344 . Личность и болезни в авиации. Язвенная болезнь 12-перстной кишки. 8
Человек, который имеет опыт осмысления своего личного состояния, знает, чем какие ситуации могут заканчиваться, и либо обращается к специалисту на этом этапе эмоционального напряжения, либо несколько выжидает, и обращается только тогда, когда возникает следующий элемент тревожного ряда. Этот этап опасен уже сам по себе, поскольку именно на этом этапе стираются границы между сигналом и шумом, и соответственно исчезает способность оценивать значимость текущего изменения ситуации и возникает готовность видеть нейтральные при взгляде со стороны изменения ситуации, как несущие в себе опасность. При этом может изменяться и восприятие силы раздражения или степень терпимости к нему.
Я уже писал в одном из своих циклов о пациентке, которая говорила, что когда она укрывается простыней, простыня гремит, как трамвай. Примером нетерпимости к стимулу, без ощущения изменения его интенсивности, может служить чувство непереносимости, возникающее при звуке отдалённой музыки. Эти явления, называемые гиперестезическими, встречаются часто, и мои пациенты быстро обучаются распознавать такие ситуации и делать вывод, что напряжение может нарастать и дальше.
Стремительный взлёт.
Фото: КП
Пилот не дожидался развития событий тревожного ряда. Он обращался ко мне, как только чувствовал усиление эмоционального напряжения. Когда я видел его последний раз перед крушением Советского Союза, он все еще летал командиром воздушного корабля Ил-62. Ему не раз предлагали работу с повышением в министерстве, но он отвергал эти предложения, поскольку летать ему нравилось - особенно теперь, когда на нем лежала ответственность за собственную жизнь.
Поскольку найти меня сразу было не всегда возможным, я настоял, чтобы у него в кармане был короткого действия транквилизатор, и он принимал его при усилении эмоционального напряжения, начиная с четверти таблетки в день и прибавляя по четвертушке, пока на четвертый день не доходил до целой таблетки. Если же напряжение уже мешало вести самолет, нужно было принимать препарат по ¼ таблетки повторно с интервалом в 30 минут до исчезновения напряжения или до появления сонливости. Если напряжение исчезало до появления сонливости, можно было брать управление самолетом на себя; если возникала сонливость, то Пилот говорил второму пилоту: "Я устал и хочу отдохнуть, может быть, даже заснуть на полчасика. Сейчас у нас прямой курс, самолет ведет автопилот, и я передаю тебе управление".
Ил-62 оставляет реактивный след. Здесь - реактивный след на фоне заката.
Фото: Виктор
Во всех инструкциях написано: проявлять осторожность, если прием препарата сочетается с затруднениями в профессиональной деятельности. Но при высокой тревоге в подавляющем большинстве случаев этого не происходит, напротив, реализация профессиональных качеств улучшается.
Существует мнение, что при приеме препаратов бензодиазепинового ряда работа в системе человек-машина затруднена. Но наши исследования показали, что прием транквилизаторов ухудшает взаимодействие в системе человек-машина, если в начале его приема тревога была средней или низкой, и улучшает это взаимодействие в том случае, когда тревога уже достигла высокого уровня.
Мой друг и коллега, мой постоянный соавтор Майк Мирошников, работая в институте, был одновременно старшим психологом сборной СССР по стрельбе. В составе сборной были люди, которые отлично стреляли на внутрисоюзных соревнованиях и значительно хуже - при ответственных зарубежных выступлениях, чемпионатах мира и олимпиадах. У этих людей Майк Петрович обнаружил высокий уровень тревоги и назначил им транквилизаторы. При приеме транквилизаторов они стреляли отлично независимо от изменения ситуации. К сожалению, Международная ассоциация спортивной медицины отнесла транквилизаторы к группе допингов, хотя допингами они заведомо не являются. Я, кажется, писал об этом подробно и не стану повторяться.
Если тревога возникала в полете, мой Пилот принимал транквилизаторы наряду с ингибиторами протонной помпы, и обострений у него за время наблюдения не было ни разу, а потребность в транквилизаторах возникала только тогда, когда он не мог меня быстро найти в московском окружении.
