Как я провел этим выходным
Ну, а кроме всего прочего, два прошедших вечера, субботы и пятницы, были совершенно охуительными.
Сначала меня затащили на Стрелку. Стрелка началась с милейшего молодого человека, который сказал, что я -- Божена, и что меня любит. Молодой человек был мил, юн, трезв, свеж. И смотрел именно таким милым взглядом, как я люблю, чтобы на меня мужчины смотрели. В глаза заглядывал, был порывист и неиспорчен. Тот самый тип хорошего пай-мальчика, который я все еще люблю и считаю безопасным, хоть жизнь меня и убеждает в обратном.
Для меня там по пятницам на Стрелке шумновато. Тем не менее, присоединилась к друзьям-парочке, которые пол вечера срались. Потом присоединился один джентльмен. Я на него отвлеклась, и друзья стали сраться еще более откровенно. Потом мы с джентльменом заныли, что на нас потолок давит, мыслей собственных не слышно, и вообще, пошли-ка в респектабельное место типа Балчуга.
Смотри, -- сказал джентльмен, -- он копается в карманах. Кажется, нам повезло, и мы сроем в Балчуг... Нет, копался, чтобы зажигалку достать... Черт, кажется, мы тут навечно... Нет, есть надежда, -- он машет рукой официанту. Может, попросит счет...
Нам повезло. Друзья отсрались свое и поднялись. Вышли на улицу. И тут вожак стаи опять куда-то срыл. А на улице не май месяц, между прочим. Не май, да. Вернулся вожак и заявил, что я заебала ныть: то душно, то громко, то холодно. Надо сказать, что душно-громко-холодно это мое коронное заебалово. Я всем ебарькам и не ебарькам выедаю мозг именно на эту тему. Начинаем сраться уже втроем. Друг, его дама сердца и я. На друга второй фронт открылся.
-- Вот, -- говорю другу, -- у тебя характер -- говно!
-- А у тебя зато -- заебись! Заебись -- да?!!! -- кричит друг.
-- Он сегодня всех обижает, мудак, --- говорит дама сердца.
Еще пять минут объясняем другу, какое он мудило. Друг говорит, что нас звали на день Рождения, и что давайте за угол зайдем.
За углом действительно день Рождения. И там еще один мой друг. Меня, если честно, не звали. Но когда я появляюсь, просят не стесняться и остаться. Я все-таки стесняюсь и спускаюсь на первый этаж. Тем более, там стоит понурый джентльмен.
Дальше - сплошные приятности. И хотя приятности почему-то вштыривают со знаком плюс куда меньше, чем вштыривают гадости со знаком минус, но все равно -- приятно. Сначала к нам спускается милейшая дама, подруга друга номер два и говорит, что она слышала про меня восторженные отзывы угадайте от кого.
-- от Шуры? -- спрашиваю
-- Ну, это само собой разумеется. От Ольги Александровны Аросевой буквально на днях.
И тут я от счастья и застенчивости даже покраснела, потому что я вообще-то ужасно застенчивая, когда меня хвалят. Гаухар может подтвердить.
А Ольга Александровна Аросева это один из немногих людей, чью похвалу мне прямо вот ужасно хотелось получить. Мало людей, к которым я, наплевав на гордость, лезу. Вот прямо в рот заглядываю и не могу ничего с собой сделать. Одна из таких фигур -- Виктория Самойловна Токарева. Вот просто не могу ничего сделать, чуть ли не лакействовать начинаю в ее присутствии. Липну, лезу, пиздец, как я ее люблю. А вторая -- как раз Ольга Александровна Аросева. От нее доброго слова не дождешься, но вот я дождалась. И тем более, это близкие ей люди, с ними она политесничать не станет. Короче, у меня был момент счастья. Предпоследний раз я была так счастлива, когда Токарева за меня хорошо сказала Рубальской. Предпредпоследний раз -- когда мы с Колькой мои туфли из растяжки забирали. Раз до этого - когда мы в Chewton Glen наблюдали за кроликом. А предпредпредпоследний раз -- когда я Коле спортивный костюм темносиний нашла.
Вот такие редкие у меня моменты счастья. И позавчера был один из них.
Потом подошла Нина Шацкая, певица. Познакомилась со мной и сказала, что очень любит меня читать, и что мои записки ей однажды очень помогли. Тоже было приятно и смущенно.
Ну и один из гостей, брат моего старого знакомого сказал, что полностью согласен с моим постом насчет говнонародца из Кущевской. Я рассказала ему о женщине, которая не помогла умирающему от удара колесом. И добавила, что надежда только на формирующееся гражданское общество, на подростков, которые расследовали, раскопали, объединились вокруг чужого горя. И тут вот так грустно мне человек говорит, что это пустые надежды, что никакое это не гражданское общество, и ниц с тэго нэ бендзе. И вот как-то чувствуется по человеку, что он -- не огульно пиздит, а реально фишку сечет. Когда пиздят огульно, то рады. Огульно всегда воодушевленно и радостно хуйню несут. А тут - тихая горечь. Дядька способный, приятельствует с моими друзьями, бабло зарабатывать судя по всему умеет и чего-то понимает в жизни, причем, видимо, существенно больше, чем я. Многие мне говорили, что перспектив тут никаких, но он как-то так сказал про пустые надежды, что я почему-то поверила.
Потом вышла именинница. Пожурила, что не поднялись к ней насовсем. "Я же вас пригласила. Тем более, вы -- подруга И. Она мне о вас столько хорошего говорила". Опять обо мне близкие люди за глаза говорят хорошее. Опять приятно. Пока мы пели про Белую акацию" друг номер один доел огромную рыбищу.
-- Ничего себе, -- говорю. Ты только что слопал на Стрелке огромную грилевую колбасищу, размером со шланг от пылесоса. До колбасы ты умял три с половиной брушеттины. Не прошло получаса - ты один съел огромного сибаса. Силен жрать, мужик!
-- Теперь ты видишь, что уже все на это обращают внимания, -- зашипела его дама сердца.
-- Да, брателло, -- смеюсь, -- сегодня определенно не твой день.
-- А я сегодня еще в одну харю бутылку шнапса выпил, пока из Цюриха летел. И знаете, что я вам скажу? -- Идите вы все в пизду.
Вечер переставал быть томным, и мы вышли на улицу. Пить теперь за рулем нельзя вообще. Раньше я водочки полтинник принимала, через час меряла алкометром, который, пардон, это уже не пиар, а просто к слову пришлось, я в LeFutur как раз и покупала. И всегда у меня было даже меньше нормы. Ну, и ехала потихоньку. А теперь нельзя вообще. Жаль.
Пришлось давать концерт во дворе Стрелки всухую. Сначала пели "Сашу", потом я попробовала спеть "Семнадцать лет" из Рины Зеленой. Не вышло. С одного раза не запомнила ни слова, ни мелодию. Зато потом спела Коханый, и Мiсяц на небi. После "Чому ж я не сокил" мы стали разъезжаться. И уже у дома я поняла, что забыла ключи. Можно было разбудить консьержа, ясен пень, хотя его хуй добудишься. Но запаски у него нет по-любому. Стала думать, как так получилось. А вот как. Закрывала за мной дверь моя помощница. Она же нашла мой ключ от машины в одной из Шанелек. И пока я радовалась ключу машинному, ключ от квартиры прекрасно висел себе в ключнице. О себе не напоминал, потому что она с дверкой.
Хорошо еще, моя умная помощница не отключила телефон. Счастье. Иначе бы куковать мне до утра. Поперлась к ней на Можайку. Домой вернулась только к четырем утра, усталая, но довольная.