Тридцать тиранов. Часть 1 - Рождение Китайского Класса в США
автор Ли Смит
Сделка,
которую решила заключить американская элита с Китаем,
имеет прецедент в истории Афин и Спарты
В главе 5 «Государя» Никколо Макиавелли описывает три варианта того, как победителям лучше всего относиться к побежденным в войне. Первый - разрушить их; второй - управлять напрямую; третий - создать «в побежденном государстве такое состояние немногих, которое могло бы поддерживать его дружеское отношение к вам».
В качестве примера последнего Макиавелли приводит дружественное правительство Спарты, созданное после 27 лет войны в 404 г. до н. э. в побежденных Афинах. Для высшей касты афинской элиты, уже презирающей демократию, поражение города в Пелопоннесской войне подтвердило, что система Спарты эффективнее отвечает их интересам. В Спарте была отважная военная аристократия, правившая классом постоянных слуг, илотов, которых периодически убивали, чтобы заставить их принять свой недочеловеческий статус. Афинская демократия, напротив, давала слишком много власти людям низкого происхождения. Проспартинская олигархия использовала победу своих покровителей, чтобы нарушить права граждан и свести счеты со своими внутренними соперниками, изгнав и казнив их, а также конфисковав их богатство.
Афинское правительство, неисполнявшее законы Афин и пренебрегающее его традициями, было известно как Тридцать тиранов, и понимание его роли и функции помогает объяснить, что происходит в Америке сегодня.
В своей последней колонке я поговорил с Томасом Фридманом из New York Times о статье, которую он написал более десяти лет назад, в первый год президентства Барака Обамы. В этом важном материале задокументирован точный момент, когда американская элита решила, что демократия для них бесполезна. Обвиняя Республиканскую партию в том, что она не дает им грубо обращаться с американским обществом, они перешли в Демократическую партию в надежде укрепить отношения, которые делали их богатыми.
Торговый консультант сказал Фридману: "Необходимость конкурировать в глобализированном мире заставила меритократию, многонационального корпоративного менеджера, восточного финансиста и технологического предпринимателя пересмотреть то, что может предложить Республиканская партия. В принципе, они покинули партию, оставив после себя не прагматичную коалицию, а группу идеологических скептиков"
За более чем 10 лет, прошедшие с момента публикации колонки Фридмана, разочарованная элита, которую назвал обозреватель Times, еще больше обогатилась при одновременном обнищании американских рабочих. Девизом из одного слова, которым они стали жить, был глобализм, то есть свобода строить коммерческие отношения и социальные предприятия без привязки к благополучию конкретного общества, в котором они зарабатывали себе на жизнь и воспитывали своих детей.
Подоплекой глобалистского предприятия стало вступление Китая во Всемирную торговую организацию в 2001 году. На протяжении десятилетий американские политики и корпоративный класс заявляли, что они рассматривают Китай как соперника, но элита, которую описал Фридман, считала просвещенную китайскую автократию другом и даже образцом. - Что неудивительно, учитывая, что коммунистическая партия Китая стала для них источником власти, богатства и престижа. Почему они вели торговлю с авторитарным режимом и, перенеся производственные рабочие места миллионов американцев в Китай, тем самым обеднили работающих американцев? Потому что это сделало их богатыми. Они успокоили свою совесть, сказав себе, что у них нет другого выбора, кроме как иметь дело с Китаем: он был большим, продуктивным и эффективным, и его подъем был неизбежен. Кроме того, американские рабочие, пострадавшие от сделки, заслуживают наказания - кто мог защитить класс реакционных и расистских идеологических скептиков, стоящих на пути того, что было лучше всего для прогресса?
Возвращение этих рабочих мест в Америку, наряду с прекращением иностранных войн и нелегальной иммиграции, было основным политическим обещанием президентства Дональда Трампа и источником его неожиданной победы в 2016 году. Трамп вряд ли был первым, кто доказал, что корпоративный и политический истеблишмент, установив Торговые отношения с Китаем, продал простых американцев. Бывший конгрессмен от Демократической партии и кандидат в президенты 1988 года Ричард Гепхардт был ведущим голосом в важной, но в результате не очень влиятельной группе избранных должностных лиц Демократической партии и экспертов по политике, которые предупреждали, что торговля с государством, в котором используется рабский труд, будет стоить американцам рабочих мест и лишит их чести и достоинства. Единственными людьми, кто серьезно относился к Трампу, были более 60 миллионов американских избирателей, поверивших ему, когда он сказал, что будет бороться с элитами за возвращение этих рабочих мест.