Так выглядит изнутри кабина одного из самолётов КБ Ильюшина
Фото: User№101
Пилот обращался ко мне при возникновении эмоционального напряжения каждую осень. После распада Советского Союза "Аэрофлот" стал только одной из многочисленных авиакомпаний. В нем сократилось количество самолетов, пригодных для эксплуатации в пассажирских рейсах, а соответственно количество людей, которые занимали должность командира корабля. Пилот уехал в Приполярье, где образовалась одна из авиационных компаний. Один раз он позвонил мне оттуда, чтобы сообщить, что у него все в порядке, и на этом наша связь прекратилась. Я знаю по опыту, что прекращение обращений ко мне пациентов, которых я длительно наблюдал, это признак того, что их состояние не ухудшилось. При ухудшении состояния, они возвращаются, иногда через много лет.
Еще когда я работал с этим пилотом, уже не регулярно, а только в период возникновения эмоционального напряжения, по его рекомендации ко мне несколько раз обращались пилоты со сходным складом личности, сходным типом реакции на окружение и с сезонными обострениями язвенной болезни (всего таких случаев было восемь), и я проводил установление контакта с ними и последующую когнитивную психотерапию по совершенно аналогичной схеме - естественно, не одновременно со всеми, это было бы невозможно; это потребовало бы от меня затраты всего моего времени. Я начинал работу со следующим пилотом после того, как регулярная работа с предыдущим заканчивалась. Но установление контакта я проводил со всеми одновременно, чтобы они понимали, что работа с ними проводиться будет, и уже одно это уменьшало степень эмоционального напряжения.
Я полагаю, что следующий текст будет посвящен проблеме психосоматических заболеваний вообще и проблеме язвенной болезни в частности. Это будет практически научно-популярная статья, в значительной части не связанная с моими личными воспоминаниями. Я никогда раньше этого не делал, но по поводу язвенной болезни, особенно после опубликования четвертой части этого рассказа, было большое количество противоречивых комментариев. Одна из моих читательниц присылала в ответ на каждый из моих комментариев, которые она, вероятно, не внимательно читала или не вдумывалась в них, очередной комментарий, и я на каждый отвечал. Я думаю, что подобные вопросы могли возникать и у других читателей, не испытывающих потребности давать повторные комментарии к одному и тому же тексту. Я хочу объяснить свое отношение к проблеме так, чтобы оно было доступно всем моим читателям, которые интересуются этой темой.
Я уже писал в одном из своих циклов о пациентке, которая говорила, что когда она укрывается простыней, простыня гремит, как трамвай. Примером нетерпимости к стимулу, без ощущения изменения его интенсивности, может служить чувство непереносимости, возникающее при звуке отдалённой музыки. Эти явления, называемые гиперестезическими, встречаются часто, и мои пациенты быстро обучаются распознавать такие ситуации и делать вывод, что напряжение может нарастать и дальше.
Стремительный взлёт.
Фото: КП
Пилот не дожидался развития событий тревожного ряда. Он обращался ко мне, как только чувствовал усиление эмоционального напряжения. Когда я видел его последний раз перед крушением Советского Союза, он все еще летал командиром воздушного корабля Ил-62. Ему не раз предлагали работу с повышением в министерстве, но он отвергал эти предложения, поскольку летать ему нравилось - особенно теперь, когда на нем лежала ответственность за собственную жизнь.
Поскольку найти меня сразу было не всегда возможным, я настоял, чтобы у него в кармане был короткого действия транквилизатор, и он принимал его при усилении эмоционального напряжения, начиная с четверти таблетки в день и прибавляя по четвертушке, пока на четвертый день не доходил до целой таблетки. Если же напряжение уже мешало вести самолет, нужно было принимать препарат по ¼ таблетки повторно с интервалом в 30 минут до исчезновения напряжения или до появления сонливости. Если напряжение исчезало до появления сонливости, можно было брать управление самолетом на себя; если возникала сонливость, то Пилот говорил второму пилоту: "Я устал и хочу отдохнуть, может быть, даже заснуть на полчасика. Сейчас у нас прямой курс, самолет ведет автопилот, и я передаю тебе управление".
