КОМАНДИРОВКА
19 августа 1991 в 9 утра я, как и каждое утро в течение последних двух недель, лежа в постеле позвонил в международные кассы Аэрофлота. Работа в престижном московском академическом Институте позволяла не спешить по утрам на службу. А звонил я на предмет выяснения ситуации с билетами на Кипр. Я собирался в командировку в Израиль...
Придется рассказать что-нибудь о цели командировки. Где-то в 1988 году мой, как бы это сказать, Сослуживец по отделу, по-видимому из чистого доброжелательства сделал мне предложение. Намечалось сотрудничество Института и Фирмы в Израиле. Научный проект захватывал дух - своей фантастичностью и наглостью. Субсидировала его Фирма видимо исходя из принципа - затраты небольшие и хотя шанс успеха практически равен нулю, а вдруг получится. Опять же пиар - отказники, в СССР перестройка и т.д. Разумеется, автор идеи был «репатриант» 70 -ых годов из СССР, кстати русский. Ну, и традиционная израильская цепь « хавер мави хавер» тянулась до нашего Института. Сослуживец, курировавший проект со стороны Института, утверждал, что Фирма была громадным международным концерном. Я, правда, о таком концерне не слышал. Не был я и специалистом в области, к которой относился проект. Но Сослуживец успокоил: «Не бери в голову - съездишь в Израиль, покрутишься, понадуваешь щеки и заработаешь валюту». Мне в 88 году все это показалось еще более фантастическим чем сам проект и я согласился. Дело заглохло. Но весной 91 вдруг раскрутилось на полную катушку. Шесть человек от Института, я единственный еврей, парами по месяцу должны были сидеть в Израиле под началом Куратора от Института. Куратором был уже не Сослуживец, перебиравшийся на ПМЖ в европы и в связи с этим потерявший значительную часть своего пламенного энтузиазма в отношении к проекту, а другой человек. Я попал в последнюю смену. Ехать должен был в августе с молодым здоровенным русским парнем по имени Алексей. Прямых рейсов в Израиль не было -лететь надо было через Кипр....
Итак, я более двух недель по утрам звонил в кассы и получал стандартное сообщение: «Вы на листе ожидания». Но в то утро сообщение было нестандартным. Женский голос завопил: «Какие билеты! Какой Кипр! Включите радио!». Включил. Передавали заявление ГКЧП. За несколько дней до этого моя четырнадцатилетняя дочь отправилась с группой московской «Бней - Акивы» на семинар в Израиль. Перспектива больше не увидеть ее меня не устраивала. "Дело дрянь", - подумал я. Покрутил международный паспорт с израильской визой, решил что сегодня он мне уж точно не понадобится и засобирался на работу. В метро все спокойно - как всегда. На работе Алексей кинулся ко мне с круглыми от ужаса глазами: «Нас посадят как израильских шпионов и агентов мирового сионизма!» Я почему-то не испугался. «Давай пойдем к Татьяне Ивановне»,- предложил я. Татьяна Ивановна была начальницей отдела международного сотрудничества. Этот отдел, вместе с несколькими (!!!) другими находился под опекой зам. директора по режиму - полковника КГБ на действительной службе. Выслушав нас, Татьяна Ивановна изрекла: «Все ребята! Бардак в нашей стране закончился. Поедете в свой ИзраИль. Будут вам билеты. Звоните в кассу». Касса предложила приехать с международными паспортами и забрать билеты. «Ну!», - торжествовала Татьяна Ивановна.
