Цветков, Кирпичников, Корнилов...
В мою скромную ЖЖ-шечку заглянул весьма солидный и уважаемый историк В.Ж. Цветков. Что и неожиданно и приятно. Вот это самое явление и подтолкнуло меня попытаться немножечко разобрать один из эпизодов - причем знаковых эпизодов событий февраля 1917 года. Благо и годовщина Февральской революции уже на подходе.
Этим самым событием является с одной стороны - восстание в Волынском полку 27 февраля 1917 года, сопровождавшееся убийством штабс-капитана Лашкевича и явившееся переломным эпизодом во всей революции. Другой стороной этого события, является последовавшее за тем награждение унтер-офицера Кирпичникова генерал-лейтенантом Корниловым - командующим Петроградским ВО. Т.е. суть проблемы заключается в попытке разобраться в том, что же произошло в Волынском полку и какова при этом объективная роль Кирпичникова, как и в том, за что же награждал Кирпичникова Корнилов.
Итак - вот что пишет по этому поводу вполне официозный советский историк Л.М. Спирин (Россия 1917 год - М.: Политиздат, 1987)
"Первой на сторону восставших перешла учебная команда Волынского полка, которая еще вчера стреляла в демонстрантов на Знаменской площади. Прибывший рано утром во вторую роту командир команды капитан Лашевич, чтобы снова вести солдат на расстрел рабочих, был убит Тимофеем Кирпичниковым. После этого солдаты вышли на улицу и присоединили к себе солдат Преображенского и Литовского полков."
А вот как комментирует всю эту историю уже упоминавшийся В.Ж. Цветков:
"История с награждением Т.И. Кирпичникова стала еще одним мифом в биографии Корнилова, относящейся к 1917-му году. Считается, что генерал наградил его за организацию бунта и за убийство офицера, начальника учебной команды ЛГв Волынского полка капитана Лашкевича. Факты свидетельствуют иное. Приказом по округу № 120 от 1 апреля 1917 г.
Корнилов наградил Георгиевским крестом 4-й степени старшего унтер-офицера Тимофея Кирпичникова «за то, что 27 февраля, став во главе учебной команды батальона, первым начал борьбу за свободу народа и создание Нового Строя, и несмотря на ружейный и пулеметный огонь в районе казарм 6-го запасного Саперного батальона и Литейного моста, примером личной храбрости увлек за собой солдат своего батальона и захватил пулеметы у полиции».
Конечно, формально можно утверждать, что Кирпичников получил награду не за подвиги на фронте, а за противодействие полиции, исполнявшей свой долг. Но ситуация с «полицейскими пулеметами» не все ясно. Следствие так и не обнаружило «следов» полиции, «стрелявшей в народ» на Литейном проспекте. В течение марта-апреля 1917 г. в газетах публиковались объявления - призывы к гражданам, с просьбой давать свидетельские показания о пулеметчиках на крышах домов. Более того.
Следствием, которое вела Чрезвычайная Следственная Комиссия по расследованию злоупотреблений бывших министров, Главноуправляющих и других высших должностных лиц, было установлено, что стрелявшие «в народ» пулеметы, по номерам, не числились в структурах МВД. Полиции, действительно, не нашли, зато по свидетельству генерала от инфантерии А.П. Кутепова, командовавшего 27 февраля сводно-гвардейским отрядом на Литейном проспекте его солдаты обнаружили сидевших за пулеметами «рабочих орудийного артиллерийского завода и Выборгского района» и еще «двух человек плохо говоривших по-русски, которые при опросе показали, что они будто бы финны». «Никаких пулеметов, - вспоминал Кутепов, - обслуживаемых полицией на крышах домов, и самой полиции в назначенном мне районе я не видел…». Получается, что Кирпичников и его учебная команда действовали против революционеров, за что унтер-офицер и был награжден… (53).
Настоящий убийца офицера так и остался неизвестен (Лашкевича убил «один из вольноопределяющихся» (?) выстрелом в спину с чердака казармы) (54)."
-Итак, стало быть "факты свидетельствуют иное"...? Ну давайте для полной остроты букета почитаем еще один советский источник - Пажетных К.И. Волынцы в февральские дни. Воспоминания. Рукописный фонд ИГВ №488 (ссылка по изданию История Гражданской войны т.1 - М.: ОГИЗ, 1935):
«Унтер-офицер Кирпичников прочитал нам приказ - завтра снова построить команду в 7 часов утра. В это время в темном отдаленном уголке казармы собрались восемнадцать человек - более активных рядовых, несколько взводных и отделенных командиров из нижних чинов, горячо обсуждали положение, и все восемнадцать бесповоротно решили: завтра повернем все по-своему! Наметили программу действий: команду построить не в 7 часов утра, как приказал штабс-капитан Лашкевич, а в 6 часов, за это время привлечь на свою сторону всю команду...
