362. Личность и болезни в ГА. Хронический колит. 1
Мы надолго оторвались от гражданской авиации, занявшись вначале личностью Пилота, который страдал язвой 12-перстной кишки, затем общими закономерностями связи психофизиологических соотношений при заболеваниях, в которых нарушения этих соотношений играли важную (если не основную) роль.
Временно отойти от ситуации соматической болезни в гражданской авиации меня побудила продолжительная дискуссия, которая возникла из-за острых разногласий по поводу происхождения язвенной болезни, и в связи с общими закономерностями психофизиологических соотношений были рассмотрены особенности и динамика психического состояния и личностных характеристик на примере моего пациента Павла. И только теперь, после обобщающей характеристики факторов, связанных с возникновением и развитием язвенных болезней, и иллюстрации приведенных мною данных судьбами двух незаурядных личностей, я получил возможность вернуться к другим поражениям желудочно-кишечного тракта (ЖКТ) у пилотов ГА, полагая, что проблемы, связанные с язвенной болезнью рассмотрены уже достаточно полно.
По установившейся традиции, я начинаю с конкретного пациента и конкретной судьбы, что позволяет более ясно представить связь психодиагностических характеристик с конкретным заболеванием, а затем постараюсь обобщить результаты психодиагностических исследований, характерных для данной формы патологии.
Мыс Шмидта. В этом посёлке жили многие полярные пилоты.
Фото: Shunia79
Мы беседовали с Аркадием в процессе обязательного после психодиагностических исследований психодиагностического интервью. Как всякий пилот, который сталкивался со мной впервые, он был осторожен в высказываниях и несколько напряжён, хотя мы работали в авиации уже больше двух лет и моя репутация человека, который ещё никого не подвёл и «не подставил», уже упрочилась. Аркадий старался имитировать свободное общение, его высокий сознательный самоконтроль давал ему возможность вести себя так, как по его мнению было целесообразно для контактов с конкретным собеседником, а он полагал, что знает, каким я хочу его видеть. Результаты его психодиагностического исследования лежали передо мной на столе, но, как и большинство испытуемых, он не понимал, как много информации о нём я получил после процедуры стандартной обработки невинного набора вопросов.
Аркадий стремился стать пилотом с самого детства, и отец его, работавший в министерстве ГА, это желание сына поощрял. Сын не пошёл по стопам отца в создании себе высокого уровня влияния на окружающих в результате аппаратной карьеры. Он любил летать, и был равнодушен к общению с людьми. Его способность общаться приблизительно соответствовала среднему в его окружении уровню. На этом уровне он мог осуществлять общение с окружающими, но если люди, с которыми ему хотелось бы контактировать, не попадали в поле его зрения, он не испытывал досады по этому поводу. Аркадия окружали люди из лётного состава ГА и с ними он контактировал охотнее, чем с другими. Те характеристики личности, которые в основном определяются генетически и имеют значение для выполнения лётной деятельности, у него были на среднем уровне, а интеллект (усреднённый IQ приближённо) - 122. Это не было рекордом, но это был достаточный интеллект, чтобы справляться с работой пилота. И этого касался первый вопрос, который мне задал Аркадий.
- Там были какие-то матрицы, по которым, я полагаю, вы судили о моём интеллекте. Вы можете сообщить мне эти результаты?
- Любые ваши результаты, которые вас заинтересуют, я вам, безусловно, сообщу. Человек, который прошёл через психодиагностическое исследование, имеет право знать о его результатах. IQ - интеллектуальный коэффициент - у вас 122, что, на мой взгляд, для вашей работы вполне достаточно.
И, совершенно неожиданно для меня, этот сдержанный человек рассмеялся.
- Вы знакомы с творчеством писателя Лема? - спросил меня Аркадий.
- Я знаком с ним даже лично. А почему вы о нём вспомнили?
- Не помните там беседу, в которой были такие слова: “«Какой у вас IQ? - спросил командор». «120, - ответил второй пилот. «Что ж, вполне достаточно, - сказал командор. - Во всяком случае, достаточно, чтобы понимать суть подписанного вами контракта». «Но ведь я хотел вам помочь», - сказал второй пилот. И командор ответил: «Не ценой нарушения контракта»”.
Певек. Туда шёл основной грузовой поток с материка на Чукотку.
Фото: shalelena
К моменту нашей встречи Аркадий был командиром воздушного корабля, но не имел дело с пассажирами. Его Ил-76 мог использоваться десантниками, или перевозить груз. И когда я спросил Аркадия, не хочется ли ему возглавлять экипаж пассажирского лайнера, где и работа ответственней, и люди могут встречаться интересные, он ответил отрицательно:
- Люди, - сказал он, - создают суету, а я суеты не люблю.
