Из неопубликованного
Этот глупый текст написал ещё летом. В разгар жары, пожаров, гари-дыма, и прочего. Почему не опубликовал тогда - если честно, не знаю. Не помню. Забыл потом про него напрочь. Сейчас копался в черновиках и набросках - неожиданно нашёл. Кому не лень вдуплять в "многа букафф" - читайте:
«В сон мне - жёлтые огни, и хриплю во сне я...»
Сон сегодня приснился. Нездоровый какой-то: длинный, да подробный, да - абсолютно нереальный.
Спал из-за жары на лоджии, вечером-то хорошо было, а утром снова дым попёр, ну я, видать, и угорел малость, во сне-то.
Вот и приснилось - чудесатое:
Будто еду я утром на работу. А вокруг - дым. Да не белый уже, а - чёрный. С хлопьями пепла, да головешками. По радио стращают: мол, пожары подобрались вплотную к Москве, уже горит Лосиный остров, занялся Битцевский лесопарк, Тропарево, в Сабурово сгорел даже чахлый бульвар, а спасатели все силы бросили на окапывание нефтеперерабатывающего завода в Капотне, так как если он ебанёт - снесёт даже Кремль...
- Эка! - только и подумал я. Во сне - совершенно равнодушно.
А радио продолжает: мол, объявлена тотальная мобилизация. И диктор, голосом таким, левитановским, говорит, мол: граждане! Все, кто может ходить, кто может в руках держать что-то тяжелее собственного (или чужого, за неимением своего) х... - велкам на мобилизационные пункты, коих в каждом округе организованно по 12 штук. Вы отправитесь добровольцами на тушение пожаров, спасём любимый город, и бла-бла-бла (фоном звучит тревожная музыка, удивительно напоминающая основной темой «Вставай, страна огромная!»).
- Вот оно чо! - снова равнодушно подумал я. - То-то на дороге никого нет: толи все пожары тушить побежали, толи уже посъёбывались все, кто куда мог. Мародёрам будет в столице раздолье, надо думать. - мелькнула ещё мысль.
Дальше кадр проскакивает. Вот я и у офиса. Ни души! Нету никого: толи охрана тоже убежала, толи наоборот - заперлась изнутри и никого, даже меня, впускать не хочет - непонятно. А вокруг - клубы чёрного дыма, но огня открытого пока, вроде, нету. Красиво...
Послонявшись минут пять, и не встретив ни единого человечка (даже не сотрудника) - вернулся к машине. А там диктор приступил к монотонному зачитыванию списка адресов мобилизационных центров.
...Сообразил, что один из только что названных адресов - совсем рядом. Ну чо, делать нечего - поедем туда.
Приехал. Во где весь народ-то! Толпа - как на ярмарке в хороший день! Все галдят, орут, происходит какая-то непонятная движуха, всё это в дыму...
Походил я, поглядел, подразобрался: оказывается, тут всем сначала инвентарь выдают. В основном - лопаты почему-то. Но есть и разнообразие: лопат всем не хватает, поэтому кому-то дают ломы, кому-то - вёдра, кому-то - бухты рукавов, кому-то даже детские грабельки дали, а кому-то, наиболее ушлому, встававшему в очередь по нескольку раз, чтоб собрать побольше ништяков - норовят дать пизды...
Граждане, получившие инвентарь, тут же начинают бурную деятельность по натуральному обмену: кому-то лопата нравится, а досталось ведро, кто-то не знает, что делать с рукавом в отсутствии воды, и норовит его сменять на более понятный инструмент, в общем - движуха.
Встал в очередь на раздачу, поскольку это было единственное, более-менее понятное. Пока стоял - слушал, чо люди говорят:
«Здание Газпрома горит уже, слышали?»
«Да ладно - Газпром, над Кремлём, говорят, пламя видели, представляете??»
«Ой, что же будет??»
«Конец света, а вы что думали?»
«Это не над Кремлём, дурочка - это у мэрии бумаги жгут, прямо у подножья Долгорукого такой кострище развели - никаких пожаров не надо! Эвакуироваться собираются... Сам видел!»
«Куда?!»
«Откуда я знаю? Может, в Сибирь, а может - на Запад... Правительство вон, говорят, ещё вчера всё улетело...»
«А Лужков?»
«...Первым слинял!» - сказал хриплый голос с торжествующей неприязнью, и смачно сплюнул.
Ко мне подошёл какой-то неясный поцык, с неформальной бородкой, реденькими рыжими волосами, утянутыми на затылке в хвостик, чёрной рубашке с закатанными рукавами, на предплечье - белая повязка с перечёркнутым пламенем - эмблема добровольческих отрядов по борьбе с пожарами. В руках - блокнот.
Поцык был без возраста: ему могло быть как 26, так и 52 - определить по серому, землистому лицу и красным от недосыпа и возбуждения глазам было невозможно. Как невозможно было и идентифицировать его род занятий и политическую ориентацию: с равным успехом он мог оказаться радикальным националистом, ортодоксальным хоругвеносцем, или членом партии сексуальных меньшинств.
- Как вас зовут? - спросил поцык, изготовившись записывать.
- Елпидифор Карлович! - вежливо улыбнувшись, неожиданно даже для себя представился я, а стоявшие рядом со мной с интересом на меня уставились.
- Ёп... Елп... Вы, гражданин, когда инвентарь получите - вон туда потом пройдите, видите - под цифру 2 на стоечке! Там вас распределят... - и что-то черкая в блокноте, он растворился в толпе.
Действительно, неподалеку стояла тусовка, один из которой, походу - главный, держал в руках на длинной палке табличку, на которой была намалёвана краской жирная двойка.
...Мне досталась лопата. Обычная лопата. Слава Богу, хоть не снегоуборочная (некоторым доставались и такие) - как раз, когда подходила моя очередь, сквозь толпу к нашей раздаче пробилась «Газель», загруженная по борта разнообразным шанцевым инструментом, надыбанным, я так понимаю, в окрестных дворницких и на окрестных же стройках.
