377. Личность и болезни в ГА. Дискинезия желчевыводящих путей. 3
Рассказ Аллы.
Врача вызывать не пришлось, после двух таблеток валиума и одной спазминдона боли утихли. И хотя отъезд Бенца по-прежнему причинял мне боль, эта боль уже не была такой острой, как будто бы между мною и болью положили изоляционную прокладку, какую-то мягкую прокладку, потому что я понимала, что ощущаю боль, но мягкая прокладка резко снижала её интенсивность. Когда боли прошли, я посмотрела на часы и увидела, что я просидела в аптеке почти час.
- Простите, - сказала я провизору, - что я здесь так долго. Я не мешала вам?
- Нет, - сказал провизор, - я был даже доволен, что вы здесь, у меня на глазах. Если бы ваше состояние не улучшилось, я вызвал бы врача независимо от вашего к этому отношения. - И, помолчав, спросил меня: - Что же, ваши боли прошли?
«Я вошла в аптеку».
Фото: Chef Cooke (by-nc-sa)
Я ответила утвердительно. И он также утвердительно сказал:
- Вы в первый раз принимаете спазминдон. Если вам придётся принимать его снова, он уже не будет оказывать такого ошеломляющего эффекта, и, может быть, вам придётся принимать две, а через год, может быть, даже три таблетки. Но это не страшно, в такой дозе он ещё не даёт никаких побочных действий.
Снова наступила пауза, а потом провизор спросил:
- У вас что-нибудь случилось? Я спрашиваю потому, что вам потребовалось такое сочетание - валиум и спазминдон.
- Ничего особенного, - сказала я, - я ненадолго рассталась с человеком, с которым мне ещё не хотелось расставаться.
- Вы так эмоциональны? - спросил провизор.
- Я не знаю, что вы имеете в виду, когда говорите «так». Но если бы вы у меня просто спросили, эмоциональна ли я, я бы ответила утвердительно.
- Возникшая эмоция держится долго? - спросил он.
- Если я могу сравнивать, то мне кажется, что дольше, чем у большинства людей, во всяком случае, тех людей, с которыми я сталкиваюсь. Вы считаете, что мне уже можно уйти?
- Если боли совсем нет - да, можно. Спазминдон и валиум у вас с собой и вы знаете, как ими пользоваться. Но я всё равно жду, что завтра вы принесёте мне рецепт.
- Да, - сказала я, - я совсем забыла, что вы сказали «С рецептом вы придёте в следующий раз». Но я не буду откладывать, я зайду завтра.
После отъезда Бенца к моей обычной тревожности добавилось ощущение тоскливости. Я действительно была очень эмоциональна, и мне было трудно вести себя как обычно, но это было необходимо - мне нужно было встретить отца и выглядеть благополучно. Я ещё раз посмотрела на часы: «Пожалуй, через час уже надо выезжать в аэропорт. Нужно рассчитывать на то, что уйдёт больше времени, чем обычно». После валиума у меня всегда замедлялись реакции. Нужно было ехать в крайнем левом ряду, потому что в Индии движение левостороннее.
Путь до аэропорта занял несколько больше времени, чем обычно, но оказалось, что разница невелика. Я посмотрела время прилёта самолёта авиакомпании British Airways, его надо было ждать около получаса. В зале для ожидания бизнес-класса я села в кресло и незаметно задремала. Кто-то окликнул меня по имели. Я подняла голову и увидела, что отец стоит передо мной.
- Я так и думал, что я тебя здесь найду, - сказал он, - Ты не любишь толкаться среди людей.
В руке у него был лёгкий чемоданчик, с которым он всегда ездил в такие командировки, и я протянула руку, чтобы его взять.
- Не нужно, - сказал отец. - Я всегда носил этот чемоданчик сам. И если я отдам его тебе, я буду вспоминать о том, что был больным.
Мы вышли к машине, отец сел на заднее сидение. Он никогда не садился рядом с водителем, утверждая, что это место - место смертника. И раньше, чем завести мотор, я повернулась к нему и спросила:
- Ты доволен поездкой?
- Да, - ответил он, - а главное, что там были довольны и моим отчётом, и моим докладом.
- А этот американец? Ты не сталкивался с ним?
- Я стараюсь, если это возможно, выполнять врачебные рекомендации, а Феликс Борисович посоветовал мне с ним не встречаться.
И, когда я уже повернулась к рулю и включила зажигание, он сказал мне в спину:
- А чем в моё отсутствие была занята ты?
- Ожиданием, - сказала я. И это было правдой. Я не сказала только, что это ожидание не кончилось.
- Я польщён, - сказал отец. - Но, кроме того, что ты меня любишь, тебе, наверное, было одиноко? Хотя сейчас уже всё позади.
Бенц прилетел в Пенджаб на закате.
Фото: felix-shved
«Не всё», - подумала я, а вслух сказала:
- Ты вернулся, и чувство одиночества исчезло.
- Завтра я не пойду в свой офис, - сказал отец, - я предупредил, что мне необходимо отдохнуть после полёта. Чем бы ты хотела заняться?
- Тем, что будет приятно тебе, - ответила я.
- Ну, тогда, - сказал отец, - мы навестим макак в загородном парке и посмотрим в Лоди-парке на бурундуков и коршунов. Когда я вошёл в бизнес-зал, - сказал отец, - меня спросили, не хочу ли я посетить выставку индийского прикладного искусства, и, на всякий случай, я взял два билета. Пойдём?
