Дуэль Новосильцева с Черновым
Наверное, потому что близится годовщина дуэли на Черной речке, тема дуэлей стала актуальной.
В 1825 году, в сентябре состоялась дуэль между подпоручиком Семеновского полка Константином Черновым и флигель-адъютантом Александра I Владимиром Новосильцевым. Оба они были смертельно ранены и скончались. Чернов был членом Северного общества. С подачи биографа Рылеева Д.А. Кропотова, во многих статьях указано, что Константин Чернов и Кондратий Рылеев были двоюродными братьями, якобы их матери были родными сестрами. Эти утверждения противоречат фактам.
К дуэли привели следующие обстоятельства. Летом 1824 года молодой флигель-адъютант Александра I, внук графа Владимира Григорьевича Орлова, Владимир Дмитриевич Новосильцев увлекся сестрой Константина Чернова Екатериной. Она ответила ему взаимностью. В семье Черновых было пять сыновей и четыре дочерей. Отец Чернов Пахом Кондратьевич, генерал-майор, генерал-аудитор Первой армии, участник войны 1812 года, награжден орденом Святого Георгия 4 степени. Род старый, но не знатный.
Новосильцев просил руки Екатерины Черновой и родители невесты согласились отдать ее за него. Помолвка состоялась в августе 1824 года. Жених и невеста были помолвлены без согласия матери жениха - Новосильцевой Екатерины Владимировны. Мать была старшей дочерью Владимира Григорьевича Орлова - одного из пяти братьев Орловых, участвовавших в возведении Екатерины Второй на престол, и фрейлины императрицы Елизаветы Ивановны Штакельберг.
Екатерину Владимировну Новосильцеву крестила сама Екатерина Вторая. Она стала фрейлиной императрицы еще в младенчестве и дежурила у смертного одра последнюю ночь императрицы Екатерины.
Свадьба Новосильцева и Екатерины Черновой была назначена, но сославшись на болезнь отца, Новосильцев собрался в Москву. Согласия родителей Новосильцева на эту свадьбу не было. Его мать была против брака сына с Черновой, считала его мезальянсом. Для нее такой брак был недопустим. Была ли ею сказана фраза: "Я не могу допустить, чтобы мой сын женился на какой-то Черновой, да вдобавок еще Пахомовне", не известно. Скорее всего, она выдумана была после.
Но еще с дороги в Москву Новосильцев писал к своей невесте, а по приезду в Москву писать прекратил. Семья невесты три месяца не имела никаких известий от него. Он возвратился в Петербург, затем вновь уехал в Москву и за все это время не писал к ней. Брат невесты, лейб-гвардии поручик Семёновского полка Константин Чернов поехал в Москву, чтобы объясниться с женихом. Новосильцев в присутствии генерал-губернатора и других особ подтвердил свое намерение жениться на Екатерине Черновой, но сделал отсрочку свадьбы на полгода, чтобы брак не выглядел так, словно его к этому принуждает Константин Чернов.
Мать жениха, Екатерина Владимировна Новосильцева, написала письмо к родителям невесты, что она согласна на брак сына с их дочерью.
По возвращении в Петербург обоих, вскоре Новосильцев вызвал Константина Чернова на дуэль, якобы, за слухи, что Чернов его заставил согласиться жениться на Екатерине Черновой. Этот поединок был отменен, поскольку Константин Чернов заверил Новосильцева, что он не имеет никакого отношения к таким слухам.
Разумеется, что семейство Черновых уже не хотело такого мужа Екатерине Черновой. Однако договоренность о свадьбе была признана обеими сторонами. При этом мать Новосильцева, чтобы расстроить нежелательную для сына свадьбу, использовала административный ресурс. По всей вероятности, начальник отца невесты генерал-майора Чернова фельдмаршал граф Сакен, стараясь угодить Новосильцевой, дал понять отцу невесты, что желает, чтобы он отказал Новосильцеву в свадьбе с дочерью. Отец невесты такой отказ послал жениху. Константин Чернов счел поведение Новосильцева оскорбительным и 8 сентября 1825 года вызвал его на дуэль.