Уже забрезжил свет, когда все восемнадцать тихо, в несколько минут разошлись по местам.
27 февраля в 6 часов утра команда в 350 человек уже была построена. Выступил Кирпичников, обрисовал общее положение и разъяснил, как нужно поступать и что надо делать.
Агитации почти не потребовалось. Распропагандированные солдаты как будто только и ждали этого, и все бойцы изъявили твердое согласие поддержать рабочих.
- Смерть, так смерть, - говорили они - но в своих стрелять не будем.
В это время в коридоре послышалось бряцание шпор.
Команда насторожилась и на минуту замерла.
Вошел прапорщик Колоколов, бывший студент, недавно присланный в полк. На его приветствие команда ответила обычным порядком. Вслед за ним вошел командир Лашкевич. Все насторожились. Воцарилась тишина.
На приветствие «здорово, братцы!» грянуло «ура» - так мы раньше договорились.
Когда затихло «ура», Лашкевич как будто что почуял, но повторяет еще раз приветствие. И опять снова раздается могучее и грозное «ура».
Лашкевич обращается к унтер-офицеру Маркову и гневно спрашивает, что это означает.
Марков подбросив винтовку на руку, твердо отвечает: «Ура» - это сигнал к неподчинению вашим приказаниям!»
Застучали приклады об асфальтовый пол казармы, затрещали затворы. «Уходи, пока цел!» - закричали солдаты.
Лашкевич лробует кричать: «Смирно!» Его команды никто не слушает. Лашкевич просит восстановить порядок, чтобы зачитать полученную через генерала Хабалова телеграмму «его величества Николая II», но это не оказало никакого воздействия на солдат.
Потеряв надежду усмирить команду, Лашкевич и Колоколов выбежали в дверь. В коридоре они встретились с прапорщиком Воронцовым-Вельяминовым, и все трое обратились в бегство. Марков и Орлов быстро открыли форточку в окне, уставили винтовки, и, когда тройка офицеров поравнялась с окном, раздались два выстрела.
Лашкевич, как пласт, вытянулся в воротах. Другие офицеры бросились за ворота и сейчас же сообщили о бунте в штаб полка.
Забрав кассу и знамя, все офицерство моментально покинуло полк.
Путь был свободен. Весь отряд под командой Кирпичникова вышел во двор.
Залпом вверх сигнализировали тревогу. Освободили арестованных с гауптвахты. Немедля послали делегатов в ближайшие команды с предложением влиться в нашу восставшую часть. Первой без колебаний откликнулась рота эвакуированных в составе 1 000 человек и присоединилась к нам. Через короткое время влилась подготовительная учебная команда» [1].
Итак, стало быть Кирпичников действительно небыл убийцей Лашкевича, он был лишь организатором и руководителем самого восстания и несомненно именно за это и был награжден "революционным генералом Корниловым".
Фамилии же убийц Лашкевича - вполне известны, это были два унтер-офицера того же полка Марков и Орлов, стрелявшие к слову не "через чердак", а из окна казармы.
Касательно упоминавшихся пулеметов, каковых скорее всего действительно небыло, то они "потребовались" для формального обоснования награждения Кирпичникова - "георгиями" награждали лишь за отличия в бою, это к слову, делает весь этот эпизод еще более для Корнилова ммм двусмысленным. Вроде и хотелось (требовалось) наградить, а вроде - формально и незачто. По (к сожалению) весьма распространенной в армии РИ традиции эта "проблема" решилсь обычным очковтирательством.
Нам вполне понятна политическая и психологическая тенденция ув. Цветкова "обелить" ген. Корнилова, показать его совершенно несочувствующим как революционным идеям, так и революционным "эксцессам". Однако как раз таки ФАКТЫ - говорят совсем иное. Корнилов награждал Кирпичникова за организацию восстания в запасном батальоне Волынского полка, никаких других заслуг за унтер-офицером Кирпичниковым попросту не значится.
До какой степени политическая ангажированность может довести вполне трезвого и компетентного человека можно убедиться вот тут, это все тот же Цветков - так сказать "продолжение банкета":
"Но воображение создало весьма ужасную картинку, на которой «генерал-предатель» Корнилов едва ли не сам подготовил вооруженный бунт запасных, с удовольствием арестовал Царскую Семью, а потом еще и наградил всех убийц-революционеров. Увы… Клеветать на боевого, заслуженного воина-патриота, Георгиевского кавалера, оказывается сегодня куда проще и безопаснее (наверное), чем писать об истинных зачинщиках петроградского бунта - городских комитетах партий большевиков и эсеров, выборгском районном комитете большевистской партии, агентах немецкой разведки, обманутых петроградских рабочих, всех вольных и невольных пособниках февральской революции 1917 г. (55)."
