90. Остров Врангеля. 4
По графику работы нам оставалось ещё два дня, а, кроме того, пути вертолёта были неисповедимы. На полярной станции у нас к этому времени уже установились очень хорошие отношения и вещь, немыслимая сразу после нашего приезда, к моменту нашего отъезда нам была торжественно предложена. «Вы всё работаете и работаете, - сказал мне Стенько, - а Врангеля то вы не видели. Мы договорились, что оленеводческая бригада и один из наших вездеходов мы предоставляем в ваше распоряжение и даём проводника, который покажет, что у нас самое интересное. Первым делом мы отправились на лежбище моржей.
Лежбище моржей.
Фото:
Polar Cruises
Это было зрелище, которое казалось неземным - огромные махины не спеша передвигались по лежбищу, крупные секачи следили за тем, чтобы вокруг них была свободная зона и сердито ревели, если кто-нибудь из моржей в эту зону заходил, особенно, если такую дерзость позволял себе молодняк. Время от времени огромная туша передвигалась по лежбищу и с высоты 4-5 метров плюхалась в незамёрзшую воду. И, проплыв там метров 10-12, возвращались в свои точки, где погружались в воду, и выбирались точно на то место откуда начали свою прогулку. Крупные секачи ревниво следили, чтобы не были нарушены их права на участки и самок, молодые резвились и это не вызывало раздражения со стороны глав лежбища. Иногда секачи уходили под воду надолго. Через прозрачную воду было видно, как бороздили дно клыки, мы расценивали это как процесс кормёжки.
Насмотревшись на моржей, мы отправились к белым гусям. Это были уже подросшие выводки и высокоранговые самцы в паре со своими подругами и окружённые гусятами, занимали центр медленно передвигающегося сообщества. Чем ниже был ранг самца, тем ближе к периферии стада он находился. А вокруг стада беспорядочно передвигались гусята, родителей которых не было видно. Мы быстро обнаружили, что ранг выводка определяется исключительно рангом самца. Если в результате несчастного случая (один из самцов сломал лапу) или гибели самца при нападении песца (за 4 часа мы видели 2 таких случая) ранг выводка немедленно падает, он вытесняется на периферию и становится объектом презрительного преследования со стороны самцов, которые ранг сохранили.
Пешая миграция закончилась. Молодые гуси встали на крыло.
(фотография со страницы http://www.kulturologia.ru/blogs/151110/13456/)
У двух сотрудников ИБПС, которые сопровождали белых гусей постоянно от момента их прилёта до момента их отлёта, передвигая свою утеплённую палатку, нашёлся чай и пшеничные лепёшки, и уже в который раз мы почувствовали тепло северного гостеприимства. В этот год был очень обильный снегопад в период насиживания яиц и самки сидели почти целиком засыпанные снегом и становились беззащитными жертвами хищников. Вездеходы стояли в отдалении и по дороге к ним Елена Дмитриевна заметила гнездо гагары. Она схватилась за фотоаппарат, но этот безобидный предмет гагаре почему-то не понравился. Она слетела с гнезда, отлетела метров на 10 и села. Лена решила, что гагара сочла, что уже обеспечила себе безопасность, и медленно стала к ней подходить, держа фотоаппарат наготове. Но как только щёлкнул затвор фотоаппарата, гагара снова взлетела и отлетела уже метров на 30, а потом стала отходить ещё дальше от гнезда и дальнейшие попытки сделать ещё один снимок ни разу не увенчались успехом. Зато на птичьем базаре для фотографов было раздолье - птицы кишели на скалах и, к огромному нашему удивлению, с большой высоты в море прыгали пушистые птенцы. Не разбивались и тут же начинали энергично работать лапками.
Яйцо кайры с этого птичьего базара до сих пор лежит у меня в квартире.
