388. Личность и болезни в ГА. Дискинезия желчевыводящих путей. 13
Бенц внимательно посмотрел на меня и сказал:
- Только для делового разговора ты сейчас слишком напряжена и встревожена. Давай сядем рядом на диване, и я сниму твою тревогу, как в прошлый раз.
- Хорошо, только в прошлый раз я очень хотела спать. В этом случае я усну до начала разговора.
- Я постараюсь, чтобы тревога исчезла раньше, чем появится сонливость. А если она всё-таки появится, тогда я буду снимать сонливость. Но ты скажи мне сразу, как только почувствуешь, что твоя тревога исчезла.
И когда, сидя на диване рядом со мной, Бенц стал тихонько поглаживать мои плечи, я почувствовала уже знакомое ощущение, что через его руки из каких-то космических далей приходит покой такой глубокий, какого не бывает на Земле. Я подумала, что если это продлится хотя бы минуту, я захочу спать, и я сказала:
- Я успокоилась.
- Ты успокоилась в состоянии бодрствования, или это полусон?
- Нет, я думаю, что бодрствую. Но только я всё равно не смогу говорить по делу. Так ничтожны эти дела по сравнению с тем, что угрожает моему отцу. Говори ты.
Раннее утро в старом Дели. Велорикша ещё не нанят ездоками.
Фото: mike-1957
- Хорошо. Ты поздороваешься, скажешь, что не считаешь себя достаточно компетентной в деловых вопросах, и поручаешь своему финансовому консультанту провести переговоры.
Я соединилась с Гоа, попросила к телефону хозяина дома и произнесла слова, которые сформулировал Бенц. К моему удивлению, хозяин дома был доволен тем, что будет говорить не с хозяином, а с профессиональным финансистом. Может быть, он просто предпочитал иметь дело с мужчиной. Я не вслушивалась в их разговор.
Бенц действительно оказался вестником печали, и с тех пор как он принёс мне печальную весть, дела перестали меня интересовать. Я думала, что я могу сделать для отца, пока он ещё в Индии, что, наверное, когда он будет уже в России первую неделю без меня, ему нужно будет звонить ежедневно и напоминать, как уменьшается количество дней, оставшихся до моего приезда. Я не сразу услышала, что Бенц обращается ко мне.
- Ты не слышишь меня? - спросил Бенц.
- Я думаю об отце, - сказала я.
- Мы поговорим об этом, - сказал Бенц, - но если твой отец не уснул, ты должна рассказать ему, как прошли переговоры с хозяином дома, ведь он просил об этом?
Я встрепенулась:
- Да, ты прав. Так как прошли переговоры?
- Цена изначально была не самой высокой из возможных, а мне удалось снизить её ещё на 10 тысяч долларов. Я не пытался добиться большего, чтобы не вызвать у продавца желания поискать другого покупателя.
Я подошла к двери спальни отца. Нет, он не спал, он с кем-то говорил по телефону. Я постучала, и он сказал:
- Войди.
Он ещё сказал кому-то несколько слов, положил трубку и спросил меня:
- Ну что, удачно ли прошёл разговор с Гоа?
- На мой взгляд, удачно, мне удалось снизить цену на 10 тысяч долларов, которые ты можешь сразу взять из полученных тобой для меня денег.
Отец грустно улыбнулся:
- Я получил деньги для тебя и не собираюсь забирать их обратно. Я уверен, что ты найдёшь им достойное применение. А мне сейчас позвонил мой заместитель и сказал, что они хотят завтра устроить мне торжественные проводы, и спросил, кого кроме сотрудников представительства Продовольственной программы я хотел бы там видеть. Я сказал, что в моей работе мои сотрудники сыграли решающую роль, и их присутствия мне было бы достаточно. Но если он думает, что полезно пригласить каких-то людей, с которыми ему потом придётся работать, то я не возражаю и против этого.
- И когда будет ваше торжество?
- Завтра во второй половине дня.
- Ты на это торжество меня возьмёшь?
- Нет, - сказал отец, - это будет не семейная встреча, это будет встреча людей, которые работали много и вдохновенно для того, чтобы их страна не знала голода. Но я не думаю, что это будет очень долго, и я приду домой как обычно. Ну что ж, я всё узнал о текущих делах в представительстве Продовольственной программы, которое 5 лет возглавлял, и о том, что ты удачно договорилась о покупке недвижимости в Гоа. Мне полагается считать, что всё складывается хорошо.
