317. АВЛУГА 2
ЛУГАМы вышли в раскаленный актюбинский воздух и обнаружили, что у трапа самолёта стоит микроавтобус гражданской авиации. В автобусе работал кондиционер, и находившиеся в нём несколько курсантов АВЛУГА покинули его с большой неохотой. Они приехали в аэропорт не для того, чтобы обеспечить нам торжественный эскорт, а для того, чтобы получить груз, который составляли методики и необходимое оборудование для будущего исследования абитуриентов, и доставить его в АВЛУГА. Лично нас встречал заместитель начальника АВЛУГА Иван Михайлович Петрищев. Он подошёл к нашей группе и представился, и я подивился тому, как удачно он модифицировал авиационную форму применительно к климатическим условиям. Форменного кителя на нём не было, но на очень лёгкую рубашку синего авиационного цвета были нашиты погоны. Брюки по цвету и фасону не отличались от рубашки, и тоже явно были значительно легче, чем форменные.
- Сейчас подойдёт ещё один микроавтобус, на него пересядут курсанты, а мы на этом отвезём вас в гостиницу - у нас только один автобус с кондиционером.
Багаж ещё не выдавали и зал выдачи багажа был ещё закрыт, но курсантов, которые должны были принять груз, и нас в этот зал пустили и выбросили на транспортёр сначала груз, а потом и наши личные вещи. Багаж с моей биркой подхватил заместитель начальника училища, и в ответ на мой протест сказал:
- Я хозяин гостеприимный, и не могу допустить, чтобы мой гость профессор транспортировал груз, даже если это его личный чемодан.
Когда мы разместились в кондиционированном микроавтобусе и автобус двинулся, Петрищев сел рядом со мной и сказал:
- Комфорт вам выдаётся только до гостиницы. Мы вас поселим в лучшей, которая здесь есть, но даже она без кондиционеров. Поэтому начальники из Москвы без крайней необходимости сюда не прилетают, пока не будет холоднее, даже наших зимних морозов боятся меньше, чем этой жары. Мы в гостинице сделали что могли, в каждом номере вентиляторы, а для вас с Еленой Дмитриевной особенно постарались - в люксе применили все доступные нам методы охлаждения.
- А сотрудники вашей психологической лаборатории сегодня работают? - спросил я.
- Работают. А как же? - сказал Петрищев. - Но они полагали, что вы в АВЛУГА только завтра появитесь, когда устроитесь.
- Когда устроимся, уже работать надо, а обеспечить рабочие места нужно уже сегодня.
Курсанты на аэродроме АВЛУГА.
Фото: Мурат Сарсембаев
- Ну, тогда я вас подожду и отвезу, - сказал Иван Михайлович.
- Вы в автобусе нас подождёте? - спросил я.
- Нет, я возле кондиционера отсиживаться не буду, я вас до номера провожу и покажу, как там наша механика работает.
В центре каждой комнаты двухкомнатного люкса стоял вентилятор максимально возможных размеров, и струя воздуха от вентилятора проходила через какую-то ёмкость, заполненную водой.
- Обратите внимание, сказал Иван Михайлович, - что под подоконниками укреплена синяя полоса влагопоглощающего материала, и к каждой такой полосе подведена трубка от крана. Если вы кран откроете, эти полосы сразу станут влажными … интенсивно влажными. А на них с двух сторон закреплены маленькие вентиляторы. Придёте домой, повернёте кран - и сразу станет прохладнее.
- Хорошо, я всё понял. Мы можем ехать в АВЛУГА? - спросил я.
- Елена Дмитриевна, - сказал Петрищев, обращаясь к Лене непосредственно, - вы тоже хотите сегодня посетить АВЛУГА, или предпочтёте отдохнуть здесь?
- Не было причины уставать, - сказала Елена Дмитриевна, - самолётик, правда, не Ил-86, но даже на таком мы к вам всего за 3 часа добрались.
- А вы к большим ИЛам привыкли, и к многочасовым перелётам? - спросил он её.
