Живе Беларусь! (продолжение)
Окончание моих путевых заметок о поездке в Беларусь.
Начало тут...
Праздник удался
Смешанные чувства испытал я в восемь утра в воскресенье 19 марта от просмотра официального белорусского телевидения. На ум сразу пришло бессмертное булгаковское:
- Не читайте до обеда советских газет.
- Так других нет.
- Так вы никаких не читайте.
В Беларуси нет неофициального телевидения и неофициальных газет. Последние оппозиционные печатные СМИ были вынуждены закрыться по вполне прозаическим и, естественно, не имеющим ничего общего с политикой, причинам. За месяц до выборов Смоленский полиграфический комбинат, где печаталась оппозиционная «Народная воля» (кстати, при финансовом участи СПС) и другие негосударственные газеты, сообщил редакциям, что производственные мощности нечеловечески загружены и для братьев-славян места и времени нет. Производственные мощности белорусских типографий оказались загружены по самое не могу еще в прошлом году.
Белорусский телевизор «Горизонт» показывал официальный белорусский телеканал БТ, по которому официальные белорусские лица докладывали о подготовке к выборам Президента Республики Беларусь. Вот витебские пекари выпустили к дню голосования два новых сорта батонов, вот бобруйские кондитеры напекли для бобруйчан круассаны.
Отдельная история про официальных международных наблюдателей. Демонстрация этих персонажей напомнила мне советские мультики про дружбу народов, когда с белой девочкой в кокошнике водили хоровод обязательно: африканец в набедренной повязке, желтолицая вьетнамочка в ноне и краснокожий крепыш с пером в шевелюре. На экране один за другим появлялись наблюдатели: русский, грузин, молдаванин, итальянец, житель бермудских островов (афро-американец, как сейчас принято говорить из чувства политкорректности, преклонных годов) и англичанин. Последний поразил меня до глубины души, сообщив, что британской демократии есть чему поучиться у демократии белорусской и именно здесь проходят самые честные и прозрачные выборы в мире.
Наблюдателей вновь сменяли пекари с кондитерами с серьезными государственническими лицами, бодро отчитывающиеся о батонах и круассанах. И все как один подчеркивали: «Выборы у нас - это праздник!». В чем в чем, а в том, что выборы в Беларуси - это действительно праздник я смог убедиться, и не раз. Но обо всем по порядку.
- За Батьку, за кого ж еще голосовать, - громко кричала в 09.05 в среднестатистическом минском гастрономе немолодая политически активная дама, измученная похмельем.
Позавтракать воскресным утром оказалось делом совсем не простым. Избирательные участки открывались в восемь, продуктовые магазины в девять, а кафе только в десять. Поэтому на работу наблюдатели от газеты «Правое дело» вышли, подкрепившись сухофруктами, орехами и шоколадом.
Александр Милинкевич голосовал на участке с роковым номером 13. За полчаса до него там же проголосовал патриарх белорусской политики Станислав Шушкевич с женой. Мы встретились в школьном дворе.
- Я очень переживаю за вас - за СПС, - с теплотой в голосе говорил Шушкевич. - Каждую вашу неудачу воспринимаю, как свою.
- Постараемся вас больше не расстраивать, - пообещал я.
Страсти по Александру продолжались. В маленькой рекреации минской школы, где должен был голосовать Милинкевич, каким-то образом удалось разместиться 50 камерам всех известных мировых телеканалов. Начиная с CNN и заканчивая «Альджазирой». Кандидат немного опаздывал, и внимание журналистов было приковано в основном ко мне, а также к корреспонденту «Новой газеты» и по совместительству независимому депутату Госдумы Владимиру Рыжкову.
- Разрешите представиться, - обратился ко мне коренастый мужчина. - Я руководитель регионального отделения Объединенной гражданской партии Беларуси в Бобруйске.
Я сдержал улыбку.
Если вы думаете, что верблюду пролезть в игольное ушко - нерешаемая задача, то вы просто не видели, как Александр Милинкевич и облепившие его представители иностранных СМИ входили в двери 13 участка.
- Aleksandor Vladimirovich! Aleksandor Vladimirovich! - кричали журналисты, вытягивая вперед диктофоны.
- Aleksandor Vladimirovich! Aleksandor Vladimirovich! - вторили им фотокорры, слепящие сотнями вспышек.
- Aleksandor Vladimirovich! Aleksandor Vladimirovich! - требовали телеоператоры, поднимая как можно выше над головой десятикилограммовые Betacam’ы.
Сразу после голосования мы с Рыжковым отправились в штаб Милинкевича. К этому времени уже стали известны окончательные цифры по предварительному голосованию. Они превзошли все самые смелые прогнозы. В среднем по стране в досрочном голосовании приняли участие 31,3% избирателей. Особо отличилась Гродненская область - 33,8%, в аутсайдерах оказался Минск - 27,1%. Дело в том, что за неделю до 19 марта по всей Беларуси была развернута беспрецедентная «разъяснительная кампания», призванная доходчиво объяснить гражданам, почему лучше проголосовать именно заранее. Думаю, не надо никому объяснять, что манипулировать досрочными голосами проще всего. Наблюдатели при этом голосовании не присутствуют, урну всегда можно вскрыть, а бюллетени заменить. Поэтому никого не удивляет, что Александр Лукашенко пользуется сногсшибательной популярностью в первую очередь у «досрочников» - до 95% голосов именно за него.
Офис Объединенной гражданской партии Беларуси находится на последнем 17 этаже офисного здания на улице Веры Хоружай. Про Веру Захаровну известно, что она родилась в Бобруйске, окончила гимназию в Мозыре, работала сельской учительницей, была известной революционной деятельницей, а в годы Великой отечественной войны стала партизанкой-подпольщицей. Условия, в которых ведут политическую борьбу лидер ОГП Анатолий Лебедько и его коллеги, мало чем отличаются от тех, в которых приходилось работать товарищу Хоружай. Мы не виделись с Толей ровно месяц. За это время на его голове заметно прибавилось седых волос. Он старался держаться бодрячком, много шутил.