- Почему полагается, отец? Разве не складывается хорошо?
Он ответил не сразу, на лице его отразилась сосредоточенность, он что-то продумывал, но мне сказал:
- Да, пожалуй, всё складывается хорошо.
Но в голосе его не было радости.
- А до торжества ты будешь дома, или, может быть, мы пойдём погулять по Дели на прощанье?
- Прощаться с Дели, - сказал отец, - я буду уже после того, как попрощаюсь с представительством. Может быть, я выеду из дома чуть позднее обычного, но ненамного, потому что до торжества я хочу обойти весь офис и попрощаться с каждым лично и каждому лично сказать те тёплые слова, которые он заслужил.
Внезапно зазвонил телефон, резче обычного, и каждый сигнал был более длинным, чем я привыкла.
И тем же ранним утром мул уже везёт бамбук на продажу.
Фото: www.india-tury.ru
- Международный, - сказал отец, и, взяв трубку, сказал мне: - Женева.
Я тихонько вышла, но вскоре отец позвал меня:
- Они снова выражают сожаление по поводу моего ухода из программы, выражают удовлетворение моим итоговым отчётом. Но кроме того, руководитель Женевского координационного центра сказал мне, что аренда этого дома оплачена ещё на два года, и что если кто-то из членов моей семьи временно останется в Индии, или я захочу иметь жилище в Дели, если придётся приехать сюда, то на эти два года я могу рассчитывать.
- И что ты сказал им?
- Я сказал, что не могу принять такого щедрого подарка, но к дому этому я действительно привык, и они могут удержать сумму аренды из накопительной части моей пенсии.
- И что?
- Руководитель координационного центра сказал: «Я никогда не сомневался в вашей высокой порядочности, и если вы будете чувствовать себя более комфортно, сохраняя этот дом на таких условиях, я готов оформить это таким образом. Давайте, - он сказал, - запишу это как вашу телефонограмму, чтобы сегодня же произвести оформление. Хочу напомнить вам, что после окончания срока контракта вам даётся три оплачиваемых дня на подготовку к отъезду». И я ему сказал: «Да, я это знаю, спасибо».
- Ты решил сохранить этот дом для меня? - спросила я.
- Вероятно, да, - сказал отец, - но, кроме того, мне не хочется разорять его собственными руками, смотреть, как чужие люди будут выносить из него уникальную мебель и те произведения индийского искусства, которые сейчас украшают дом. Вероятно, это нелепо, но мне не хочется, чтобы именно в этом доме жил мой преемник, когда приедет из Женевы.
Отец долго молчал, а потом сказал:
- Пожалуй, я всё-таки взволнован и устал, мне будет лучше сейчас лечь и постараться уснуть.
- Конечно, отец, - сказала я.
- Если ты хочешь, чтобы Бенц ещё побыл здесь, это не вызывает у меня возражений. Я понимаю, что тебе тоже нелегко, и лучше тебе не быть в одиночестве.
- Доброй ночи отец, - попрощалась я и вышла, плотно закрыв за собой дверь его спальни.
- Бенц, - сказала я, когда вернулась в свою комнату, - отец хочет постараться заснуть. Не приближаясь к нему вплотную, из гостиной ты можешь наполнить его покоем?
- Это трудно, - сказал Бенц. - Но Бахаи велик. Я попробую.
Мы вышли в гостиную и сели в кресла, стоящие у стены, и Бенц сказал мне:
- Я какое-то время не буду говорить с тобой, я буду слушать дыхание твоего отца, чтобы понять его состояние, и попробую передать ему хоть маленькую толику покоя.
Бенц повернулся лицом к дверям спальни отца и слушал его для меня еле различимое дыхание. А минут через 10 сказал:
- Он уснул.
И в тот же утренний час ещё никто не бросил монету в плетёную корзинку делийского заклинателя змей.
Фото: mike-1957
- Он уснул сам, или ты что-то сделал для этого?
- Мне удалось установить резонанс между его дыханием и своим, его дыхание поэтому стало более глубоким и более редким, при этом тело расслабляется и сон наступает легче. Обычно я не делаю этого, потому, что сон полезнее, когда он приходит сам. Но сейчас особая ситуация, я очень боюсь за твоего отца, и если можно уменьшить нагрузку на его сосуды, хотя бы на малую долю, это нужно сделать.
- А что ты думаешь о его состоянии сейчас?
- Если ты хочешь говорить со мной, - сказал Бенц, - давай вернёмся в твою комнату.
