"Зеленый фургон"
Наконец-то закрыла пробел по "Зеленому фургону": нежно любя фильм, решила прочитать повесть, предвкушая много радости.
И... и ничего. Я даже не ожидала, по темноте своей, что фильм настолько по мотивам. И да, мое сердце отдано ему.
Нет, повесть не назвать бесцветной. Козачинский, конечно, не Ильф и Петров, но пишет он изящным веселым слогом, свойственным всем "гудковцам" и вообще своим современникам-литераторам. Тот же сплав грусти и почти залихватской иронии, тщательно выписанные образы, остроумные живые описания - что Гагр, скованных природным катаклизмом, что Одессы, охваченной революцией и гражданской войной. И не сказать, что фильм "хуже" или "лучше" - просто он другой. Там, где в фильме бойкий детективный сюжет - в книге зарисовки милицейского быта. Там, где в фильме галерея запоминающихся фарсовых типажей в духе "Двенадцати стульев" и зощенковских сюжетных поворотов - в книге просто проходные персонажи в два-три штриха и ровное повествование. В экранизации острее, драматичнее показана история взросления Володи, развиты побочные линии, введен обаятельный Начоперот (мне долго не верилось, что его в принципе нет в повести), развита линия Виктора Прокофьевича в исполнении Демьяненко (ох, эта сцена, где необразованный скромный рабочий типографии читает по памяти поразившие его строки из "Двенадцати", а потом застенчиво добавляет: "А автора не мог узнать, обложку в другом цехе печатали" - и сразу видна вся драма человека, духовные запросы которого вырвались за пределы убогой, нищей его жизни).
И меткий звонкий юмор экранизации - «А я-то думаю: шо за така сладка музыка. Та она, оказывается, с сахарином!», «- Там Ленского убили! - А что, вы ожидали другого развития этого сюжета?». И язык фильма, куда более емкий, чем авторский, блестяще стилизованный под лучшие образцы одесской прозы (в частности, опознала явные следы Катаева).
Общий же посыл один и в повести, и в фильме - они о том, как общее детство помогло двум людям переплыть смутное время и выплыть на твердый берег. Нет, я не пожалела, что прочла. Теперь у меня будут два "Зеленых фургона" - маленькая история гимназиста-милиционера и большая история о том июле нашей жизни, который даже в самое трудное время помогает не забрести в трясину и удержаться на поверхности.
И... и ничего. Я даже не ожидала, по темноте своей, что фильм настолько по мотивам. И да, мое сердце отдано ему.
Нет, повесть не назвать бесцветной. Козачинский, конечно, не Ильф и Петров, но пишет он изящным веселым слогом, свойственным всем "гудковцам" и вообще своим современникам-литераторам. Тот же сплав грусти и почти залихватской иронии, тщательно выписанные образы, остроумные живые описания - что Гагр, скованных природным катаклизмом, что Одессы, охваченной революцией и гражданской войной. И не сказать, что фильм "хуже" или "лучше" - просто он другой. Там, где в фильме бойкий детективный сюжет - в книге зарисовки милицейского быта. Там, где в фильме галерея запоминающихся фарсовых типажей в духе "Двенадцати стульев" и зощенковских сюжетных поворотов - в книге просто проходные персонажи в два-три штриха и ровное повествование. В экранизации острее, драматичнее показана история взросления Володи, развиты побочные линии, введен обаятельный Начоперот (мне долго не верилось, что его в принципе нет в повести), развита линия Виктора Прокофьевича в исполнении Демьяненко (ох, эта сцена, где необразованный скромный рабочий типографии читает по памяти поразившие его строки из "Двенадцати", а потом застенчиво добавляет: "А автора не мог узнать, обложку в другом цехе печатали" - и сразу видна вся драма человека, духовные запросы которого вырвались за пределы убогой, нищей его жизни).
И меткий звонкий юмор экранизации - «А я-то думаю: шо за така сладка музыка. Та она, оказывается, с сахарином!», «- Там Ленского убили! - А что, вы ожидали другого развития этого сюжета?». И язык фильма, куда более емкий, чем авторский, блестяще стилизованный под лучшие образцы одесской прозы (в частности, опознала явные следы Катаева).
Общий же посыл один и в повести, и в фильме - они о том, как общее детство помогло двум людям переплыть смутное время и выплыть на твердый берег. Нет, я не пожалела, что прочла. Теперь у меня будут два "Зеленых фургона" - маленькая история гимназиста-милиционера и большая история о том июле нашей жизни, который даже в самое трудное время помогает не забрести в трясину и удержаться на поверхности.
Click to view