На заседание Политсовета ОГП смогли собраться не все его члены.
Некоторые не смогли приехать из регионов, а некоторые были в тюрьме. Обменявшись мнениями о текущем политическом моменте, белорусские оппозиционеры предоставили слово мне. Я вкратце рассказал о том, что сейчас происходит в России на демократическом фланге, как идут объединительные процессы, и посетовал, что по-хорошему завидую тому, что в Беларуси консолидация демократических сил состоялась раньше, чем у нас. Мы договорились, что наши партии - СПС и ОГП - обновят политический договор, и каждая из сторон подготовит предложения по совместным проектам.
Из ОГП мы вместе с толиным заместителем Александром Добровольским (кстати, доверенным лицом Милинкевича) поехали на юго-запад Минска наблюдать за ходом выборов, которые, как вы помните, в Беларуси - праздник.
На участке №53 в школе №165 по состоянию на 15:30 проголосовалио более 80% избирателей.
Такая сумасшедшая явка совершенно не удивляла председателя участковой комиссии, которая сообщила, что на референдуме (о третьем сроке Лукашенко) к этому времени волеизьявились процентов 90.
Праздничное настроение тут чувствовалось во всем. Оно мелькало в смущенных улыбках молоденьких учительниц - членов участковой комиссии., суетливо поправлявших короткие юбки, под суровым взором дебелой дамы-директора-председателя комиссии. Оно струилось меж столами школьного буфета, где пекари и кондитеры радовали только что проголосовавших граждан батонами, круассанами и еще 45 наименованиями продуктов питания, реализуемых по себестоимости. Оно кипело на улице, где молодые ребята, выполнившие свой гражданский долг, жадно впивались губами в пивные бутылки, переливающиеся всеми цветами радуги на холодном весеннем солнце. Праздник бушевал на юго-западе белорусской столицы. Праздник гремел по Минску. Праздник неистовствовал по всей Республике Беларусь.
Участок №29 в Юридическом лицее на улице Комсомольской расположен аккурат напротив черного входа в республиканское КГБ. Говорят, что именно на этом участке голосуют жители ведомственных домов белорусской спецслужбы. Здесь мне разрешили присутствовать при подсчете голосов, причем, в нарушение писаных и неписаных правил, находиться не на расстоянии 10 метров, а в непосредственной близости от стола. Специальному корреспонденту издательского дома «КоммерсантЪ» Валерию Панюшкину повезло меньше. Хотя он тоже был записан в тетрадочке, как журналист, аккредитованный на 20 участке, ровно в 20:00 председатель комиссии попросила его удалиться со словами: «Я и так уже двум от Милинкевича разрешила…». Доводы Панюшкина о том, что он не от Милинкевича, а от «Коммерсанта» председателю показались неубедительными.
Члены комиссии бодро перебирали бюллетени, раскладывая их по пяти стопкам и делая какие-то пометки на листочках. Визуально стопка Милинкевича составляла примерно 30% бюллетеней, стопка Лукашенко - 50%. Когда раскладывание завершилось, председатель вместе с заместителем забрали бумажки у рядовых членов комиссии, снова сгребли в одну кучу все бюллетени и удалились в отдельную комнату для составления протокола.
В итоговом документе значилось, что всего на территории участка зарегистрировано 927 избирателей, получили бюллетени 726 (78,3%), а приняли участие в голосовании почему-то 759 человек (81,9%). Расклад по кандидатам был тоже не обычный, вернее, не типичный для этих выборов: Александр Лукашенко - 406 голосов (53,5%), Александр Милинкевич - 150 (19,8%), Сергей Гайдукевич - 55 (7,2%), Александр Казулин - 16 (2,1,%), остальные - против всех. Владимир Рыжков рассказывал, что на участке, где он наблюдал за подсчетом голосов, результаты были еще более ошеломительными: Милинкевич набирал более 30%, и это даже было зафиксировано в официальном протоколе комиссии.
Интересно, какие б были бы результаты, если бы «журналистами» удалось «закрыть» все 6619 участковых комиссий, расположенных на территории Беларуси? Ведь по итогам их формирования оказалось, что среди 74107 членов участковых комиссий есть только три (!) представителя демократической оппозиции. Еще раз хочу подчеркнуть: 3 на 74107.
Президентские выборы в Беларуси - это праздник. Праздник, не имеющий ничего общего с реальным избирательным процессом. Это процедура опускания бумажки в урну, не имеющая ничего общего с тем, какие результаты будут объявлены на следующий день. Официальные наблюдатели от СНГ, Бермудских островов и странный англичанин, завидующий белорусской демократии, как один отрапортовали, что в процессе голосования нарушений не зафиксировано. Их, этих самых нарушений, в процессе голосования, возможно и не было вовсе. А зачем, спрашивается, нарушать? Зачем придумывать хитроумные технологии или пытаться незаметно для наблюдателей вбросить лишнюю сотню бюллетеней за кого надо? Все куда проще и прозаичнее: можно просто написать в итоговом протоколе то, что «надо». Написать и продолжать праздновать. Ведь президентские выборы в Беларуси - это праздник. Праздник, который удался.
Aleksandor Vladimirovich!
«Вождь, похоже, Майдан!». Такую эсэмэску мне прислал Терехов, проводивший вместе с Сырчиным рекогносцировку в районе Октябрьской площади, пока я наблюдал за подсчетом голосов жителей ведомственных домов КГБ Беларуси. «Без нас не начнут», - в шутку ответил я. Позже выясниться, что эсмэска оказалось пророческой.
