92. Чукчи в Ленинграде. 2
Как уже отмечалось, у чукчей, обучающихся в Ленинграде, время от времени возникала потребность прерывать учёбу, оформлять академический отпуск для того, чтобы пожить в тундре. Частота, с которой возникала такая потребность у разных учащихся, время, на которое они прерывали учёбу (чаще всего академический отпуск брался на год, реже на два, а академический отпуск на 3 года был отмечен только один раз, и этот случай был описан в предыдущем тексте) обнаруживали выраженные индивидуальные различия. Однако, общим было то, что у всех учащихся в Ленинграде уровень тревоги был достоверно выше, чем у обучающихся в Анадыре, и потребность в академическом отпуске обычно возникала тогда, когда тревога достигала наибольшего уровня.
Пребывание в Ленинграде, по-видимому, предъявляло наибольшие требования к адаптационным механизмам субъекта, поскольку нарушение психической адаптации в Ленинграде наблюдалось более чем у 40% учащихся-чукчей, в то время как в Анадыре приехавшие в педагогическое училище из чукотской глубинки нарушение психической адаптации обнаруживалось только у 33% обследованных. Это различие было достоверным. Но важно было установить, что именно вызывало напряжённость адаптационных механизмов. Для того, чтобы ответить на этот вопрос мы воспользовались методикой оценки частоты фиксированных событий (фиксированными событиями мы называли такие события, которые фиксировались самим субъектом и рассматривались им как события в его жизни), предложенной Холмсом и Рае, поскольку каждое новое событие изменяет ситуацию и требует адаптационной перестройки. Важное значение при этом имеет эмоциональное отношение к событиям, которое в упрощённом варианте может выражаться в оценке события как желательного или как нежелательного. На практике это выглядело так: испытуемый получал специальный бланк, где перечислялись наиболее обычные в жизни человека события и ему предлагалось отметить их наличие или отсутствие. В отдельной графе отмечалось отношение к этому событию - было ли оно желательным, нежелательным, или воспринималось как нейтральное.
Увеличение числа событий, которые расценивались субъектом как желательные, всё же повышает уровень эмоционального напряжения, и, соответственно, риск нарушения психической адаптации. В наибольшей мере тревога и эмоциональное напряжение, и риск нарушения адаптации возрастает при увеличении числа событий, которые расцениваются субъектом как нежелательные.
Количество событий, которые фиксировали в Ленинграде ленинградцы, обучающиеся в институте им. Герцена, всегда было меньше, чем количество событий, которые фиксировали обучающиеся там же выходцы с Чукотки, а уровень тревоги у чукчей возрастал параллельно увеличению количества событий. В той группе приезжих с Чукотки, где количество событий не обнаруживало достоверных различий с количеством событий у ленинградцев, отмечался наименьший уровень тревоги и реже всего возникало нарушение психической адаптации. Входившие в эту группу также брали академические отпуска, но обычно не более одного за всё время обучения. Общее среднее количество событий в этой группе составляло 8,1, а среднее количество нежелательных событий - 2,6. За пределами группы чукчей, не имевшей достоверных различий по числу событий с ленинградскими студентами, при общем количестве событий 9,2 и количестве нежелательных событий 2,9 уже возникала неустойчивость психической адаптации, а при общем количестве 10,5 и количестве нежелательных событий 3,8 возникали и стойкие нарушения психической адаптации. И при неустойчивости психической адаптации и при стойких её нарушениях можно было установить связь потребности в академическом отпуске с недостаточностью адаптационных механизмов. События, которые отмечали испытуемые чукчи, относились ко всем основным сферам, с которыми события могут быть связаны. Это были ситуации потери, причём, потеря не обязательно означает смерть кого-либо из близких людей, длительно расставание тоже создаёт ситуацию потерю, и если на Чукотке оставались близкие испытуемым люди, расставание с ними фиксировалось как событие. Второй сферой по частоте фиксируемых событий было изменение социального контекста. Отношения между людьми на Чукотке и отношения между людьми в Ленинграде сильно различались, и чукчи пытаясь установить отношения с ленинградцами, действуя по чукотским стандартам, нередко терпели неудачу.
