314. Перед полётом в Гражданскую Авиацию
(Имена и фамилии сотрудников министерства ГГА и ГосНИИ ГА в ряде случаев изменены.)
Впервые этот тонкий высокий молодой или, по крайней мере, моложавый человек появился в лаборатории в 1985 году.
- Иван Васильевич Ряполов, - представился он. - Я из Министерства гражданской авиации, - он достал тоненькую книжечку, изданную в 1981 году, - Феликс Борисович, вы можете уделить мне несколько минут?
- Несколько минут - могу.
- Я хотел бы, чтобы вы прочитали эту книжечку и сказали, что вы о ней думаете.
- Это уже не несколько минут, - сказал я, - я читаю медленно, а если при этом я ещё должен высказать своё мнение, то я читаю вдвойне внимательно, я привык нести ответственность за свои слова.
Ряполов замялся, а потом сказал:
- Понимаете, это - методические рекомендации по диспансеризации лётного и диспетчерского состава гражданской авиации (ГА). Они подготовлены в НИИ ГА и действуют уже 4 года. Но поговорить с вами меня попросил ведущий научный сотрудник того же института, он не считает методические рекомендации удовлетворительными и из-за злоупотребления словами «по показаниям», которые не расшифровываются, и отсутствия некоторых важных разделов. Кроме того, рекомендации носят в основном организационный характер, и некоторые рекомендации, например, повторение ряда анализов при миокардитическом кардиосклерозе два раза в год никак не обосновано, а в графе рекомендаций первое слово «режим», и об этом «режиме» ничего не сказано, участие в спортивных соревнованиях противопоказано, хотя есть специальные соревнования для людей пожилого возраста или тех, чии возможности ограничены состоянием здоровья.
Страница из методических рекомендаций 1981 по диспансеризации лётного, диспетчерского состава и бортпроводников гражданской авиации.
- Я вижу, вы сами хорошо разобрались.
- Моё слово не будет звучать так веско для руководства НИИ ГА как ваше, - сказал Иван Васильевич.
- Именно поэтому, - сказал я , - я говорю своё слово только там, где у меня есть личное мнение. Мы не работали ни с одним из контингентов гражданской авиации, а личное мнение о рекомендациях я могу высказать тому ведущему научному сотруднику, который просил эти рекомендации мне показать.
- Ну, я с ним поговорю, - сказал Иван Васильевич без особой уверенности.
Но сомнения его не оправдались. Ведущий сотрудник позвонил мне по телефону и договорился о встрече. Войдя, он поздоровался и коротко представился:
- Марк Гофман.
- Садитесь, - сказал я, - у вас есть ко мне какие-то вопросы?
- Вопрос, собственно, один, но до него - короткое сообщение. В течение последнего года вдвое по сравнению с предыдущим увеличилось число предпосылок к лётным происшествиям (ПЛП), и один раз возникло лётное происшествие, к счастью, обошедшееся без человеческих жертв - при ухудшающейся видимости командир корабля решил зайти на посадку после второго круга, за время прохождения второго круга видимость стала практически нулевой. И самолёт пролетел не только мимо посадочной полосы, но вообще мимо аэродрома. Снижение было слишком большим, чтобы думать о повторном наборе высоты, тем более в густом тумане. Командир сообщил по радио, что он идёт на аварийную посадку. Сразу были подняты спасательные вертолёты, которые почти сразу разыскали самолёт, медленно погружавшийся в болото. Его успели закрепить на цепи летающего крана и предотвратить дальнейшее погружение.
Тогда в тумане Як-40 промахнулся мимо взлётно-посадочной полосы.
Фото: Lx
- Пассажиров вывезли несколькими вертолётами, - Гофман, - продолжал причём пассажирам пришлось подниматься в вертолёт по гибким лестницам. За это время наземными силами удалось провести ряд мероприятий, благодаря которым дальнейшее погружение самолёта в болото удалось предотвратить, а потом и спасти самолёт. Но, всё же, это было первое реально лётное происшествие, в котором был повинен человеческий фактор, за два года. Даже заболевания, перечисленные в методических указаниях по диспансеризации лётного и диспетчерского состава гражданской авиации могли иметь психосоматическую природу как, например, бронхиальная астма. Но люди, страдающие такими заболеваниями, по крайней мере попадали в поле зрения медицинских служб, хотя эти службы не заботились о том, чтобы убирать психические факторы, способствующие возникновению заболевания. Но заболевания, при которых изменение психического состояния было основным проявлением болезни, скажем, декомпенсация у акцентированных личностей, вообще не попали в круг лиц, подлежащих диспансеризации, - он помолчал немножко, как бы что-то вспоминая, и думая, стоит ли об этом говорить, или нет, по-видимому решил, что и так сказал слишком много, и закончил свою паузу словами: - А теперь - мой единственный вопрос. Я знаю, что в ваших исследованиях есть и хоздоговорная тематика. Что бы вы ответили, если бы НИИ ГА обратился бы к вам с просьбой о проведении исследований психического состояния диспетчерского и лётного состава?
