(no subject)
Сегодня умер мой добрый приятель. Ушел без боли. Светло. Болезнь сделала передышку. Ему было всего 58 лет.....
Три года назад я много тусовалась у него на лодке. Плавала по километру к его яхте, когда он не мог зайти в порт и тендер не работал. Потом тендер заработал, он настоял на том, чтобы меня подвезти, и высадил в волну. Окунулась я вместе с документами и мобильным. Потом у него на лодке я встретила замечательного, телейшего и преданнейшего друга Б., с которым сейчас зажигала в Монако. Все эти три года мы крепко дружим, и это одно из самых лучших товариществ в моей жизни. Спасибо тебе, дорогой, за такой чудесный круг приятелей.
Потом мы пересекались в Лондоне, и он, и его жена так тепло меня опекали... А когда мы с барсуком пришли в его переполненный ресторан почти год назад, 26 августа, вдруг у нас на столе появилось шампанское. Прислала его доченька. В Москве я стеснялась ходить в его ресторан, - с меня там почти никогда не брали денег. Тогда я стала приходить, чтобы с ним поболтать и заказывать только чай. "Так, ты будешь есть или ты не будешь есть, а, блядюга?! Ешь, блядво, я кому сказал! -- рычал он, - ух, журналюга!"
Как-то раз мы сидели у него с верховной нимфой. Пришла его секретарь. Маленькая худенькая. В поло с растегнутым воротом. А через полчаса пришел и он. И сразу - секретарше: "Так, ну ты свое хозяйство-то застегни! С кем ты конкурируешь, - смотри, какие у них сиськи! Куда тебе, ты уж не... ладно, другим возьмешь!" И вся эта нарочитая грубость, все это было так тепло и обаятельно, что и секретарша покатывалась с хохота, и мы. Я пришла к нему в мае прошлого года жаловаться на свою роковуху. Вот что он мне сказал:
"Так, послушай меня, я тебе только добра желаю. Он был у меня вчера, рассказывал, какая у него девушка хорошая, я не знал, что это ты. Ты сейчас не права. Позвони и скажи, что тебя занесло. Ну, другим рейсом полетел. Мало ли у него что было? А потом, когда встретитесь, скажи ему так: милый, какие у тебя правила игры? Выкладывай их, на хер, на стол. Так и скажи. И пусть колется, сука. А не расколется, я ему мышьяка в суши накрошу!"
На хвосте моего приятеля летали все, кому не лень. Такой уж он безотказный человек. Коньяк прислал только он, светлая ему память. Дело не в коньяке, а в том, что новопреставленный был очень щепетильным человеком. Он всегда звонил поблагодарить, когда я его упоминала. Хотя никакой моей заслуги в этом не было, - просто логически по тексту надо было сказать, кто делал олигарху намбер ван кейтеринг... Он умел дружить и был очень остроумным и добрым человеком. Светлая память ему.
Два года назад он меня спросил: "Блядина, ты же все лето была в Монако. Чего на лодку не приехала?! У меня новая! Или у тебя теперь более крутые кавалеры?!" "Ну, говорю, у меня то сестра, то я на лодку уехала на Сардинию..." "Вот ты гадина, -- засмеялся NN, - жена спрашивает, куда ты задевалась". Потом я не пришла к нему на лодку, потому что торопилась в Лондон, к барсуку. Смылась из Монако с половины августа, а он стоял рядом с Антибом, и мне было лень ехать. Теперь очень стыдно. Жалею, что когда я зависала год в Лондоне, то не общалась с ним и с его семейством. Как будто - предательство. Раньше у него в ресторане штаны протирала, ржала и трепалась с ним, а потом все - друг стал не нужен, появился дом, барсук... а теперь вот и не пообщаешься. Мне его будет очень не хватать. Уже не хватает. И всем нам его не хватает.