…козлёночком станешь! (Часть 1)
Молодой археолог Иван Иванович Козлов, многообещающий специалист по истории языческой Руси, получил иностранный грант на раскопки. Деньги дали немцы, пожелавшие найти лестное для себя подтверждение теории, согласно которой древний русский этнос являлся на самом деле сплавом племён полумифических россов, а так же тюрков и пришлых скандинавов, то есть родственников германцев.
Казалось бы, чего ещё надо? Копай себе городища, которых видимо-невидимо! Мало кто на факультете знал, что на самом деле доцент Козлов чихал с высокой колокольни как на языческую Русь, так и на её предполагаемых скандинавских прародителей. Иван Иванович имел собственный взгляд на древнюю историю. Он проводил гораздо больше времени в отделе фольклора, чем в своём собственном, изучая древнеславянские мифы, сказания и предания.
Заполучив спонсорские деньги, доцент Козлов первым делом заявился в археологический архив и вытребовал оттуда несколько древних берестяных грамот, две из которых он потом «забыл» вернуть под благовидным предлогом реставрации. Именно эти документы стали своего рода картой пиратских сокровищ, руководствуясь которой, Иван Иванович потащил археологическую группу из десяти человек на двух «Уазиках» в лес, что неподалёку от Богом забытой деревни Ключики, километрах в семидесяти к югу от областного центра.
Делянку за ящик хорошей водки расчистили местные деревенские трактористы. И началась тяжёлая, а главное, абсолютно безрезультатная работа. Не было найдено ни одного предмета, кроме ржавого охотничьего ножа с наборной рукоятью, явно никакого отношения к язычеству не имевшего. На вторую неделю пошли дожди. Люди начали роптать, требуя прекратить и без того тщетный труд.
Иван Иванович сделался полубезумен. Он носился по участку, выпучив глаза, и с пеной у рта убеждал людей не бросать работу. Отощавший, дочерна загоревший и настолько грязный, что даже его когда-то льняные волосы приобрели цвет местной глины, он выглядел хуже последнего бомжа-оборванца.
Первыми оставили раскопки рабочие, мобилизованные местным райцентром. Однажды утром они просто не вышли на работу. Иван Иванович бросился к видавшему виды «Уазику» и съездил в деревню, где ему весьма матерно объяснили, что у народа нет времени заниматься неизвестно чем, особенно, когда ещё не вся картошка выкопана.
Потом работу покинули студенты. Исчезли две большие брезентовые палатки, а с ними второй «Уазик» и люди. К пологу Козловской палатки оказалась пришпилена опять же довольно матерная записка, общим смыслом которой было пожелание видеть бывшего научного руководителя в гробу и по возможности в белых тапочках. Теперь на участке остались только два человека: Иван Иванович и фанатично преданная ему студентка-первокурсница Алёна Синичкина. И хотя дождь прекратился, было очевидно, что худенькая невысокая девушка и совсем небогатырского сложения преподаватель не смогут заменить исчезнувших студентов и рабочих.
- Иван Иваныч, как же мы теперь будем, одни-то? - сокрушалась Алёна, разглядывая блестящий мокрой глиной и лужами участок раскопок.
Лучи восходящего солнца пробивались сквозь сумрачный сосновый лес, обступивший последних незадачливых археологов. Доцент Козлов молчал, хмуро озирая брошенный раскоп. Даже его неуёмный фанатизм разбивался о стену реальности. В любом случае, надо было позаботиться о себе, поскольку купленные в Ключиках неделю назад припасы подходили к концу. Иван Иванович с Алёной поехали в деревню за покупками.
По возвращении верная помощница принялась за стряпню, а Козлов отправился на раскоп. Он потерянно бродил между скользкими глиняными ямами, разглядывая брошенные тут и там инструменты. В одном месте дождь совсем размыл некогда ровные края участка, и обнажились какие-то корни. Мощные и узловатые, они напоминали громадную куриную лапу. Иван Иванович машинально подобрал валявшуюся рядом лопату и тупо потыкал ей корень. Звук получился какой-то не деревянный. К тому же Козлову показалось, что корень слабо дёрнулся в ответ.
Не помня себя от волнения, Иван Иванович плюхнулся на четвереньки в глиняную жижу и принялся руками отгребать землю от корня. Через четверть часа никаких сомнений больше не оставалось: из земли торчали чешуйчатые пальцы исполинской куриной лапы с пугающе огромными кривыми когтями цвета старой слоновой кости. Окончательно сообразив, что перед ним находится, Иван Иванович испустил такой пронзительный клёкочущий вопль радости, что из палатки прибежала Алёна, как была, с половником в одной руке и почему-то с длинным ножом для разделки мяса в другой.
- Иван Иваныч, вы живы?! - выкрикнула она невпопад, глядя на полностью перепачканного в глине преподавателя.
- Алёнушка, умница моя! - Козлов облапил девушку в радостном порыве, так что через секунду оба оказались одинаково грязными.