(фотография со страницы http://lib.rus.ec/b/175064/read)Песцы подкрадывались к гусиному стаду крайне осторожно, они крались, иногда ползли, их нападения часто увенчивались успехом. Особенно нас удивил песец, который спрыгнул в самый центр стада с метеобудки. Когда мы вернулись на полярную станцию, Стенько сказал: «Песцы - вредная тварь, но медведи, всё-таки, хуже. Я из отпуска привёз домашней колбасы, сало и другие украинские деликатесы, и чтобы спасти их от песцов, закрепил на метеомачте. Белые медведи занесены в Красную книгу, стрелять в них нельзя, и я беспомощно смотрел, безуспешно пытаясь отогнать зверей сигнальными ракетами, как два огромных медведя свалили мачту, сняли с неё все припасы и величественно удалились в сторону океана. Стрелять в медведей на поражение можно только в том случае, если они напали на человека. В ответ на запрос о возможных мерах по обеспечению безопасности сотрудников полярной станции, ГИДРОМЕТ ответил, что если иметь достаточное количество ракет и ракетниц, медведь не будет нападать на человека». Этот увлекательный рассказ ещё продолжался, когда раздался гулкий рокот и кто-то крикнул: «Вертолёт! Собирайтесь ребята». А мы уже знали, что собираться надо быстро и приобрели в этом некоторую сноровку. Когда вертолёт приземлился, люди и груз уже стояли вокруг вертолётной площадки. «Новичкам - счастье, - сказал Стенько, - Вы в первый же день улетели с мыса Шмидта, а здесь вам вертолётчики просто дали два дня для того, чтобы ознакомиться с островом».
Белые медведи, которые сломали метеомачту.
(фотография с сайта http://www.greenpeace.org/russia/ru/campaigns/world-heritage/wrangel-island/)
Меня восхищали полярные лётчики. Ослепительное солнце полярного дня заливало кабину нестерпимым сиянием. Командир корабля сказал второму пилоту: «Задёрни все шторы». В кабине воцарился полумрак, а я спросил пилота: «А как же вы будете лететь, вам же ничего не видно?» «По приборам, - сказал он, - это значительно удобнее».
Поскольку улетать с мыса Шмидта нужно было утром, мы договорились со складом аэропорта и оставили там всё громоздкое оборудование, и налегке пошли к гостеприимным физиологам. Было немножко грустно и вначале не понятно из-за чего, а потом мы поняли - впервые за последние пять недель не было солнца. Оно садилось ненадолго, ночь была белая, и всё-таки оставалось какое-то чувство досады: «Что такое, почему солнца нет?» Вдруг откуда-то раздались крики, на вертолётную площадку выбежали люди с оружием, дверцы одно из стоявших на площадке вертолётов открылись и вооруженные люди влезли в вертолёт. И тут совершенно необычно для полётов, которые мы видели раньше, вертолёт поднялся в небо почти свечёй, и только на большой высоте лёг на горизонтальный курс. Я спросил у людей, отошедших от взлетевшего вертолёта: «Что-нибудь случилось?» «Медведь чукчанку утащил» - сказали они мне. «Постучал тихонько, по-человечески, она дверь открыла, а он её схватил и уволок». Медведя-людоеда нужно было убить в любом случае, потому что раз попробовав человечину, он предпочитал эту пищу любой другой. Вечером мы узнали, что медведь-людоед убит. Чукотский окрисполком направил письмо в МЧС с требованием изменить жёсткие ограничения на отстрел медведей и разрешить применять огнестрельное оружие при любой реальной опасности для человека.
На Врангеле я больше не был, но очень ценные научные данные, полученные в этой экспедиции доброжелательные люди и постоянная поддержка оставили у меня очень тёплые воспоминания, и я стал постоянно следить за происходящим на Врангеле.