То, что он называл "Болотом", поначалу казалось просто случайным набором отраслей, институтов и личностей, которые, казалось, не имели ничего общего, за исключением того факта, что они подвергались критике со стороны новоизбранного президента. Но непрекращающиеся атаки Трампа на эту элиту дали им коллективное самосознание, а также мощный повод для солидарности. Вместе они увидели, что представляют собой взаимосвязь интересов государственного и частного секторов, которые разделяют не только одни и те же предрассудки и ненависть, культурные вкусы и потребительские привычки, но и один и тот же центр тяжести - отношения США и Китая. Таким образом, родился Китайский Класс.
Связи, которые когда-то казались незначительными или несуществующими, теперь стали ясными в свете презрения Трампа и ответного презрения ненавидящей его элиты.
Десять лет назад никто бы не поместил суперзвезду НБА Леброна Джеймса и генерального директора Apple Тима Кука в один семейный альбом, но сейчас они связаны своим фантастическим богатством благодаря дешевому китайскому производству (кроссовки Nike, iPhone и т. Д.) и растущему китайскому потребительскому рынку. Контракт НБА на 1,5 миллиарда долларов с поставщиком цифровых услуг Tencent сделал китайскую фирму крупнейшим партнером лиги за пределами Америки. В знак благодарности эти двусторонние послы поделились мудростью Коммунистической Партии Китая со своими невежественными соотечественниками. После того, как один из руководителей НБА написал в Твиттере в защиту гонконгских диссидентов, активист социальной справедливости король Леброн посоветовал американцам следить за своим языком. "Несмотря на то, что да, у нас есть свобода слова, - сказал Джеймс, - она может принести много негатива".
Из-за давления Трампа на американцев, которые извлекли огромную выгоду из отношений между США и Китаем, эти странные соратники приобрели то, что марксисты называют классовым сознанием, и объединились, чтобы дать отпор, еще больше укрепив свои отношения со своими китайскими покровителями. Теперь, объединившись, эти разрозненные американские институты потеряли чувство осмотрительности или стыда по поводу обналичивания чеков Коммунистической Партии Китая, как бы ужасно КПК ни навредила узникам своих рабских трудовых лагерей и какую бы угрозу ни представляли шпионские службы Китая и его Народной Освободительной Армии. Армия КПК может представлять угрозу национальной безопасности американцев, но несмотря на это, аналитические центры и исследовательские институты, такие как Атлантический совет, Центр американского прогресса, Институт Востока-Запада, Центр Картера, Фонд Карнеги за международный мир, Школа перспективных международных исследований Джонса Хопкинса и другие, пожирали китайские деньги. Всемирно известный Брукингский институт без колебаний опубликовал финансируемый китайской телекоммуникационной компанией Huawei отчет, в котором хвалят технологии Huawei.
Миллиарды, которые Китай передал крупным американским исследовательским университетам, например, 58 миллионов долларов Стэнфорду, встревожили правоохранительные органы США, которые предупредили о попытках китайской контрразведки украсть конфиденциальные исследования. Но школы и их именитые преподаватели на самом деле занимались продажей этих исследований, большая часть которых оплачивалась непосредственно правительством США - вот почему Гарвард и Йель среди других крупных школ, похоже, систематически занижали большие суммы, которые Китай им дарил.
Действительно, многие платные услуги академических кругов в пользу Компартии Китая были весомыми. В июне 2020 года профессору Гарварда, получившему исследовательский грант в размере 15 миллионов долларов из денег налогоплательщиков США, было предъявлено обвинение в том, что он умолчал о своей зарплате в 50 000 долларов в месяц от института КПК с целью "набирать и развивать научные таланты высокого уровня в интересах научных исследований Китая для развития, экономического процветания и национальной безопасности".