Но международного паспорта у меня при себе нет - ведь решил что не понадобится. Время не ждет, поймал такси. Через всю Москву домой за паспортом. Такси подъехало со стороны Кутузовского проспекта к Калининскому мосту через Москву - реку. У моста танки с направленными на Дом правительства орудиями. Шофер кроя матом и ГКЧП и Ельцина разворачивается. Через мост у Крылатского перебираемся через реку. Дома схватил паспорт, плюхнулся в ждавшее такси и к Крымскому мосту - в кассы Аэрофлота. Там ни одного посетителя. Билет на 21 августа. Иду к метро «Парк культуры». У станции танки. Люки на башнях открыты. В башни забрались какие-то девицы и оттуда раздается радостный женский визг. На танковой броне разложили свой товар продавцы порнографической литературы. На эскалаторе все как обычно, мрачные погруженные в свои проблемы люди, женщины с полными сумками. Но в поезде экзотика. В каждом вагоне на стене несколько листовок с призывом не подчиняться властям ГКЧП. И это в Советском Союзе! Пассажиры на листовки не обращают никакого внимания. На самом деле не обращают, а не делают вид. Мрачные погруженные в свои проблемы люди.
За несколько дней до 19 августа «демократический» 3-й канал телевидения показал «юмористическую» передачу - конец «демократии», диктор объявляет это нет необходимости в нескольких телеканалах - будет только 1-ый, транслируется танец маленьких лебедей из «Лебединого озера». Вечером 19 -го по всем каналам телевидения: диктор объявляет это нет необходимости в нескольких телеканалах - будет только 1-ый, транслируется танец маленьких лебедей из «Лебединого озера». Потом - пресс-конференция ГКЧП.
Билет в кармане, но по моим представлениям в сложившейся ситуации должны закрыть границы. 20 августа сижу дома и гадаю - закроют границы или нет. 21 августа ГКЧП начинает валиться и я отправляюсь в аэропорт Шереметьево-2. Такси движется по Ленинградскому шоссе параллельным курсом с танками, выходящими из Москвы. В аэропорту непривычно безлюдно. Персонал отпускает остроты в адрес Горбачева, Ельцина, ГКЧП и всей страны.
В Москве было довольно прохладно, а когда вышли из самолета в Ларнаке на Кипре, то как-будто попали в парную бани. Выясняется, что рейс в Израиль утром следующего дня. Значит придется проводить ночь в аэропорту. Эта ночь - полный сюр. Все наши «соночлежники» из СССР. Каждый наровит рассказать свою историю. Один узнал, что в Израиле дорого ценятся щенки - наловил каких-то дворняг, дал взятку на таможне и прибыл в Ларнаку со своими собаками. Но дальше не пускают. Собаки воют от голода и жажды. Что делать не знает... Другой рвется к сыну в Израиле. До Ларнаки добрался, а на билет в Израиль денег нет. Хочет нанять лодку. Советуется, может быть стоит попробывать вплавь... и т.д. и т.п. В маленьком аэропорту довольно тихо. Но с утра начинается какой-то дикий галдеж. Это израильтяне прибывают на предполетную регистрацию. Крашеные вышесредней упитанности дамы забальзаковского возраста в шортах, непрерывно что-то жующие и почесываюшие свою обнаженную волосатую грудь мужчины - тоже вышесредней упитанности и тоже в шортах, вопящие дети. Никто не хочет тратить время на стояние в очереди и дикий галдеж становится еще более диким. Контроль службы безопасности. У меня маленькая металлическая складная вилка - нож -штопор. Я показываю ее контроллеру. Он просит дать ее. Даю. Следует приказ: «Руки вверх, лицом к стене, стоять». Вызывает своего начальника. Пытаюсь объяснить начальнику невинность изделия. Тот понимающе улыбается, но просит не противиться конфискации прибора. Я, разумеется, соглашаюсь. Посадка в самолет - большой аэробус. При входе стюардесса улыбается почему-то только мне и усаживает на первое кресло за кабиной пилотов. Недолгий полет. Красиво - море, город. Сели. Израильтяне апплодируют. Из кабины выходит член экипажа и с улыбкой протягивает мне мою вилку - нож- штопор, я то надеялся ее больше не увидеть. Спускаемся по трапу. Меня поджидает некто в темных очках: «Пройдемте». Мой коллега Алексей моментально куда-то исчезает. Отходим в сторону. «Ваш паспорт». Даю паспорт. «Цель приезда в Израиль?». «Командировка». «Еврейская общественная организация?» «Нет, совместная работа с Фирмой». «С Фирмой, из Советского Союза?». «Да». Некто погружается в длительное раздумье. Первые минуты пребывания на Святой Земле могли бы быть более приятными. Некто улыбается, кивает в сторону вилки -нож -штопора, желает всяческих успехов и удаляется. Откуда-то появляется Алексей и бодро спрашивает меня: «Ну что, пошли?» Проходя мимо мусорного ящика, выбрасываю в него проклятое изобретение.