Пошёл, вскинув лопату на плечо, к цифре «2». Там командовал какой-то хрипатый человек. Вообще щас почти все были хрипатые. От дыма. У многих - я заметил - были импортные, красивенькие такие, респираторы, причём судя по модели - к ним должен подключаться баллон с кислородом (я видел такие штуки в Израиле, там их использует полиция при разгоне всяких арабских манифестаций, когда применяют слезоточивый газ. Впрочем, и сами манифестанты частенько их используют). Но баллоны до Москвы не доехали (надо понимать - на почте спиздили, ага), а респираторы - пожалуйста. И многие ходили в этих намордниках, с непонятным отростком из-под сопатки, которая старательно всасывала воздух снаружи, сводя на нет весь смысл этого устройства защиты...
Когда я подошёл, у тусовки намба два царила тишина: хрипатый главарь изучал какие-то списки. Я постоял возле него, потом слегка поскрёб лопатой асфальт, привлекая к себе внимание. Хрипатый вожак обернулся:
- Вам чего?
- Меня сюда направили, рыжий с хвостом и бородкой. Сказал, что меня здесь распределят. Вот я пришёл.
- Ваша фамилия?
- Да он фамилию не спрашивал, он только имя-отчество записал.
- Какое?
- Елпидифор Карлович... - я решил уж не нарушать гармонию и без того валящегося в тар-тара-ры мира. Хрипатый недоверчиво двигал пальцем по списку...
- А фамилия?
- Мирзажанов. - брякнул я, натягивая самую идиотскую гримасу на свою славянскую харю.
Поняв, что искать меня в списках бесполезно, Хрипатый махнул рукой: встаньте вон туда! Я встал. Рядом стояли такие же. С лопатами, ведёрками, рукавами. Один с ломом, на который он глядел недоуменно: похоже, что человек видит лом впервые.
Сильная рать, ничего не скажу. Народное ополчение во все времена выглядит жалким. Пушечное мясо, единственный смысл жизни которого - замешкать, задержать врага, пока не подойдут регулярные части, пока некий Верховный полководец не поднакопит силёнок, и не даст подготовленный контрудар по всем флангам.
Незавидная, скажу вам, роль, особенно в проекции на частную жизнь гражданина. Впрочем, у нас и не война. У нас, может быть, даже хуже - пожар. А что ещё хуже, так это то, что Верховный полководец уже слился, регулярная армия разбежалась (а может, её и не было давно), и всё такое. И стоит наша рать, одна, как в жопе дырочка, как попало одетая, на поле брани-срани. Я огляделся - толстые девочки в камуфляже и очках; метросексуальные когда-то юноши, сурово насупившие бровки, в наманикюреных пальчиках сжимающие лопаты; брутальные мужики с пузцом, многие - в майках и труселях, что ещё больше придавало комичности этому сборищу... Да тот самый детина, впервые увидевший лом.
М-да-тес, сильное войско, хуле там. Спасём «любимый» город? Угу.
Хрипатый, тем временем, тихо произнёс загадочное: «Ну, вроде, - все...», и - двинул речугу:
- Сограждане! В наш дом пришла беда! Наша задача... - он закашлялся, сбился с дыхания, закончил совсем сипло: - эт... эту беду остановить. Сейчас всех присутствующих распределяют на три группы. Первая группа (он махнул рукой куда-то в сторону Давыдковской улицы, где тоже виднелась толпа) - добровольцы, которые поедут тушить многочисленные пожары. Вторая группа - это отряды самообороны, которые призваны не допустить мародёрства в оставленных людьми домах и квартирах! Третья группа - он махнул рукой в сторону Кутузовского проспекта: - это те, кому нужна медицинская помощь, это женщины и дети, старики и старухи, в общем те, кто нуждается в немедленной эвакуации. Их будут по мере сил на автобусах и грузовиках вывозить подальше от города...
Я посмотрел в направлении Кутузовского проспекта. Там тоже стояла толпа, и женщины с детьми, и старухи с узлами - присутствовали. Но присутствовало и подозрительно много молодых, мордатых людей, каких-то упитанных дядек, одетых, несмотря на катастрофическую жару, чуть ли не в костюмы с галстуками...
М-да, он забыл назвать ещё одну категорию: лучшие люди города. Не настолько лучшие, чтоб съебаться с власть предержащими (рылом не вышли), но всё же - не настолько худшими, чтоб куда-то там «добровольничать». Противопоказанна им гарь и копоть. Они в аду ещё успеют этим надышаться, так что сейчас их надо вывозить. На автобусах и грузовиках, вместе с детьми, женщинами, и стариками.
Так и в блокадном Ленинграде бывало, в те ещё, героические времена - чего уж от сегодняшнего-то дня ждать?
Хрипатый, меж тем, продолжал:
- Мы с вами - передовой отряд самообороны от мародёрства. Если кого-то это не устраивает - не поздно перейти в ту группу, добровольцев пожаротушения... - он выдержал некоторую паузу, и сразу в направлении тусы на Давыдковской порскнули две молодые, симпатичные девки, одна - с лопатой, другая - с ломом. Какая-то женщина нерешительно побрела в том же направлении. Видимо, там тоже держали подобную речь, потому что от той группы в нашем направлении отделилось несколько человек...
...Когда кадровая пертурбация закончилась, Хрипатый продолжил:
- Кто-нибудь служил в армии? - все предварительно переглянулись. Затем поднял руку мужик в майке и трико. Детина с ломом (вот-так-так!), я, ещё пара молодых парней, из тех, что я записал в метросексуалы... Остальная мужская часть тусы смотрела на наши руки со смешанным чувством.
Кто-нибудь имеет опыт обращения с огнестрельным оружием? - продолжал опрос Хрипатый. В этом месте рук поднялось больше. Даже девушки толстые были.
- Те, кто служил в армии и знает, как пользоваться оружием - возглавят тройки. Наша задача, сограждане, - поддержание общественного порядка и недопущение фактов мародёрства на территории Фили-Давыдково. При подходе к проверяемому дому мы будем разбиваться на тройки, и прочёсывать подъезды. Старшими в тройках назначаются служившие. Разберитесь по тройкам, и постарайтесь запомнить в лицо тех, кто с вами! - махнул рукой Хрипатый.
Все зашевелились, пришли в движение, стали группироваться вокруг «ядер» - лидеров, в том числе - и меня. Однако очень быстро выяснилось, что неслуживших в нашей тусовке - гораздо больше, чем служивших, и «лидеров» на всех не хватает. Хрипатому пришлось прибегнуть к разного рода критериям отбора, в результате которого он тех или иных личностей выбирал в командиры тройки, и все беспрекословно ему подчинялись...