Алёна от неожиданности выронила половник и нож, который вонзился в землю рядом с гигантской корнеподобной лапой.
- Это что, динозавр, да?! - пискнула Алёна, с величайшим удивлением разглядывая странную находку.
- Это гораздо лучше, это ОНА! - торжественно произнёс Козлов, вытаскивая из кармана к профессиональному ужасу девушки-археолога небольшую берестяную грамоту, явно позаимствованную из университетского архива. Большую часть бересты занимал какой-то абстрактного вида рисунок, и только в самом низу прилепилась надпись угловатыми древнеславянскими буквами.
- Вот, видишь, тут они бились, а здесь она и упала! - произнёс Иван Иванович взволнованно, водя грязным пальцем по бересте.
Приглядевшись, Алёна увидела в верхнем левом углу что-то вроде нацарапанной кое-как змеи с куцыми крылышками, на которую наскакивала, пытаясь затоптать,… избушка на курьих ножках!
- Э-э-это что т-т-такое? - от неожиданности Алёна даже начала заикаться, чего за ней раньше не водилось.
- Н-н-настоящая избушка? - спросила девушка, растерянно переводя взгляд с бересты на огромную лапу, и обратно.
- Вот именно, Алёнушка! Самая что ни на есть настоящая! - Иван Иванович приосанился и выпятил грудь, как всегда, когда собирался пуститься в объяснения.
- С самого детства я задавался вопросом: откуда взялись все эти странные сказочные персонажи: всякие Змеи Горынычи, Кощеи Бессмертные, Бабы Яги, наконец. Все вокруг уверяли меня, что это просто выдумки. Но я не сдавался! Я посвятил всю мою жизнь розыску свидетельств, и они нашлись.
- Вот, смотри, предположительно восьмой век, - произнёс Иван Иванович, указывая на бересту.
- А бия сеша велька од полудене до полуноше… - привычно начал он читать по-древнеславянски, но тут же спохватился и перешёл на современный язык.
«И была битва великая от полудня до полуночи между Бабой Ягой и Змеем Горынычем. Бились они так страшно, что земля содрогалась, но ни один не мог одолеть другого. Тогда Змей Горыныч пошёл на хитрость. Он предложил Бабе Яге перемирие. Однако когда Баба Яга покинула свою избушку, вероломный Змей пожёг ведьму огнём до смерти. А избушка, оставшись без хозяйки, убежала в соседний лес, и там пропала бесследно», - Иван Иванович закончил читать и воззрился, победно сверкая глазами, на девушку.
- Наши университетские учёные тупицы даже не дерзнули истолковать грамоту, называя её в лучшем случае сказкой. Но я-то сразу угадал в рисунке карту местности. И после долгих поисков мне удалось установить, где происходило сражение. Но я ничего не мог предпринять. У меня не было денег! Никто бы мне их не дал под какую-то там избушку на курьих ножках. Зато теперь!.. Теперь они у меня все от зависти слюнями подавятся!
- А как же немцы? Они же деньги давали под древних скандинавов…
- К чёрту немцев со всеми скандинавами в придачу! Теперь нам сам президент будет платить! Ты хоть понимаешь, хухрик ты этакий, что мы тут обнаружили?! Это же открытие мирового значения!
- А как мы вдвоём целую избу раскопаем? Придется звать на помощь, только никто нам не поверит. В деревне нас вообще на смех поднимут…
- Да, это может быть проблема, - задумался Иван Иванович. - В принципе, нам бы только до входа добраться. А больше ничего и не надо.
- Так ведь там же было сплошное дерево! Оно, наверное, давным-давно сгнило. Или нет?
- Есть у меня сильное подозрение, что не сгнило. Давай-ка сначала поработаем, а там видно будет.
Наскоро пообедав, Иван Иванович и Алёна взяли лопаты и отправились на раскоп. Стараясь не повредить предполагаемую избушку, археологи принялись за работу. Глинистая почва поддавалась с трудом. К концу дня удалось вынуть только несколько кубометров, но до сруба не добрались.
Зато на следующий день лопаты почти сразу ударились с глухим стуком в дерево. Пользуясь попеременно то лопатами, то небольшими скребками, Иван Иванович с Алёной очистили от земли несколько бурых и потрескавшихся, но абсолютно не подвергшихся гниению брёвен. Стало очевидно, что сруб не пострадал. Обнаружилось также, что избушка была гораздо меньше обычной деревенской избы, напоминая размерами сторожку или совсем маленькую охотничью заимку. К радости усталых археологов выяснилось, что избушка лежит на боку, или, точнее, как бы на животе, наверняка дверью кверху.
На следующий день ближе к вечеру последнее решительное усилие принесло плоды, и обнажился вход. Пользуясь теперь уже щётками, археологи довольно быстро расчистили массивную дверь из хорошо подогнанных тёмных досок. Дверь сидела как влитая, и открываться не желала. Не было ни замочной скважины, ни даже просто дверной ручки.
Окончание следует.