Но, если Дональд Трамп видел в отделении Соединенных Штатов от Китая способ демонтировать олигархию, которая его ненавидела и отправляла рабочие места американцев за границу, он не смог воплотить свое видение. После правильного определения источников коррупции в нашей элите, причин обнищания среднего класса и внешних и внутренних угроз нашему миру, он не смог укомплектовать кадры и подготовиться к победе в войне, он попросил американцев выбрать его для продолжения борьбы.
И поскольку Китай был источником силы американского Китайского Класса, новый коронавирус, исходящий из Ухани, стал платформой для его удачного удара. Таким образом, американцы стали жертвами антидемократической элиты, которая использовала коронавирус для их деморализации; опустошить малый бизнес; оставить их уязвимыми для бунтовщиков BLM и антифа, которые могут воровать, сжигать и убивать; удерживать детей от школы и умирающих от последних объятий своих близких; и осквернять американскую историю, культуру и общество; и опорочить страну как систематически расистскую, чтобы дать объяснение того, почему обычные американцы на самом деле заслужили ад, который им уже приготовили доверенные лица элиты из частного и государственного секторов.
В течение почти года американские чиновники целенаправленно опустошали нашу экономику и общество с единственной целью присвоить себе больше власти, в то время как экономика Китая росла на экономике Америки. Китайские ограничения не имели никакого отношения к разнице в результатах. Карантины - это не меры общественного здравоохранения, направленные на сокращение распространения вируса. Они являются политическими инструментами, поэтому официальные лица Демократической партии, которые подвергали своих избирателей многократным длительным изоляциям, такие как губернатор Нью-Йорка Эндрю Куомо и мэр Чикаго Лори Лайтфут, теперь публично сигнализируют о том, что им необходимо разрешить немедленно возобновить работу, поскольку Трамп, к счастью, уже ушел.
То, что официальные представители Демократической партии намеренно разрушали жизни и убили тысячи из них, отправив больных заражать пожилых людей в дома престарелых, не имеет отношения к американской версии Тридцати тиранов. Задача заключалась в том, чтобы через увеличение количество жертв коронавируса победить Трампа, и им это удалось. Как и в случае с антидемократической фракцией Афин, лучшие и самые умные люди Америки давно заблудились. Во главе "Тридцати тиранов" стоял один из лучших учеников Сократа, поэт и драматург Критий. Возможно, он помог спасти Сократа от гнева режима, и все же философ, похоже, сожалел о том, что его метод подвергать все сомнению, вскормил безудержное пренебрежение критиками традиций. Оказавшись у власти, Критий обратил свой нигилизм на Афины и разрушил город.
Отравленные объятия между американской элитой и Китаем начались почти 50 лет назад, когда Генри Киссинджер увидел, что установление отношений между двумя тогдашними врагами обнажает растущий разрыв между Китаем и более опасным Советским Союзом. В основе разногласий между двумя коммунистическими гигантами лежало неприятие Сталина советским руководством, которое китайцы рассматривали как начало конца советской коммунистической системы - и, следовательно, это была ошибка, которую они не совершили.
Между тем геополитический маневр Киссинджера стал краеугольным камнем его исторического наследия. Это также сделало его богатым человеком, продающим доступ к китайским чиновникам. В свою очередь, Киссинджер показал дорогу другим бывшим высокопоставленным политикам в их собственных операциях по увеличению влияния за рубежом. Например, министр обороны в администрации Билла Клинтона Уильям Коэн проложил Китаю путь к обретению в 2000 году постоянного торгового статуса наиболее благоприятствуемой нации и это стало краеугольным камнем Всемирной торговой организации. 2 из 4 зарубежных офисов Группы Коэн находятся в Китае и включают ряд бывших высокопоставленных чиновников, в том числе бывшего министра обороны Трампа Джеймса Мэттиса, который недавно не смог раскрыть свою работу на Группу Коэна, когда он критиковал администрацию Трампа за позицию "с нами или против нас" в редакционной статье о Китае. "Экономическое процветание союзников и партнеров США зависит от прочных торговых и инвестиционных отношений с Пекином", - писал Мэттис, которому Китай буквально платил за то, чтобы он занял именно такую позицию.