Как мне стало известно, с 90-х годов и до 2006 года финансирование работ на острове Врангеля резко сократилось, к 2003 году было завершено переселение жителей на мыс Шмидта. Последняя жительница посёлка также погибла в результате нападения медведя, а в 2006 году станция была разгромлена медведем и сотрудники полярки были вынуждены укрыться в заповеднике, но в последние годы ситуация улучшилась. Научно-экспедиционное судно «Михаил Сомов» доставило на остров Врангеля оборудование и специалистов, которые построили метеорологическую станцию нового типа. К этим сведениям я отнёсся как к личной удаче и, может быть, в такой ситуации моя экспедиция на Врангеля может повториться.
Утром мы покидали мыс Шмидта, и когда мы в третий раз пришли на аэродром, чтобы перейти к следующему этапу экспедиции, мы увидели на вертолётной площадке человек 20 чукотских оленеводов, которые пели какие-то, вероятно, чукотские, но несомненно пьяные песни, и всё время порывались куда-то уйти с площадки. Это были оленеводы, которые приехали на мыс Шмидта на недельный отпуск, но этот отпуск, оказалось, очень трудно завершить. Их руководитель бросился к вышедшей на площадку диспетчеру Люде, и крикнул: "Люда! Не отдавай вертолёт, я уже неделю не могу их вывезти в тундру. Если ваши ребята помогут их мне погрузить, через полтора часа ты получишь вертолёт обратно, а мои проблемы будут решены" (главным недостатком чукчей с точки зрения работодателей было то, что если они начинали пить спиртные напитки, они были не в состоянии остановиться). Люда, как всегда приветливая и улыбающаяся, с кем-то поговорила по рации, на вертолётную площадку вышли человек 6 мужчин - сотрудников аэропорта - и сказали руководителю группы оленеводов: "Командуй, командир!" Они о чём-то быстро переговорили, двое мужчин забрались быстро в вертолет, Люда осталась снаружи, один из мужчин в вертолёте достал из-за пазухи бутылку водки и открыл её, сделал глоток из горлышка и протянул к ближайшему к вертолёту чукче. Тот тоже глотнул, попробовал взять бутылку в руки, но хозяин бутылки её не отдал, а сев внутри вертолёта, поманил его к себе и сразу большая группа оленеводов стала садиться в вертолёт, а завершавшие погрузку сотрудники аэропорта заманчиво поблескивали бутылками. Через 20 минут все оленеводы были в вертолёте, все сотрудники - снаружи, пилот запустил двигатели, а оставшийся снаружи руководитель бригады сказал: "Ну, там-то их встретят и проследят, чтоб в бригаду ни одна бутылка водки не попала".
То, что называют алкоголизмом чукчи, это совсем иное состояние, чем алкоголизм у европейского населения. Лимитирующий фермент ацетальдегидоксидаза у чукчей генетически менее активен, а поскольку интенсивность опьянения определяется уксусным альдегидом больше, чем алкоголем как таковым, они значительно быстрее пьянеют. Их это не смущает: "Пьёшь для того, чтобы быть пьяным. И много закусывать не надо. Если не хочешь быть пьяным, не пей. Если хочешь быть пьяным, не старайся закусывать". В тундре, в бригаде, они могут обходиться без алкоголя как угодно долго, тогда как европейский алкоголик к этому не способен. Психическая зависимость от алкоголя у чукчей выражена значительно слабее, а тяжёлой физической зависимости мне лично встречать не приходилось. Во всяком случае, так обстояло дело во время наших экспедиций, т.е. до 1982 года. Правда, иногда чукчам хотелось устроить банкет. Однажды они устроили себе роскошный стол: копальхен (мясо, выдержанное в течение длительного - не менее нескольких недель - времени в ямах в вечной мерзлоте), жареная ну углях оленина и юкола (вяленая рыба). Копальхен содержит большое количество витамина С и его употребление предотвращает цингу.