Кое-как разобрались, в конце концов. В мою тройку вошла худенькая, маленькая, миниатюрная девчонка в спортивной курточке, со вздёрнутым носиком и очками на глазах, и - тихий толстоватый паренёк, чем-то внешне похожий на the_craftman-а. Весьма приветливый и незлобивый.
У меня была лопата, у паренька - ломик, у девки не было ничего.
Крута. Ох, чувствую - повоюем от души!
Меня чо-та стал заёбывать этот сон, и я спросил Хрипатого:
- Слыш, командир, а оружие-то дашь?
- Слово - вот ваше оружие! - просипел с неприязнью Хрипатый, и я подумал некстати, что он - первый кандидат, на котором я бы хотел проверить, можно ли с одного раза штыком лопаты снести человеку голову заподлицо с плечами? Подобное утверждал когда-то в моей жизни рядовой Ислам Зариев из Дагестана, и божился, что и сам может такое сделать. И даже норовил показать, в припадке ненависти ко мне, но тогда я оказался быстрее...
Хрипатый, тем временем, давал инструкции. Нам. Как нам воевать с мародёрами. Из этих инструкций следовало, что, в общем-то, делать мы ничего не можем. «Только в пределах необходимой самообороны! Ваша задача - зафиксировать факт либо предотвратить (спугнуть). И - немедленно вызывайте милицию! Ждите наряд!» - ага, ага. Мы-то подождём, а мародёры тоже подождут, вместе с нами? - не удержался, спросил его об этом. Хрипатый с неприязнью покосился в мою сторону, и сделал вид, что не расслышал...
Интересно, что во сне я словно бы реально «отрабатывал» ситуацию. Мозг работал в абсолютно привычном русле. Так, я успел прикинуть, что миссия наша, скорее всего, фейловая - и не по причине отсутствия у нас оружия, а по причине отсутствия мародёров, как массового явления.
Тут ведь какая штука: я видал несколько раз, как появляются мародёры. В любом преступлении есть свои законы жанра, и мародёрство - совершенно не исключение.
Так, изначально, мародёров вовсе не интересуют частные квартиры в массовом порядке. Ну, может быть, исключая откровенно зажиточные, где по-любе есть чем поживиться (например, техникой). В остальных случаях ясно, что всё наиболее ликвидное (деньги, драгоценности, ценные бумаги и проч.) хозяева утащили с собой, а из техники может в хате находиться только раздристанный дивидюк и какая-нибудь игровая приставка вкупе с довольно несвежим (и тяжёлым) телевизором...
Поэтому изначально мародёров интересуют магазины (лавки) и офисы. И там и там - казённое добро, с точки зрения работающего персонала, и рискуя своей жизнью никто его вытаскивать не будет. Включая хозяина, который мог первым съебать.
К тому же, у многих контор товар и ценности страхуются, в том числе и от этого.
Поэтому сначала всегда идут вкусняшки: банковские отделения, почта, ломбарды... Вместе с ними - магазины по торговле техникой (вот об М.Видео на Славянском бульваре я бы щас, на месте борцов с мародёрами, пёкся бы гораздо больше, нежели чем о частных квартирах), потом - продуктовые магазины, где обычно пиздится та же техника и спиртное (причём спиртное пиздится даже в тех местах, где к власти пришли жестокие талибы с жёсткими законами шариата - сам видел), и только за тем уже идут - дома и квартиры, где методично обшариваются закутки, выискивается всё мало-мальски ценное, и т.д.
Если первые два этапа - удел организованных и, как правило, неплохо оснащённых банд (среди которых довольно часто встречаются бывшие сотрудники оных банков и офисов, кстате!) - то последнее, обычно, удел одиночек, или компаний из одного-двух-трёх человек, более-менее надроченных на выламывание хитровыебнутых замков...
- Значится, так! - гундосил Хрипатый, явно кося под Высоцкого: - заходите в подъезд и поднимаетесь на каждый этаж. Проверяете все двери на предмет целостности замка! Если есть сомнения или подозрения - звоните. Звоните, стучите в квартиру, если не открывают - блокируйте дверь и вызывайте наряд! Наряд приедет, обязательно, это я вам говорю!
- Эта, главный. А как быть, если подъезд на домофоне? А если в квартиры ведёт общая коридорная дверь, как это во-он в той 22-ух этажке, что в нашем секторе - ломать? - снова, к неудовольствию Хрипатого, возник я. Он глянул совсем уж сурово:
- Действуйте по ситуации! Но - В РАМКАХ ЗАКОНА! - охуеть, дайте две... Тут и в мирной-то жизни у меня не особо получалось всегда оставаться в рамках закона: шутка ли - два уголовных дела заводили, а уж сколько административных... - я им сам счёт потерял. А он хочет, чтоб мы СЕЙЧАС ещё «в рамках закона» действовали... Не, ну откуда такие берутся, а?
Пошли...
- Давайте познакомимся, чтоль, ребят? Меня, если чего, Пашей зовут... - начал первым я.
- Рита... - скромно представилась девушка в очках.
- Алексей! - сказал паренёк, и почему-то густо покраснел. М-да, даже неловко как-то. Хорошо, если мы никого так и не встретим, а ну как эти «нетронутые» столкнутся-таки с «прекрасным», что доводилось видеть мне? Это ж на всю жизнь для них травма...
- Предлагаю для начала отработать «хрущёвки»! Там проживает самый социально незащищённый контингент. - аргументировал свою мысль я, и возражений не нашлось. Но я лукавил: именно в этих хрущобах, которыми битком набит забытый Богом пустырь под названием «Фили-Давыдково» (деревней бы ему и оставаться!) ждать мародёров - самое последнее дело. Мыслил я так: вероятность встречи с мародёрами в этих халупах убогих равна нулю, в свете вышесказанного, дома сплошь - пятиэтажные, проникнуть в них легко, пройти все этажи - тоже. К вечеру моя «рать» заебётся ни-па-деццки, притом сохраняя чувство причастности к БОЛЬШОМУ и важному делу.
С одной стороны, никто не сможет нас упрекнуть в том, что мы не боролись с мародёрами - делали же дело, хуле! - с другой, вероятность этой команде зайчиков встретить реальных мародёров - равна нулю, а значит, встреча хорошего с прекрасным не состоится, и, может быть, я сохраню как их жизни, так и их души. Для чего-то более возвышенного, чем то, чем мы собрались заниматься.