- Ну, в нашей основной программе, - сказала Елена Дмитриевна, - до мест на Крайнем Северо-Востоке, где мы проводим исследования, летим либо через Магадан, либо через Мыс Шмидта. До Магадана - 8 часов, до Мыса Шмидта - 10 часов.
- Это уже как на Камчатку, - сказал Петрищев.
- Даже больше, - сказала Елена Дмитриевна, - если считать до Мыса Шмидта. До Камчатки 9 часов, там мы тоже были, дважды.
- И что же вы ищите в таких глухих местах? - спросил Петрищев.
- Тоже, что будем искать у вас - изучаем психическую адаптацию. Сейчас посмотрим, насколько адаптированы ваши абитуриенты, а в следующий раз будем обследовать ваших курсантов.
- А результаты вы кому будете предоставлять?
- Отчёт мы направим в Гос НИИ ГА, но устно мы сможем ответить на все ваши вопросы, если ответы на них найдём.
- Вы, Елена Дмитриевна, - сказал Петрищев, - хотите достойно заплатить за гостеприимство хозяев. Я так и понимал, что когда вы увидите нашу механику, то сочтёте, что должны достойно на нашу заботу ответить.
- Ладно, - сказал я, - можете проявлять любую заботу, за нами не заржавеет.
Все рассмеялись и мы вышли из номера. До АВЛУГА доехали быстро, городок, в общем-то, был небольшой.
В те давние годы мы работали ещё с материалами, содержащими психодиагностические тесты, бланки ответов на содержащиеся в тесте вопросы и планшеты для обработки результатов вручную. Даже те персоналки, которые были, использовали уже только на этапе обработки первичных данных. В этом было одно преимущество - все результаты, получаемые с помощью психодиагностических методик, были в нашем распоряжении сразу для 20-30 человек, причём размер группы определялся размерами рабочего зала (в учебных заведениях обычно использовались аудитории), и ожидаемой дисциплинированностью испытуемых, их способностью сохранять молчание в течение всего времени исследования. Из этой группы по одному человеку приглашали на физиологические исследования. Индивидуальные исследования проводились всюду одинаково - и в клинике, и в популяции. Но способность получать достоверные данные при заполнении бланков ответов помимо дисциплинированности контингента сильно зависела от того, кто проводил исследование и мог обеспечить соблюдение инструкций, которые лежали перед каждым испытуемым.
Инструкторы и курсанты перед проведением лётных занятий.
Фото: Мурат Сарсембаев
В те годы в нашей лаборатории бытовало выражение «держать зал», и когда мы собирались в АВЛУГА, Саша Ланеев предложил включить в группу своего тёзку - Сашу Михайлова, которого я первоначально в группу не включил.
- Зачем? - спросил я.
- Ну, не в моих личных интересах, я физиологией займусь, это работа индивидуальная. А для тех, кто будет заниматься психодиагностикой, развитая способность Михайлова «держать зал» представляется ценной.
- А с Михайловым-то вы уже говорили?
Михайлов был не очень лёгок в общении, и мне не хотелось преодолевать его сопротивление.
- Я с ним поговорил раньше, чем с вами, - ответил Ланеев, - при вашей загруженности я бы не стал взваливать на вас дополнительную административную работу.
Мысль о моей загруженности появилась у Ланеева года за три до АВЛУГА, когда я попросил его сопровождать меня на Учёный совет Минздрава, где в повестке дня стоял мой доклад. Ланеев очень хорошо умел обращаться с любой аппаратурой, которая была предназначена для отбрасывания на экран изображения - рисунков, графиков, таблиц. Но учёный совет заседал не в обычном своём помещении, где шёл ремонт, а в принадлежащей министру комнате для совещаний, в этой комнате экранов не было.
- Можно я останусь, послушаю? - спросил Ланеев.
- От сотрудников лаборатории, - сказал я, - у меня нет никаких секретов.
А после окончания моего доклада он сказал:
- На такие доклады надо лабораторию приглашать в полном составе.