Я задумался. Предложение было интересным, методики можно было вообще не менять, а у нас появилась бы ещё одна крупная группа, осуществляющая деятельность в условиях напряжённости механизмов психической адаптации. С другой стороны, я не знал, как к этому отнесётся Маслюков и другие руководители программы «Отчизна». Могла возникнуть реакция по типу: «Если у вас есть резервные возможности, то, может быть, лучше увеличить объём исследований по нашей программе?» Но я ещё ни с кем не говорил, и это были мои рассуждения. Я не стал хитрить и сказал Марку откровенно:
- Я не знаю, как я отвечу на ваше предложение. Мы участвуем в одной крупной программе, на этом этапе отказаться от участия в ней уже невозможно и мне нужно, чтобы они дали согласие на наше участие в ещё одной программе.
Ми-6 на протяжении долгого времени оставался наиболее грузоподъемным и скоростным транспортным вертолетом в мире.
Фото: tanihiola
- Хорошо, - сказал Гофман. - Вы согласитесь поговорить с руководителями программы, в которой вы принимаете участие?
- Да, - сказал я, - но для того, чтобы начать этот разговор, я должен сказать, кто ко мне обратился.
- Вы можете сказать, что НИИ ГА, не уточняя, ранга обратившегося.
- Понимаете, - сказал я, - за годы работы с ними я понял, какое значение они придают рангу, и если я заговорю, ранг обратившегося будет дотошно выяснятся.
- Хорошо, - сказал Гофман, - вы пока с ними не разговаривайте, а я выясню, руководитель какого ранга согласится с вами поговорить по этому вопросу. Я не буду затягивать это выяснение, потому что мы заинтересованы в скорейшем начале вашей работы
Наш разговор происходил в июне, и до сентября я ничего не слышал о потребностях ГА в том, чтобы лаборатория провела исследования лётного персонала. В сентябре мне позвонил проректор по науке нашего института и первый мой аспирант Владимир Иванович Ильин. Когда мне сказали, что звонит Владимир Иванович, я не удивился - у нас с ним всегда было много общих дел, но он сказал:
- Мне звонил помощник министра гражданской авиации и спросил, сможете ли вы провести исследование лётного персонала. Я ему ответил, что вы человек достаточно самостоятельный и решаете такие вопросы без вмешательства ректората, а вам я позвонил, чтобы предупредить - он, наверное, сейчас вам звонить будет.
Но позвонил не помощник министра. Когда я взял трубку, женский голос сказал:
- С вами будет говорить министр гражданской авиации Борис Павлович Бугаев.
Собеседница не поинтересовалась тем, могу ли я сейчас говорить, это предполагалось само собой.
Продолжение следует.
Впервые этот тонкий высокий молодой или, по крайней мере, моложавый человек появился в лаборатории в 1985 году.
- Иван Васильевич Ряполов, - представился он. - Я из Министерства гражданской авиации, - он достал тоненькую книжечку, изданную в 1981 году, - Феликс Борисович, вы можете уделить мне несколько минут?
- Несколько минут - могу.
- Я хотел бы, чтобы вы прочитали эту книжечку и сказали, что вы о ней думаете.
- Это уже не несколько минут, - сказал я, - я читаю медленно, а если при этом я ещё должен высказать своё мнение, то я читаю вдвойне внимательно, я привык нести ответственность за свои слова.
Ряполов замялся, а потом сказал:
- Понимаете, это - методические рекомендации по диспансеризации лётного и диспетчерского состава гражданской авиации (ГА). Они подготовлены в НИИ ГА и действуют уже 4 года. Но поговорить с вами меня попросил ведущий научный сотрудник того же института, он не считает методические рекомендации удовлетворительными и из-за злоупотребления словами «по показаниям», которые не расшифровываются, и отсутствия некоторых важных разделов. Кроме того, рекомендации носят в основном организационный характер, и некоторые рекомендации, например, повторение ряда анализов при миокардитическом кардиосклерозе два раза в год никак не обосновано, а в графе рекомендаций первое слово «режим», и об этом «режиме» ничего не сказано, участие в спортивных соревнованиях противопоказано, хотя есть специальные соревнования для людей пожилого возраста или тех, чии возможности ограничены состоянием здоровья.
Страница из методических рекомендаций 1981 по диспансеризации лётного, диспетчерского состава и бортпроводников гражданской авиации.
- Я вижу, вы сами хорошо разобрались.
- Моё слово не будет звучать так веско для руководства НИИ ГА как ваше, - сказал Иван Васильевич.
- Именно поэтому, - сказал я , - я говорю своё слово только там, где у меня есть личное мнение. Мы не работали ни с одним из контингентов гражданской авиации, а личное мнение о рекомендациях я могу высказать тому ведущему научному сотруднику, который просил эти рекомендации мне показать.
- Ну, я с ним поговорю, - сказал Иван Васильевич без особой уверенности.
Но сомнения его не оправдались. Ведущий сотрудник позвонил мне по телефону и договорился о встрече. Войдя, он поздоровался и коротко представился:
- Марк Гофман.
- Садитесь, - сказал я, - у вас есть ко мне какие-то вопросы?