В конце концов, не вечные же эти пожары и жара, правда?
Пошли. Подъезд за подъездом. Большинство квартир было немо, глухо. В некоторых на звонок отвечали неохотно. В одном подъезде только на пятом этаже дверь открыла старуха с замотанным влажной тряпкой лицом. Провели ей инструктаж, чтоб больше не открывала, кому не попадя. Предложили помочь эвакуироваться - отказалась.
...Это был очередной подъезд хрущобы, который мне сразу не понравился. Не могу объяснить, чем. Но - перед подъездом стоял шикарный джип с номерами «амр», которого не было, когда мы заходили в соседний подъезд. И вообще, от двери наносило, так сказать, какой-то нездоровой движухой. Я входил в этот подъезд несколько обречённо...
1 этаж - чисто.
2 этаж - чисто. В смысле - глухо.
3 этаж - зеро. Я уже начал думать, что всё так и закончится: пройдём все этажи, и будет всё тихонечко, ясно, что кто-то здесь есть, но у этого кого-то хватило ума затихариться, и дверь он открыл своим ключом или грамотной отмычкой, чтоб мы не выпасли следов взлома... Но в этот момент на четвёртом этаже хлопнула дверь, из которой сразу вышли несколько человек, мужчин, и стали спускаться по лестнице. Нам на встречу. Увидев мужчин, мы ахнули...
...Между четырьмя амбалами в костюмах и чёрных водолазках шёл... Владимир Путин. Сжимая в руке тоненькую папочку с документами.
Сказать, что мы охуели - ничего не сказать. Я мельком глянул на свой личный состав: девушка неуверенно подняла руку, словно хотела отдать пионерский салют (или фашистскую зигу?) Путину, а Алексей просто, открывши рот, зырил расширенными зрачками человека, знающего толк в изменяющих сознание веществах, на Путина.
Я же лично только и успел подумать: «Третья встреча. И где?!»
Процессия замедлила ход (хотя могла и не замедлять), амбалы из бывшей «девятки» (это выражение лиц выдают только там, и никакими переименованиями это не собьёшь) ощутимо напряглась.
Однако Путин слегка вышагнул из «каре», в которое его взяли, словно арестанта (на фоне своих битюгов он казался мелким бздюком), и - приветливо улыбнулся:
- Дружина?
- Передовой отряд по профилактике мародёрства, товарищ Путин! - отрапортовал неожиданно даже для себя - я: - Проводим зачистку жилого массива по указанию властей!
Путину явно понравилось это - «товарищ»... Он с улыбкой посмотрел на наш инструментарий, улыбнулся ещё более лучезарно: - Молодцы! Туда, наверх, можете не ходить: мы с ребятами... - он сделал паузу, потом «в тон» добавил: - с товарищами... уже всё там проверили! Спасибо вам, это вы полезное дело делаете! - спустился на три ступеньки, пожал руку совершенно обалдевшему Алексею, мне, улыбнулся девушке, и - двинул вниз. Охрана - за ним. Секунда, - и словно не было никого. Только далеко внизу лязгнула железная подъездная дверь, да папочку с документами к себе по-ближе он прижал, когда с нами здоровкаться вышел - вот что я успел заметить... И всё.
...Все вышли из подъезда на воздух. Джипа как не бывало.
- А что он тут делал-то? - задал вопрос вдруг Алексей.
- Да кто его знает... - как можно более равнодушно ответил я. Но именно этот вопрос меня занимал больше всего. И именно поэтому во сне я сказал: - Ребят, вы идите в следующий подъезд, начинайте без меня, а я, всё-таки, поднимусь на пятый, проверю - чтоб на душе спокойнее было! - и тут же бросился обратно в подъезд.
Ни за что бы в реальной жизни этого бы не сделал, факт!
На четвёртом этаже я сразу увидел дверь, из которой они вышли. Ошибиться было невозможно: это была единственная железная дверь на площадке. Сам не зная, зачем - позвонил в три оставшиеся. Тишина, словно вымерло всё. Понятно. Дёрнул ТУ дверь - открылась!
Даже во сне инстинкты самосохранения просто-таки взбунтовались: не делай этого, Пашка! Пожалеешь!!! - но всё равно, вошёл.
Да, предчувствие меня не обмануло. Всё было классически: сразу при входе - дверь в совмещённый санузел. Толкнул её - в ванной труп. С дыркой на лбу, и связанными руками. В Большой комнате (в таких квартирах эти комнаты уважительно называют Большими) - такой же труп на диване. Сидит в непринуждённой позе, в нижнем белье. Руки не связаны, в черепе дырка. Один выстрел. Работал профи. На лице у трупа - изумление. Перед ним - столик на колёсиках, на столике - коньяк, пепельница, и конфеты. В пепельнице - два сигаретных окурка, и один - сигарный, недокуренный. Видать, любитель сигары покурить - в санузел пошёл, когда приехал премьер-министр...
Изумлённое лицо сидящего в гостиной словно выражало недоумение - почему он никак не может выпить коньяк, который уже налит?!
В спальне (второй комнате), в постели - баба. Наверное, весьма симпатичная. В бабе две дырки. Это странно: мозг молниеносно рисовал картину произошедшего, словно узор ткал, и это вдруг не вписалось в канву: бабу должны были убить ещё спящей. Лёгкая смерть. Видать, проснулась, дёрнулась, может быть - закричала, и убийце, скрепя сердце о поруганном профессионализме, пришлось сделать два выстрела... Что он и сделал.
...В спальне же - выкорчеванный из стены сейф (нормальный такой сейф, хороший, качественный). Но всё равно - вскрыли. Ломали некоторое время - видно по следам, но потом толи выпытали, толи нашли - ключи... Открыли.
Оттуда родом и была тонкая папочка, что прижимал к себе премьер... Интересно, что же в ней такое, что за её содержимое трёх человек в хрущобе положили?
Впрочем, чтобы там ни было, лучше этого не знать. Я бросился к выходу из страшной квартиры, когда мне навстречу распахнулась дверь. Двое. Из битюгов.