- Да, - сказала я, - мы пойдём туда в промежутке между обезьянами и коршунами.
- На таких выставках часть экспонатов обычно продаётся, - сказал отец. Подумай, чего бы тебе хотелось.
- Ну, вначале я посмотрю, что там будет.
Я не говорила, что у нас был прекрасный повар. Отцу очень нравилось то, что он готовил, и однажды отец сказал ему:
- Когда мой контракт кончится, я буду скучать по продуктам вашего кулинарного искусства.
И повар ответил:
- О, не беспокойтесь, я живу один и охотно поеду с вами в Россию.
В Индии человек, имеющий определенный социальный статус, нанимал боя и повара, а если он этого не делал, то его престиж падал, и повар, вероятно, считал, что также обстоит дело в России. Но сейчас я вспомнила о поваре потому, что в связи с приездом отца он превзошёл самого себя и всё было очень вкусно и очень необычно.
- Вы ни разу этого не готовили, - сказал отец.
- Да, - согласился повар, - это праздничная еда.
Мы провели следующий день так, как собирались, на выставке прикладного искусства отец обратил моё внимание на кулон с большим сапфиром, и сказал:
- В другом месте ты не купишь его так дешево. На выставках вообще всё дешевле, чем в магазинах, а у меня ещё 25% дипломатическая скидка.
Про скидку я слышала впервые и спросила:
- А за что дипломатам такое отличие?
- Они же не сомневаются, что я вывезу эту вещь из страны, а, значит, она пошла на экспорт.
Кулон был очень хорош, а я задумалась потому, что мне хотелось купить что-нибудь и Бенцу, и было нужно, чтобы эта вещь не выглядела явно мужской. Отец неожиданно вывел меня из затруднения:
- Посмотри на этот перстень с печаткой из изумруда. Он будет хорошо смотреться в паре с кулоном. Правда, перстень вещь скорее мужская, но в России, я думаю, не разбираются в тонкостях.
- Тогда купим, - сказала я, и отец заплатил и за перстень.
Пока Бенц не вернулся, мне приходилось принимать валиум ежедневно, а один раз повторился приступ боли, и одной таблетки спазминдона снова хватило. Бенц не велел мне встречать его в аэропорту. Он сказал, что часам к 6 вечера он уже сможет быть в Лоди-парке, и я могу там его подождать на нашей скамейке. И в 6 часов в день прилёта Бенц уже был в парке. Увидел меня издалека, просиял, а я поняла, что всё это время у меня на сердце был какой-то камень, который только сейчас с сердца сняли.
Мы обнялись сразу, крепко, уже без оговорок. Это было просто и естественно. И Бенц спросил:
- Чего бы ты хотела сейчас?
- Нужно поехать в храм и поблагодарить Бахаи за твоё благополучное возвращение.
- Ты угадываешь мои мысли, - сказал Бенц.
И когда мы сели в его автомобиль, он откуда-то достал золотое колечко с сине-зеленоватым камнем. Он очень умело вёл машину и мог говорить, не отвлекаясь от вождения.
- Такой камень в Индии есть только в Пенджабе. Я хотел, чтобы у тебя была память об этой стране. Примерь.
Я примерила. Бенц точно угадал размер.
- Разве Пенджаб - страна? Это же штат Индии.
- Формально - да, - ответил Бенц, - но наш язык - пенджаби, на пенджаби же писали наши великие предки. У нас свой флаг, своё правительство, которое я сейчас представляю в Дели.
Перед входом в храм я достала перстень с изумрудной печаткой, и сказала:
- Я меняю этот перстень на твоё кольцо.
И Бенц сказал очень серьёзно:
ю- Тогда это обручение, и чтобы оно было законным, достаточно положить этот перстень и это кольцо на алтарь Бахаи.
Он попросил, чтобы я сняла кольцо, и когда мы вошли, он положил и перстень и кольцо на возвышение из красного дерева, отполированное многочисленными руками.
- У нас нет священников, - сказал Бенц, - и не по всякому поводу собирается община. И если ты со мной, то два члена общины могут принимать решение. Ты со мной?
Община бахаистов у храма.
Фото: InsideSouthAfrica (by-nc-sa)
И впервые со времени его возвращения меня окутало то самое тепло веры, которое я почувствовала ещё при первой встрече.
- Конечно, я с тобой, - сказала я. С человеком многое может случиться, но Бахаи будет всегда.
Бенц взял меня за руку, вывел из храма и снова обнял.
- Почему не там? - спросила я
- Там можно любить только Бахаи, а рядом со святилищем место всё равно освещено его светом. Ты не знаешь, когда ты уедешь в Россию?
- Если ты будешь со мной, - сказала я, - никогда.
По вечерам я была нужна отцу, но Бенц действительно располагал своим временем. Он куда-то звонил, говорил, на какое время он уходит и когда будет, и мы проводили вместе не меньше 5 часов.
- Эти кольца, - сказал Бенц, - с тех пор, как они лежали на алтаре Бахаи, не просто украшение. Это знак.
- Знак чего? - спросила я.
- Я тебе скажу это, когда всё подготовлю.
И я почувствовала, что моё сердце прыгнуло, а потом забилось часто.
- А когда ты всё подготовишь? - спросила я.
- Я скажу тебе об этом накануне.
Продолжение следует 11 июля 2012 года.