Предсмертная записка Константина Чернова:
«Бог волен в жизни; но дело чести, на которое теперь отправляюсь, по всей вероятности обещает мне смерть, и потому прошу г-д секундантов моих объявить всем родным и людям благомыслящим, которых мнением дорожил я, что предлог теперешней дуэли нашей существовал только в клевете злоязычия и в воображении Новосильцева. Я никогда не говорил перед отъездом в Москву, что собираюсь принудить его к женитьбе на сестре моей. Никогда не говорил я, что к тому его принудили по приезде, и торжественно объявляю это словом офицера. Мог ли я желать себе зятя, которого бы можно было по пистолету вести под венец? Захотел ли бы я подобным браком сестры обесславить свое семейство? Оскорбления, нанесенные моей фамилии, вызвали меня в Москву; но уверение Новосильцева в неумышленности его поступка заставило меня извиниться передним в дерзком моем письме к нему и, казалось, искреннее примирение окончило все дело. Время показало, что это была одна игра, вопреки заверения Новосильцева и ручательства благородных его cекундантов. Стреляюсь на три шага, как за дело семейственное; ибо, зная братьев моих, хочу кончить собою на нем, на этом оскорбителе моего семейства, который для пустых толков еще пустейших людей преступил все законы чести, общества и человечества. Пусть паду я, но пусть падет и он, в пример жалким гордецам, и чтобы золото и знатный род не насмехались над невинностью и благородством души».
Условия дуэли были тяжелые: дистанция восемь шагов; раненый, если он сохранил заряд, может стрелять; сохранивший последний выстрел имеет право подойти к барьеру и подозвать к барьеру противника.
«Мы, секунданты нижеподписавшиеся, условились:
1) Стреляться на барьер, дистанция восемь шагов, с расходом по пяти.
2) Дуэль кончается первою раною при четном выстреле; в противном случае, если раненый сохранил заряд, то имеет право стрелять, хотя лежащий, если же того сделать будет не в силах, то поединок полагается вовсе и навсегда прекращенным.
3) Вспышка не в счет, равно осечка. Секунданты обязаны в таком случае оправить кремень и подсыпать пороху.
4) Тот, кто сохранил последний выстрел, имеет право подойти сам и подозвать своего противника к назначенному барьеру.
Полковник Герман.
Подпоручик Рылеев.
Ротмистр Реад.
Подпоручик Шипов»
10 сентября в 6 часов утра дуэль состоялась. Чернов и Новосильцев выстрелили одновременно... Чернова, раненного в висок, Рылеев отвез на его квартиру в Семеновские казармы; Новосильцева, смертельно раненного в печень, перенесли на ближайший постоялый двор, где он и скончался.
Промахнуться с такого расстояния военному, владевшему пистолетом, практически невозможно. Дуэльные пистолеты позволяли стрелять прицельно. Так что, оба шли на смерть.
Еще оставалось три месяца до Сенатской площади, но политически настроенный Рылеев с соратниками пытались придать этому поединку политическое содержание и представить как противостояние высшей аристократии простому дворянству. Члены тайного общества пытались превратить похороны Чернова в манифестацию против аристократии.
Я считаю, что сама дуэль произошла только потому, что к поединку Чернова подстрекал Рылеев.
Константин Чернов умер 22 сентября 1825 года. Похороны состоялись в субботу 26 сентября 1825 года. Вот как их описывал современник:
“...Офицеры обществом сложились схоронить товарища великолепно... Гроб малиновый, бархатный, с золотым газом. Дроги с балдахином и наверху дворянская корона. Лошади в попонах черных с кистями на головах, военная музыка, огромный хор певчих, собор духовенства, более 50 человек с факелами, рота солдат, военных штаб- и обер-офицеров более 500. Сотни карет четвернями, а дрожек парами - счету нет!”
Похороны Константина Чернова были многолюдными. По мнению публики, Константин Чернов защищал честь своей семьи. Но руководители тайного Северного общества, членом которого был Константин Чернов, пытались представить поединок как общественно-патриотический поступок, а гибель Чернова как гражданский подвиг против аристократии. Большое количество людей на похоронах пытались выдать за политический протест, а сами похороны превратить в манифестацию. Мне кажется натянутой, надуманной и ничем не обоснованной оценка некоторыми историографами похорон Чернова как политической манифестации против верховной аристократии. Сознание той бессмысленности, которая повлекла за собой смерть двух молодых блестящих офицеров в самом прекрасном возрасте, могла служить причиной такого скопления людей. Неправомерно было обвинять в гибели Чернова и Новосильцева высшую аристократию. Это обвинение в историографии могло возникнуть в последствии на основе общественной жалости к судьбе участников декабристского бунта, который тоже был бессмысленным.