- Вопрос, собственно, один, но до него - короткое сообщение. В течение последнего года вдвое по сравнению с предыдущим увеличилось число предпосылок к лётным происшествиям (ПЛП), и один раз возникло лётное происшествие, к счастью, обошедшееся без человеческих жертв - при ухудшающейся видимости командир корабля решил зайти на посадку после второго круга, за время прохождения второго круга видимость стала практически нулевой. И самолёт пролетел не только мимо посадочной полосы, но вообще мимо аэродрома. Снижение было слишком большим, чтобы думать о повторном наборе высоты, тем более в густом тумане. Командир сообщил по радио, что он идёт на аварийную посадку. Сразу были подняты спасательные вертолёты, которые почти сразу разыскали самолёт, медленно погружавшийся в болото. Его успели закрепить на цепи летающего крана и предотвратить дальнейшее погружение.
Тогда в тумане Як-40 промахнулся мимо взлётно-посадочной полосы.
Фото: Lx
- Пассажиров вывезли несколькими вертолётами, - Гофман, - продолжал причём пассажирам пришлось подниматься в вертолёт по гибким лестницам. За это время наземными силами удалось провести ряд мероприятий, благодаря которым дальнейшее погружение самолёта в болото удалось предотвратить, а потом и спасти самолёт. Но, всё же, это было первое реально лётное происшествие, в котором был повинен человеческий фактор, за два года. Даже заболевания, перечисленные в методических указаниях по диспансеризации лётного и диспетчерского состава гражданской авиации могли иметь психосоматическую природу как, например, бронхиальная астма. Но люди, страдающие такими заболеваниями, по крайней мере попадали в поле зрения медицинских служб, хотя эти службы не заботились о том, чтобы убирать психические факторы, способствующие возникновению заболевания. Но заболевания, при которых изменение психического состояния было основным проявлением болезни, скажем, декомпенсация у акцентированных личностей, вообще не попали в круг лиц, подлежащих диспансеризации, - он помолчал немножко, как бы что-то вспоминая, и думая, стоит ли об этом говорить, или нет, по-видимому решил, что и так сказал слишком много, и закончил свою паузу словами: - А теперь - мой единственный вопрос. Я знаю, что в ваших исследованиях есть и хоздоговорная тематика. Что бы вы ответили, если бы НИИ ГА обратился бы к вам с просьбой о проведении исследований психического состояния диспетчерского и лётного состава?
Я задумался. Предложение было интересным, методики можно было вообще не менять, а у нас появилась бы ещё одна крупная группа, осуществляющая деятельность в условиях напряжённости механизмов психической адаптации. С другой стороны, я не знал, как к этому отнесётся Маслюков и другие руководители программы «Отчизна». Могла возникнуть реакция по типу: «Если у вас есть резервные возможности, то, может быть, лучше увеличить объём исследований по нашей программе?» Но я ещё ни с кем не говорил, и это были мои рассуждения. Я не стал хитрить и сказал Марку откровенно:
- Я не знаю, как я отвечу на ваше предложение. Мы участвуем в одной крупной программе, на этом этапе отказаться от участия в ней уже невозможно и мне нужно, чтобы они дали согласие на наше участие в ещё одной программе.
Ми-6 на протяжении долгого времени оставался наиболее грузоподъемным и скоростным транспортным вертолетом в мире.
Фото: tanihiola
- Хорошо, - сказал Гофман. - Вы согласитесь поговорить с руководителями программы, в которой вы принимаете участие?
- Да, - сказал я, - но для того, чтобы начать этот разговор, я должен сказать, кто ко мне обратился.
- Вы можете сказать, что НИИ ГА, не уточняя, ранга обратившегося.
- Понимаете, - сказал я, - за годы работы с ними я понял, какое значение они придают рангу, и если я заговорю, ранг обратившегося будет дотошно выяснятся.
- Хорошо, - сказал Гофман, - вы пока с ними не разговаривайте, а я выясню, руководитель какого ранга согласится с вами поговорить по этому вопросу. Я не буду затягивать это выяснение, потому что мы заинтересованы в скорейшем начале вашей работы
Наш разговор происходил в июне, и до сентября я ничего не слышал о потребностях ГА в том, чтобы лаборатория провела исследования лётного персонала. В сентябре мне позвонил проректор по науке нашего института и первый мой аспирант Владимир Иванович Ильин. Когда мне сказали, что звонит Владимир Иванович, я не удивился - у нас с ним всегда было много общих дел, но он сказал:
- Мне звонил помощник министра гражданской авиации и спросил, сможете ли вы провести исследование лётного персонала. Я ему ответил, что вы человек достаточно самостоятельный и решаете такие вопросы без вмешательства ректората, а вам я позвонил, чтобы предупредить - он, наверное, сейчас вам звонить будет.
Но позвонил не помощник министра. Когда я взял трубку, женский голос сказал:
- С вами будет говорить министр гражданской авиации Борис Павлович Бугаев.
Собеседница не поинтересовалась тем, могу ли я сейчас говорить, это предполагалось само собой.
Продолжение следует.