- Елпидифор Карлович, вам же объяснили: ходить наверх не нужно, всё уже проверили до вас! - вкрадчиво сказал один.
Второй просто поднял ствол...
* * *
Хорошо, что проснулся, я считаю. Уже за счастье...
«В сон мне - жёлтые огни, и хриплю во сне я...»
Сон сегодня приснился. Нездоровый какой-то: длинный, да подробный, да - абсолютно нереальный.
Спал из-за жары на лоджии, вечером-то хорошо было, а утром снова дым попёр, ну я, видать, и угорел малость, во сне-то.
Вот и приснилось - чудесатое:
Будто еду я утром на работу. А вокруг - дым. Да не белый уже, а - чёрный. С хлопьями пепла, да головешками. По радио стращают: мол, пожары подобрались вплотную к Москве, уже горит Лосиный остров, занялся Битцевский лесопарк, Тропарево, в Сабурово сгорел даже чахлый бульвар, а спасатели все силы бросили на окапывание нефтеперерабатывающего завода в Капотне, так как если он ебанёт - снесёт даже Кремль...
- Эка! - только и подумал я. Во сне - совершенно равнодушно.
А радио продолжает: мол, объявлена тотальная мобилизация. И диктор, голосом таким, левитановским, говорит, мол: граждане! Все, кто может ходить, кто может в руках держать что-то тяжелее собственного (или чужого, за неимением своего) х... - велкам на мобилизационные пункты, коих в каждом округе организованно по 12 штук. Вы отправитесь добровольцами на тушение пожаров, спасём любимый город, и бла-бла-бла (фоном звучит тревожная музыка, удивительно напоминающая основной темой «Вставай, страна огромная!»).
- Вот оно чо! - снова равнодушно подумал я. - То-то на дороге никого нет: толи все пожары тушить побежали, толи уже посъёбывались все, кто куда мог. Мародёрам будет в столице раздолье, надо думать. - мелькнула ещё мысль.
Дальше кадр проскакивает. Вот я и у офиса. Ни души! Нету никого: толи охрана тоже убежала, толи наоборот - заперлась изнутри и никого, даже меня, впускать не хочет - непонятно. А вокруг - клубы чёрного дыма, но огня открытого пока, вроде, нету. Красиво...
Послонявшись минут пять, и не встретив ни единого человечка (даже не сотрудника) - вернулся к машине. А там диктор приступил к монотонному зачитыванию списка адресов мобилизационных центров.
...Сообразил, что один из только что названных адресов - совсем рядом. Ну чо, делать нечего - поедем туда.
Приехал. Во где весь народ-то! Толпа - как на ярмарке в хороший день! Все галдят, орут, происходит какая-то непонятная движуха, всё это в дыму...
Походил я, поглядел, подразобрался: оказывается, тут всем сначала инвентарь выдают. В основном - лопаты почему-то. Но есть и разнообразие: лопат всем не хватает, поэтому кому-то дают ломы, кому-то - вёдра, кому-то - бухты рукавов, кому-то даже детские грабельки дали, а кому-то, наиболее ушлому, встававшему в очередь по нескольку раз, чтоб собрать побольше ништяков - норовят дать пизды...
Граждане, получившие инвентарь, тут же начинают бурную деятельность по натуральному обмену: кому-то лопата нравится, а досталось ведро, кто-то не знает, что делать с рукавом в отсутствии воды, и норовит его сменять на более понятный инструмент, в общем - движуха.
Встал в очередь на раздачу, поскольку это было единственное, более-менее понятное. Пока стоял - слушал, чо люди говорят:
«Здание Газпрома горит уже, слышали?»
«Да ладно - Газпром, над Кремлём, говорят, пламя видели, представляете??»
«Ой, что же будет??»
«Конец света, а вы что думали?»
«Это не над Кремлём, дурочка - это у мэрии бумаги жгут, прямо у подножья Долгорукого такой кострище развели - никаких пожаров не надо! Эвакуироваться собираются... Сам видел!»
«Куда?!»
«Откуда я знаю? Может, в Сибирь, а может - на Запад... Правительство вон, говорят, ещё вчера всё улетело...»
«А Лужков?»
«...Первым слинял!» - сказал хриплый голос с торжествующей неприязнью, и смачно сплюнул.
Ко мне подошёл какой-то неясный поцык, с неформальной бородкой, реденькими рыжими волосами, утянутыми на затылке в хвостик, чёрной рубашке с закатанными рукавами, на предплечье - белая повязка с перечёркнутым пламенем - эмблема добровольческих отрядов по борьбе с пожарами. В руках - блокнот.
Поцык был без возраста: ему могло быть как 26, так и 52 - определить по серому, землистому лицу и красным от недосыпа и возбуждения глазам было невозможно. Как невозможно было и идентифицировать его род занятий и политическую ориентацию: с равным успехом он мог оказаться радикальным националистом, ортодоксальным хоругвеносцем, или членом партии сексуальных меньшинств.
- Как вас зовут? - спросил поцык, изготовившись записывать.
- Елпидифор Карлович! - вежливо улыбнувшись, неожиданно даже для себя представился я, а стоявшие рядом со мной с интересом на меня уставились.
- Ёп... Елп... Вы, гражданин, когда инвентарь получите - вон туда потом пройдите, видите - под цифру 2 на стоечке! Там вас распределят... - и что-то черкая в блокноте, он растворился в толпе.
Действительно, неподалеку стояла тусовка, один из которой, походу - главный, держал в руках на длинной палке табличку, на которой была намалёвана краской жирная двойка.
...Мне досталась лопата. Обычная лопата. Слава Богу, хоть не снегоуборочная (некоторым доставались и такие) - как раз, когда подходила моя очередь, сквозь толпу к нашей раздаче пробилась «Газель», загруженная по борта разнообразным шанцевым инструментом, надыбанным, я так понимаю, в окрестных дворницких и на окрестных же стройках.
Пошёл, вскинув лопату на плечо, к цифре «2». Там командовал какой-то хрипатый человек. Вообще щас почти все были хрипатые. От дыма. У многих - я заметил - были импортные, красивенькие такие, респираторы, причём судя по модели - к ним должен подключаться баллон с кислородом (я видел такие штуки в Израиле, там их использует полиция при разгоне всяких арабских манифестаций, когда применяют слезоточивый газ. Впрочем, и сами манифестанты частенько их используют). Но баллоны до Москвы не доехали (надо понимать - на почте спиздили, ага), а респираторы - пожалуйста. И многие ходили в этих намордниках, с непонятным отростком из-под сопатки, которая старательно всасывала воздух снаружи, сводя на нет весь смысл этого устройства защиты...