Для нашего проживания Фирма сняла квартиру почему-то в Реховоте, хотя сама находилась в другом городе. Впрочем, в компактном Израиле, это конечно не существенно Пока Алексей отсыпался я по телефону разыскивал дочь. В конце-концов разыскал. На следующий день нас повезли на Фирму. Не буду излагать перепетии своей деятельности на благо проекта. Не получилось ни значительного кручения, ни значительного надувания щек, ни значительной валюты.
Из предыдущей смены командированных задержался Толик. Хороший мужик. Коммуникабельный. Знакомил меня с различными сторонами израильской, еврейской и своей личной жизни: «В каждом городе главная улица - имени Герцля, как у нас имени Ленина. Религиозные ходят в лапсердаках, потому что раввины дали указание одеваться по современной моде, чтобы не отличаться от окружающих. Указание было нечетко написано, поэтому решили что по моде того времени когда было дано указание - 17 века. Я своей подруге говорю - макароны надо класть в кипящую воду, а она кладет в холодную - хоть кол на голове теши». Из соседней квариры регулярно доносилась «Тода аль коль ма шеБарата», причем не на иврите, а на идиш. Эта песня стала для меня tone-drive той командировки...
В Москве меня снабдили телефонами «русских израильтян». В первую пятницу, а она была по-моему на третий день моего пребывания в Израиле, я позвонил по одному из номеров. Реакция на мой звонок была очень теплой. Меня немедленно пригласили в гости, предложили на автомобиле доставить на место (в Ришон - ле- Цион) и вернуть назад. Супружеская пара бывших киевлян. Позвали своих взрослых сыновей. Разговоры, конечно, в основном об ужасах ГКЧП и печальном будущем евреев Советского Союза. Старший сын, намекая на свои обширные связи, предложил организовать интервью со мной на радиостанции РЭКА. Я благоразумно отказался. Борщ был - что-то бесподобное.
Вдохновленный успехом, через неделю я собрался напроситься в гости к семье, жившей в Иерусалиме. Правда меня в Москве предупредили, что тут могут возникнуть трудности. Семья ультрарелигиозная. До меня к ним как-то заявилась гостья в нескромной одежде, что привело к неприятным последствиям. Позвонил. Без особого энтузиазма пригласили на субботу. Договорились встретиться у Яффских ворот. Приехал пораньше и пошел к Котелю. Приложил ладони к камню. Я человек не склонный к мистике, но действительно ощутил какое-то необычное «ласковое» тепло.
Семья жила в Рамоте. Куча детей. Отношение ко мне стремительно улучшалась. Хозяин предложил пойти в синагогу. Я согласился. Мне была выдана белая рубашка и жилетка. После трапезы пошли к кому-то на «Шолем Зойхер». Непревычная, в то время, для меня картина - длинный стол, много бородатых мужчин в шляпах и черных костюмах - и все говорят по-русски. Мой хозяин знакомил меня с некоторыми. Они сразу же начинали приглашать в гости. Пустячок, а приятно. К концу субботы отношение ко мне улучшилось настолько, что хозяин предложил не возврашаться в Москву, а пока я оформлю свой олимовский статус пожить у него: «Вы же оказались здесь с дочерью - это знак». «М-м-м». «Ну ладно, во всяком случае приближающиеся осенние праздники нечего проводить с Вашими командированными гоями. Я сейчас позвоню знакомому в Реховот».