Если изменения социального контекста приводили к возникновению конфликтных ситуаций в ближайшем окружении, то существенно возрастало общее количество фиксируемых событий и резко возрастало событий, расцениваемых как нежелательные. Значительное число событий, в том числе расцениваемых как нежелательные, были связаны с нарушением, разрушением социального контекста, который являлся почти неизбежным следствием перемещения с Чукотки в крупный европейский город. Другой стороной этой же медали является необходимость вхождения в новый социальный контекст, который, в целом, оценивался испытуемыми как желательный, но действия, которые были необходимы, чтобы в этот контекст войти, часто оказывались нежелательными. Например, вхождение в этот контекст требовало коренной перестройки оценок, ценностных ориентаций, установок.
На социально-психологическом уровне развитию нарушений психической адаптации способствует, во-первых, большая массивность психосоциальных стрессоров, которые зависят от макросоциальных процессов, затрагивающих большую группу людей, и, во-вторых, значительное количество индивидуально значимых стрессоров, связанных с теми или иными сферами социального взаимодействия личности.
Для иллюстрации всего изложенного можно привести следующий рисунок.
1 - макросоциальные взаимодействия, которые могут носить, во-первых, характер непосредственно контакта с макросоциально значимыми факторами, и, во-вторых, характер информационный, когда угрожающее макросоциальное взаимодействие возникает вследствие воздействия средств массовой информации.
2 - индивидуальные особенности лиц, с которыми осуществляется взаимодействие
3 - характер внутригруппового взаимодействия
4 - межличностные взаимодействия
5 - особенности личности и актуального психического состояния испытуемого, которое в существенной мере изменяет восприятие макросоциальных взаимодействий и влияет на взаимодействие микросоцальное.
6-8 - различные уровни нервного регулирования
9 - изменения состояния органа или исполнительной системы под влиянием всей обозначенной на рисунке пирамиды воздействий.
Я хочу попросить извинить меня за научный характер изложения прочтённого Вами текста (я надеюсь, всё-таки прочтённого). Я упростил его насколько смог, и попробую привести несколько примеров, которые сделают его понятнее и снимут у вас напряжение, которого требовало понимание изложенного материала.
Во время проведения обследования открылась дверь, и в двери встала девушка-чукчанка второкурсница, внимательно рассматривая сидевшего возле двери юношу-чукчу, который только начал учёбу на первом курсе. «Вы хотели что-нибудь спросить?» - сказал я. «Нет, - ответила она, - у меня просто нет друга, и я смотрю на этого мальчика, он мне нравится». «Ну, может ты подождёшь, пока кончится исследование и мальчик выйдет из аудитории?» «Нет, - сказал девушка, - во-первых, он мне нравится уже сейчас, и я хочу им любоваться, а во-вторых, я не знаю, кто и что ему скажет за то время, что двери будут закрыты. А мне очень нужен сейчас друг». Она дождалась юношу (я уже не препятствовал процессу любования), взяла его под руку и куда-то повела. Потом я встретил их в коридоре вместе, и когда мальчик отошёл к буфету, я спросил: «Ну что, стал он тебе другом?» «Ещё нет, но я думаю, станет. Очень трудно переносить одиночество. Здесь другие люди, к ним нужны другие подходы. Я этих подходов не знаю, и подлаживаться мне неприятно. Всё равно, я вернусь на Чукотку, и нужно только найти здесь чукчей, среди которых можно жить так, как будто ты с Чукотки не уезжала». «Значит, нужно несколько таких юношей?» «Нет, такой юноша нужен один, но тогда мы становимся парой, и центром притяжения для всех чукчей, которые нас видят».