Когда я подошёл, у тусовки намба два царила тишина: хрипатый главарь изучал какие-то списки. Я постоял возле него, потом слегка поскрёб лопатой асфальт, привлекая к себе внимание. Хрипатый вожак обернулся:
- Вам чего?
- Меня сюда направили, рыжий с хвостом и бородкой. Сказал, что меня здесь распределят. Вот я пришёл.
- Ваша фамилия?
- Да он фамилию не спрашивал, он только имя-отчество записал.
- Какое?
- Елпидифор Карлович... - я решил уж не нарушать гармонию и без того валящегося в тар-тара-ры мира. Хрипатый недоверчиво двигал пальцем по списку...
- А фамилия?
- Мирзажанов. - брякнул я, натягивая самую идиотскую гримасу на свою славянскую харю.
Поняв, что искать меня в списках бесполезно, Хрипатый махнул рукой: встаньте вон туда! Я встал. Рядом стояли такие же. С лопатами, ведёрками, рукавами. Один с ломом, на который он глядел недоуменно: похоже, что человек видит лом впервые.
Сильная рать, ничего не скажу. Народное ополчение во все времена выглядит жалким. Пушечное мясо, единственный смысл жизни которого - замешкать, задержать врага, пока не подойдут регулярные части, пока некий Верховный полководец не поднакопит силёнок, и не даст подготовленный контрудар по всем флангам.
Незавидная, скажу вам, роль, особенно в проекции на частную жизнь гражданина. Впрочем, у нас и не война. У нас, может быть, даже хуже - пожар. А что ещё хуже, так это то, что Верховный полководец уже слился, регулярная армия разбежалась (а может, её и не было давно), и всё такое. И стоит наша рать, одна, как в жопе дырочка, как попало одетая, на поле брани-срани. Я огляделся - толстые девочки в камуфляже и очках; метросексуальные когда-то юноши, сурово насупившие бровки, в наманикюреных пальчиках сжимающие лопаты; брутальные мужики с пузцом, многие - в майках и труселях, что ещё больше придавало комичности этому сборищу... Да тот самый детина, впервые увидевший лом.
М-да-тес, сильное войско, хуле там. Спасём «любимый» город? Угу.
Хрипатый, тем временем, тихо произнёс загадочное: «Ну, вроде, - все...», и - двинул речугу:
- Сограждане! В наш дом пришла беда! Наша задача... - он закашлялся, сбился с дыхания, закончил совсем сипло: - эт... эту беду остановить. Сейчас всех присутствующих распределяют на три группы. Первая группа (он махнул рукой куда-то в сторону Давыдковской улицы, где тоже виднелась толпа) - добровольцы, которые поедут тушить многочисленные пожары. Вторая группа - это отряды самообороны, которые призваны не допустить мародёрства в оставленных людьми домах и квартирах! Третья группа - он махнул рукой в сторону Кутузовского проспекта: - это те, кому нужна медицинская помощь, это женщины и дети, старики и старухи, в общем те, кто нуждается в немедленной эвакуации. Их будут по мере сил на автобусах и грузовиках вывозить подальше от города...
Я посмотрел в направлении Кутузовского проспекта. Там тоже стояла толпа, и женщины с детьми, и старухи с узлами - присутствовали. Но присутствовало и подозрительно много молодых, мордатых людей, каких-то упитанных дядек, одетых, несмотря на катастрофическую жару, чуть ли не в костюмы с галстуками...
М-да, он забыл назвать ещё одну категорию: лучшие люди города. Не настолько лучшие, чтоб съебаться с власть предержащими (рылом не вышли), но всё же - не настолько худшими, чтоб куда-то там «добровольничать». Противопоказанна им гарь и копоть. Они в аду ещё успеют этим надышаться, так что сейчас их надо вывозить. На автобусах и грузовиках, вместе с детьми, женщинами, и стариками.
Так и в блокадном Ленинграде бывало, в те ещё, героические времена - чего уж от сегодняшнего-то дня ждать?
Хрипатый, меж тем, продолжал:
- Мы с вами - передовой отряд самообороны от мародёрства. Если кого-то это не устраивает - не поздно перейти в ту группу, добровольцев пожаротушения... - он выдержал некоторую паузу, и сразу в направлении тусы на Давыдковской порскнули две молодые, симпатичные девки, одна - с лопатой, другая - с ломом. Какая-то женщина нерешительно побрела в том же направлении. Видимо, там тоже держали подобную речь, потому что от той группы в нашем направлении отделилось несколько человек...
...Когда кадровая пертурбация закончилась, Хрипатый продолжил:
- Кто-нибудь служил в армии? - все предварительно переглянулись. Затем поднял руку мужик в майке и трико. Детина с ломом (вот-так-так!), я, ещё пара молодых парней, из тех, что я записал в метросексуалы... Остальная мужская часть тусы смотрела на наши руки со смешанным чувством.
Кто-нибудь имеет опыт обращения с огнестрельным оружием? - продолжал опрос Хрипатый. В этом месте рук поднялось больше. Даже девушки толстые были.
- Те, кто служил в армии и знает, как пользоваться оружием - возглавят тройки. Наша задача, сограждане, - поддержание общественного порядка и недопущение фактов мародёрства на территории Фили-Давыдково. При подходе к проверяемому дому мы будем разбиваться на тройки, и прочёсывать подъезды. Старшими в тройках назначаются служившие. Разберитесь по тройкам, и постарайтесь запомнить в лицо тех, кто с вами! - махнул рукой Хрипатый.
Все зашевелились, пришли в движение, стали группироваться вокруг «ядер» - лидеров, в том числе - и меня. Однако очень быстро выяснилось, что неслуживших в нашей тусовке - гораздо больше, чем служивших, и «лидеров» на всех не хватает. Хрипатому пришлось прибегнуть к разного рода критериям отбора, в результате которого он тех или иных личностей выбирал в командиры тройки, и все беспрекословно ему подчинялись...
