунд посмотреть как Павел Лунгин ест свой йогурт, чтобы понять, что перед нами прохвост»,- сказал Жан-Люк Годар. На самом деле Павел Лунгин - человек способный творить кинематографические чудеса. Княжеские слуги из фильма «Андрей Рублёв» выкололи иконописцам глаза, чтобы они не смогли нарисовать другие прекрасные фрески князьям-конкурентам. После фильма «Такси-блюз» Лунгин самостоятельно лишил себя способности к нестандартному кинематографическому виденью.
В фильме «Остров» главный герой, чтобы спасти от немцев свою шкуру, совершает убийство капитана угольного буксира, где работает матросом, а после взрыва судна, попадает к монахам. Там он всю оставшуюся жизнь возит уголь, топит печь и совершает чудеса. Стекающиеся к нему за спасением паломники склонны к грехам, корысти и истерии, поэтому старец Анатолий (Мамонов) пугает их силой слова и неумеренной жестикуляцией. Отрекшись от всего мирского, он спит на присыпанном снегом угле, ходит в полуистлевшей, грязной одежде и уединившись на скалах вымаливает у Бога прощение за совершённый грех. Старец Анатолий является лучом света в темном царстве народной бездуховности, своим примером он обращает в истинную веру других монахов, которые перестали быть настоящими проповедниками, став по существу функционерами и чиновниками.
Этим летом мне случилось побывать на открытии небольшой церкви восстановленной силами маленькой православной общины. Красивая торжественная процессия, воодушевлённые лица прихожан, дети, играющие на лестнице, молодые девушки в платках. Ведущий церемонию священник никого не обвинял в смертных грехах и не призывал каяться, наоборот - своей зажигательной проповедью он создавал ощущение праздника и благородной причастности к общему делу. Ничего схожего с мрачными иезуитами и сумасшедшими кликушами, шастающими около крупных монастырей, этот священник не имел. Однако РПЦ имидж гневно бичующего словом православного монаха оказался несравненно ближе.
Отмечу также, что никакого раскаяния в содеянном у старца Анатолия нет и в помине, есть только страх перед возмездием на том свете, он может умереть спокойно, узнав, что его жертва оказалась жива.
Однако мне как киноману этот фильм интересен с точки зрения искусства. Персонажи второго плана вызывают только однозначные эмоции, на их фоне старец Анатолий со своими муками совести уже не выглядит плоским и надуманным. Для имитации речи монахов оказалось достаточно вставлять цитаты из Библии, устаревшие обороты и менять местами сказуемые и подлежащие. (Помниться, когда Барт разбирал «Юлия Цезаря» Манкевича, он отметил, что всю римскость в фильме создают характерные стрижки персонажей.) Визуальный ряд слеплен из расхожих изобразительных клише о Русском Севере, в которых на всём горизонтальном лежит снег, чтобы хоть как-нибудь организовать пространство в кадре. Но более всего интересно, как Лунгин адаптирует к православному фильму расхожие сюжетные схемы голливудского кино. Есть так называемое «бади-муви» - полицейское кино о напарниках, где двигателем сюжета является соперничество-партнёрство главных персонажей. Главной парой в «Острове» являются Мамонов и Дюжев. Мамонов борется с грехом в убойном стиле Мэла Гибсона из «Смертельного оружия» и применяет такие же элегантные жульнические приёмы, как и Филипп Нуаре в «Откройте, полиция!». Дюжев же представляет собой смесь из действующего по стандартам Дэнни Гловера и наивного Тьерри Лермитта. Естественно эффективная, хоть и не соответствующая канонам тактика героя Мамонова берёт верх. Для полного соответствия нужно только, чтобы героя Сухорукова изображал поднаторевший в ролях милицейских начальников Кузнецов. С появлением адмирала и его дочери в фильме появляется мотивы «Изгоняющего дьявола», в котором драма вселения демонов, происходит в семье представительницы истеблишмента - голливудской киноактрисы. Семья адмирала её безусловный советский эквивалент. Центральный сюжет списан из «Непрощённого» Иствуда, а герои с двойным дном хорошо знакомы нам по фильмам типа «Бэтмена». Монашеское же одеяние Мамонова ничуть не менее крутое, чем униформа человека-летучей мыши. Короче говоря, нужно срочно выдвигать «Остров» на «Оскар». Фридкин будет рыдать от восторга на плече у Иствуда, а Бартон скажет им гнусавым голосом Володарского: «Наконец-то эти сумасшедшие русские научились делать кино!».