Однако маловероятно, что в 1972 году, отправляясь в китайскую столицу Пекин с президентом Ричардом М. Никсоном, Киссинджер предвидел, что Китай станет дойной коровой для бывших американских чиновников. "Китайцы чувствовали, что Мао должен умереть прежде, чем они смогут открыться", - говорит бывший чиновник администрации Трампа. "Мао был еще жив, когда там были Никсон и Киссинджер, поэтому маловероятно, что они могли представить себе те реформы, которые начались в 1979 году под руководством Дэн Сяопина. Но даже в 80-е годы Китай не мог конкурировать с США. Лишь в 1990-е годы, когда ежегодно шли дебаты о предоставлении Китаю статуса наиболее благоприятствуемой нации в торговле, Китай стал коммерческим конкурентом и прибыльным партнером".
Главным публицистом мирового устройства после холодной войны был Фрэнсис Фукуяма, который в своей книге 1992 года "Конец истории" утверждал, что с падением Берлинской стены западная либеральная демократия окончательно победила как форма правления. Фукуяма ошибся после падения Берлинской стены не в оценке силы политических форм; а скорее, в глубине своего философского мышления. Он считал, что с окончанием почти полувекового противостояния сверхдержав, историческая диалектика противопоставления конфликтующих политических моделей друг другу разрешилась. Фактически, диалектика сделала еще один поворот.
Сразу после победы над коммунизмом в Советском Союзе Америка вдохнула новую жизнь в выжившую Коммунистическую Партию. И вместо западных демократических принципов, трансформирующих КПК, американский истеблишмент проникся вкусом восточной техно-автократии. Технологии стали якорем американо-китайских отношений, а финансирование от КПК стимулировало создание стартапов в Кремниевой долине, во многом благодаря усилиям Дайэнн Файнштейн, которая после Киссинджера стала вторым по значимости официальным лицом, управляющим отношениями США и КПК в следующие 20 лет.
В 1978 году, будучи новоизбранным мэром Сан-Франциско, Файнштейн подружилась с Цзян Цзэминем, позднее ставшим мэром Шанхая и, в конечном итоге, президентом Китая. Как мэр технологического эпицентра Америки, используя свои связи с Китаем, она помогла растущему сектору привлечь китайские инвестиции и сделала штат третьей по величине экономикой мира. Ее союз с Цзяном также помог сделать ее мужа-инвестора Ричарда Блюма богатым человеком. Как сенатор она добивалась постоянного торгового статуса Китая, оправдывая нарушения прав человека в Китае, когда ее друг Цзян консолидировал свою власть и стал генеральным секретарем Коммунистической партии, который отправил танки на площадь Тяньаньмэнь, Файнштейн защищала его. "В Китае нет местной полиции", - повторяла Файнштейн то, что говорил ей Цзян. "Отсюда и танки", - успокаивающе объясняла сенатор от Калифорнии. "Но это в прошлом. Человек учится на ошибках прошлого и не повторяет их. Я думаю, Китай извлек урок".
Однако прошлое должно было рассказать публике Файнштейн в Вашингтоне совсем другую историю. Соединенные Штаты не торговали с Москвой и не позволяли русским делать крупные пожертвования в кампании или вступать в деловые партнерские отношения со своими супругами. Американское руководство времен Холодной Войны понимало, что такая практика открыла бы двери для Москвы и позволила бы ей опасными способами напрямую влиять на американскую политику и общество. Производство наших товаров на их заводах или разрешение им покупать наши и вывозить их за границу сделало бы технологии и интеллектуальную собственность уязвимыми.
Но речь шла не только об угрозе национальной безопасности; это также подвергло бы Америку воздействию системы, противоречащей американским ценностям. Америка всегда противопоставляла себя СССР. Рональда Рейгана считали грубым за то, что он называл Советский Союз "Империей зла", но торговая и внешняя политика с конца Второй мировой войны до 1990 года отражала эту позицию всеобщего согласия - американское руководство времен Холодной Войны не хотело, чтобы США имело связи с однопартийным авторитарным государством.
Промышленник Арманд Хаммер известен тем, что был американцем и вел дела с Москвой. Его точка зрения была полезной не из-за его уникального видения советского общества, политики и деловой культуры, которым он часто делился с американскими СМИ, а потому, что было понятно, что он излагает взгляды, которые Политбюро Компартии хотело распространить среди американской аудитории. Сегодня в Америке тысячи Арманд Хаммеров, и все отстаивают источник своего богатства, престижа и власти. продолжение следует...