Рождение "Дикой Дивизии"
Его звали Хорват. Познакомил меня с ним Кортес. Я не обратил тогда внимания на Хорвата - на еще одного из многочисленных знакомых Кортеса. Запомнился он мне тогда фразами, которые не договаривал до конца, тем самым пытаясь придать им многозначительность; тюбетейкой, сдвинутой на затылок, и постоянным сплевыванием. Он обогатил мой словарный запас словом «мыши», так он называл тех, кто не пошел воевать. Сам он, с его слов, был отменным бойцом, особенно отличившимся в ДАП. Я верил... тогда я многому верил.
После того, как мы попали в засаду и Кортес погиб, Хорват пришел в наше подразделение. Попасть к нам тогда было сложно. Принимали только по рекомендации тех, кто уже служил. Причем рекомендодатель нес солидарную ответственность с провинившимся. Воспитывать бойцов мне было некогда. Все взрослые люди, добровольцы, знали за чем шли. Наказание тогда было одно - исключение. Тогда для многих угроза исключения была страшнее расстрела.
Мотивация тогда была на высочайшем уровне. Помню летом ко мне подошли мои сослуживцы и сказали, - командир, если надо кого из нас расстрелять, стреляй, мы все понимаем. А что, - спросил я, - я чего то не знаю? Да нет, - ответили они, - все в норме, но если надо кому ногу там прострелить, мы с пониманием.
В память о Кортесе я принял Хорвата без колебаний. Воевать он не хотел. Если и выезжал на передок, то в затишье и для того, что бы сделать селфи. Очень любил фотографироваться на фоне трофейной и союзной техники. Если нужно было отвезти пленных или трофеи, то тут он был впереди всех.
Тогда группы формировались в основном по авторитарному принципу, точнее по авторитетному. Такой принцип формирования группы имеет свои достоинства и недостатки. Главным недостатком, с моей точки зрения, было то, что в случае гибели лидера, группа распадалась. Другим недостатком был размер группы. При ее росте терялся бы контроль над подчиненными. Поэтому я не препятствовал созданию внутренних междусобойчиков, имея в виду выделение в дальнейшем в отдельные подразделения таких подгруппок. Я спокойно следил за тем, как Хорват обрабатывает товарищей, формируя «семейку». Более того, у нас возникла договоренность, что Хорват формирует взвод, которым будет командовать. Он стал подтягивать своих знакомых из других подразделений. В качестве зама я его даже не рассматривал, на это он не тянул, да и должность опасная. В 2014 году я потерял 6 замов. 5 погибло, 1 дезертировал. В 2015-ом еще один из них потерял ногу. Работа опасная, а значит не для Хорвата.
Однажды, я отдал приказ одному из этих новичков и услышал, что я ему не командир, а его командир Хорват. Такое надо пресекать жестко. Я прогнал все его так называемое подразделение, заставив ответить на вопрос - кто твой командир. Всем, кто назвал командиром не меня, было предложено собрать вещи и убираться. Хорват пообещал все исправить. В целом, больше проблем с подчинением не было. Был даже случай, когда «бойцы» достойно проявили себя. Когда мы захватывали Грабское второй раз, я оставил в качестве прикрытия Утес, где старшим расчета был Балу, «боец от Хорвата». Я определил позицию для пулемета, а сам с группой двинулся вперед. Оставшийся расчет решил, что нашел более выгодную позицию. Их решение оказалось удачным. Жаль Балу, позже, как я слышал, он получил срок за продажу оружия. А так эта группа отсиживалась в тылу. Максимум на что их хватало - снять рекламный ролик из серии заехали в пустую деревню, водрузили флаг. Как-то раз я называл их «Дикой дивизией», они подхватили это название, даже флаг нарисовали. Всего же в этой «дивизии» было около 20 человек. Лень поднимать списки, да и кому нужна такая точность.
Мне они особо не мешали. Более того, они были полезны тем, что благодаря им, наше подразделение не воспринимали всерьез. Понты на войне нахрен не нужны. Мое отношение изменилось после Малоорловки.