- Для чего?
- Чтобы видели, как виртуозно вы владеете материалом, как подаёте его так, чтобы учесть интересы лаборатории, и как вы умеете мгновенно перестраиваться - вы же рассчитывали на слайды, а их не было.
Ланеев, человек очень работоспособный, умел оценить заранее, какие потребуются затраты труда для выполнения той или иной работы, и хорошо понимал, сколько труда было вложено в работу, о которой сообщали другие на еженедельных лабораторных Средах. Объём и полезность проделанной мною работы он до конца оценил, прослушав мой доклад, и с тех пор старался не перекладывать на меня никакой нагрузки, если работу с ней связанную он мог выполнить сам.
Абитуриенты - не курсанты, их дисциплинированность нельзя было определить заранее, и лишний человек, способный «держать зал» мог очень пригодиться, и Михайлов полетел в Актюбинск.
На том же аэродроме - самолёты до горизонта.
Фото: Мурат Сарсембаев
Когда на микроавтобусе вместе с Петрищевым мы подъехали к АВЛУГА, Иван Михайлович сказал:
- Психологическая лаборатория уже получила все инструкции, поэтому я ограничусь тем, что вас психологической лаборатории представлю.
Из большой комнаты, на дверях которой висела табличка «Психологическая лаборатория», вела ещё одна дверь с надписью «Начальник лаборатории». При появлении Петрищева несколько сотрудников, которые были в первой комнате, встали, Петрищев махнул им рукой: «Садитесь», и постучал в дверь начальника лаборатории. Дверь распахнули изнутри. В комнате сидели две женщины. Ту которая сидела за столом, я видел впервые, но ту, которая поставила свой стул недалеко от двери, я знал по психологическому факультету МГУ. И после того, как познакомился с женщиной - начальником лаборатории, обернулся ко второй:
- С вами мы, кажется, знакомы?
- Ну, только с Еленой Дмитриевной мне надо познакомиться.
Я представил ей Елену Дмитриевну и спросил эту женщину, которая оказалась заместителем начальника лаборатории:
- Что это вас сюда из Москвы занесло?
Она показала пальцем на прикреплённый к её блузке значок, на котором на парашюте спускалась окружённая чёрным кружком цифра «60».
- Я меньше года здесь, а когда начала здесь работать, у меня ещё и 50 прыжков не было, а тут я прыгаю с каждой группой. В училищах гражданской авиации для курсантов обязательны только два прыжка, но групп-то много.
Продолжение следует.
- Сейчас подойдёт ещё один микроавтобус, на него пересядут курсанты, а мы на этом отвезём вас в гостиницу - у нас только один автобус с кондиционером.
Багаж ещё не выдавали и зал выдачи багажа был ещё закрыт, но курсантов, которые должны были принять груз, и нас в этот зал пустили и выбросили на транспортёр сначала груз, а потом и наши личные вещи. Багаж с моей биркой подхватил заместитель начальника училища, и в ответ на мой протест сказал:
- Я хозяин гостеприимный, и не могу допустить, чтобы мой гость профессор транспортировал груз, даже если это его личный чемодан.
Когда мы разместились в кондиционированном микроавтобусе и автобус двинулся, Петрищев сел рядом со мной и сказал:
- Комфорт вам выдаётся только до гостиницы. Мы вас поселим в лучшей, которая здесь есть, но даже она без кондиционеров. Поэтому начальники из Москвы без крайней необходимости сюда не прилетают, пока не будет холоднее, даже наших зимних морозов боятся меньше, чем этой жары. Мы в гостинице сделали что могли, в каждом номере вентиляторы, а для вас с Еленой Дмитриевной особенно постарались - в люксе применили все доступные нам методы охлаждения.
- А сотрудники вашей психологической лаборатории сегодня работают? - спросил я.
- Работают. А как же? - сказал Петрищев. - Но они полагали, что вы в АВЛУГА только завтра появитесь, когда устроитесь.
- Когда устроимся, уже работать надо, а обеспечить рабочие места нужно уже сегодня.