Вниз по проспекту Независимости группками по 3-5, а иногда и по 10-15 человек, стекалась молодежь. Впереди все было черно от людской массы. В переходах метро пугливо прижимались к колоннам милиционеры в форме. Вездесущие «люди в штатском» жались к милиционерам. Огромный экран, установленный по левую сторону от Дворца Республики показывал какие-то картинки с выборов. Появление на экране Александра Лукашенко сопровождалось свистом и криками: «Ганьба». Площадь была заполнена почти на 2\3. По ощущениям, собралось тысяч 15-20. Через дорогу, у президентской резиденции, тоже стояли люди. В темноте невозможно было понять сколько их. Говорят, было еще около 5 тысяч.
Мы стали пробираться сквозь толпу к Дворцу профсоюзов, расположенному по правую руку от Дворца республики. Именно на ступенях этого здания расположилась импровизированная трибуна сторонников Александра Милинкевича. Когда мы были уже в нескольких метрах от цели, толпа начала скандировать: «Милинкевич! Милинкевич!» и бросилась к ступеням. Главное действующее лицо сегодняшней ночи, единый кандидат от демократических сил Александр Владимирович Милинкевич приехал на Октябрьскую площадь.
- Майдан, - почти синхронно сказали Денис, Володя и Андрей.
Толпа сжималась все плотнее и плотнее. Двигаться было очень сложно. Последние 30 метров мы преодолели за 5 минут.
- Пропустите Никиту, Никиту пропустите, - кричал через два кольца охраны почти сорванным голосом начальник штаба Милинкевича Сергей Калякин.
Оцепление, состоящее в основном из молодых парней, медленно расступалось, делало коридор, и мы из одной толпы вклинивались в другую. В импровизированной VIP-зоне, где собрались ближайшие соратники Милинкевича, было не многим просторнее, чем на площади. Милинкевич с женой стоял у самого края ступенек и под залпами сотней вспышек приветствовал сторонников букетом гвоздик.
- Милинкевич! Милинкевич! - каждый раз все громче и громче взрывалась площадь.
Время от времени пресс-секретарь кандидата в президенты Павел Можейко проводил сквозь оцепление какого-нибудь иностранного телеоператора. Оператор, задрав над головой камеру, пытался перекричать толпу.
- Aleksandor Vladimirovich? Chto vi chuvstvuete?
- Я чувствую, что мы победили, - широко улыбался Милинкевич и махал в камеру гвоздиками.
Затем он поворачивался к Майдану, и вновь толпа заходилась в скандировании его фамилии. Спустя каких-то три минуты Можейко опять протаскивал телеоператора, который задавал аналогичный вопрос и получал аналогичный ответ.
Люди прибывали и прибывали. Площадь была заполнена до отказа. Звукоусиливающая техника запаздывала и первое обращение к своему 30-тысячному Майдану Милинкевич делал с помощью двух обычных мегафонов. В лучшем случае его было слышно в радиусе 5-10 метров. Но главный революционный лозунг: «Живе Беларусь», кажется, доходил до ушей даже тех, кто стоял на противоположной стороне площади.
- Живе Беларусь, - подхватывала толпа. - Живе Беларусь.
Не спящий в Москве советник пресс-службы Дима Ашихмин прислал Терехову эсмэску с сообщением «Интрефакса» о том, что на Октябрьской площади в Минске собралось около трех тысяч человек. Терехов зачитал эсмэску Калякину. Начальник штаба Милинкевича улыбнулся, взял у кандидата мегафон и обратился к собравшимся:
- Друзья, только что российское информационное агентство «Интерфакс» передало, что нас здесь всего три тысячи человек…
- Ганьба! - заглушил Калякина рев Майдана. - Ганьба!
На площадь подъехал Анатолий Лебедько, совсем седой от мокрого снега. В его уставших глазах читалось, что вот-вот и у него откроется второе дыхание. Он вышел на авансцену, взял в руки мегафон и подмигнул мне. Второе дыхание открылось.
- Живе Беларусь!
- Живе Беларусь! - вторил за Толей 30-тысячный Майдан.
Новенькие колонки в целлофане протащили к ступенькам с большим трудом. Где рядом начинал урчать генератор. Появился микрофон и даже звуковой пульт. Оставалось дело за малым - найти человека, который превратит все это «железо» в работающую звукоусиливающую установку.
- Кто-нибудь знает, что со всем этим надо делать, - кажется, в пустоту спрашивали штабисты Милинкевича.
Стоявшие поблизости пожимали плечами. Единственный, кто наблюдал за колонками с живым интересом бал Терехов.
- Денис, а ты знаешь, что со всем этим делать, - поинтересовался я.
- Ну, конечно, знаю, - выдохнул Терехов и начал рвать целлофан на звуковом пульте.
То, что происходило в ближайшие 20 минут на импровизированной трибуне белорусской оппозиции сложно передать словами. Терехов втыкал какие-то провода в какие-то разъемы. Громко, почти перекрикивая Майдан, орал в сторону генератора, что ему нужно питание и требовал показать конец зеленого кабеля. Появившиеся минут через 5-7 настоящие звукотехники беспрекословно подчинялись Терехову, двигая удлинители, переключая усилители, и, конечно, показывали конец зеленого кабеля.
- Коридор для коммутации, - Терехов раздвигал Милинкевича и Калякина. - Сейчас все провода повырываются к чертям.
- Давайте сделаем коридор, - согласился с Денисом кандидат в президенты.
Микрофон, хотя и фонил, но работал. Майдан услышал Милинкевича.
- Надо поднять колонки, чтобы было лучше слышно, - резонно заметила какая-то девушка, ассистировавшая Терехову.
Окончательно потерявший всякий страх руководитель пресс-службы СПС вручил колонку мне. Тринога, на которую ее предполагалось установить, появилась не сразу, поэтому несколько минут мне пришлось поработать подставкой для колонки.
