Старший сын (3-я версия). Театр ОКОЛО. 12.10.2017.
Однажды прочитала, что Юрий Погребничко все время ставит один и тот же спектакль (как бы он ни назывался), и если, попав на одну постановку, ты поймешь, что это - ТВОЁ, можно смело идти на все другие.
В театре ОКОЛО пересекаются совсем разные пьесы... да что там пьесы: тут царит вневременное пространство: исчезает наш, 21-й век, и вот уже мы все, кто годы те помнит, и кому, по малолетству, они совсем не знакомы, оказываемся в вампиловских временах, когда можно было среди ночи постучаться в чужую квартиру, и быть принятым так, словно ты - родной сын. Старший. Любимый.
Еще - старший Сарафанов вдруг достанет из кармана дар сыну. Но не старый портсигар, а картонку со словами: ведь не сложно «выучить монолог в каких-нибудь двенадцать или шестнадцать строк». А строки эти - про людей, львов, орлов и куропаток, рогатых оленей, гусей, пауков, молчаливых рыб...
И за бедный советский стол со «Старкой» и необременительной закуской к постаревшему Треплеву, который, как и обещал матери, не сделал «чик-чик» (а теперь вот пишет новое произведение - кантату «Все люди братья») - придут и сядут Тригорин с Шамраевым. И будут они, как пинг-понговый шарик, перекидывать друг другу слова своих ролей... или это, как фрагменты в калейдоскопе, будут меняться фрагменты реальностей?..
И это в постановке всё очень естественно - ну, так ведь и бывает: если совершенно неожиданно нашелся старший сын, то почему бы из ниоткуда возникшему Тригорину не поудить рыбу? Не в купальне, так в рукомойнике?
Театр ОКОЛО - это Театр с большой буквы. Место, где актеры, вроде бы ничего особенного не делая, совершают чудесатости преогромнейшие.
По сути, сценография и костюмы традиционно наипростейшие: традиционные лавочки, табуретки, искусственные цветы в ведрах... телогрейки, ушанки, шинели. Только между телогрейкой и стоптанными ботинками вдруг - черный шелковый блеск костюма, а на шинели пассажира, прямо с поезда забредшего в частный сектор, к Макарской, серебром сверкнет Георгиевский крест...
Слушайте и смотрите внимательно: во вроде бы совсем неинтонированной речи - бездна интонаций, а в бессистемном на первый взгляд появлении на сцене персонажей - не меньшая бездна смыслов.
И актеры славные, я очень их люблю.
А Сарафанова играет никто иной, как Алексей Левинский. Опять же - вроде и не играет, а просто с печальными глазами и вечной полуулыбкой двигается по сцене, тихо-тихо говорит текст своей роли... Но его присутствие в постановке - оно их разряда театральных чудес.
Вот так.
***
Ну, а мне еще «Старшего сына» на Таганке надо посмотреть, и я соберу, кажется, полный набор современных постановок пьесы Вампилова.
В театре ОКОЛО пересекаются совсем разные пьесы... да что там пьесы: тут царит вневременное пространство: исчезает наш, 21-й век, и вот уже мы все, кто годы те помнит, и кому, по малолетству, они совсем не знакомы, оказываемся в вампиловских временах, когда можно было среди ночи постучаться в чужую квартиру, и быть принятым так, словно ты - родной сын. Старший. Любимый.
Еще - старший Сарафанов вдруг достанет из кармана дар сыну. Но не старый портсигар, а картонку со словами: ведь не сложно «выучить монолог в каких-нибудь двенадцать или шестнадцать строк». А строки эти - про людей, львов, орлов и куропаток, рогатых оленей, гусей, пауков, молчаливых рыб...
И за бедный советский стол со «Старкой» и необременительной закуской к постаревшему Треплеву, который, как и обещал матери, не сделал «чик-чик» (а теперь вот пишет новое произведение - кантату «Все люди братья») - придут и сядут Тригорин с Шамраевым. И будут они, как пинг-понговый шарик, перекидывать друг другу слова своих ролей... или это, как фрагменты в калейдоскопе, будут меняться фрагменты реальностей?..
И это в постановке всё очень естественно - ну, так ведь и бывает: если совершенно неожиданно нашелся старший сын, то почему бы из ниоткуда возникшему Тригорину не поудить рыбу? Не в купальне, так в рукомойнике?
Театр ОКОЛО - это Театр с большой буквы. Место, где актеры, вроде бы ничего особенного не делая, совершают чудесатости преогромнейшие.
По сути, сценография и костюмы традиционно наипростейшие: традиционные лавочки, табуретки, искусственные цветы в ведрах... телогрейки, ушанки, шинели. Только между телогрейкой и стоптанными ботинками вдруг - черный шелковый блеск костюма, а на шинели пассажира, прямо с поезда забредшего в частный сектор, к Макарской, серебром сверкнет Георгиевский крест...
Слушайте и смотрите внимательно: во вроде бы совсем неинтонированной речи - бездна интонаций, а в бессистемном на первый взгляд появлении на сцене персонажей - не меньшая бездна смыслов.
И актеры славные, я очень их люблю.
А Сарафанова играет никто иной, как Алексей Левинский. Опять же - вроде и не играет, а просто с печальными глазами и вечной полуулыбкой двигается по сцене, тихо-тихо говорит текст своей роли... Но его присутствие в постановке - оно их разряда театральных чудес.
Вот так.
***
Ну, а мне еще «Старшего сына» на Таганке надо посмотреть, и я соберу, кажется, полный набор современных постановок пьесы Вампилова.