Такая политическая оценка самой дуэли могла исходить от Кондратия Рылеева.
Рылеев с Кюхельбеккером считается автором стихов "На смерть Чернова". Среди исследователей нет единого мнения, кто же написал эти стихи.
Ходили слухи, что сестра Чернова, за честь которой вступился Константин, Екатерина Пахомовна Чернова, не пережила позора и застрелилась, другие утверждали, что она отравилась, а кто-то говорил, что она ушла в монастырь.
Известный своими письмами, содержащими сведения о многих происшествиях и слухах, московский почт-директор Александр Яковлевич Булгаков писал своему брату Константину в Петербург:
“Похороны Чернова доказывают, что он был в полку любим, да и вообще хвалят его все, а о сестре слышал я, что она идет в монастырь, а я желал бы лучше, чтобы представился вдруг неожиданно хороший жених: она бы этого стоила”.
Такой хороший жених сыскался! Сестра Чернова Екатерина Пахомовна вышла замуж в 1832 году за Николая Михайловича Лемана, младший брат которого Павел тоже был членом тайного Южного общества. Павел Леман за участие в декабрьском бунте был сослан на Кавказ.
Муж Екатерины, Николай Михайлович, не участвовал в бунте, был участником Отечественной войны 1812 года, командовал Якутским пехотным полком, участвовал русско-турецкой войне. Николай Михайлович Леман верой и правдой служил Отечеству, имел много наград, дослужился до генерал-лейтенанта. Екатерина Пахомовна родила ему восьмерых детей: четырех дочерей и четырех сыновей... Так что, судьба ее устроилась.
Мать Новосильцева, Екатерина Владимировна, урожденная графиня Орлова, до конца своей жизни так и не снимала траура по единственному сыну, погибшему от дуэльной пули Чернова. Она наследовала богатое наследство графа Орлова, но передать родовое наследство смогла только своему племяннику...
В 1825 году, в сентябре состоялась дуэль между подпоручиком Семеновского полка Константином Черновым и флигель-адъютантом Александра I Владимиром Новосильцевым. Оба они были смертельно ранены и скончались. Чернов был членом Северного общества. С подачи биографа Рылеева Д.А. Кропотова, во многих статьях указано, что Константин Чернов и Кондратий Рылеев были двоюродными братьями, якобы их матери были родными сестрами. Эти утверждения противоречат фактам.
К дуэли привели следующие обстоятельства. Летом 1824 года молодой флигель-адъютант Александра I, внук графа Владимира Григорьевича Орлова, Владимир Дмитриевич Новосильцев увлекся сестрой Константина Чернова Екатериной. Она ответила ему взаимностью. В семье Черновых было пять сыновей и четыре дочерей. Отец Чернов Пахом Кондратьевич, генерал-майор, генерал-аудитор Первой армии, участник войны 1812 года, награжден орденом Святого Георгия 4 степени. Род старый, но не знатный.
Новосильцев просил руки Екатерины Черновой и родители невесты согласились отдать ее за него. Помолвка состоялась в августе 1824 года. Жених и невеста были помолвлены без согласия матери жениха - Новосильцевой Екатерины Владимировны. Мать была старшей дочерью Владимира Григорьевича Орлова - одного из пяти братьев Орловых, участвовавших в возведении Екатерины Второй на престол, и фрейлины императрицы Елизаветы Ивановны Штакельберг.
Екатерину Владимировну Новосильцеву крестила сама Екатерина Вторая. Она стала фрейлиной императрицы еще в младенчестве и дежурила у смертного одра последнюю ночь императрицы Екатерины.
Свадьба Новосильцева и Екатерины Черновой была назначена, но сославшись на болезнь отца, Новосильцев собрался в Москву. Согласия родителей Новосильцева на эту свадьбу не было. Его мать была против брака сына с Черновой, считала его мезальянсом. Для нее такой брак был недопустим. Была ли ею сказана фраза: "Я не могу допустить, чтобы мой сын женился на какой-то Черновой, да вдобавок еще Пахомовне", не известно. Скорее всего, она выдумана была после.