- У меня получается, - сказал я, - что у вас есть какое-то соматическое, то есть физическое заболевание. Что вы по этому поводу можете сказать?
- Были какие-то неполадки с кишечником, но это уж лет 5 назад. Мне тогда даже колоноскопию делали. - И с гордостью добавил, - Под наркозом. И сказали, что есть у меня заболевание кишечника, они его назвали колит. Но давнее, хроническое, и признаков обострения этого колита не видят.
- А сейчас это вас не беспокоит? - спросил я.
- Ну как сказать, - ответил Аркадий, - оно меня и тогда не слишком беспокоило, но я человек осторожный, поэтому спиртное пью мало и редко, и острой, раздражающей пищи избегаю. Но это уже исходя из теоретических соображений. Никаких неприятных ощущений такая пища у меня не вызывает.
- У вас способность общаться с окружающими не ниже, чем у большинства людей, - сказал я. - Но люди вызывают у вас какую-то настороженность. Вы знаете, с чем это связано?
- Это не какие-то конкретные люди, - сказал Аркадий, - это вообще человеческая природа. Люди оберегают свои права, но мало думают о правах других. Они походя могут причинить какой-нибудь ущерб. Среди людей, которые меня окружают, этот ущерб чаще моральный, чем физический. Люди нередко склонны относиться к людям свысока, хотя не имеют для этого никакого основания. На самолёты военно-транспортного типа отбирают пилотов без учёта их умения щеголять своей воспитанностью и следить за тем, чтобы случайно кого-нибудь не оскорбить. И здесь недостаточная воспитанность или брошенная походя оскорбительная фраза встречается чаще, чем среди пилотов пассажирских лайнеров. Вероятно, в этом нет зла, но я это переношу плохо. А если взять более или менее широкий круг моих контактов с коллегами, то, пожалуй, я постоянно испытываю недовольство кем-нибудь из-за моей неспособности прощать фразу оскорбительную даже просто по форме. На всё, что мне представляется проявлением ко мне отношения свысока или ущемлением моих прав, я всегда обращаю внимание. Я хорошо себя контролирую и если мне кажется целесообразным не проявлять своей реакции, я промолчу, но запомню это и буду учитывать при дальнейших встречах с человеком, который это допустил.
Аркадий некоторое время помолчал.
- А вы удачливый человек? - спросил я его.
- Неудачи у меня бывают нечасто, но если бывают, то, как правило, они возникают из-за отказа моих коллег вовремя оказать мне необходимую помощь. А иногда, когда я считаю, что никакой неудачи у меня нет, мои коллеги могут утверждать, особенно в сложных ситуациях, что другой на моём месте справился бы лучше, хотя на мой взгляд, скажем в ситуации срочной переброски грузов на Крайний Север в неблагоприятных погодных условиях я обычно справляюсь с этим безукоризненно.
- Вы думаете, что вам не повезло с окружением? - спросил я.
- Не думаю, что это окружение чем-нибудь хуже любого другого. Такова вообще природа человека. Он произошел от животных и в каждом человеке осталась большая или меньшая склонность к поведению, свойственному животным. А животные не знают, что такое мораль и нравственность.
- Это затрагивает вас больше, чем других людей? - спросил я.
- Возможно, - ответил Аркадий. - Я хороший пилот, и окружающим нередко не нравится моя повышенная по сравнению с ними значимость. Они конспирируют свои позиции, имеющие отношение ко мне, но я умею разглядеть эти законспирированные толкования.
Чукотское море. Надвигающаяся густая облачность делает погоду нелётной.
Фото: anv-burganov
В комнату, где я проводил интервью, вошёл один из моих сотрудников, и сказал:
- Феликс Борисович, вы скоро освободитесь? Елена Дмитриевна хотела бы подвести итоги дня по первичным результатам.
Я посмотрел на часы. Мы беседовали с Аркадием уже около двух часов, и я сказал:
- У меня сегодня ещё есть работа, но с вами я не кончил. Мы могли бы продолжить беседу завтра?
- Да, - сказал он, - завтра у меня свободный день, только послезавтра у меня начинаются полёты.
- Может быть, если вы не возражаете, мы встретимся в этой же комнате в это же время завтра?
- Не возражаю, - сказал Аркадий, - с вами приятно разговаривать, вы умеете слушать, не перебивая и не вставляя неуместных комментариев.
- Спасибо за комплимент, - сказал я.
- Это не комплимент, - сказал Аркадий, - это констатация фактов. Я не говорю людям комплиментов, но факты видеть я умею.