Кое-как разобрались, в конце концов. В мою тройку вошла худенькая, маленькая, миниатюрная девчонка в спортивной курточке, со вздёрнутым носиком и очками на глазах, и - тихий толстоватый паренёк, чем-то внешне похожий на the_craftman-а. Весьма приветливый и незлобивый.
У меня была лопата, у паренька - ломик, у девки не было ничего.
Крута. Ох, чувствую - повоюем от души!
Меня чо-та стал заёбывать этот сон, и я спросил Хрипатого:
- Слыш, командир, а оружие-то дашь?
- Слово - вот ваше оружие! - просипел с неприязнью Хрипатый, и я подумал некстати, что он - первый кандидат, на котором я бы хотел проверить, можно ли с одного раза штыком лопаты снести человеку голову заподлицо с плечами? Подобное утверждал когда-то в моей жизни рядовой Ислам Зариев из Дагестана, и божился, что и сам может такое сделать. И даже норовил показать, в припадке ненависти ко мне, но тогда я оказался быстрее...
Хрипатый, тем временем, давал инструкции. Нам. Как нам воевать с мародёрами. Из этих инструкций следовало, что, в общем-то, делать мы ничего не можем. «Только в пределах необходимой самообороны! Ваша задача - зафиксировать факт либо предотвратить (спугнуть). И - немедленно вызывайте милицию! Ждите наряд!» - ага, ага. Мы-то подождём, а мародёры тоже подождут, вместе с нами? - не удержался, спросил его об этом. Хрипатый с неприязнью покосился в мою сторону, и сделал вид, что не расслышал...
Интересно, что во сне я словно бы реально «отрабатывал» ситуацию. Мозг работал в абсолютно привычном русле. Так, я успел прикинуть, что миссия наша, скорее всего, фейловая - и не по причине отсутствия у нас оружия, а по причине отсутствия мародёров, как массового явления.
Тут ведь какая штука: я видал несколько раз, как появляются мародёры. В любом преступлении есть свои законы жанра, и мародёрство - совершенно не исключение.
Так, изначально, мародёров вовсе не интересуют частные квартиры в массовом порядке. Ну, может быть, исключая откровенно зажиточные, где по-любе есть чем поживиться (например, техникой). В остальных случаях ясно, что всё наиболее ликвидное (деньги, драгоценности, ценные бумаги и проч.) хозяева утащили с собой, а из техники может в хате находиться только раздристанный дивидюк и какая-нибудь игровая приставка вкупе с довольно несвежим (и тяжёлым) телевизором...
Поэтому изначально мародёров интересуют магазины (лавки) и офисы. И там и там - казённое добро, с точки зрения работающего персонала, и рискуя своей жизнью никто его вытаскивать не будет. Включая хозяина, который мог первым съебать.
К тому же, у многих контор товар и ценности страхуются, в том числе и от этого.
Поэтому сначала всегда идут вкусняшки: банковские отделения, почта, ломбарды... Вместе с ними - магазины по торговле техникой (вот об М.Видео на Славянском бульваре я бы щас, на месте борцов с мародёрами, пёкся бы гораздо больше, нежели чем о частных квартирах), потом - продуктовые магазины, где обычно пиздится та же техника и спиртное (причём спиртное пиздится даже в тех местах, где к власти пришли жестокие талибы с жёсткими законами шариата - сам видел), и только за тем уже идут - дома и квартиры, где методично обшариваются закутки, выискивается всё мало-мальски ценное, и т.д.
Если первые два этапа - удел организованных и, как правило, неплохо оснащённых банд (среди которых довольно часто встречаются бывшие сотрудники оных банков и офисов, кстате!) - то последнее, обычно, удел одиночек, или компаний из одного-двух-трёх человек, более-менее надроченных на выламывание хитровыебнутых замков...
- Значится, так! - гундосил Хрипатый, явно кося под Высоцкого: - заходите в подъезд и поднимаетесь на каждый этаж. Проверяете все двери на предмет целостности замка! Если есть сомнения или подозрения - звоните. Звоните, стучите в квартиру, если не открывают - блокируйте дверь и вызывайте наряд! Наряд приедет, обязательно, это я вам говорю!
- Эта, главный. А как быть, если подъезд на домофоне? А если в квартиры ведёт общая коридорная дверь, как это во-он в той 22-ух этажке, что в нашем секторе - ломать? - снова, к неудовольствию Хрипатого, возник я. Он глянул совсем уж сурово:
- Действуйте по ситуации! Но - В РАМКАХ ЗАКОНА! - охуеть, дайте две... Тут и в мирной-то жизни у меня не особо получалось всегда оставаться в рамках закона: шутка ли - два уголовных дела заводили, а уж сколько административных... - я им сам счёт потерял. А он хочет, чтоб мы СЕЙЧАС ещё «в рамках закона» действовали... Не, ну откуда такие берутся, а?
Пошли...
- Давайте познакомимся, чтоль, ребят? Меня, если чего, Пашей зовут... - начал первым я.
- Рита... - скромно представилась девушка в очках.
- Алексей! - сказал паренёк, и почему-то густо покраснел. М-да, даже неловко как-то. Хорошо, если мы никого так и не встретим, а ну как эти «нетронутые» столкнутся-таки с «прекрасным», что доводилось видеть мне? Это ж на всю жизнь для них травма...
- Предлагаю для начала отработать «хрущёвки»! Там проживает самый социально незащищённый контингент. - аргументировал свою мысль я, и возражений не нашлось. Но я лукавил: именно в этих хрущобах, которыми битком набит забытый Богом пустырь под названием «Фили-Давыдково» (деревней бы ему и оставаться!) ждать мародёров - самое последнее дело. Мыслил я так: вероятность встречи с мародёрами в этих халупах убогих равна нулю, в свете вышесказанного, дома сплошь - пятиэтажные, проникнуть в них легко, пройти все этажи - тоже. К вечеру моя «рать» заебётся ни-па-деццки, притом сохраняя чувство причастности к БОЛЬШОМУ и важному делу.
С одной стороны, никто не сможет нас упрекнуть в том, что мы не боролись с мародёрами - делали же дело, хуле! - с другой, вероятность этой команде зайчиков встретить реальных мародёров - равна нулю, а значит, встреча хорошего с прекрасным не состоится, и, может быть, я сохраню как их жизни, так и их души. Для чего-то более возвышенного, чем то, чем мы собрались заниматься.