В следующий наш приезд в Ленинград в наступающем учебном году картина несколько изменилась. Чукчи по-прежнему хотели организовать чукотское сообщество и жить в основном в этом сообществе, но я уже встретил несколько пар девушек-чукчанок с юношами-ленинградцами. Я спросил свою прошлогоднюю знакомую: «Положение изменилось, вы научились общаться с ленинградцами?» «Ну, - сказал она, - если разрешите, я скажу вам откровенно. Дело не только в умении установить с ними общении, этому мы постепенно учимся. Но если дело доходит до близких отношений, то становятся важны другие факторы». «Например?» - спросил. «Ну,- сказала она, - может быть неловко об этом говорить, но они пахнут по-другому. К этому можно привыкнуть, но довольно сложно». То, что речь шла именно о запахе, напомнило мне эпизод, который был у меня в Москве с гостем с Чукотки. Он вышел на балкон, потянул ноздрями и сказал, указывая в сторону Внуково: «Аэродром там». «Откуда знаете?» - спросил я. «Бензином пахнет». «Смотрите, - сказал я, - на какой проспект выходит этот балкон, сколько здесь машин! Здесь всюду бензином пахнет». «Нет, - сказал мне мой гость, - только оттуда авиационным бензином пахнет». И, вспомнив этот эпизод, я подумал, что для чукчей запах может стать решающим фактором установления взаимоотношений.
В этот же день когда, когда я разговаривал с девушкой-чукчанкой, ко мне радостно бросились несколько юношей-чукчей, и я не сразу понял, что это группа, с которой я 4 года назад работал в Анадыре. Они расплывалась в радостных улыбках, как будто бы встретили родного человека, и даже юноша, имени которого я ни разу не назвал, ограничиваясь псевдонимом «староста», несколько поумерил свою постоянную строгость и суровость. «Давно приехали?» - спросил я. «Только что» - сказали они. «Так вы, наверное, голодны? Пойдёмте в буфет». После минутного колебания они согласились, и, сидя за большим круглым столом, мы вспоминали наши встречи в Анадыре, сам Анадырь и их друзей, с которыми они меня знакомили там. И староста сказал: «Сколько бы ни было там приезжих европейцев, я знал, что они никогда не будут знать Чукотку так, как знаю её я, и понимал, что это моя страна. А сейчас у меня очень тяжело на душе, как будто я потерял свою страну и приехал в совсем чужой мне край. Это тяжёлая потеря, это самое печальное событие в моей жизни». «Зачем же вы приехали?» - спросил я. «Я художник, - ответил он, - здесь я буду работать с большими мастерами, и когда я верну себе Чукотку, я, может быть, смогу стать её славой». «Ты будешь как все, резать Пеликенов?» «Пеликена тоже можно сделать по-разному. Сколько Мадонн написали европейские художники? А известна Мадонна Боттичелли. Но не только Пеликена буду резать, вы же были на Чукотке, там сюжетов неисчислимое количество». И потом, засмеявшись, добавил: «А вместо Мадонн я буду резать Основательниц рода».
Пеликен - бог домашнего очага.
Основательница рода.
Никто из жителей Чукотки не собирался жить в Ленинграде, или оставаться там на сколько-нибудь длительное время после окончания института. Но однажды я увидел странную компанию. Несколько чукотских девушек шли под руку с милиционерами. Одну из них я знал, и весело спросил: «Далеко ли направляетесь?» «Мы просто гуляем» - ответила она. А на следующий день она сама меня нашла и сказала: «Вы не подумайте чего плохого, просто мы думаем, не выйти ли нам замуж за этих милиционеров». «А мне говорили, что они не так пахнут». Она засмеялась и сказала: «Ну, к запаху мы, в общем, уже привыкли. А жёнам милиционеров безоговорочно дают ленинградскую прописку». Я удивился, это был первый случай, когда чукотская девушка собиралась остаться жить в Ленинграде. «Ты не вернёшься на Чукотку?» - спросил я. «Вернусь, конечно, но у меня появились новые пристрастия, которых раньше не было - я полюбила ходить в театр, оказалось, что у меня хороший слух, дирижёр сказал - абсолютный. И мне очень нравится опера, а, может быть, я когда-нибудь и сама буду петь. Сейчас я прописана в Певеке. Жить в Певеке с ленинградской пропиской мне никто не запретит, а вот с пропиской в Певеке в Ленинграде долго не проживёшь». Я подумал, что глобализация - процесс всеобъемлющий, и для того, чтобы избежать его унифицирующего влияния нужно никогда не видеть никого, и не говорить ни с кем, чей вид, запах, взгляд, мысли (а всё это создаёт образ жизни) хоть как-нибудь отличаются от твоих.