Я хорошо знал известного оленевода в том показательном отделении оленеводческого совхоза, которое ещё существовало наряду с заповедником на Врангеле. В это время свирепствовал сухой закон, который каждый раз вводился во время забоя и отёла оленей. Оленевод подошёл ко мне и сказал: "Праздник хотим, а водки не продают. Пойдём к начальнику ТЗП, мне он не даст, а тебе даст". Я объяснил ему, что сухой закон вводится для всех, и когда он введён, то никому не дадут водки, и мне не дадут. Я подробно объяснил причину введения сухого закона и его пользу для дела. Оленевод слушал меня с напряжённым вниманием, ни разу не перебил, а когда я кончил, он сказал: "Пойдём, попробуем - может, даст". Я не думаю, что это было проявление алкоголизма, я думаю, что моему собеседнику просто хотелось соблюсти традицию празднования. Естественно, я не мог показывать пример нарушения сухого закона и огорчённый оленевод со мной расстался.
В заключение, хочется рассказать, какое впечатление произвела Москва на Стенько, который приехал с семьёй для консультации сына у сосудистых хирургов. Стенько переночевал у нас в квартире и утром мы пешком прошли 15-минутный отрезок до метро Юго-Западная. «У вас праздник?» - спросил Стенько. «Не думаю». «А почему демонстрация?» «Где?» «Ну вот же, разве вы не видите? Идут колонны». Площадка возле метро Юго-Западная была конечным пунктом многих пригородных автобусных маршрутов и каждую минуту из очередного автобуса выливался поток пассажиров. Я первый раз посмотрел на это отчуждённым взглядом и увидел, что это действительно похоже на колонну демонстрантов. «Это просто уличное движение, - сказал я Стенько, - и такое движение у нас каждый день и в будни и в праздники». «И как же вы здесь живёте?» - спросил Стенько, затаив ужас. «Вы привыкните, - сказал я, - если три дня вам придётся здесь пробыть, уже привыкните». Мы приехали в клинику в отделение сердечно-сосудистой хирургии и профессор Князев, который сына Стенько консультировал, сказал, что оперировать бы лучше через полгода-год, потому что сосуды ещё слишком тонкие и работать с ними трудно. Он сдержал своё обещание и через год операция была проведена.
Стенько был благодарным человеком. Он много раз присылал мне с Врангеля разные сувениры и пока станция ещё существовала, он стал её начальником, получил орден Трудового Красного Знамени и обо всём этом тоже сообщил мне подробно.
Лежбище моржей.
Фото:
Polar Cruises
Это было зрелище, которое казалось неземным - огромные махины не спеша передвигались по лежбищу, крупные секачи следили за тем, чтобы вокруг них была свободная зона и сердито ревели, если кто-нибудь из моржей в эту зону заходил, особенно, если такую дерзость позволял себе молодняк. Время от времени огромная туша передвигалась по лежбищу и с высоты 4-5 метров плюхалась в незамёрзшую воду. И, проплыв там метров 10-12, возвращались в свои точки, где погружались в воду, и выбирались точно на то место откуда начали свою прогулку. Крупные секачи ревниво следили, чтобы не были нарушены их права на участки и самок, молодые резвились и это не вызывало раздражения со стороны глав лежбища. Иногда секачи уходили под воду надолго. Через прозрачную воду было видно, как бороздили дно клыки, мы расценивали это как процесс кормёжки.
Насмотревшись на моржей, мы отправились к белым гусям. Это были уже подросшие выводки и высокоранговые самцы в паре со своими подругами и окружённые гусятами, занимали центр медленно передвигающегося сообщества. Чем ниже был ранг самца, тем ближе к периферии стада он находился. А вокруг стада беспорядочно передвигались гусята, родителей которых не было видно. Мы быстро обнаружили, что ранг выводка определяется исключительно рангом самца. Если в результате несчастного случая (один из самцов сломал лапу) или гибели самца при нападении песца (за 4 часа мы видели 2 таких случая) ранг выводка немедленно падает, он вытесняется на периферию и становится объектом презрительного преследования со стороны самцов, которые ранг сохранили.