Наконец, все было окончательно установлено и настроено. В этот момент на ступенях появился другой оппозиционный кандидат Александр Казулин с картонной иконой на груди, священником одесную и маленьким внуком ошую. Ребенок время от времени нырял куда-то вниз в поисках фонарика, его оттуда тут же вытаскивали перепуганные родители. Фонарик, вернее, лазерная указка, была найдена, и мальчик радостно стал ей размахивать. Появление на лбу красной скачущей точки поначалу вызывало у некоторых напряжение. На протяжении всего вечера знающие люди рассказывали на каких именно крышах сидят снайперы белорусского КГБ. Впрочем, к «прицелу казулинского внука» все довольно быстро привыкли и не обращали внимания.
Закончив свое выступление, Казулин передал слово пришедшему с ним священнику незарегистрированной белорусской автокефальной православной церкви. Батюшка уже начал за упокой. К счастью, закончил довольно быстро.
То, что произошло дальше, описывают по-разному. Одни считают, что виной всему хитроумные снегометы Лукашенко, другие грешат на таинственный погодный фронт. Я, честно признаюсь, не знаю, кому больше верить, но фантастическая метель, действительно, разыгралась на Октябрьской площади совершенно неожиданно. Видимость составляла всего несколько десятков метров. Телескопические древки флагов гнулись на ветру как удочки, подцепившие многокилограммовую рыбу. Казалось, что ветер дует во все стороны сразу. Стоявшие на площади в считанные минуты покрылись густым слоем снега. Силясь перекричать стихию, к Майдану обращался кто-то из соратников Милинкевича.
Все успокоилось также внезапно, как и началось. Переведя дыхание Сергей Калякин протянул микрофон мне:
- Никита, скажи…
Я вышел вперед и увидел людское море. Собравшиеся на площади, стряхивал снег с одежды и не собирались сдаваться ни стихии, ни диктатуре.
- Сябры! Когда вам говорят, что Россия поддерживает Александра Лукашенко, вам врут. Россия поддерживает свободный народ Беларуси. Тут морозно, но тут нет отморозков! Живе Беларусь!
- Живе Беларусь! - подхватил минский Майдан.
Действо на Октябрьской площади продолжался еще несколько часов. Ряды митингующих редели. Затем Милинкевич и Казулин обратились к своим сторонникам с призывом пойти на Площадь Победы и возложить цветы к вечному огню. Десятитысячная колонна двинулась по проспекту Независимости вниз. После минуты молчания вожди революции призвали свой народ прийти на новый митинг завтра в 18:30.
Это был конец несостоявшейся белорусской джинсовой революции.
Мы шли к нашей машине, оставленной во дворах. Наш путь пролегал через улицу Карла Маркса, идущую параллельно проспекту Независимости. На Карла Маркса была пробка. Между «Икарусов», водометов, военных бобиков гуляли минские ОМОНОвцы в шлемах и бронежилетах. Некоторые курили, некоторые что-то пили из бутылок. Настроение стражей порядка было приподнятое. Говорят, что такая картина наблюдалась на всех улицах вокруг Октябрьской площади.
Белорусская поговорка
На следующее утро канал БТ аккуратно обходил тему итогов выборов и даже не напоминал о результатах exit polls. Мы вновь приехали на улицу партизанки Хоружай, чтобы встретиться там с Владимиром Рыжковым и еще одним корреспондентом «Правого дела» Сергеем Адамовичем Ковалевым для совместной пресс-конференции. Общение с журналистами вместо запланированных 40 минут длилось почти два часа.
- Сегодня в 18:30 снова собираемся на площади, - напомнил Александр Добровольский. - Людей должно быть еще больше.
- А потом что-то будет? - заговорческим тоном поинтересовался Терехов, который все еще находился под впечатлением вчерашних событий на Октябрьской площади.
- Есть такая белорусская поговорка: «Еще никогда не было, чтобы совсем ничего не было…», - сказал Добровольски. - Что-то обязательно будет.
Мы готовились уезжать в Москву. Лебедько принесли большую рамку для фотографии, в которой был сделан любопытный коллаж из фотографии четырех соискателей на пост кандидата в президенты от демократической оппозиции, бейджей делегата и гостя Конгресса демократических сил Беларуси и трогательного текста, под которым расписались главные герои Конгресса.
Господин Белых!
Благодарим в Вашем лице «Союз Правых Сил» и все прогрессивные демократические силы России за поддержку, которую Вы оказали тем, кто борется против диктаторского режима в нашей стране. Выражаем надежду, что с помощью наших общих усилий наши государства станут в конце концов свободными и демократичными.
Именно на Конгрессе демократических сил Беларуси в октябре прошлого года Александр Милинкевич был избран единым кандидатом в президенты от демократической оппозиции. На сцене, взявшись за руки, стояли все четыре претендента: Александр Милинкевич, Анатолий Лебедько, Сергей Калякин и Станислав Шушкевич (он, кстати, затем снял свою кандидатуру). Когда были подведены итоги голосования делегатов Конгресса, и выяснилось, что победил Милинкевич, другие соискатели не хлопнули дверями от обиды, а наоборот приняли решение помогать Александру. Так, Сергей Калякин стал начальником штаба единого кандидата в президенты, а Анатолий Лебедько возглавил Национальный комитет демократических сил Беларуси и стал доверенным лицом Милинкевича.
Лебедько вручил мне этот памятный адрес, крепко пожал руку и улыбнулся. Сказал, что все будет хорошо. Через несколько часов Толя был арестован и осужден на 15 суток по обвинению в организации и участии в несанкционированном митинге.
- По выборам приезжали или так совпало, - поинтересовался в машине политически подкованный таксист.
- Так совпало, что по выборам, - буркнул Володя. - Поехали.