-На мой взгляд, комментарии излишни...
Этим самым событием является с одной стороны - восстание в Волынском полку 27 февраля 1917 года, сопровождавшееся убийством штабс-капитана Лашкевича и явившееся переломным эпизодом во всей революции. Другой стороной этого события, является последовавшее за тем награждение унтер-офицера Кирпичникова генерал-лейтенантом Корниловым - командующим Петроградским ВО. Т.е. суть проблемы заключается в попытке разобраться в том, что же произошло в Волынском полку и какова при этом объективная роль Кирпичникова, как и в том, за что же награждал Кирпичникова Корнилов.
Итак - вот что пишет по этому поводу вполне официозный советский историк Л.М. Спирин (Россия 1917 год - М.: Политиздат, 1987)
"Первой на сторону восставших перешла учебная команда Волынского полка, которая еще вчера стреляла в демонстрантов на Знаменской площади. Прибывший рано утром во вторую роту командир команды капитан Лашевич, чтобы снова вести солдат на расстрел рабочих, был убит Тимофеем Кирпичниковым. После этого солдаты вышли на улицу и присоединили к себе солдат Преображенского и Литовского полков."
А вот как комментирует всю эту историю уже упоминавшийся В.Ж. Цветков:
"История с награждением Т.И. Кирпичникова стала еще одним мифом в биографии Корнилова, относящейся к 1917-му году. Считается, что генерал наградил его за организацию бунта и за убийство офицера, начальника учебной команды ЛГв Волынского полка капитана Лашкевича. Факты свидетельствуют иное. Приказом по округу № 120 от 1 апреля 1917 г.
Корнилов наградил Георгиевским крестом 4-й степени старшего унтер-офицера Тимофея Кирпичникова «за то, что 27 февраля, став во главе учебной команды батальона, первым начал борьбу за свободу народа и создание Нового Строя, и несмотря на ружейный и пулеметный огонь в районе казарм 6-го запасного Саперного батальона и Литейного моста, примером личной храбрости увлек за собой солдат своего батальона и захватил пулеметы у полиции».
Конечно, формально можно утверждать, что Кирпичников получил награду не за подвиги на фронте, а за противодействие полиции, исполнявшей свой долг. Но ситуация с «полицейскими пулеметами» не все ясно. Следствие так и не обнаружило «следов» полиции, «стрелявшей в народ» на Литейном проспекте. В течение марта-апреля 1917 г. в газетах публиковались объявления - призывы к гражданам, с просьбой давать свидетельские показания о пулеметчиках на крышах домов. Более того.
Следствием, которое вела Чрезвычайная Следственная Комиссия по расследованию злоупотреблений бывших министров, Главноуправляющих и других высших должностных лиц, было установлено, что стрелявшие «в народ» пулеметы, по номерам, не числились в структурах МВД. Полиции, действительно, не нашли, зато по свидетельству генерала от инфантерии А.П. Кутепова, командовавшего 27 февраля сводно-гвардейским отрядом на Литейном проспекте его солдаты обнаружили сидевших за пулеметами «рабочих орудийного артиллерийского завода и Выборгского района» и еще «двух человек плохо говоривших по-русски, которые при опросе показали, что они будто бы финны». «Никаких пулеметов, - вспоминал Кутепов, - обслуживаемых полицией на крышах домов, и самой полиции в назначенном мне районе я не видел…». Получается, что Кирпичников и его учебная команда действовали против революционеров, за что унтер-офицер и был награжден… (53).
Настоящий убийца офицера так и остался неизвестен (Лашкевича убил «один из вольноопределяющихся» (?) выстрелом в спину с чердака казармы) (54)."
-Итак, стало быть "факты свидетельствуют иное"...? Ну давайте для полной остроты букета почитаем еще один советский источник - Пажетных К.И. Волынцы в февральские дни. Воспоминания. Рукописный фонд ИГВ №488 (ссылка по изданию История Гражданской войны т.1 - М.: ОГИЗ, 1935):
«Унтер-офицер Кирпичников прочитал нам приказ - завтра снова построить команду в 7 часов утра. В это время в темном отдаленном уголке казармы собрались восемнадцать человек - более активных рядовых, несколько взводных и отделенных командиров из нижних чинов, горячо обсуждали положение, и все восемнадцать бесповоротно решили: завтра повернем все по-своему! Наметили программу действий: команду построить не в 7 часов утра, как приказал штабс-капитан Лашкевич, а в 6 часов, за это время привлечь на свою сторону всю команду...
Уже забрезжил свет, когда все восемнадцать тихо, в несколько минут разошлись по местам.