Пребывание в Ленинграде, по-видимому, предъявляло наибольшие требования к адаптационным механизмам субъекта, поскольку нарушение психической адаптации в Ленинграде наблюдалось более чем у 40% учащихся-чукчей, в то время как в Анадыре приехавшие в педагогическое училище из чукотской глубинки нарушение психической адаптации обнаруживалось только у 33% обследованных. Это различие было достоверным. Но важно было установить, что именно вызывало напряжённость адаптационных механизмов. Для того, чтобы ответить на этот вопрос мы воспользовались методикой оценки частоты фиксированных событий (фиксированными событиями мы называли такие события, которые фиксировались самим субъектом и рассматривались им как события в его жизни), предложенной Холмсом и Рае, поскольку каждое новое событие изменяет ситуацию и требует адаптационной перестройки. Важное значение при этом имеет эмоциональное отношение к событиям, которое в упрощённом варианте может выражаться в оценке события как желательного или как нежелательного. На практике это выглядело так: испытуемый получал специальный бланк, где перечислялись наиболее обычные в жизни человека события и ему предлагалось отметить их наличие или отсутствие. В отдельной графе отмечалось отношение к этому событию - было ли оно желательным, нежелательным, или воспринималось как нейтральное.
Увеличение числа событий, которые расценивались субъектом как желательные, всё же повышает уровень эмоционального напряжения, и, соответственно, риск нарушения психической адаптации. В наибольшей мере тревога и эмоциональное напряжение, и риск нарушения адаптации возрастает при увеличении числа событий, которые расцениваются субъектом как нежелательные.
Количество событий, которые фиксировали в Ленинграде ленинградцы, обучающиеся в институте им. Герцена, всегда было меньше, чем количество событий, которые фиксировали обучающиеся там же выходцы с Чукотки, а уровень тревоги у чукчей возрастал параллельно увеличению количества событий. В той группе приезжих с Чукотки, где количество событий не обнаруживало достоверных различий с количеством событий у ленинградцев, отмечался наименьший уровень тревоги и реже всего возникало нарушение психической адаптации. Входившие в эту группу также брали академические отпуска, но обычно не более одного за всё время обучения. Общее среднее количество событий в этой группе составляло 8,1, а среднее количество нежелательных событий - 2,6. За пределами группы чукчей, не имевшей достоверных различий по числу событий с ленинградскими студентами, при общем количестве событий 9,2 и количестве нежелательных событий 2,9 уже возникала неустойчивость психической адаптации, а при общем количестве 10,5 и количестве нежелательных событий 3,8 возникали и стойкие нарушения психической адаптации. И при неустойчивости психической адаптации и при стойких её нарушениях можно было установить связь потребности в академическом отпуске с недостаточностью адаптационных механизмов. События, которые отмечали испытуемые чукчи, относились ко всем основным сферам, с которыми события могут быть связаны. Это были ситуации потери, причём, потеря не обязательно означает смерть кого-либо из близких людей, длительно расставание тоже создаёт ситуацию потерю, и если на Чукотке оставались близкие испытуемым люди, расставание с ними фиксировалось как событие. Второй сферой по частоте фиксируемых событий было изменение социального контекста. Отношения между людьми на Чукотке и отношения между людьми в Ленинграде сильно различались, и чукчи пытаясь установить отношения с ленинградцами, действуя по чукотским стандартам, нередко терпели неудачу.