Западный ветер со снегом бил в лобовое стекло…
Начало тут...
Праздник удался
Смешанные чувства испытал я в восемь утра в воскресенье 19 марта от просмотра официального белорусского телевидения. На ум сразу пришло бессмертное булгаковское:
- Не читайте до обеда советских газет.
- Так других нет.
- Так вы никаких не читайте.
В Беларуси нет неофициального телевидения и неофициальных газет. Последние оппозиционные печатные СМИ были вынуждены закрыться по вполне прозаическим и, естественно, не имеющим ничего общего с политикой, причинам. За месяц до выборов Смоленский полиграфический комбинат, где печаталась оппозиционная «Народная воля» (кстати, при финансовом участи СПС) и другие негосударственные газеты, сообщил редакциям, что производственные мощности нечеловечески загружены и для братьев-славян места и времени нет. Производственные мощности белорусских типографий оказались загружены по самое не могу еще в прошлом году.
Белорусский телевизор «Горизонт» показывал официальный белорусский телеканал БТ, по которому официальные белорусские лица докладывали о подготовке к выборам Президента Республики Беларусь. Вот витебские пекари выпустили к дню голосования два новых сорта батонов, вот бобруйские кондитеры напекли для бобруйчан круассаны.
Отдельная история про официальных международных наблюдателей. Демонстрация этих персонажей напомнила мне советские мультики про дружбу народов, когда с белой девочкой в кокошнике водили хоровод обязательно: африканец в набедренной повязке, желтолицая вьетнамочка в ноне и краснокожий крепыш с пером в шевелюре. На экране один за другим появлялись наблюдатели: русский, грузин, молдаванин, итальянец, житель бермудских островов (афро-американец, как сейчас принято говорить из чувства политкорректности, преклонных годов) и англичанин. Последний поразил меня до глубины души, сообщив, что британской демократии есть чему поучиться у демократии белорусской и именно здесь проходят самые честные и прозрачные выборы в мире.
Наблюдателей вновь сменяли пекари с кондитерами с серьезными государственническими лицами, бодро отчитывающиеся о батонах и круассанах. И все как один подчеркивали: «Выборы у нас - это праздник!». В чем в чем, а в том, что выборы в Беларуси - это действительно праздник я смог убедиться, и не раз. Но обо всем по порядку.
- За Батьку, за кого ж еще голосовать, - громко кричала в 09.05 в среднестатистическом минском гастрономе немолодая политически активная дама, измученная похмельем.
Позавтракать воскресным утром оказалось делом совсем не простым. Избирательные участки открывались в восемь, продуктовые магазины в девять, а кафе только в десять. Поэтому на работу наблюдатели от газеты «Правое дело» вышли, подкрепившись сухофруктами, орехами и шоколадом.
Александр Милинкевич голосовал на участке с роковым номером 13. За полчаса до него там же проголосовал патриарх белорусской политики Станислав Шушкевич с женой. Мы встретились в школьном дворе.
- Я очень переживаю за вас - за СПС, - с теплотой в голосе говорил Шушкевич. - Каждую вашу неудачу воспринимаю, как свою.
- Постараемся вас больше не расстраивать, - пообещал я.
Страсти по Александру продолжались. В маленькой рекреации минской школы, где должен был голосовать Милинкевич, каким-то образом удалось разместиться 50 камерам всех известных мировых телеканалов. Начиная с CNN и заканчивая «Альджазирой». Кандидат немного опаздывал, и внимание журналистов было приковано в основном ко мне, а также к корреспонденту «Новой газеты» и по совместительству независимому депутату Госдумы Владимиру Рыжкову.
- Разрешите представиться, - обратился ко мне коренастый мужчина. - Я руководитель регионального отделения Объединенной гражданской партии Беларуси в Бобруйске.
Я сдержал улыбку.
Если вы думаете, что верблюду пролезть в игольное ушко - нерешаемая задача, то вы просто не видели, как Александр Милинкевич и облепившие его представители иностранных СМИ входили в двери 13 участка.
- Aleksandor Vladimirovich! Aleksandor Vladimirovich! - кричали журналисты, вытягивая вперед диктофоны.
- Aleksandor Vladimirovich! Aleksandor Vladimirovich! - вторили им фотокорры, слепящие сотнями вспышек.
- Aleksandor Vladimirovich! Aleksandor Vladimirovich! - требовали телеоператоры, поднимая как можно выше над головой десятикилограммовые Betacam’ы.
Сразу после голосования мы с Рыжковым отправились в штаб Милинкевича. К этому времени уже стали известны окончательные цифры по предварительному голосованию. Они превзошли все самые смелые прогнозы. В среднем по стране в досрочном голосовании приняли участие 31,3% избирателей. Особо отличилась Гродненская область - 33,8%, в аутсайдерах оказался Минск - 27,1%. Дело в том, что за неделю до 19 марта по всей Беларуси была развернута беспрецедентная «разъяснительная кампания», призванная доходчиво объяснить гражданам, почему лучше проголосовать именно заранее. Думаю, не надо никому объяснять, что манипулировать досрочными голосами проще всего. Наблюдатели при этом голосовании не присутствуют, урну всегда можно вскрыть, а бюллетени заменить. Поэтому никого не удивляет, что Александр Лукашенко пользуется сногсшибательной популярностью в первую очередь у «досрочников» - до 95% голосов именно за него.
Офис Объединенной гражданской партии Беларуси находится на последнем 17 этаже офисного здания на улице Веры Хоружай. Про Веру Захаровну известно, что она родилась в Бобруйске, окончила гимназию в Мозыре, работала сельской учительницей, была известной революционной деятельницей, а в годы Великой отечественной войны стала партизанкой-подпольщицей. Условия, в которых ведут политическую борьбу лидер ОГП Анатолий Лебедько и его коллеги, мало чем отличаются от тех, в которых приходилось работать товарищу Хоружай. Мы не виделись с Толей ровно месяц. За это время на его голове заметно прибавилось седых волос. Он старался держаться бодрячком, много шутил.