27 февраля в 6 часов утра команда в 350 человек уже была построена. Выступил Кирпичников, обрисовал общее положение и разъяснил, как нужно поступать и что надо делать.
Агитации почти не потребовалось. Распропагандированные солдаты как будто только и ждали этого, и все бойцы изъявили твердое согласие поддержать рабочих.
- Смерть, так смерть, - говорили они - но в своих стрелять не будем.
В это время в коридоре послышалось бряцание шпор.
Команда насторожилась и на минуту замерла.
Вошел прапорщик Колоколов, бывший студент, недавно присланный в полк. На его приветствие команда ответила обычным порядком. Вслед за ним вошел командир Лашкевич. Все насторожились. Воцарилась тишина.
На приветствие «здорово, братцы!» грянуло «ура» - так мы раньше договорились.
Когда затихло «ура», Лашкевич как будто что почуял, но повторяет еще раз приветствие. И опять снова раздается могучее и грозное «ура».
Лашкевич обращается к унтер-офицеру Маркову и гневно спрашивает, что это означает.
Марков подбросив винтовку на руку, твердо отвечает: «Ура» - это сигнал к неподчинению вашим приказаниям!»
Застучали приклады об асфальтовый пол казармы, затрещали затворы. «Уходи, пока цел!» - закричали солдаты.
Лашкевич лробует кричать: «Смирно!» Его команды никто не слушает. Лашкевич просит восстановить порядок, чтобы зачитать полученную через генерала Хабалова телеграмму «его величества Николая II», но это не оказало никакого воздействия на солдат.
Потеряв надежду усмирить команду, Лашкевич и Колоколов выбежали в дверь. В коридоре они встретились с прапорщиком Воронцовым-Вельяминовым, и все трое обратились в бегство. Марков и Орлов быстро открыли форточку в окне, уставили винтовки, и, когда тройка офицеров поравнялась с окном, раздались два выстрела.
Лашкевич, как пласт, вытянулся в воротах. Другие офицеры бросились за ворота и сейчас же сообщили о бунте в штаб полка.
Забрав кассу и знамя, все офицерство моментально покинуло полк.
Путь был свободен. Весь отряд под командой Кирпичникова вышел во двор.
Залпом вверх сигнализировали тревогу. Освободили арестованных с гауптвахты. Немедля послали делегатов в ближайшие команды с предложением влиться в нашу восставшую часть. Первой без колебаний откликнулась рота эвакуированных в составе 1 000 человек и присоединилась к нам. Через короткое время влилась подготовительная учебная команда» [1].
Итак, стало быть Кирпичников действительно небыл убийцей Лашкевича, он был лишь организатором и руководителем самого восстания и несомненно именно за это и был награжден "революционным генералом Корниловым".
Фамилии же убийц Лашкевича - вполне известны, это были два унтер-офицера того же полка Марков и Орлов, стрелявшие к слову не "через чердак", а из окна казармы.
Касательно упоминавшихся пулеметов, каковых скорее всего действительно небыло, то они "потребовались" для формального обоснования награждения Кирпичникова - "георгиями" награждали лишь за отличия в бою, это к слову, делает весь этот эпизод еще более для Корнилова ммм двусмысленным. Вроде и хотелось (требовалось) наградить, а вроде - формально и незачто. По (к сожалению) весьма распространенной в армии РИ традиции эта "проблема" решилсь обычным очковтирательством.
Нам вполне понятна политическая и психологическая тенденция ув. Цветкова "обелить" ген. Корнилова, показать его совершенно несочувствующим как революционным идеям, так и революционным "эксцессам". Однако как раз таки ФАКТЫ - говорят совсем иное. Корнилов награждал Кирпичникова за организацию восстания в запасном батальоне Волынского полка, никаких других заслуг за унтер-офицером Кирпичниковым попросту не значится.
До какой степени политическая ангажированность может довести вполне трезвого и компетентного человека можно убедиться вот тут, это все тот же Цветков - так сказать "продолжение банкета":
"Но воображение создало весьма ужасную картинку, на которой «генерал-предатель» Корнилов едва ли не сам подготовил вооруженный бунт запасных, с удовольствием арестовал Царскую Семью, а потом еще и наградил всех убийц-революционеров. Увы… Клеветать на боевого, заслуженного воина-патриота, Георгиевского кавалера, оказывается сегодня куда проще и безопаснее (наверное), чем писать об истинных зачинщиках петроградского бунта - городских комитетах партий большевиков и эсеров, выборгском районном комитете большевистской партии, агентах немецкой разведки, обманутых петроградских рабочих, всех вольных и невольных пособниках февральской революции 1917 г. (55)."
-На мой взгляд, комментарии излишни...