Возвращаяюсь в Реховот. Пересадка в Рамле. Ночь. На автобусной станции никого, кроме девчушки возраста моей дочери, мирно спящей на скамейке. Проснулась, увидела меня и улыбаясь спросила: «Который час?». В Москве такого, мне казалось, быть не может.
Перед Рош хаШана позвонил по номеру, который мне дали в Иерусалиме. Пригласили на праздники. Хозяина звали, скажем, Шимон. Обильная трапеза. Никаких «светских» разговоров. Я засобирался «домой». Шимон безапелляционо заявил: «Нечего Вам там делать. Останетесь ночевать у нас. С утра пойдем молиться Шахарит».
Праздники прошли «как в сказке». В буквальном смысле этого словосочетания. Я ощущал, или убедил себя, что нахожусь в сказке. Или во сне - бывают такие сны, когда все просто, все получается, вокруг тебя благожелательные люди. Ничего общего с моей неладной, после смерти жены -матери моей дочери, московской жизнью.
Шимон напирал: «Останитесь в Израиле. Пойдете в йешиву - возраст не помеха, устроим. Дочь - в «Бейт Йаков». Все будет хорошо. Все образуется. Туда нельзя возвращаться. Вы же лучше меня знаете что там творится. А что будет дальше? Вы не должны подвергать риску дочь. Если вернетесь, то как только увидите серое московское небо после голубого израильского - поймете что совершили большую ошибку». А может, действительно? Но ведь там ... Шимон: «Вот Вам телефон. Звоните в Москву»
«Я думаю, может остаться?» «А я? Как знаешь. Решай». Я решил вернуться. Шимон сильно обиделся: «Пожалеете. Ну вот Вам номер московского телефона. Там дают уроки Торы».
Я прилетел в Москву. Московское серое небо после голубого израильского производило неприятное впечатление.
P.S. Взял у user'а real_hobbit. Bio: Живу не в своем мире (что за злая судьба - жить в чужой сказке)
P.S.
Придется рассказать что-нибудь о цели командировки. Где-то в 1988 году мой, как бы это сказать, Сослуживец по отделу, по-видимому из чистого доброжелательства сделал мне предложение. Намечалось сотрудничество Института и Фирмы в Израиле. Научный проект захватывал дух - своей фантастичностью и наглостью. Субсидировала его Фирма видимо исходя из принципа - затраты небольшие и хотя шанс успеха практически равен нулю, а вдруг получится. Опять же пиар - отказники, в СССР перестройка и т.д. Разумеется, автор идеи был «репатриант» 70 -ых годов из СССР, кстати русский. Ну, и традиционная израильская цепь « хавер мави хавер» тянулась до нашего Института. Сослуживец, курировавший проект со стороны Института, утверждал, что Фирма была громадным международным концерном. Я, правда, о таком концерне не слышал. Не был я и специалистом в области, к которой относился проект. Но Сослуживец успокоил: «Не бери в голову - съездишь в Израиль, покрутишься, понадуваешь щеки и заработаешь валюту». Мне в 88 году все это показалось еще более фантастическим чем сам проект и я согласился. Дело заглохло. Но весной 91 вдруг раскрутилось на полную катушку. Шесть человек от Института, я единственный еврей, парами по месяцу должны были сидеть в Израиле под началом Куратора от Института. Куратором был уже не Сослуживец, перебиравшийся на ПМЖ в европы и в связи с этим потерявший значительную часть своего пламенного энтузиазма в отношении к проекту, а другой человек. Я попал в последнюю смену. Ехать должен был в августе с молодым здоровенным русским парнем по имени Алексей. Прямых рейсов в Израиль не было -лететь надо было через Кипр....