Пешая миграция закончилась. Молодые гуси встали на крыло.
(фотография со страницы http://www.kulturologia.ru/blogs/151110/13456/)
У двух сотрудников ИБПС, которые сопровождали белых гусей постоянно от момента их прилёта до момента их отлёта, передвигая свою утеплённую палатку, нашёлся чай и пшеничные лепёшки, и уже в который раз мы почувствовали тепло северного гостеприимства. В этот год был очень обильный снегопад в период насиживания яиц и самки сидели почти целиком засыпанные снегом и становились беззащитными жертвами хищников. Вездеходы стояли в отдалении и по дороге к ним Елена Дмитриевна заметила гнездо гагары. Она схватилась за фотоаппарат, но этот безобидный предмет гагаре почему-то не понравился. Она слетела с гнезда, отлетела метров на 10 и села. Лена решила, что гагара сочла, что уже обеспечила себе безопасность, и медленно стала к ней подходить, держа фотоаппарат наготове. Но как только щёлкнул затвор фотоаппарата, гагара снова взлетела и отлетела уже метров на 30, а потом стала отходить ещё дальше от гнезда и дальнейшие попытки сделать ещё один снимок ни разу не увенчались успехом. Зато на птичьем базаре для фотографов было раздолье - птицы кишели на скалах и, к огромному нашему удивлению, с большой высоты в море прыгали пушистые птенцы. Не разбивались и тут же начинали энергично работать лапками.
Яйцо кайры с этого птичьего базара до сих пор лежит у меня в квартире.
(фотография со страницы http://lib.rus.ec/b/175064/read)Песцы подкрадывались к гусиному стаду крайне осторожно, они крались, иногда ползли, их нападения часто увенчивались успехом. Особенно нас удивил песец, который спрыгнул в самый центр стада с метеобудки. Когда мы вернулись на полярную станцию, Стенько сказал: «Песцы - вредная тварь, но медведи, всё-таки, хуже. Я из отпуска привёз домашней колбасы, сало и другие украинские деликатесы, и чтобы спасти их от песцов, закрепил на метеомачте. Белые медведи занесены в Красную книгу, стрелять в них нельзя, и я беспомощно смотрел, безуспешно пытаясь отогнать зверей сигнальными ракетами, как два огромных медведя свалили мачту, сняли с неё все припасы и величественно удалились в сторону океана. Стрелять в медведей на поражение можно только в том случае, если они напали на человека. В ответ на запрос о возможных мерах по обеспечению безопасности сотрудников полярной станции, ГИДРОМЕТ ответил, что если иметь достаточное количество ракет и ракетниц, медведь не будет нападать на человека». Этот увлекательный рассказ ещё продолжался, когда раздался гулкий рокот и кто-то крикнул: «Вертолёт! Собирайтесь ребята». А мы уже знали, что собираться надо быстро и приобрели в этом некоторую сноровку. Когда вертолёт приземлился, люди и груз уже стояли вокруг вертолётной площадки. «Новичкам - счастье, - сказал Стенько, - Вы в первый же день улетели с мыса Шмидта, а здесь вам вертолётчики просто дали два дня для того, чтобы ознакомиться с островом».
Белые медведи, которые сломали метеомачту.
(фотография с сайта http://www.greenpeace.org/russia/ru/campaigns/world-heritage/wrangel-island/)
Меня восхищали полярные лётчики. Ослепительное солнце полярного дня заливало кабину нестерпимым сиянием. Командир корабля сказал второму пилоту: «Задёрни все шторы». В кабине воцарился полумрак, а я спросил пилота: «А как же вы будете лететь, вам же ничего не видно?» «По приборам, - сказал он, - это значительно удобнее».