На заседание Политсовета ОГП смогли собраться не все его члены.
Некоторые не смогли приехать из регионов, а некоторые были в тюрьме. Обменявшись мнениями о текущем политическом моменте, белорусские оппозиционеры предоставили слово мне. Я вкратце рассказал о том, что сейчас происходит в России на демократическом фланге, как идут объединительные процессы, и посетовал, что по-хорошему завидую тому, что в Беларуси консолидация демократических сил состоялась раньше, чем у нас. Мы договорились, что наши партии - СПС и ОГП - обновят политический договор, и каждая из сторон подготовит предложения по совместным проектам.
Из ОГП мы вместе с толиным заместителем Александром Добровольским (кстати, доверенным лицом Милинкевича) поехали на юго-запад Минска наблюдать за ходом выборов, которые, как вы помните, в Беларуси - праздник.
На участке №53 в школе №165 по состоянию на 15:30 проголосовалио более 80% избирателей.
Такая сумасшедшая явка совершенно не удивляла председателя участковой комиссии, которая сообщила, что на референдуме (о третьем сроке Лукашенко) к этому времени волеизьявились процентов 90.
Праздничное настроение тут чувствовалось во всем. Оно мелькало в смущенных улыбках молоденьких учительниц - членов участковой комиссии., суетливо поправлявших короткие юбки, под суровым взором дебелой дамы-директора-председателя комиссии. Оно струилось меж столами школьного буфета, где пекари и кондитеры радовали только что проголосовавших граждан батонами, круассанами и еще 45 наименованиями продуктов питания, реализуемых по себестоимости. Оно кипело на улице, где молодые ребята, выполнившие свой гражданский долг, жадно впивались губами в пивные бутылки, переливающиеся всеми цветами радуги на холодном весеннем солнце. Праздник бушевал на юго-западе белорусской столицы. Праздник гремел по Минску. Праздник неистовствовал по всей Республике Беларусь.
Участок №29 в Юридическом лицее на улице Комсомольской расположен аккурат напротив черного входа в республиканское КГБ. Говорят, что именно на этом участке голосуют жители ведомственных домов белорусской спецслужбы. Здесь мне разрешили присутствовать при подсчете голосов, причем, в нарушение писаных и неписаных правил, находиться не на расстоянии 10 метров, а в непосредственной близости от стола. Специальному корреспонденту издательского дома «КоммерсантЪ» Валерию Панюшкину повезло меньше. Хотя он тоже был записан в тетрадочке, как журналист, аккредитованный на 20 участке, ровно в 20:00 председатель комиссии попросила его удалиться со словами: «Я и так уже двум от Милинкевича разрешила…». Доводы Панюшкина о том, что он не от Милинкевича, а от «Коммерсанта» председателю показались неубедительными.
Члены комиссии бодро перебирали бюллетени, раскладывая их по пяти стопкам и делая какие-то пометки на листочках. Визуально стопка Милинкевича составляла примерно 30% бюллетеней, стопка Лукашенко - 50%. Когда раскладывание завершилось, председатель вместе с заместителем забрали бумажки у рядовых членов комиссии, снова сгребли в одну кучу все бюллетени и удалились в отдельную комнату для составления протокола.
В итоговом документе значилось, что всего на территории участка зарегистрировано 927 избирателей, получили бюллетени 726 (78,3%), а приняли участие в голосовании почему-то 759 человек (81,9%). Расклад по кандидатам был тоже не обычный, вернее, не типичный для этих выборов: Александр Лукашенко - 406 голосов (53,5%), Александр Милинкевич - 150 (19,8%), Сергей Гайдукевич - 55 (7,2%), Александр Казулин - 16 (2,1,%), остальные - против всех. Владимир Рыжков рассказывал, что на участке, где он наблюдал за подсчетом голосов, результаты были еще более ошеломительными: Милинкевич набирал более 30%, и это даже было зафиксировано в официальном протоколе комиссии.
Интересно, какие б были бы результаты, если бы «журналистами» удалось «закрыть» все 6619 участковых комиссий, расположенных на территории Беларуси? Ведь по итогам их формирования оказалось, что среди 74107 членов участковых комиссий есть только три (!) представителя демократической оппозиции. Еще раз хочу подчеркнуть: 3 на 74107.
Президентские выборы в Беларуси - это праздник. Праздник, не имеющий ничего общего с реальным избирательным процессом. Это процедура опускания бумажки в урну, не имеющая ничего общего с тем, какие результаты будут объявлены на следующий день. Официальные наблюдатели от СНГ, Бермудских островов и странный англичанин, завидующий белорусской демократии, как один отрапортовали, что в процессе голосования нарушений не зафиксировано. Их, этих самых нарушений, в процессе голосования, возможно и не было вовсе. А зачем, спрашивается, нарушать? Зачем придумывать хитроумные технологии или пытаться незаметно для наблюдателей вбросить лишнюю сотню бюллетеней за кого надо? Все куда проще и прозаичнее: можно просто написать в итоговом протоколе то, что «надо». Написать и продолжать праздновать. Ведь президентские выборы в Беларуси - это праздник. Праздник, который удался.
Aleksandor Vladimirovich!
«Вождь, похоже, Майдан!». Такую эсэмэску мне прислал Терехов, проводивший вместе с Сырчиным рекогносцировку в районе Октябрьской площади, пока я наблюдал за подсчетом голосов жителей ведомственных домов КГБ Беларуси. «Без нас не начнут», - в шутку ответил я. Позже выясниться, что эсмэска оказалось пророческой.