Курсанты на аэродроме АВЛУГА.
Фото: Мурат Сарсембаев
- Ну, тогда я вас подожду и отвезу, - сказал Иван Михайлович.
- Вы в автобусе нас подождёте? - спросил я.
- Нет, я возле кондиционера отсиживаться не буду, я вас до номера провожу и покажу, как там наша механика работает.
В центре каждой комнаты двухкомнатного люкса стоял вентилятор максимально возможных размеров, и струя воздуха от вентилятора проходила через какую-то ёмкость, заполненную водой.
- Обратите внимание, сказал Иван Михайлович, - что под подоконниками укреплена синяя полоса влагопоглощающего материала, и к каждой такой полосе подведена трубка от крана. Если вы кран откроете, эти полосы сразу станут влажными … интенсивно влажными. А на них с двух сторон закреплены маленькие вентиляторы. Придёте домой, повернёте кран - и сразу станет прохладнее.
- Хорошо, я всё понял. Мы можем ехать в АВЛУГА? - спросил я.
- Елена Дмитриевна, - сказал Петрищев, обращаясь к Лене непосредственно, - вы тоже хотите сегодня посетить АВЛУГА, или предпочтёте отдохнуть здесь?
- Не было причины уставать, - сказала Елена Дмитриевна, - самолётик, правда, не Ил-86, но даже на таком мы к вам всего за 3 часа добрались.
- А вы к большим ИЛам привыкли, и к многочасовым перелётам? - спросил он её.
- Ну, в нашей основной программе, - сказала Елена Дмитриевна, - до мест на Крайнем Северо-Востоке, где мы проводим исследования, летим либо через Магадан, либо через Мыс Шмидта. До Магадана - 8 часов, до Мыса Шмидта - 10 часов.
- Это уже как на Камчатку, - сказал Петрищев.
- Даже больше, - сказала Елена Дмитриевна, - если считать до Мыса Шмидта. До Камчатки 9 часов, там мы тоже были, дважды.
- И что же вы ищите в таких глухих местах? - спросил Петрищев.
- Тоже, что будем искать у вас - изучаем психическую адаптацию. Сейчас посмотрим, насколько адаптированы ваши абитуриенты, а в следующий раз будем обследовать ваших курсантов.
- А результаты вы кому будете предоставлять?
- Отчёт мы направим в Гос НИИ ГА, но устно мы сможем ответить на все ваши вопросы, если ответы на них найдём.
- Вы, Елена Дмитриевна, - сказал Петрищев, - хотите достойно заплатить за гостеприимство хозяев. Я так и понимал, что когда вы увидите нашу механику, то сочтёте, что должны достойно на нашу заботу ответить.
- Ладно, - сказал я, - можете проявлять любую заботу, за нами не заржавеет.
Все рассмеялись и мы вышли из номера. До АВЛУГА доехали быстро, городок, в общем-то, был небольшой.
В те давние годы мы работали ещё с материалами, содержащими психодиагностические тесты, бланки ответов на содержащиеся в тесте вопросы и планшеты для обработки результатов вручную. Даже те персоналки, которые были, использовали уже только на этапе обработки первичных данных. В этом было одно преимущество - все результаты, получаемые с помощью психодиагностических методик, были в нашем распоряжении сразу для 20-30 человек, причём размер группы определялся размерами рабочего зала (в учебных заведениях обычно использовались аудитории), и ожидаемой дисциплинированностью испытуемых, их способностью сохранять молчание в течение всего времени исследования. Из этой группы по одному человеку приглашали на физиологические исследования. Индивидуальные исследования проводились всюду одинаково - и в клинике, и в популяции. Но способность получать достоверные данные при заполнении бланков ответов помимо дисциплинированности контингента сильно зависела от того, кто проводил исследование и мог обеспечить соблюдение инструкций, которые лежали перед каждым испытуемым.
Инструкторы и курсанты перед проведением лётных занятий.