Был сложный бой. К сожалению, я не принимал в нем участие, но я наблюдал за его ходом сидя в машине с загипсованной ногой. Мимо меня возвращались наши бойцы после неудачной атаки. Передо мной горел камаз, в котором рвалось б/к. Водителя (Барсук) и пассажира (Панк) из моей машины, раненых осколками, уже успели эвакуировать. Я вылез из нее и, лежа в воронке, ждал, пока пройдут последние бойцы, да собственно я бы и не смог сам отойти, коляска лежала в багажнике. Вокруг меня стали собираться бойцы, которые не захотели, как они сказали - бросить меня. В результате под артобстрелом находилось людей больше, чем это было нужно. Дождались отхода последних и меня утащили в тыл.
«Дикая дивизия» принимала участие в этом бою. Они не выехали даже за переезд. Мы ожидали от них, что они хотя бы будут вывозить раненых. Так и получилось. Почти так. Одна из машин из этой «ДД», загрузив легкораненых уехала в Донецк и больше не появлялась. Остальные никакого участия в бою не принимали. По результатам этого боя я написал наградные в которые включил Хорвата.
После боя, как это у нас было принято, мы собрались и начали обсуждать произошедшее. Какие ошибки допустили, кто и как действовал. Спустя некоторое время, ко мне подошел один из бойцов и, сильно смущаясь, рассказал мне о том, как Хорват отказался вывозить раненого. Я не поверил. Мало ли что мне рассказал боец, может они что-то не поделили между собой. Но на всякий случай я придержал наградной. Были названы позывные. Оба раненых. Я расспросил их. Как оказалось, один из бойцов, будучи сам раненым, тащил на себе товарища. Дотащил его до Хорвата. Помоги, - закричал боец, - я его не дотащу, он тяжелый. Хорват, - рассказывал боец, - вцепился руками в дверь машины и машет головой «не-а». Помоги, - взмолился боец, - не дотащу. Но Хорват так и не помог.
Раненых надо вытаскивать. Раненых нельзя бросать. Мертвых можно. Раненых бросать нельзя.
Я вызвал Хорвата и приказал ему покинуть подразделение. Он не хотел. Еще бы. Кормится на халяву, не воюет, но пиарится. Для него было идеально. Я предупредил, что если не уйдет добровольно, будет выкинут силой. У него хватило ума поднять по тревоге свою группу и занять оборону на этаже. Сейчас я перееbаshил бы их всех. Тогда я дал им возможность уйти. Я даже не изъял оружие у этих трусов. Куда они ушли меня мало интересовало.
Прибились они к Сильверу. Чем занимались не знаю, но явно не артразведкой. Там были бы серьезные сложности с целеуказанием даже «по улитке».
Позже, я не раз сталкивался с ними. «Дикая дивизия» дописала к своему названию имя нашего подразделения «Б-2». Им это было нужно для получения гуманитарки. Они ее получали от имени нашего подразделения. Недавно я в инете наткнулся на разборки между Хорватом и Талышевым. Кто такой Хорват я знал, но не знал, кто такой Талышев. Я связался с Сильвером и навел справки. Сильвер отозвался о Талышеве хорошо. Я уточнил у Сильвера о причинах разборок. Оказалось, что Талышев, после того, как навел справки о Хорвате, отказался поставлять ему гуманитарку, что сильно обозлило последнего. Вот и все причины разборок.
С этим «подразделением» я столкнулся еще пару раз.
Когда началась Дебальцевская операция, Хорват получил приказ выехать подразделением под Углегорск. Выехать смогло около 10 человек, хотя заработную плату он аккуратно получал на несколько десятков человек. Наши подразделения раскидали, к примеру мы были в Логвиново и на высотках. В самом Дебальцево был, к примеру, Гризли. За это пусть он сам напишет. «ДД» я встретил как раз тогда, когда Гризли зажали на ж/д вокзале и Хорват с дрожью в голосе рассказывал, как они жизней не пожалеют, но «ребят вытащат». Сидя в Углегорске, как мне кажется, было бы сделать это затруднительно.
В 2015-ом один из хорватовских, попросил встретится со мной. Я приехал на встречу. Мой бывший боец, отводя глаза рассказывал мне, что Хорват его обманул, когда их отчисляли от нас, Хорват тогда исказил мои слова и рассказал всем не так, как я говорил. Что сейчас его выгнали, так как Хорват обвинил этого бойца в краже гуманитарки. Начал мне рассказывать о какой-то коллекции золотых монет, которую Хорват «раздобыл» и с кем-то не поделился. Мне это было не интересно. Я покивал головой и ушел.
Ах да, при задержании Сильвера, ездил к Хорвату согласовать действия направленные на его освобождение. Да и к Сильверу заехал в гости, когда его освободили.