Вниз по проспекту Независимости группками по 3-5, а иногда и по 10-15 человек, стекалась молодежь. Впереди все было черно от людской массы. В переходах метро пугливо прижимались к колоннам милиционеры в форме. Вездесущие «люди в штатском» жались к милиционерам. Огромный экран, установленный по левую сторону от Дворца Республики показывал какие-то картинки с выборов. Появление на экране Александра Лукашенко сопровождалось свистом и криками: «Ганьба». Площадь была заполнена почти на 2\3. По ощущениям, собралось тысяч 15-20. Через дорогу, у президентской резиденции, тоже стояли люди. В темноте невозможно было понять сколько их. Говорят, было еще около 5 тысяч.
Мы стали пробираться сквозь толпу к Дворцу профсоюзов, расположенному по правую руку от Дворца республики. Именно на ступенях этого здания расположилась импровизированная трибуна сторонников Александра Милинкевича. Когда мы были уже в нескольких метрах от цели, толпа начала скандировать: «Милинкевич! Милинкевич!» и бросилась к ступеням. Главное действующее лицо сегодняшней ночи, единый кандидат от демократических сил Александр Владимирович Милинкевич приехал на Октябрьскую площадь.
- Майдан, - почти синхронно сказали Денис, Володя и Андрей.
Толпа сжималась все плотнее и плотнее. Двигаться было очень сложно. Последние 30 метров мы преодолели за 5 минут.
- Пропустите Никиту, Никиту пропустите, - кричал через два кольца охраны почти сорванным голосом начальник штаба Милинкевича Сергей Калякин.
Оцепление, состоящее в основном из молодых парней, медленно расступалось, делало коридор, и мы из одной толпы вклинивались в другую. В импровизированной VIP-зоне, где собрались ближайшие соратники Милинкевича, было не многим просторнее, чем на площади. Милинкевич с женой стоял у самого края ступенек и под залпами сотней вспышек приветствовал сторонников букетом гвоздик.
- Милинкевич! Милинкевич! - каждый раз все громче и громче взрывалась площадь.
Время от времени пресс-секретарь кандидата в президенты Павел Можейко проводил сквозь оцепление какого-нибудь иностранного телеоператора. Оператор, задрав над головой камеру, пытался перекричать толпу.
- Aleksandor Vladimirovich? Chto vi chuvstvuete?
- Я чувствую, что мы победили, - широко улыбался Милинкевич и махал в камеру гвоздиками.
Затем он поворачивался к Майдану, и вновь толпа заходилась в скандировании его фамилии. Спустя каких-то три минуты Можейко опять протаскивал телеоператора, который задавал аналогичный вопрос и получал аналогичный ответ.
Люди прибывали и прибывали. Площадь была заполнена до отказа. Звукоусиливающая техника запаздывала и первое обращение к своему 30-тысячному Майдану Милинкевич делал с помощью двух обычных мегафонов. В лучшем случае его было слышно в радиусе 5-10 метров. Но главный революционный лозунг: «Живе Беларусь», кажется, доходил до ушей даже тех, кто стоял на противоположной стороне площади.
- Живе Беларусь, - подхватывала толпа. - Живе Беларусь.
Не спящий в Москве советник пресс-службы Дима Ашихмин прислал Терехову эсмэску с сообщением «Интрефакса» о том, что на Октябрьской площади в Минске собралось около трех тысяч человек. Терехов зачитал эсмэску Калякину. Начальник штаба Милинкевича улыбнулся, взял у кандидата мегафон и обратился к собравшимся:
- Друзья, только что российское информационное агентство «Интерфакс» передало, что нас здесь всего три тысячи человек…
- Ганьба! - заглушил Калякина рев Майдана. - Ганьба!
На площадь подъехал Анатолий Лебедько, совсем седой от мокрого снега. В его уставших глазах читалось, что вот-вот и у него откроется второе дыхание. Он вышел на авансцену, взял в руки мегафон и подмигнул мне. Второе дыхание открылось.
- Живе Беларусь!
- Живе Беларусь! - вторил за Толей 30-тысячный Майдан.
Новенькие колонки в целлофане протащили к ступенькам с большим трудом. Где рядом начинал урчать генератор. Появился микрофон и даже звуковой пульт. Оставалось дело за малым - найти человека, который превратит все это «железо» в работающую звукоусиливающую установку.
- Кто-нибудь знает, что со всем этим надо делать, - кажется, в пустоту спрашивали штабисты Милинкевича.
Стоявшие поблизости пожимали плечами. Единственный, кто наблюдал за колонками с живым интересом бал Терехов.
- Денис, а ты знаешь, что со всем этим делать, - поинтересовался я.
- Ну, конечно, знаю, - выдохнул Терехов и начал рвать целлофан на звуковом пульте.
То, что происходило в ближайшие 20 минут на импровизированной трибуне белорусской оппозиции сложно передать словами. Терехов втыкал какие-то провода в какие-то разъемы. Громко, почти перекрикивая Майдан, орал в сторону генератора, что ему нужно питание и требовал показать конец зеленого кабеля. Появившиеся минут через 5-7 настоящие звукотехники беспрекословно подчинялись Терехову, двигая удлинители, переключая усилители, и, конечно, показывали конец зеленого кабеля.
- Коридор для коммутации, - Терехов раздвигал Милинкевича и Калякина. - Сейчас все провода повырываются к чертям.
- Давайте сделаем коридор, - согласился с Денисом кандидат в президенты.
Микрофон, хотя и фонил, но работал. Майдан услышал Милинкевича.
- Надо поднять колонки, чтобы было лучше слышно, - резонно заметила какая-то девушка, ассистировавшая Терехову.
Окончательно потерявший всякий страх руководитель пресс-службы СПС вручил колонку мне. Тринога, на которую ее предполагалось установить, появилась не сразу, поэтому несколько минут мне пришлось поработать подставкой для колонки.