Продолжение следует.
- Только для делового разговора ты сейчас слишком напряжена и встревожена. Давай сядем рядом на диване, и я сниму твою тревогу, как в прошлый раз.
- Хорошо, только в прошлый раз я очень хотела спать. В этом случае я усну до начала разговора.
- Я постараюсь, чтобы тревога исчезла раньше, чем появится сонливость. А если она всё-таки появится, тогда я буду снимать сонливость. Но ты скажи мне сразу, как только почувствуешь, что твоя тревога исчезла.
И когда, сидя на диване рядом со мной, Бенц стал тихонько поглаживать мои плечи, я почувствовала уже знакомое ощущение, что через его руки из каких-то космических далей приходит покой такой глубокий, какого не бывает на Земле. Я подумала, что если это продлится хотя бы минуту, я захочу спать, и я сказала:
- Я успокоилась.
- Ты успокоилась в состоянии бодрствования, или это полусон?
- Нет, я думаю, что бодрствую. Но только я всё равно не смогу говорить по делу. Так ничтожны эти дела по сравнению с тем, что угрожает моему отцу. Говори ты.
Раннее утро в старом Дели. Велорикша ещё не нанят ездоками.
Фото: mike-1957
- Хорошо. Ты поздороваешься, скажешь, что не считаешь себя достаточно компетентной в деловых вопросах, и поручаешь своему финансовому консультанту провести переговоры.
Я соединилась с Гоа, попросила к телефону хозяина дома и произнесла слова, которые сформулировал Бенц. К моему удивлению, хозяин дома был доволен тем, что будет говорить не с хозяином, а с профессиональным финансистом. Может быть, он просто предпочитал иметь дело с мужчиной. Я не вслушивалась в их разговор.
Бенц действительно оказался вестником печали, и с тех пор как он принёс мне печальную весть, дела перестали меня интересовать. Я думала, что я могу сделать для отца, пока он ещё в Индии, что, наверное, когда он будет уже в России первую неделю без меня, ему нужно будет звонить ежедневно и напоминать, как уменьшается количество дней, оставшихся до моего приезда. Я не сразу услышала, что Бенц обращается ко мне.
- Ты не слышишь меня? - спросил Бенц.
- Я думаю об отце, - сказала я.
- Мы поговорим об этом, - сказал Бенц, - но если твой отец не уснул, ты должна рассказать ему, как прошли переговоры с хозяином дома, ведь он просил об этом?
Я встрепенулась:
- Да, ты прав. Так как прошли переговоры?
- Цена изначально была не самой высокой из возможных, а мне удалось снизить её ещё на 10 тысяч долларов. Я не пытался добиться большего, чтобы не вызвать у продавца желания поискать другого покупателя.
Я подошла к двери спальни отца. Нет, он не спал, он с кем-то говорил по телефону. Я постучала, и он сказал:
- Войди.
Он ещё сказал кому-то несколько слов, положил трубку и спросил меня:
- Ну что, удачно ли прошёл разговор с Гоа?
- На мой взгляд, удачно, мне удалось снизить цену на 10 тысяч долларов, которые ты можешь сразу взять из полученных тобой для меня денег.
Отец грустно улыбнулся:
- Я получил деньги для тебя и не собираюсь забирать их обратно. Я уверен, что ты найдёшь им достойное применение. А мне сейчас позвонил мой заместитель и сказал, что они хотят завтра устроить мне торжественные проводы, и спросил, кого кроме сотрудников представительства Продовольственной программы я хотел бы там видеть. Я сказал, что в моей работе мои сотрудники сыграли решающую роль, и их присутствия мне было бы достаточно. Но если он думает, что полезно пригласить каких-то людей, с которыми ему потом придётся работать, то я не возражаю и против этого.
- И когда будет ваше торжество?
- Завтра во второй половине дня.
- Ты на это торжество меня возьмёшь?
- Нет, - сказал отец, - это будет не семейная встреча, это будет встреча людей, которые работали много и вдохновенно для того, чтобы их страна не знала голода. Но я не думаю, что это будет очень долго, и я приду домой как обычно. Ну что ж, я всё узнал о текущих делах в представительстве Продовольственной программы, которое 5 лет возглавлял, и о том, что ты удачно договорилась о покупке недвижимости в Гоа. Мне полагается считать, что всё складывается хорошо.
- Почему полагается, отец? Разве не складывается хорошо?