Поскольку улетать с мыса Шмидта нужно было утром, мы договорились со складом аэропорта и оставили там всё громоздкое оборудование, и налегке пошли к гостеприимным физиологам. Было немножко грустно и вначале не понятно из-за чего, а потом мы поняли - впервые за последние пять недель не было солнца. Оно садилось ненадолго, ночь была белая, и всё-таки оставалось какое-то чувство досады: «Что такое, почему солнца нет?» Вдруг откуда-то раздались крики, на вертолётную площадку выбежали люди с оружием, дверцы одно из стоявших на площадке вертолётов открылись и вооруженные люди влезли в вертолёт. И тут совершенно необычно для полётов, которые мы видели раньше, вертолёт поднялся в небо почти свечёй, и только на большой высоте лёг на горизонтальный курс. Я спросил у людей, отошедших от взлетевшего вертолёта: «Что-нибудь случилось?» «Медведь чукчанку утащил» - сказали они мне. «Постучал тихонько, по-человечески, она дверь открыла, а он её схватил и уволок». Медведя-людоеда нужно было убить в любом случае, потому что раз попробовав человечину, он предпочитал эту пищу любой другой. Вечером мы узнали, что медведь-людоед убит. Чукотский окрисполком направил письмо в МЧС с требованием изменить жёсткие ограничения на отстрел медведей и разрешить применять огнестрельное оружие при любой реальной опасности для человека.
На Врангеле я больше не был, но очень ценные научные данные, полученные в этой экспедиции доброжелательные люди и постоянная поддержка оставили у меня очень тёплые воспоминания, и я стал постоянно следить за происходящим на Врангеле.
Как мне стало известно, с 90-х годов и до 2006 года финансирование работ на острове Врангеля резко сократилось, к 2003 году было завершено переселение жителей на мыс Шмидта. Последняя жительница посёлка также погибла в результате нападения медведя, а в 2006 году станция была разгромлена медведем и сотрудники полярки были вынуждены укрыться в заповеднике, но в последние годы ситуация улучшилась. Научно-экспедиционное судно «Михаил Сомов» доставило на остров Врангеля оборудование и специалистов, которые построили метеорологическую станцию нового типа. К этим сведениям я отнёсся как к личной удаче и, может быть, в такой ситуации моя экспедиция на Врангеля может повториться.
Утром мы покидали мыс Шмидта, и когда мы в третий раз пришли на аэродром, чтобы перейти к следующему этапу экспедиции, мы увидели на вертолётной площадке человек 20 чукотских оленеводов, которые пели какие-то, вероятно, чукотские, но несомненно пьяные песни, и всё время порывались куда-то уйти с площадки. Это были оленеводы, которые приехали на мыс Шмидта на недельный отпуск, но этот отпуск, оказалось, очень трудно завершить. Их руководитель бросился к вышедшей на площадку диспетчеру Люде, и крикнул: "Люда! Не отдавай вертолёт, я уже неделю не могу их вывезти в тундру. Если ваши ребята помогут их мне погрузить, через полтора часа ты получишь вертолёт обратно, а мои проблемы будут решены" (главным недостатком чукчей с точки зрения работодателей было то, что если они начинали пить спиртные напитки, они были не в состоянии остановиться). Люда, как всегда приветливая и улыбающаяся, с кем-то поговорила по рации, на вертолётную площадку вышли человек 6 мужчин - сотрудников аэропорта - и сказали руководителю группы оленеводов: "Командуй, командир!" Они о чём-то быстро переговорили, двое мужчин забрались быстро в вертолет, Люда осталась снаружи, один из мужчин в вертолёте достал из-за пазухи бутылку водки и открыл её, сделал глоток из горлышка и протянул к ближайшему к вертолёту чукче. Тот тоже глотнул, попробовал взять бутылку в руки, но хозяин бутылки её не отдал, а сев внутри вертолёта, поманил его к себе и сразу большая группа оленеводов стала садиться в вертолёт, а завершавшие погрузку сотрудники аэропорта заманчиво поблескивали бутылками. Через 20 минут все оленеводы были в вертолёте, все сотрудники - снаружи, пилот запустил двигатели, а оставшийся снаружи руководитель бригады сказал: "Ну, там-то их встретят и проследят, чтоб в бригаду ни одна бутылка водки не попала".