Наконец, все было окончательно установлено и настроено. В этот момент на ступенях появился другой оппозиционный кандидат Александр Казулин с картонной иконой на груди, священником одесную и маленьким внуком ошую. Ребенок время от времени нырял куда-то вниз в поисках фонарика, его оттуда тут же вытаскивали перепуганные родители. Фонарик, вернее, лазерная указка, была найдена, и мальчик радостно стал ей размахивать. Появление на лбу красной скачущей точки поначалу вызывало у некоторых напряжение. На протяжении всего вечера знающие люди рассказывали на каких именно крышах сидят снайперы белорусского КГБ. Впрочем, к «прицелу казулинского внука» все довольно быстро привыкли и не обращали внимания.
Закончив свое выступление, Казулин передал слово пришедшему с ним священнику незарегистрированной белорусской автокефальной православной церкви. Батюшка уже начал за упокой. К счастью, закончил довольно быстро.
То, что произошло дальше, описывают по-разному. Одни считают, что виной всему хитроумные снегометы Лукашенко, другие грешат на таинственный погодный фронт. Я, честно признаюсь, не знаю, кому больше верить, но фантастическая метель, действительно, разыгралась на Октябрьской площади совершенно неожиданно. Видимость составляла всего несколько десятков метров. Телескопические древки флагов гнулись на ветру как удочки, подцепившие многокилограммовую рыбу. Казалось, что ветер дует во все стороны сразу. Стоявшие на площади в считанные минуты покрылись густым слоем снега. Силясь перекричать стихию, к Майдану обращался кто-то из соратников Милинкевича.
Все успокоилось также внезапно, как и началось. Переведя дыхание Сергей Калякин протянул микрофон мне:
- Никита, скажи…
Я вышел вперед и увидел людское море. Собравшиеся на площади, стряхивал снег с одежды и не собирались сдаваться ни стихии, ни диктатуре.
- Сябры! Когда вам говорят, что Россия поддерживает Александра Лукашенко, вам врут. Россия поддерживает свободный народ Беларуси. Тут морозно, но тут нет отморозков! Живе Беларусь!
- Живе Беларусь! - подхватил минский Майдан.
Действо на Октябрьской площади продолжался еще несколько часов. Ряды митингующих редели. Затем Милинкевич и Казулин обратились к своим сторонникам с призывом пойти на Площадь Победы и возложить цветы к вечному огню. Десятитысячная колонна двинулась по проспекту Независимости вниз. После минуты молчания вожди революции призвали свой народ прийти на новый митинг завтра в 18:30.
Это был конец несостоявшейся белорусской джинсовой революции.
Мы шли к нашей машине, оставленной во дворах. Наш путь пролегал через улицу Карла Маркса, идущую параллельно проспекту Независимости. На Карла Маркса была пробка. Между «Икарусов», водометов, военных бобиков гуляли минские ОМОНОвцы в шлемах и бронежилетах. Некоторые курили, некоторые что-то пили из бутылок. Настроение стражей порядка было приподнятое. Говорят, что такая картина наблюдалась на всех улицах вокруг Октябрьской площади.
Белорусская поговорка
На следующее утро канал БТ аккуратно обходил тему итогов выборов и даже не напоминал о результатах exit polls. Мы вновь приехали на улицу партизанки Хоружай, чтобы встретиться там с Владимиром Рыжковым и еще одним корреспондентом «Правого дела» Сергеем Адамовичем Ковалевым для совместной пресс-конференции. Общение с журналистами вместо запланированных 40 минут длилось почти два часа.
- Сегодня в 18:30 снова собираемся на площади, - напомнил Александр Добровольский. - Людей должно быть еще больше.
- А потом что-то будет? - заговорческим тоном поинтересовался Терехов, который все еще находился под впечатлением вчерашних событий на Октябрьской площади.
- Есть такая белорусская поговорка: «Еще никогда не было, чтобы совсем ничего не было…», - сказал Добровольски. - Что-то обязательно будет.
Мы готовились уезжать в Москву. Лебедько принесли большую рамку для фотографии, в которой был сделан любопытный коллаж из фотографии четырех соискателей на пост кандидата в президенты от демократической оппозиции, бейджей делегата и гостя Конгресса демократических сил Беларуси и трогательного текста, под которым расписались главные герои Конгресса.
Господин Белых!
Благодарим в Вашем лице «Союз Правых Сил» и все прогрессивные демократические силы России за поддержку, которую Вы оказали тем, кто борется против диктаторского режима в нашей стране. Выражаем надежду, что с помощью наших общих усилий наши государства станут в конце концов свободными и демократичными.
Именно на Конгрессе демократических сил Беларуси в октябре прошлого года Александр Милинкевич был избран единым кандидатом в президенты от демократической оппозиции. На сцене, взявшись за руки, стояли все четыре претендента: Александр Милинкевич, Анатолий Лебедько, Сергей Калякин и Станислав Шушкевич (он, кстати, затем снял свою кандидатуру). Когда были подведены итоги голосования делегатов Конгресса, и выяснилось, что победил Милинкевич, другие соискатели не хлопнули дверями от обиды, а наоборот приняли решение помогать Александру. Так, Сергей Калякин стал начальником штаба единого кандидата в президенты, а Анатолий Лебедько возглавил Национальный комитет демократических сил Беларуси и стал доверенным лицом Милинкевича.
Лебедько вручил мне этот памятный адрес, крепко пожал руку и улыбнулся. Сказал, что все будет хорошо. Через несколько часов Толя был арестован и осужден на 15 суток по обвинению в организации и участии в несанкционированном митинге.
- По выборам приезжали или так совпало, - поинтересовался в машине политически подкованный таксист.
- Так совпало, что по выборам, - буркнул Володя. - Поехали.
Западный ветер со снегом бил в лобовое стекло…