Такая вот история рождения подразделения «Дикая дивизия».
P.S. Большой привет фантазерам с лостармора.
P.S. Обнаружены неточности. Хорват выезжал за переезд (Малоорловка). Подтвердили бойцы, находившиеся рядом с ним в тот момент.
После того, как мы попали в засаду и Кортес погиб, Хорват пришел в наше подразделение. Попасть к нам тогда было сложно. Принимали только по рекомендации тех, кто уже служил. Причем рекомендодатель нес солидарную ответственность с провинившимся. Воспитывать бойцов мне было некогда. Все взрослые люди, добровольцы, знали за чем шли. Наказание тогда было одно - исключение. Тогда для многих угроза исключения была страшнее расстрела.
Мотивация тогда была на высочайшем уровне. Помню летом ко мне подошли мои сослуживцы и сказали, - командир, если надо кого из нас расстрелять, стреляй, мы все понимаем. А что, - спросил я, - я чего то не знаю? Да нет, - ответили они, - все в норме, но если надо кому ногу там прострелить, мы с пониманием.
В память о Кортесе я принял Хорвата без колебаний. Воевать он не хотел. Если и выезжал на передок, то в затишье и для того, что бы сделать селфи. Очень любил фотографироваться на фоне трофейной и союзной техники. Если нужно было отвезти пленных или трофеи, то тут он был впереди всех.
Тогда группы формировались в основном по авторитарному принципу, точнее по авторитетному. Такой принцип формирования группы имеет свои достоинства и недостатки. Главным недостатком, с моей точки зрения, было то, что в случае гибели лидера, группа распадалась. Другим недостатком был размер группы. При ее росте терялся бы контроль над подчиненными. Поэтому я не препятствовал созданию внутренних междусобойчиков, имея в виду выделение в дальнейшем в отдельные подразделения таких подгруппок. Я спокойно следил за тем, как Хорват обрабатывает товарищей, формируя «семейку». Более того, у нас возникла договоренность, что Хорват формирует взвод, которым будет командовать. Он стал подтягивать своих знакомых из других подразделений. В качестве зама я его даже не рассматривал, на это он не тянул, да и должность опасная. В 2014 году я потерял 6 замов. 5 погибло, 1 дезертировал. В 2015-ом еще один из них потерял ногу. Работа опасная, а значит не для Хорвата.
Однажды, я отдал приказ одному из этих новичков и услышал, что я ему не командир, а его командир Хорват. Такое надо пресекать жестко. Я прогнал все его так называемое подразделение, заставив ответить на вопрос - кто твой командир. Всем, кто назвал командиром не меня, было предложено собрать вещи и убираться. Хорват пообещал все исправить. В целом, больше проблем с подчинением не было. Был даже случай, когда «бойцы» достойно проявили себя. Когда мы захватывали Грабское второй раз, я оставил в качестве прикрытия Утес, где старшим расчета был Балу, «боец от Хорвата». Я определил позицию для пулемета, а сам с группой двинулся вперед. Оставшийся расчет решил, что нашел более выгодную позицию. Их решение оказалось удачным. Жаль Балу, позже, как я слышал, он получил срок за продажу оружия. А так эта группа отсиживалась в тылу. Максимум на что их хватало - снять рекламный ролик из серии заехали в пустую деревню, водрузили флаг. Как-то раз я называл их «Дикой дивизией», они подхватили это название, даже флаг нарисовали. Всего же в этой «дивизии» было около 20 человек. Лень поднимать списки, да и кому нужна такая точность.
Мне они особо не мешали. Более того, они были полезны тем, что благодаря им, наше подразделение не воспринимали всерьез. Понты на войне нахрен не нужны. Мое отношение изменилось после Малоорловки.
Был сложный бой. К сожалению, я не принимал в нем участие, но я наблюдал за его ходом сидя в машине с загипсованной ногой. Мимо меня возвращались наши бойцы после неудачной атаки. Передо мной горел камаз, в котором рвалось б/к. Водителя (Барсук) и пассажира (Панк) из моей машины, раненых осколками, уже успели эвакуировать. Я вылез из нее и, лежа в воронке, ждал, пока пройдут последние бойцы, да собственно я бы и не смог сам отойти, коляска лежала в багажнике. Вокруг меня стали собираться бойцы, которые не захотели, как они сказали - бросить меня. В результате под артобстрелом находилось людей больше, чем это было нужно. Дождались отхода последних и меня утащили в тыл.