Если изменения социального контекста приводили к возникновению конфликтных ситуаций в ближайшем окружении, то существенно возрастало общее количество фиксируемых событий и резко возрастало событий, расцениваемых как нежелательные. Значительное число событий, в том числе расцениваемых как нежелательные, были связаны с нарушением, разрушением социального контекста, который являлся почти неизбежным следствием перемещения с Чукотки в крупный европейский город. Другой стороной этой же медали является необходимость вхождения в новый социальный контекст, который, в целом, оценивался испытуемыми как желательный, но действия, которые были необходимы, чтобы в этот контекст войти, часто оказывались нежелательными. Например, вхождение в этот контекст требовало коренной перестройки оценок, ценностных ориентаций, установок.
На социально-психологическом уровне развитию нарушений психической адаптации способствует, во-первых, большая массивность психосоциальных стрессоров, которые зависят от макросоциальных процессов, затрагивающих большую группу людей, и, во-вторых, значительное количество индивидуально значимых стрессоров, связанных с теми или иными сферами социального взаимодействия личности.
Для иллюстрации всего изложенного можно привести следующий рисунок.
1 - макросоциальные взаимодействия, которые могут носить, во-первых, характер непосредственно контакта с макросоциально значимыми факторами, и, во-вторых, характер информационный, когда угрожающее макросоциальное взаимодействие возникает вследствие воздействия средств массовой информации.
2 - индивидуальные особенности лиц, с которыми осуществляется взаимодействие
3 - характер внутригруппового взаимодействия
4 - межличностные взаимодействия
5 - особенности личности и актуального психического состояния испытуемого, которое в существенной мере изменяет восприятие макросоциальных взаимодействий и влияет на взаимодействие микросоцальное.
6-8 - различные уровни нервного регулирования
9 - изменения состояния органа или исполнительной системы под влиянием всей обозначенной на рисунке пирамиды воздействий.
Я хочу попросить извинить меня за научный характер изложения прочтённого Вами текста (я надеюсь, всё-таки прочтённого). Я упростил его насколько смог, и попробую привести несколько примеров, которые сделают его понятнее и снимут у вас напряжение, которого требовало понимание изложенного материала.
Во время проведения обследования открылась дверь, и в двери встала девушка-чукчанка второкурсница, внимательно рассматривая сидевшего возле двери юношу-чукчу, который только начал учёбу на первом курсе. «Вы хотели что-нибудь спросить?» - сказал я. «Нет, - ответила она, - у меня просто нет друга, и я смотрю на этого мальчика, он мне нравится». «Ну, может ты подождёшь, пока кончится исследование и мальчик выйдет из аудитории?» «Нет, - сказал девушка, - во-первых, он мне нравится уже сейчас, и я хочу им любоваться, а во-вторых, я не знаю, кто и что ему скажет за то время, что двери будут закрыты. А мне очень нужен сейчас друг». Она дождалась юношу (я уже не препятствовал процессу любования), взяла его под руку и куда-то повела. Потом я встретил их в коридоре вместе, и когда мальчик отошёл к буфету, я спросил: «Ну что, стал он тебе другом?» «Ещё нет, но я думаю, станет. Очень трудно переносить одиночество. Здесь другие люди, к ним нужны другие подходы. Я этих подходов не знаю, и подлаживаться мне неприятно. Всё равно, я вернусь на Чукотку, и нужно только найти здесь чукчей, среди которых можно жить так, как будто ты с Чукотки не уезжала». «Значит, нужно несколько таких юношей?» «Нет, такой юноша нужен один, но тогда мы становимся парой, и центром притяжения для всех чукчей, которые нас видят».