Но еще с дороги в Москву Новосильцев писал к своей невесте, а по приезду в Москву писать прекратил. Семья невесты три месяца не имела никаких известий от него. Он возвратился в Петербург, затем вновь уехал в Москву и за все это время не писал к ней. Брат невесты, лейб-гвардии поручик Семёновского полка Константин Чернов поехал в Москву, чтобы объясниться с женихом. Новосильцев в присутствии генерал-губернатора и других особ подтвердил свое намерение жениться на Екатерине Черновой, но сделал отсрочку свадьбы на полгода, чтобы брак не выглядел так, словно его к этому принуждает Константин Чернов.
Мать жениха, Екатерина Владимировна Новосильцева, написала письмо к родителям невесты, что она согласна на брак сына с их дочерью.
По возвращении в Петербург обоих, вскоре Новосильцев вызвал Константина Чернова на дуэль, якобы, за слухи, что Чернов его заставил согласиться жениться на Екатерине Черновой. Этот поединок был отменен, поскольку Константин Чернов заверил Новосильцева, что он не имеет никакого отношения к таким слухам.
Разумеется, что семейство Черновых уже не хотело такого мужа Екатерине Черновой. Однако договоренность о свадьбе была признана обеими сторонами. При этом мать Новосильцева, чтобы расстроить нежелательную для сына свадьбу, использовала административный ресурс. По всей вероятности, начальник отца невесты генерал-майора Чернова фельдмаршал граф Сакен, стараясь угодить Новосильцевой, дал понять отцу невесты, что желает, чтобы он отказал Новосильцеву в свадьбе с дочерью. Отец невесты такой отказ послал жениху. Константин Чернов счел поведение Новосильцева оскорбительным и 8 сентября 1825 года вызвал его на дуэль.
Предсмертная записка Константина Чернова:
«Бог волен в жизни; но дело чести, на которое теперь отправляюсь, по всей вероятности обещает мне смерть, и потому прошу г-д секундантов моих объявить всем родным и людям благомыслящим, которых мнением дорожил я, что предлог теперешней дуэли нашей существовал только в клевете злоязычия и в воображении Новосильцева. Я никогда не говорил перед отъездом в Москву, что собираюсь принудить его к женитьбе на сестре моей. Никогда не говорил я, что к тому его принудили по приезде, и торжественно объявляю это словом офицера. Мог ли я желать себе зятя, которого бы можно было по пистолету вести под венец? Захотел ли бы я подобным браком сестры обесславить свое семейство? Оскорбления, нанесенные моей фамилии, вызвали меня в Москву; но уверение Новосильцева в неумышленности его поступка заставило меня извиниться передним в дерзком моем письме к нему и, казалось, искреннее примирение окончило все дело. Время показало, что это была одна игра, вопреки заверения Новосильцева и ручательства благородных его cекундантов. Стреляюсь на три шага, как за дело семейственное; ибо, зная братьев моих, хочу кончить собою на нем, на этом оскорбителе моего семейства, который для пустых толков еще пустейших людей преступил все законы чести, общества и человечества. Пусть паду я, но пусть падет и он, в пример жалким гордецам, и чтобы золото и знатный род не насмехались над невинностью и благородством души».
Условия дуэли были тяжелые: дистанция восемь шагов; раненый, если он сохранил заряд, может стрелять; сохранивший последний выстрел имеет право подойти к барьеру и подозвать к барьеру противника.
«Мы, секунданты нижеподписавшиеся, условились:
1) Стреляться на барьер, дистанция восемь шагов, с расходом по пяти.
2) Дуэль кончается первою раною при четном выстреле; в противном случае, если раненый сохранил заряд, то имеет право стрелять, хотя лежащий, если же того сделать будет не в силах, то поединок полагается вовсе и навсегда прекращенным.
3) Вспышка не в счет, равно осечка. Секунданты обязаны в таком случае оправить кремень и подсыпать пороху.
4) Тот, кто сохранил последний выстрел, имеет право подойти сам и подозвать своего противника к назначенному барьеру.
Полковник Герман.
Подпоручик Рылеев.
Ротмистр Реад.