Фото: Мурат Сарсембаев
В те годы в нашей лаборатории бытовало выражение «держать зал», и когда мы собирались в АВЛУГА, Саша Ланеев предложил включить в группу своего тёзку - Сашу Михайлова, которого я первоначально в группу не включил.
- Зачем? - спросил я.
- Ну, не в моих личных интересах, я физиологией займусь, это работа индивидуальная. А для тех, кто будет заниматься психодиагностикой, развитая способность Михайлова «держать зал» представляется ценной.
- А с Михайловым-то вы уже говорили?
Михайлов был не очень лёгок в общении, и мне не хотелось преодолевать его сопротивление.
- Я с ним поговорил раньше, чем с вами, - ответил Ланеев, - при вашей загруженности я бы не стал взваливать на вас дополнительную административную работу.
Мысль о моей загруженности появилась у Ланеева года за три до АВЛУГА, когда я попросил его сопровождать меня на Учёный совет Минздрава, где в повестке дня стоял мой доклад. Ланеев очень хорошо умел обращаться с любой аппаратурой, которая была предназначена для отбрасывания на экран изображения - рисунков, графиков, таблиц. Но учёный совет заседал не в обычном своём помещении, где шёл ремонт, а в принадлежащей министру комнате для совещаний, в этой комнате экранов не было.
- Можно я останусь, послушаю? - спросил Ланеев.
- От сотрудников лаборатории, - сказал я, - у меня нет никаких секретов.
А после окончания моего доклада он сказал:
- На такие доклады надо лабораторию приглашать в полном составе.
- Для чего?
- Чтобы видели, как виртуозно вы владеете материалом, как подаёте его так, чтобы учесть интересы лаборатории, и как вы умеете мгновенно перестраиваться - вы же рассчитывали на слайды, а их не было.
Ланеев, человек очень работоспособный, умел оценить заранее, какие потребуются затраты труда для выполнения той или иной работы, и хорошо понимал, сколько труда было вложено в работу, о которой сообщали другие на еженедельных лабораторных Средах. Объём и полезность проделанной мною работы он до конца оценил, прослушав мой доклад, и с тех пор старался не перекладывать на меня никакой нагрузки, если работу с ней связанную он мог выполнить сам.
Абитуриенты - не курсанты, их дисциплинированность нельзя было определить заранее, и лишний человек, способный «держать зал» мог очень пригодиться, и Михайлов полетел в Актюбинск.
На том же аэродроме - самолёты до горизонта.
Фото: Мурат Сарсембаев
Когда на микроавтобусе вместе с Петрищевым мы подъехали к АВЛУГА, Иван Михайлович сказал:
- Психологическая лаборатория уже получила все инструкции, поэтому я ограничусь тем, что вас психологической лаборатории представлю.
Из большой комнаты, на дверях которой висела табличка «Психологическая лаборатория», вела ещё одна дверь с надписью «Начальник лаборатории». При появлении Петрищева несколько сотрудников, которые были в первой комнате, встали, Петрищев махнул им рукой: «Садитесь», и постучал в дверь начальника лаборатории. Дверь распахнули изнутри. В комнате сидели две женщины. Ту которая сидела за столом, я видел впервые, но ту, которая поставила свой стул недалеко от двери, я знал по психологическому факультету МГУ. И после того, как познакомился с женщиной - начальником лаборатории, обернулся ко второй:
- С вами мы, кажется, знакомы?
- Ну, только с Еленой Дмитриевной мне надо познакомиться.
Я представил ей Елену Дмитриевну и спросил эту женщину, которая оказалась заместителем начальника лаборатории:
- Что это вас сюда из Москвы занесло?
Она показала пальцем на прикреплённый к её блузке значок, на котором на парашюте спускалась окружённая чёрным кружком цифра «60».
- Я меньше года здесь, а когда начала здесь работать, у меня ещё и 50 прыжков не было, а тут я прыгаю с каждой группой. В училищах гражданской авиации для курсантов обязательны только два прыжка, но групп-то много.
Продолжение следует.