В конце концов, не вечные же эти пожары и жара, правда?
Пошли. Подъезд за подъездом. Большинство квартир было немо, глухо. В некоторых на звонок отвечали неохотно. В одном подъезде только на пятом этаже дверь открыла старуха с замотанным влажной тряпкой лицом. Провели ей инструктаж, чтоб больше не открывала, кому не попадя. Предложили помочь эвакуироваться - отказалась.
...Это был очередной подъезд хрущобы, который мне сразу не понравился. Не могу объяснить, чем. Но - перед подъездом стоял шикарный джип с номерами «амр», которого не было, когда мы заходили в соседний подъезд. И вообще, от двери наносило, так сказать, какой-то нездоровой движухой. Я входил в этот подъезд несколько обречённо...
1 этаж - чисто.
2 этаж - чисто. В смысле - глухо.
3 этаж - зеро. Я уже начал думать, что всё так и закончится: пройдём все этажи, и будет всё тихонечко, ясно, что кто-то здесь есть, но у этого кого-то хватило ума затихариться, и дверь он открыл своим ключом или грамотной отмычкой, чтоб мы не выпасли следов взлома... Но в этот момент на четвёртом этаже хлопнула дверь, из которой сразу вышли несколько человек, мужчин, и стали спускаться по лестнице. Нам на встречу. Увидев мужчин, мы ахнули...
...Между четырьмя амбалами в костюмах и чёрных водолазках шёл... Владимир Путин. Сжимая в руке тоненькую папочку с документами.
Сказать, что мы охуели - ничего не сказать. Я мельком глянул на свой личный состав: девушка неуверенно подняла руку, словно хотела отдать пионерский салют (или фашистскую зигу?) Путину, а Алексей просто, открывши рот, зырил расширенными зрачками человека, знающего толк в изменяющих сознание веществах, на Путина.
Я же лично только и успел подумать: «Третья встреча. И где?!»
Процессия замедлила ход (хотя могла и не замедлять), амбалы из бывшей «девятки» (это выражение лиц выдают только там, и никакими переименованиями это не собьёшь) ощутимо напряглась.
Однако Путин слегка вышагнул из «каре», в которое его взяли, словно арестанта (на фоне своих битюгов он казался мелким бздюком), и - приветливо улыбнулся:
- Дружина?
- Передовой отряд по профилактике мародёрства, товарищ Путин! - отрапортовал неожиданно даже для себя - я: - Проводим зачистку жилого массива по указанию властей!
Путину явно понравилось это - «товарищ»... Он с улыбкой посмотрел на наш инструментарий, улыбнулся ещё более лучезарно: - Молодцы! Туда, наверх, можете не ходить: мы с ребятами... - он сделал паузу, потом «в тон» добавил: - с товарищами... уже всё там проверили! Спасибо вам, это вы полезное дело делаете! - спустился на три ступеньки, пожал руку совершенно обалдевшему Алексею, мне, улыбнулся девушке, и - двинул вниз. Охрана - за ним. Секунда, - и словно не было никого. Только далеко внизу лязгнула железная подъездная дверь, да папочку с документами к себе по-ближе он прижал, когда с нами здоровкаться вышел - вот что я успел заметить... И всё.
...Все вышли из подъезда на воздух. Джипа как не бывало.
- А что он тут делал-то? - задал вопрос вдруг Алексей.
- Да кто его знает... - как можно более равнодушно ответил я. Но именно этот вопрос меня занимал больше всего. И именно поэтому во сне я сказал: - Ребят, вы идите в следующий подъезд, начинайте без меня, а я, всё-таки, поднимусь на пятый, проверю - чтоб на душе спокойнее было! - и тут же бросился обратно в подъезд.
Ни за что бы в реальной жизни этого бы не сделал, факт!
На четвёртом этаже я сразу увидел дверь, из которой они вышли. Ошибиться было невозможно: это была единственная железная дверь на площадке. Сам не зная, зачем - позвонил в три оставшиеся. Тишина, словно вымерло всё. Понятно. Дёрнул ТУ дверь - открылась!
Даже во сне инстинкты самосохранения просто-таки взбунтовались: не делай этого, Пашка! Пожалеешь!!! - но всё равно, вошёл.
Да, предчувствие меня не обмануло. Всё было классически: сразу при входе - дверь в совмещённый санузел. Толкнул её - в ванной труп. С дыркой на лбу, и связанными руками. В Большой комнате (в таких квартирах эти комнаты уважительно называют Большими) - такой же труп на диване. Сидит в непринуждённой позе, в нижнем белье. Руки не связаны, в черепе дырка. Один выстрел. Работал профи. На лице у трупа - изумление. Перед ним - столик на колёсиках, на столике - коньяк, пепельница, и конфеты. В пепельнице - два сигаретных окурка, и один - сигарный, недокуренный. Видать, любитель сигары покурить - в санузел пошёл, когда приехал премьер-министр...
Изумлённое лицо сидящего в гостиной словно выражало недоумение - почему он никак не может выпить коньяк, который уже налит?!
В спальне (второй комнате), в постели - баба. Наверное, весьма симпатичная. В бабе две дырки. Это странно: мозг молниеносно рисовал картину произошедшего, словно узор ткал, и это вдруг не вписалось в канву: бабу должны были убить ещё спящей. Лёгкая смерть. Видать, проснулась, дёрнулась, может быть - закричала, и убийце, скрепя сердце о поруганном профессионализме, пришлось сделать два выстрела... Что он и сделал.
...В спальне же - выкорчеванный из стены сейф (нормальный такой сейф, хороший, качественный). Но всё равно - вскрыли. Ломали некоторое время - видно по следам, но потом толи выпытали, толи нашли - ключи... Открыли.
Оттуда родом и была тонкая папочка, что прижимал к себе премьер... Интересно, что же в ней такое, что за её содержимое трёх человек в хрущобе положили?
Впрочем, чтобы там ни было, лучше этого не знать. Я бросился к выходу из страшной квартиры, когда мне навстречу распахнулась дверь. Двое. Из битюгов.
- Елпидифор Карлович, вам же объяснили: ходить наверх не нужно, всё уже проверили до вас! - вкрадчиво сказал один.
Второй просто поднял ствол...
* * *
Хорошо, что проснулся, я считаю. Уже за счастье...