Подпоручик Шипов»
10 сентября в 6 часов утра дуэль состоялась. Чернов и Новосильцев выстрелили одновременно... Чернова, раненного в висок, Рылеев отвез на его квартиру в Семеновские казармы; Новосильцева, смертельно раненного в печень, перенесли на ближайший постоялый двор, где он и скончался.
Промахнуться с такого расстояния военному, владевшему пистолетом, практически невозможно. Дуэльные пистолеты позволяли стрелять прицельно. Так что, оба шли на смерть.
Еще оставалось три месяца до Сенатской площади, но политически настроенный Рылеев с соратниками пытались придать этому поединку политическое содержание и представить как противостояние высшей аристократии простому дворянству. Члены тайного общества пытались превратить похороны Чернова в манифестацию против аристократии.
Я считаю, что сама дуэль произошла только потому, что к поединку Чернова подстрекал Рылеев.
Константин Чернов умер 22 сентября 1825 года. Похороны состоялись в субботу 26 сентября 1825 года. Вот как их описывал современник:
“...Офицеры обществом сложились схоронить товарища великолепно... Гроб малиновый, бархатный, с золотым газом. Дроги с балдахином и наверху дворянская корона. Лошади в попонах черных с кистями на головах, военная музыка, огромный хор певчих, собор духовенства, более 50 человек с факелами, рота солдат, военных штаб- и обер-офицеров более 500. Сотни карет четвернями, а дрожек парами - счету нет!”
Похороны Константина Чернова были многолюдными. По мнению публики, Константин Чернов защищал честь своей семьи. Но руководители тайного Северного общества, членом которого был Константин Чернов, пытались представить поединок как общественно-патриотический поступок, а гибель Чернова как гражданский подвиг против аристократии. Большое количество людей на похоронах пытались выдать за политический протест, а сами похороны превратить в манифестацию. Мне кажется натянутой, надуманной и ничем не обоснованной оценка некоторыми историографами похорон Чернова как политической манифестации против верховной аристократии. Сознание той бессмысленности, которая повлекла за собой смерть двух молодых блестящих офицеров в самом прекрасном возрасте, могла служить причиной такого скопления людей. Неправомерно было обвинять в гибели Чернова и Новосильцева высшую аристократию. Это обвинение в историографии могло возникнуть в последствии на основе общественной жалости к судьбе участников декабристского бунта, который тоже был бессмысленным.
Такая политическая оценка самой дуэли могла исходить от Кондратия Рылеева.
Рылеев с Кюхельбеккером считается автором стихов "На смерть Чернова". Среди исследователей нет единого мнения, кто же написал эти стихи.
Ходили слухи, что сестра Чернова, за честь которой вступился Константин, Екатерина Пахомовна Чернова, не пережила позора и застрелилась, другие утверждали, что она отравилась, а кто-то говорил, что она ушла в монастырь.
Известный своими письмами, содержащими сведения о многих происшествиях и слухах, московский почт-директор Александр Яковлевич Булгаков писал своему брату Константину в Петербург:
“Похороны Чернова доказывают, что он был в полку любим, да и вообще хвалят его все, а о сестре слышал я, что она идет в монастырь, а я желал бы лучше, чтобы представился вдруг неожиданно хороший жених: она бы этого стоила”.
Такой хороший жених сыскался! Сестра Чернова Екатерина Пахомовна вышла замуж в 1832 году за Николая Михайловича Лемана, младший брат которого Павел тоже был членом тайного Южного общества. Павел Леман за участие в декабрьском бунте был сослан на Кавказ.
Муж Екатерины, Николай Михайлович, не участвовал в бунте, был участником Отечественной войны 1812 года, командовал Якутским пехотным полком, участвовал русско-турецкой войне. Николай Михайлович Леман верой и правдой служил Отечеству, имел много наград, дослужился до генерал-лейтенанта. Екатерина Пахомовна родила ему восьмерых детей: четырех дочерей и четырех сыновей... Так что, судьба ее устроилась.
Мать Новосильцева, Екатерина Владимировна, урожденная графиня Орлова, до конца своей жизни так и не снимала траура по единственному сыну, погибшему от дуэльной пули Чернова. Она наследовала богатое наследство графа Орлова, но передать родовое наследство смогла только своему племяннику...