Итак, я более двух недель по утрам звонил в кассы и получал стандартное сообщение: «Вы на листе ожидания». Но в то утро сообщение было нестандартным. Женский голос завопил: «Какие билеты! Какой Кипр! Включите радио!». Включил. Передавали заявление ГКЧП. За несколько дней до этого моя четырнадцатилетняя дочь отправилась с группой московской «Бней - Акивы» на семинар в Израиль. Перспектива больше не увидеть ее меня не устраивала. "Дело дрянь", - подумал я. Покрутил международный паспорт с израильской визой, решил что сегодня он мне уж точно не понадобится и засобирался на работу. В метро все спокойно - как всегда. На работе Алексей кинулся ко мне с круглыми от ужаса глазами: «Нас посадят как израильских шпионов и агентов мирового сионизма!» Я почему-то не испугался. «Давай пойдем к Татьяне Ивановне»,- предложил я. Татьяна Ивановна была начальницей отдела международного сотрудничества. Этот отдел, вместе с несколькими (!!!) другими находился под опекой зам. директора по режиму - полковника КГБ на действительной службе. Выслушав нас, Татьяна Ивановна изрекла: «Все ребята! Бардак в нашей стране закончился. Поедете в свой ИзраИль. Будут вам билеты. Звоните в кассу». Касса предложила приехать с международными паспортами и забрать билеты. «Ну!», - торжествовала Татьяна Ивановна.
Но международного паспорта у меня при себе нет - ведь решил что не понадобится. Время не ждет, поймал такси. Через всю Москву домой за паспортом. Такси подъехало со стороны Кутузовского проспекта к Калининскому мосту через Москву - реку. У моста танки с направленными на Дом правительства орудиями. Шофер кроя матом и ГКЧП и Ельцина разворачивается. Через мост у Крылатского перебираемся через реку. Дома схватил паспорт, плюхнулся в ждавшее такси и к Крымскому мосту - в кассы Аэрофлота. Там ни одного посетителя. Билет на 21 августа. Иду к метро «Парк культуры». У станции танки. Люки на башнях открыты. В башни забрались какие-то девицы и оттуда раздается радостный женский визг. На танковой броне разложили свой товар продавцы порнографической литературы. На эскалаторе все как обычно, мрачные погруженные в свои проблемы люди, женщины с полными сумками. Но в поезде экзотика. В каждом вагоне на стене несколько листовок с призывом не подчиняться властям ГКЧП. И это в Советском Союзе! Пассажиры на листовки не обращают никакого внимания. На самом деле не обращают, а не делают вид. Мрачные погруженные в свои проблемы люди.
За несколько дней до 19 августа «демократический» 3-й канал телевидения показал «юмористическую» передачу - конец «демократии», диктор объявляет это нет необходимости в нескольких телеканалах - будет только 1-ый, транслируется танец маленьких лебедей из «Лебединого озера». Вечером 19 -го по всем каналам телевидения: диктор объявляет это нет необходимости в нескольких телеканалах - будет только 1-ый, транслируется танец маленьких лебедей из «Лебединого озера». Потом - пресс-конференция ГКЧП.
Билет в кармане, но по моим представлениям в сложившейся ситуации должны закрыть границы. 20 августа сижу дома и гадаю - закроют границы или нет. 21 августа ГКЧП начинает валиться и я отправляюсь в аэропорт Шереметьево-2. Такси движется по Ленинградскому шоссе параллельным курсом с танками, выходящими из Москвы. В аэропорту непривычно безлюдно. Персонал отпускает остроты в адрес Горбачева, Ельцина, ГКЧП и всей страны.