Мы распрощались, и когда Аркадий вышел, я подумал: «Да, он умеет видеть факты, если они совпадают с его точкой зрения, и вряд ли заметит их, если они его точке зрения противоречат».
Продолжение последует 23-го июня.
Временно отойти от ситуации соматической болезни в гражданской авиации меня побудила продолжительная дискуссия, которая возникла из-за острых разногласий по поводу происхождения язвенной болезни, и в связи с общими закономерностями психофизиологических соотношений были рассмотрены особенности и динамика психического состояния и личностных характеристик на примере моего пациента Павла. И только теперь, после обобщающей характеристики факторов, связанных с возникновением и развитием язвенных болезней, и иллюстрации приведенных мною данных судьбами двух незаурядных личностей, я получил возможность вернуться к другим поражениям желудочно-кишечного тракта (ЖКТ) у пилотов ГА, полагая, что проблемы, связанные с язвенной болезнью рассмотрены уже достаточно полно.
По установившейся традиции, я начинаю с конкретного пациента и конкретной судьбы, что позволяет более ясно представить связь психодиагностических характеристик с конкретным заболеванием, а затем постараюсь обобщить результаты психодиагностических исследований, характерных для данной формы патологии.
Мыс Шмидта. В этом посёлке жили многие полярные пилоты.
Фото: Shunia79
Мы беседовали с Аркадием в процессе обязательного после психодиагностических исследований психодиагностического интервью. Как всякий пилот, который сталкивался со мной впервые, он был осторожен в высказываниях и несколько напряжён, хотя мы работали в авиации уже больше двух лет и моя репутация человека, который ещё никого не подвёл и «не подставил», уже упрочилась. Аркадий старался имитировать свободное общение, его высокий сознательный самоконтроль давал ему возможность вести себя так, как по его мнению было целесообразно для контактов с конкретным собеседником, а он полагал, что знает, каким я хочу его видеть. Результаты его психодиагностического исследования лежали передо мной на столе, но, как и большинство испытуемых, он не понимал, как много информации о нём я получил после процедуры стандартной обработки невинного набора вопросов.
Аркадий стремился стать пилотом с самого детства, и отец его, работавший в министерстве ГА, это желание сына поощрял. Сын не пошёл по стопам отца в создании себе высокого уровня влияния на окружающих в результате аппаратной карьеры. Он любил летать, и был равнодушен к общению с людьми. Его способность общаться приблизительно соответствовала среднему в его окружении уровню. На этом уровне он мог осуществлять общение с окружающими, но если люди, с которыми ему хотелось бы контактировать, не попадали в поле его зрения, он не испытывал досады по этому поводу. Аркадия окружали люди из лётного состава ГА и с ними он контактировал охотнее, чем с другими. Те характеристики личности, которые в основном определяются генетически и имеют значение для выполнения лётной деятельности, у него были на среднем уровне, а интеллект (усреднённый IQ приближённо) - 122. Это не было рекордом, но это был достаточный интеллект, чтобы справляться с работой пилота. И этого касался первый вопрос, который мне задал Аркадий.
- Там были какие-то матрицы, по которым, я полагаю, вы судили о моём интеллекте. Вы можете сообщить мне эти результаты?
- Любые ваши результаты, которые вас заинтересуют, я вам, безусловно, сообщу. Человек, который прошёл через психодиагностическое исследование, имеет право знать о его результатах. IQ - интеллектуальный коэффициент - у вас 122, что, на мой взгляд, для вашей работы вполне достаточно.
И, совершенно неожиданно для меня, этот сдержанный человек рассмеялся.
- Вы знакомы с творчеством писателя Лема? - спросил меня Аркадий.
- Я знаком с ним даже лично. А почему вы о нём вспомнили?
- Не помните там беседу, в которой были такие слова: “«Какой у вас IQ? - спросил командор». «120, - ответил второй пилот. «Что ж, вполне достаточно, - сказал командор. - Во всяком случае, достаточно, чтобы понимать суть подписанного вами контракта». «Но ведь я хотел вам помочь», - сказал второй пилот. И командор ответил: «Не ценой нарушения контракта»”.
Певек. Туда шёл основной грузовой поток с материка на Чукотку.
Фото: shalelena
К моменту нашей встречи Аркадий был командиром воздушного корабля, но не имел дело с пассажирами. Его Ил-76 мог использоваться десантниками, или перевозить груз. И когда я спросил Аркадия, не хочется ли ему возглавлять экипаж пассажирского лайнера, где и работа ответственней, и люди могут встречаться интересные, он ответил отрицательно:
- Люди, - сказал он, - создают суету, а я суеты не люблю.
- У меня получается, - сказал я, - что у вас есть какое-то соматическое, то есть физическое заболевание. Что вы по этому поводу можете сказать?