«Дикая дивизия» принимала участие в этом бою. Они не выехали даже за переезд. Мы ожидали от них, что они хотя бы будут вывозить раненых. Так и получилось. Почти так. Одна из машин из этой «ДД», загрузив легкораненых уехала в Донецк и больше не появлялась. Остальные никакого участия в бою не принимали. По результатам этого боя я написал наградные в которые включил Хорвата.
После боя, как это у нас было принято, мы собрались и начали обсуждать произошедшее. Какие ошибки допустили, кто и как действовал. Спустя некоторое время, ко мне подошел один из бойцов и, сильно смущаясь, рассказал мне о том, как Хорват отказался вывозить раненого. Я не поверил. Мало ли что мне рассказал боец, может они что-то не поделили между собой. Но на всякий случай я придержал наградной. Были названы позывные. Оба раненых. Я расспросил их. Как оказалось, один из бойцов, будучи сам раненым, тащил на себе товарища. Дотащил его до Хорвата. Помоги, - закричал боец, - я его не дотащу, он тяжелый. Хорват, - рассказывал боец, - вцепился руками в дверь машины и машет головой «не-а». Помоги, - взмолился боец, - не дотащу. Но Хорват так и не помог.
Раненых надо вытаскивать. Раненых нельзя бросать. Мертвых можно. Раненых бросать нельзя.
Я вызвал Хорвата и приказал ему покинуть подразделение. Он не хотел. Еще бы. Кормится на халяву, не воюет, но пиарится. Для него было идеально. Я предупредил, что если не уйдет добровольно, будет выкинут силой. У него хватило ума поднять по тревоге свою группу и занять оборону на этаже. Сейчас я перееbаshил бы их всех. Тогда я дал им возможность уйти. Я даже не изъял оружие у этих трусов. Куда они ушли меня мало интересовало.
Прибились они к Сильверу. Чем занимались не знаю, но явно не артразведкой. Там были бы серьезные сложности с целеуказанием даже «по улитке».
Позже, я не раз сталкивался с ними. «Дикая дивизия» дописала к своему названию имя нашего подразделения «Б-2». Им это было нужно для получения гуманитарки. Они ее получали от имени нашего подразделения. Недавно я в инете наткнулся на разборки между Хорватом и Талышевым. Кто такой Хорват я знал, но не знал, кто такой Талышев. Я связался с Сильвером и навел справки. Сильвер отозвался о Талышеве хорошо. Я уточнил у Сильвера о причинах разборок. Оказалось, что Талышев, после того, как навел справки о Хорвате, отказался поставлять ему гуманитарку, что сильно обозлило последнего. Вот и все причины разборок.
С этим «подразделением» я столкнулся еще пару раз.
Когда началась Дебальцевская операция, Хорват получил приказ выехать подразделением под Углегорск. Выехать смогло около 10 человек, хотя заработную плату он аккуратно получал на несколько десятков человек. Наши подразделения раскидали, к примеру мы были в Логвиново и на высотках. В самом Дебальцево был, к примеру, Гризли. За это пусть он сам напишет. «ДД» я встретил как раз тогда, когда Гризли зажали на ж/д вокзале и Хорват с дрожью в голосе рассказывал, как они жизней не пожалеют, но «ребят вытащат». Сидя в Углегорске, как мне кажется, было бы сделать это затруднительно.
В 2015-ом один из хорватовских, попросил встретится со мной. Я приехал на встречу. Мой бывший боец, отводя глаза рассказывал мне, что Хорват его обманул, когда их отчисляли от нас, Хорват тогда исказил мои слова и рассказал всем не так, как я говорил. Что сейчас его выгнали, так как Хорват обвинил этого бойца в краже гуманитарки. Начал мне рассказывать о какой-то коллекции золотых монет, которую Хорват «раздобыл» и с кем-то не поделился. Мне это было не интересно. Я покивал головой и ушел.
Ах да, при задержании Сильвера, ездил к Хорвату согласовать действия направленные на его освобождение. Да и к Сильверу заехал в гости, когда его освободили.
Такая вот история рождения подразделения «Дикая дивизия».
P.S. Большой привет фантазерам с лостармора.
P.S. Обнаружены неточности. Хорват выезжал за переезд (Малоорловка). Подтвердили бойцы, находившиеся рядом с ним в тот момент.