В фильме «Остров» главный герой, чтобы спасти от немцев свою шкуру, совершает убийство капитана угольного буксира, где работает матросом, а после взрыва судна, попадает к монахам. Там он всю оставшуюся жизнь возит уголь, топит печь и совершает чудеса. Стекающиеся к нему за спасением паломники склонны к грехам, корысти и истерии, поэтому старец Анатолий (Мамонов) пугает их силой слова и неумеренной жестикуляцией. Отрекшись от всего мирского, он спит на присыпанном снегом угле, ходит в полуистлевшей, грязной одежде и уединившись на скалах вымаливает у Бога прощение за совершённый грех. Старец Анатолий является лучом света в темном царстве народной бездуховности, своим примером он обращает в истинную веру других монахов, которые перестали быть настоящими проповедниками, став по существу функционерами и чиновниками.
Этим летом мне случилось побывать на открытии небольшой церкви восстановленной силами маленькой православной общины. Красивая торжественная процессия, воодушевлённые лица прихожан, дети, играющие на лестнице, молодые девушки в платках. Ведущий церемонию священник никого не обвинял в смертных грехах и не призывал каяться, наоборот - своей зажигательной проповедью он создавал ощущение праздника и благородной причастности к общему делу. Ничего схожего с мрачными иезуитами и сумасшедшими кликушами, шастающими около крупных монастырей, этот священник не имел. Однако РПЦ имидж гневно бичующего словом православного монаха оказался несравненно ближе.
Отмечу также, что никакого раскаяния в содеянном у старца Анатолия нет и в помине, есть только страх перед возмездием на том свете, он может умереть спокойно, узнав, что его жертва оказалась жива.
Однако мне как киноману этот фильм интересен с точки зрения искусства. Персонажи второго плана вызывают только однозначные эмоции, на их фоне старец Анатолий со своими муками совести уже не выглядит плоским и надуманным. Для имитации речи монахов оказалось достаточно вставлять цитаты из Библии, устаревшие обороты и менять местами сказуемые и подлежащие. (Помниться, когда Барт разбирал «Юлия Цезаря» Манкевича, он отметил, что всю римскость в фильме создают характерные стрижки персонажей.) Визуальный ряд слеплен из расхожих изобразительных клише о Русском Севере, в которых на всём горизонтальном лежит снег, чтобы хоть как-нибудь организовать пространство в кадре. Но более всего интересно, как Лунгин адаптирует к православному фильму расхожие сюжетные схемы голливудского кино. Есть так называемое «бади-муви» - полицейское кино о напарниках, где двигателем сюжета является соперничество-партнёрство главных персонажей. Главной парой в «Острове» являются Мамонов и Дюжев. Мамонов борется с грехом в убойном стиле Мэла Гибсона из «Смертельного оружия» и применяет такие же элегантные жульнические приёмы, как и Филипп Нуаре в «Откройте, полиция!». Дюжев же представляет собой смесь из действующего по стандартам Дэнни Гловера и наивного Тьерри Лермитта. Естественно эффективная, хоть и не соответствующая канонам тактика героя Мамонова берёт верх. Для полного соответствия нужно только, чтобы героя Сухорукова изображал поднаторевший в ролях милицейских начальников Кузнецов. С появлением адмирала и его дочери в фильме появляется мотивы «Изгоняющего дьявола», в котором драма вселения демонов, происходит в семье представительницы истеблишмента - голливудской киноактрисы. Семья адмирала её безусловный советский эквивалент. Центральный сюжет списан из «Непрощённого» Иствуда, а герои с двойным дном хорошо знакомы нам по фильмам типа «Бэтмена». Монашеское же одеяние Мамонова ничуть не менее крутое, чем униформа человека-летучей мыши. Короче говоря, нужно срочно выдвигать «Остров» на «Оскар». Фридкин будет рыдать от восторга на плече у Иствуда, а Бартон скажет им гнусавым голосом Володарского: «Наконец-то эти сумасшедшие русские научились делать кино!».