Он ответил не сразу, на лице его отразилась сосредоточенность, он что-то продумывал, но мне сказал:
- Да, пожалуй, всё складывается хорошо.
Но в голосе его не было радости.
- А до торжества ты будешь дома, или, может быть, мы пойдём погулять по Дели на прощанье?
- Прощаться с Дели, - сказал отец, - я буду уже после того, как попрощаюсь с представительством. Может быть, я выеду из дома чуть позднее обычного, но ненамного, потому что до торжества я хочу обойти весь офис и попрощаться с каждым лично и каждому лично сказать те тёплые слова, которые он заслужил.
Внезапно зазвонил телефон, резче обычного, и каждый сигнал был более длинным, чем я привыкла.
И тем же ранним утром мул уже везёт бамбук на продажу.
Фото: www.india-tury.ru
- Международный, - сказал отец, и, взяв трубку, сказал мне: - Женева.
Я тихонько вышла, но вскоре отец позвал меня:
- Они снова выражают сожаление по поводу моего ухода из программы, выражают удовлетворение моим итоговым отчётом. Но кроме того, руководитель Женевского координационного центра сказал мне, что аренда этого дома оплачена ещё на два года, и что если кто-то из членов моей семьи временно останется в Индии, или я захочу иметь жилище в Дели, если придётся приехать сюда, то на эти два года я могу рассчитывать.
- И что ты сказал им?
- Я сказал, что не могу принять такого щедрого подарка, но к дому этому я действительно привык, и они могут удержать сумму аренды из накопительной части моей пенсии.
- И что?
- Руководитель координационного центра сказал: «Я никогда не сомневался в вашей высокой порядочности, и если вы будете чувствовать себя более комфортно, сохраняя этот дом на таких условиях, я готов оформить это таким образом. Давайте, - он сказал, - запишу это как вашу телефонограмму, чтобы сегодня же произвести оформление. Хочу напомнить вам, что после окончания срока контракта вам даётся три оплачиваемых дня на подготовку к отъезду». И я ему сказал: «Да, я это знаю, спасибо».
- Ты решил сохранить этот дом для меня? - спросила я.
- Вероятно, да, - сказал отец, - но, кроме того, мне не хочется разорять его собственными руками, смотреть, как чужие люди будут выносить из него уникальную мебель и те произведения индийского искусства, которые сейчас украшают дом. Вероятно, это нелепо, но мне не хочется, чтобы именно в этом доме жил мой преемник, когда приедет из Женевы.
Отец долго молчал, а потом сказал:
- Пожалуй, я всё-таки взволнован и устал, мне будет лучше сейчас лечь и постараться уснуть.
- Конечно, отец, - сказала я.
- Если ты хочешь, чтобы Бенц ещё побыл здесь, это не вызывает у меня возражений. Я понимаю, что тебе тоже нелегко, и лучше тебе не быть в одиночестве.
- Доброй ночи отец, - попрощалась я и вышла, плотно закрыв за собой дверь его спальни.
- Бенц, - сказала я, когда вернулась в свою комнату, - отец хочет постараться заснуть. Не приближаясь к нему вплотную, из гостиной ты можешь наполнить его покоем?
- Это трудно, - сказал Бенц. - Но Бахаи велик. Я попробую.
Мы вышли в гостиную и сели в кресла, стоящие у стены, и Бенц сказал мне:
- Я какое-то время не буду говорить с тобой, я буду слушать дыхание твоего отца, чтобы понять его состояние, и попробую передать ему хоть маленькую толику покоя.
Бенц повернулся лицом к дверям спальни отца и слушал его для меня еле различимое дыхание. А минут через 10 сказал:
- Он уснул.
И в тот же утренний час ещё никто не бросил монету в плетёную корзинку делийского заклинателя змей.
Фото: mike-1957
- Он уснул сам, или ты что-то сделал для этого?
- Мне удалось установить резонанс между его дыханием и своим, его дыхание поэтому стало более глубоким и более редким, при этом тело расслабляется и сон наступает легче. Обычно я не делаю этого, потому, что сон полезнее, когда он приходит сам. Но сейчас особая ситуация, я очень боюсь за твоего отца, и если можно уменьшить нагрузку на его сосуды, хотя бы на малую долю, это нужно сделать.
- А что ты думаешь о его состоянии сейчас?
- Если ты хочешь говорить со мной, - сказал Бенц, - давай вернёмся в твою комнату.
Продолжение следует.