В Москве было довольно прохладно, а когда вышли из самолета в Ларнаке на Кипре, то как-будто попали в парную бани. Выясняется, что рейс в Израиль утром следующего дня. Значит придется проводить ночь в аэропорту. Эта ночь - полный сюр. Все наши «соночлежники» из СССР. Каждый наровит рассказать свою историю. Один узнал, что в Израиле дорого ценятся щенки - наловил каких-то дворняг, дал взятку на таможне и прибыл в Ларнаку со своими собаками. Но дальше не пускают. Собаки воют от голода и жажды. Что делать не знает... Другой рвется к сыну в Израиле. До Ларнаки добрался, а на билет в Израиль денег нет. Хочет нанять лодку. Советуется, может быть стоит попробывать вплавь... и т.д. и т.п. В маленьком аэропорту довольно тихо. Но с утра начинается какой-то дикий галдеж. Это израильтяне прибывают на предполетную регистрацию. Крашеные вышесредней упитанности дамы забальзаковского возраста в шортах, непрерывно что-то жующие и почесываюшие свою обнаженную волосатую грудь мужчины - тоже вышесредней упитанности и тоже в шортах, вопящие дети. Никто не хочет тратить время на стояние в очереди и дикий галдеж становится еще более диким. Контроль службы безопасности. У меня маленькая металлическая складная вилка - нож -штопор. Я показываю ее контроллеру. Он просит дать ее. Даю. Следует приказ: «Руки вверх, лицом к стене, стоять». Вызывает своего начальника. Пытаюсь объяснить начальнику невинность изделия. Тот понимающе улыбается, но просит не противиться конфискации прибора. Я, разумеется, соглашаюсь. Посадка в самолет - большой аэробус. При входе стюардесса улыбается почему-то только мне и усаживает на первое кресло за кабиной пилотов. Недолгий полет. Красиво - море, город. Сели. Израильтяне апплодируют. Из кабины выходит член экипажа и с улыбкой протягивает мне мою вилку - нож- штопор, я то надеялся ее больше не увидеть. Спускаемся по трапу. Меня поджидает некто в темных очках: «Пройдемте». Мой коллега Алексей моментально куда-то исчезает. Отходим в сторону. «Ваш паспорт». Даю паспорт. «Цель приезда в Израиль?». «Командировка». «Еврейская общественная организация?» «Нет, совместная работа с Фирмой». «С Фирмой, из Советского Союза?». «Да». Некто погружается в длительное раздумье. Первые минуты пребывания на Святой Земле могли бы быть более приятными. Некто улыбается, кивает в сторону вилки -нож -штопора, желает всяческих успехов и удаляется. Откуда-то появляется Алексей и бодро спрашивает меня: «Ну что, пошли?» Проходя мимо мусорного ящика, выбрасываю в него проклятое изобретение.
Для нашего проживания Фирма сняла квартиру почему-то в Реховоте, хотя сама находилась в другом городе. Впрочем, в компактном Израиле, это конечно не существенно Пока Алексей отсыпался я по телефону разыскивал дочь. В конце-концов разыскал. На следующий день нас повезли на Фирму. Не буду излагать перепетии своей деятельности на благо проекта. Не получилось ни значительного кручения, ни значительного надувания щек, ни значительной валюты.
Из предыдущей смены командированных задержался Толик. Хороший мужик. Коммуникабельный. Знакомил меня с различными сторонами израильской, еврейской и своей личной жизни: «В каждом городе главная улица - имени Герцля, как у нас имени Ленина. Религиозные ходят в лапсердаках, потому что раввины дали указание одеваться по современной моде, чтобы не отличаться от окружающих. Указание было нечетко написано, поэтому решили что по моде того времени когда было дано указание - 17 века. Я своей подруге говорю - макароны надо класть в кипящую воду, а она кладет в холодную - хоть кол на голове теши». Из соседней квариры регулярно доносилась «Тода аль коль ма шеБарата», причем не на иврите, а на идиш. Эта песня стала для меня tone-drive той командировки...