В следующий наш приезд в Ленинград в наступающем учебном году картина несколько изменилась. Чукчи по-прежнему хотели организовать чукотское сообщество и жить в основном в этом сообществе, но я уже встретил несколько пар девушек-чукчанок с юношами-ленинградцами. Я спросил свою прошлогоднюю знакомую: «Положение изменилось, вы научились общаться с ленинградцами?» «Ну, - сказал она, - если разрешите, я скажу вам откровенно. Дело не только в умении установить с ними общении, этому мы постепенно учимся. Но если дело доходит до близких отношений, то становятся важны другие факторы». «Например?» - спросил. «Ну,- сказала она, - может быть неловко об этом говорить, но они пахнут по-другому. К этому можно привыкнуть, но довольно сложно». То, что речь шла именно о запахе, напомнило мне эпизод, который был у меня в Москве с гостем с Чукотки. Он вышел на балкон, потянул ноздрями и сказал, указывая в сторону Внуково: «Аэродром там». «Откуда знаете?» - спросил я. «Бензином пахнет». «Смотрите, - сказал я, - на какой проспект выходит этот балкон, сколько здесь машин! Здесь всюду бензином пахнет». «Нет, - сказал мне мой гость, - только оттуда авиационным бензином пахнет». И, вспомнив этот эпизод, я подумал, что для чукчей запах может стать решающим фактором установления взаимоотношений.
В этот же день когда, когда я разговаривал с девушкой-чукчанкой, ко мне радостно бросились несколько юношей-чукчей, и я не сразу понял, что это группа, с которой я 4 года назад работал в Анадыре. Они расплывалась в радостных улыбках, как будто бы встретили родного человека, и даже юноша, имени которого я ни разу не назвал, ограничиваясь псевдонимом «староста», несколько поумерил свою постоянную строгость и суровость. «Давно приехали?» - спросил я. «Только что» - сказали они. «Так вы, наверное, голодны? Пойдёмте в буфет». После минутного колебания они согласились, и, сидя за большим круглым столом, мы вспоминали наши встречи в Анадыре, сам Анадырь и их друзей, с которыми они меня знакомили там. И староста сказал: «Сколько бы ни было там приезжих европейцев, я знал, что они никогда не будут знать Чукотку так, как знаю её я, и понимал, что это моя страна. А сейчас у меня очень тяжело на душе, как будто я потерял свою страну и приехал в совсем чужой мне край. Это тяжёлая потеря, это самое печальное событие в моей жизни». «Зачем же вы приехали?» - спросил я. «Я художник, - ответил он, - здесь я буду работать с большими мастерами, и когда я верну себе Чукотку, я, может быть, смогу стать её славой». «Ты будешь как все, резать Пеликенов?» «Пеликена тоже можно сделать по-разному. Сколько Мадонн написали европейские художники? А известна Мадонна Боттичелли. Но не только Пеликена буду резать, вы же были на Чукотке, там сюжетов неисчислимое количество». И потом, засмеявшись, добавил: «А вместо Мадонн я буду резать Основательниц рода».
Пеликен - бог домашнего очага.
Основательница рода.
Никто из жителей Чукотки не собирался жить в Ленинграде, или оставаться там на сколько-нибудь длительное время после окончания института. Но однажды я увидел странную компанию. Несколько чукотских девушек шли под руку с милиционерами. Одну из них я знал, и весело спросил: «Далеко ли направляетесь?» «Мы просто гуляем» - ответила она. А на следующий день она сама меня нашла и сказала: «Вы не подумайте чего плохого, просто мы думаем, не выйти ли нам замуж за этих милиционеров». «А мне говорили, что они не так пахнут». Она засмеялась и сказала: «Ну, к запаху мы, в общем, уже привыкли. А жёнам милиционеров безоговорочно дают ленинградскую прописку». Я удивился, это был первый случай, когда чукотская девушка собиралась остаться жить в Ленинграде. «Ты не вернёшься на Чукотку?» - спросил я. «Вернусь, конечно, но у меня появились новые пристрастия, которых раньше не было - я полюбила ходить в театр, оказалось, что у меня хороший слух, дирижёр сказал - абсолютный. И мне очень нравится опера, а, может быть, я когда-нибудь и сама буду петь. Сейчас я прописана в Певеке. Жить в Певеке с ленинградской пропиской мне никто не запретит, а вот с пропиской в Певеке в Ленинграде долго не проживёшь». Я подумал, что глобализация - процесс всеобъемлющий, и для того, чтобы избежать его унифицирующего влияния нужно никогда не видеть никого, и не говорить ни с кем, чей вид, запах, взгляд, мысли (а всё это создаёт образ жизни) хоть как-нибудь отличаются от твоих.