Ил-62 оставляет реактивный след. Здесь - реактивный след на фоне заката.
Фото: Виктор
Во всех инструкциях написано: проявлять осторожность, если прием препарата сочетается с затруднениями в профессиональной деятельности. Но при высокой тревоге в подавляющем большинстве случаев этого не происходит, напротив, реализация профессиональных качеств улучшается.
Существует мнение, что при приеме препаратов бензодиазепинового ряда работа в системе человек-машина затруднена. Но наши исследования показали, что прием транквилизаторов ухудшает взаимодействие в системе человек-машина, если в начале его приема тревога была средней или низкой, и улучшает это взаимодействие в том случае, когда тревога уже достигла высокого уровня.
Мой друг и коллега, мой постоянный соавтор Майк Мирошников, работая в институте, был одновременно старшим психологом сборной СССР по стрельбе. В составе сборной были люди, которые отлично стреляли на внутрисоюзных соревнованиях и значительно хуже - при ответственных зарубежных выступлениях, чемпионатах мира и олимпиадах. У этих людей Майк Петрович обнаружил высокий уровень тревоги и назначил им транквилизаторы. При приеме транквилизаторов они стреляли отлично независимо от изменения ситуации. К сожалению, Международная ассоциация спортивной медицины отнесла транквилизаторы к группе допингов, хотя допингами они заведомо не являются. Я, кажется, писал об этом подробно и не стану повторяться.
Если тревога возникала в полете, мой Пилот принимал транквилизаторы наряду с ингибиторами протонной помпы, и обострений у него за время наблюдения не было ни разу, а потребность в транквилизаторах возникала только тогда, когда он не мог меня быстро найти в московском окружении.
Так выглядит изнутри кабина одного из самолётов КБ Ильюшина
Фото: User№101
Пилот обращался ко мне при возникновении эмоционального напряжения каждую осень. После распада Советского Союза "Аэрофлот" стал только одной из многочисленных авиакомпаний. В нем сократилось количество самолетов, пригодных для эксплуатации в пассажирских рейсах, а соответственно количество людей, которые занимали должность командира корабля. Пилот уехал в Приполярье, где образовалась одна из авиационных компаний. Один раз он позвонил мне оттуда, чтобы сообщить, что у него все в порядке, и на этом наша связь прекратилась. Я знаю по опыту, что прекращение обращений ко мне пациентов, которых я длительно наблюдал, это признак того, что их состояние не ухудшилось. При ухудшении состояния, они возвращаются, иногда через много лет.
Еще когда я работал с этим пилотом, уже не регулярно, а только в период возникновения эмоционального напряжения, по его рекомендации ко мне несколько раз обращались пилоты со сходным складом личности, сходным типом реакции на окружение и с сезонными обострениями язвенной болезни (всего таких случаев было восемь), и я проводил установление контакта с ними и последующую когнитивную психотерапию по совершенно аналогичной схеме - естественно, не одновременно со всеми, это было бы невозможно; это потребовало бы от меня затраты всего моего времени. Я начинал работу со следующим пилотом после того, как регулярная работа с предыдущим заканчивалась. Но установление контакта я проводил со всеми одновременно, чтобы они понимали, что работа с ними проводиться будет, и уже одно это уменьшало степень эмоционального напряжения.
Я полагаю, что следующий текст будет посвящен проблеме психосоматических заболеваний вообще и проблеме язвенной болезни в частности. Это будет практически научно-популярная статья, в значительной части не связанная с моими личными воспоминаниями. Я никогда раньше этого не делал, но по поводу язвенной болезни, особенно после опубликования четвертой части этого рассказа, было большое количество противоречивых комментариев. Одна из моих читательниц присылала в ответ на каждый из моих комментариев, которые она, вероятно, не внимательно читала или не вдумывалась в них, очередной комментарий, и я на каждый отвечал. Я думаю, что подобные вопросы могли возникать и у других читателей, не испытывающих потребности давать повторные комментарии к одному и тому же тексту. Я хочу объяснить свое отношение к проблеме так, чтобы оно было доступно всем моим читателям, которые интересуются этой темой.