- Были какие-то неполадки с кишечником, но это уж лет 5 назад. Мне тогда даже колоноскопию делали. - И с гордостью добавил, - Под наркозом. И сказали, что есть у меня заболевание кишечника, они его назвали колит. Но давнее, хроническое, и признаков обострения этого колита не видят.
- А сейчас это вас не беспокоит? - спросил я.
- Ну как сказать, - ответил Аркадий, - оно меня и тогда не слишком беспокоило, но я человек осторожный, поэтому спиртное пью мало и редко, и острой, раздражающей пищи избегаю. Но это уже исходя из теоретических соображений. Никаких неприятных ощущений такая пища у меня не вызывает.
- У вас способность общаться с окружающими не ниже, чем у большинства людей, - сказал я. - Но люди вызывают у вас какую-то настороженность. Вы знаете, с чем это связано?
- Это не какие-то конкретные люди, - сказал Аркадий, - это вообще человеческая природа. Люди оберегают свои права, но мало думают о правах других. Они походя могут причинить какой-нибудь ущерб. Среди людей, которые меня окружают, этот ущерб чаще моральный, чем физический. Люди нередко склонны относиться к людям свысока, хотя не имеют для этого никакого основания. На самолёты военно-транспортного типа отбирают пилотов без учёта их умения щеголять своей воспитанностью и следить за тем, чтобы случайно кого-нибудь не оскорбить. И здесь недостаточная воспитанность или брошенная походя оскорбительная фраза встречается чаще, чем среди пилотов пассажирских лайнеров. Вероятно, в этом нет зла, но я это переношу плохо. А если взять более или менее широкий круг моих контактов с коллегами, то, пожалуй, я постоянно испытываю недовольство кем-нибудь из-за моей неспособности прощать фразу оскорбительную даже просто по форме. На всё, что мне представляется проявлением ко мне отношения свысока или ущемлением моих прав, я всегда обращаю внимание. Я хорошо себя контролирую и если мне кажется целесообразным не проявлять своей реакции, я промолчу, но запомню это и буду учитывать при дальнейших встречах с человеком, который это допустил.
Аркадий некоторое время помолчал.
- А вы удачливый человек? - спросил я его.
- Неудачи у меня бывают нечасто, но если бывают, то, как правило, они возникают из-за отказа моих коллег вовремя оказать мне необходимую помощь. А иногда, когда я считаю, что никакой неудачи у меня нет, мои коллеги могут утверждать, особенно в сложных ситуациях, что другой на моём месте справился бы лучше, хотя на мой взгляд, скажем в ситуации срочной переброски грузов на Крайний Север в неблагоприятных погодных условиях я обычно справляюсь с этим безукоризненно.
- Вы думаете, что вам не повезло с окружением? - спросил я.
- Не думаю, что это окружение чем-нибудь хуже любого другого. Такова вообще природа человека. Он произошел от животных и в каждом человеке осталась большая или меньшая склонность к поведению, свойственному животным. А животные не знают, что такое мораль и нравственность.
- Это затрагивает вас больше, чем других людей? - спросил я.
- Возможно, - ответил Аркадий. - Я хороший пилот, и окружающим нередко не нравится моя повышенная по сравнению с ними значимость. Они конспирируют свои позиции, имеющие отношение ко мне, но я умею разглядеть эти законспирированные толкования.
Чукотское море. Надвигающаяся густая облачность делает погоду нелётной.
Фото: anv-burganov
В комнату, где я проводил интервью, вошёл один из моих сотрудников, и сказал:
- Феликс Борисович, вы скоро освободитесь? Елена Дмитриевна хотела бы подвести итоги дня по первичным результатам.
Я посмотрел на часы. Мы беседовали с Аркадием уже около двух часов, и я сказал:
- У меня сегодня ещё есть работа, но с вами я не кончил. Мы могли бы продолжить беседу завтра?
- Да, - сказал он, - завтра у меня свободный день, только послезавтра у меня начинаются полёты.
- Может быть, если вы не возражаете, мы встретимся в этой же комнате в это же время завтра?
- Не возражаю, - сказал Аркадий, - с вами приятно разговаривать, вы умеете слушать, не перебивая и не вставляя неуместных комментариев.
- Спасибо за комплимент, - сказал я.
- Это не комплимент, - сказал Аркадий, - это констатация фактов. Я не говорю людям комплиментов, но факты видеть я умею.
Мы распрощались, и когда Аркадий вышел, я подумал: «Да, он умеет видеть факты, если они совпадают с его точкой зрения, и вряд ли заметит их, если они его точке зрения противоречат».
Продолжение последует 23-го июня.