То, что называют алкоголизмом чукчи, это совсем иное состояние, чем алкоголизм у европейского населения. Лимитирующий фермент ацетальдегидоксидаза у чукчей генетически менее активен, а поскольку интенсивность опьянения определяется уксусным альдегидом больше, чем алкоголем как таковым, они значительно быстрее пьянеют. Их это не смущает: "Пьёшь для того, чтобы быть пьяным. И много закусывать не надо. Если не хочешь быть пьяным, не пей. Если хочешь быть пьяным, не старайся закусывать". В тундре, в бригаде, они могут обходиться без алкоголя как угодно долго, тогда как европейский алкоголик к этому не способен. Психическая зависимость от алкоголя у чукчей выражена значительно слабее, а тяжёлой физической зависимости мне лично встречать не приходилось. Во всяком случае, так обстояло дело во время наших экспедиций, т.е. до 1982 года. Правда, иногда чукчам хотелось устроить банкет. Однажды они устроили себе роскошный стол: копальхен (мясо, выдержанное в течение длительного - не менее нескольких недель - времени в ямах в вечной мерзлоте), жареная ну углях оленина и юкола (вяленая рыба). Копальхен содержит большое количество витамина С и его употребление предотвращает цингу.
Я хорошо знал известного оленевода в том показательном отделении оленеводческого совхоза, которое ещё существовало наряду с заповедником на Врангеле. В это время свирепствовал сухой закон, который каждый раз вводился во время забоя и отёла оленей. Оленевод подошёл ко мне и сказал: "Праздник хотим, а водки не продают. Пойдём к начальнику ТЗП, мне он не даст, а тебе даст". Я объяснил ему, что сухой закон вводится для всех, и когда он введён, то никому не дадут водки, и мне не дадут. Я подробно объяснил причину введения сухого закона и его пользу для дела. Оленевод слушал меня с напряжённым вниманием, ни разу не перебил, а когда я кончил, он сказал: "Пойдём, попробуем - может, даст". Я не думаю, что это было проявление алкоголизма, я думаю, что моему собеседнику просто хотелось соблюсти традицию празднования. Естественно, я не мог показывать пример нарушения сухого закона и огорчённый оленевод со мной расстался.
В заключение, хочется рассказать, какое впечатление произвела Москва на Стенько, который приехал с семьёй для консультации сына у сосудистых хирургов. Стенько переночевал у нас в квартире и утром мы пешком прошли 15-минутный отрезок до метро Юго-Западная. «У вас праздник?» - спросил Стенько. «Не думаю». «А почему демонстрация?» «Где?» «Ну вот же, разве вы не видите? Идут колонны». Площадка возле метро Юго-Западная была конечным пунктом многих пригородных автобусных маршрутов и каждую минуту из очередного автобуса выливался поток пассажиров. Я первый раз посмотрел на это отчуждённым взглядом и увидел, что это действительно похоже на колонну демонстрантов. «Это просто уличное движение, - сказал я Стенько, - и такое движение у нас каждый день и в будни и в праздники». «И как же вы здесь живёте?» - спросил Стенько, затаив ужас. «Вы привыкните, - сказал я, - если три дня вам придётся здесь пробыть, уже привыкните». Мы приехали в клинику в отделение сердечно-сосудистой хирургии и профессор Князев, который сына Стенько консультировал, сказал, что оперировать бы лучше через полгода-год, потому что сосуды ещё слишком тонкие и работать с ними трудно. Он сдержал своё обещание и через год операция была проведена.
Стенько был благодарным человеком. Он много раз присылал мне с Врангеля разные сувениры и пока станция ещё существовала, он стал её начальником, получил орден Трудового Красного Знамени и обо всём этом тоже сообщил мне подробно.