В Москве меня снабдили телефонами «русских израильтян». В первую пятницу, а она была по-моему на третий день моего пребывания в Израиле, я позвонил по одному из номеров. Реакция на мой звонок была очень теплой. Меня немедленно пригласили в гости, предложили на автомобиле доставить на место (в Ришон - ле- Цион) и вернуть назад. Супружеская пара бывших киевлян. Позвали своих взрослых сыновей. Разговоры, конечно, в основном об ужасах ГКЧП и печальном будущем евреев Советского Союза. Старший сын, намекая на свои обширные связи, предложил организовать интервью со мной на радиостанции РЭКА. Я благоразумно отказался. Борщ был - что-то бесподобное.
Вдохновленный успехом, через неделю я собрался напроситься в гости к семье, жившей в Иерусалиме. Правда меня в Москве предупредили, что тут могут возникнуть трудности. Семья ультрарелигиозная. До меня к ним как-то заявилась гостья в нескромной одежде, что привело к неприятным последствиям. Позвонил. Без особого энтузиазма пригласили на субботу. Договорились встретиться у Яффских ворот. Приехал пораньше и пошел к Котелю. Приложил ладони к камню. Я человек не склонный к мистике, но действительно ощутил какое-то необычное «ласковое» тепло.
Семья жила в Рамоте. Куча детей. Отношение ко мне стремительно улучшалась. Хозяин предложил пойти в синагогу. Я согласился. Мне была выдана белая рубашка и жилетка. После трапезы пошли к кому-то на «Шолем Зойхер». Непревычная, в то время, для меня картина - длинный стол, много бородатых мужчин в шляпах и черных костюмах - и все говорят по-русски. Мой хозяин знакомил меня с некоторыми. Они сразу же начинали приглашать в гости. Пустячок, а приятно. К концу субботы отношение ко мне улучшилось настолько, что хозяин предложил не возврашаться в Москву, а пока я оформлю свой олимовский статус пожить у него: «Вы же оказались здесь с дочерью - это знак». «М-м-м». «Ну ладно, во всяком случае приближающиеся осенние праздники нечего проводить с Вашими командированными гоями. Я сейчас позвоню знакомому в Реховот».
Возвращаяюсь в Реховот. Пересадка в Рамле. Ночь. На автобусной станции никого, кроме девчушки возраста моей дочери, мирно спящей на скамейке. Проснулась, увидела меня и улыбаясь спросила: «Который час?». В Москве такого, мне казалось, быть не может.
Перед Рош хаШана позвонил по номеру, который мне дали в Иерусалиме. Пригласили на праздники. Хозяина звали, скажем, Шимон. Обильная трапеза. Никаких «светских» разговоров. Я засобирался «домой». Шимон безапелляционо заявил: «Нечего Вам там делать. Останетесь ночевать у нас. С утра пойдем молиться Шахарит».
Праздники прошли «как в сказке». В буквальном смысле этого словосочетания. Я ощущал, или убедил себя, что нахожусь в сказке. Или во сне - бывают такие сны, когда все просто, все получается, вокруг тебя благожелательные люди. Ничего общего с моей неладной, после смерти жены -матери моей дочери, московской жизнью.
Шимон напирал: «Останитесь в Израиле. Пойдете в йешиву - возраст не помеха, устроим. Дочь - в «Бейт Йаков». Все будет хорошо. Все образуется. Туда нельзя возвращаться. Вы же лучше меня знаете что там творится. А что будет дальше? Вы не должны подвергать риску дочь. Если вернетесь, то как только увидите серое московское небо после голубого израильского - поймете что совершили большую ошибку». А может, действительно? Но ведь там ... Шимон: «Вот Вам телефон. Звоните в Москву»
«Я думаю, может остаться?» «А я? Как знаешь. Решай». Я решил вернуться. Шимон сильно обиделся: «Пожалеете. Ну вот Вам номер московского телефона. Там дают уроки Торы».
Я прилетел в Москву. Московское серое небо после голубого израильского производило неприятное впечатление.
P.S. Взял у user'а real_hobbit. Bio: Живу не в своем мире (что за злая судьба - жить в чужой сказке)
P.S.