Новогодние истории из СССР... Тож, в рубрику - "Отцовство".
Почему-то в первый рабочий день этого года хочется чего-то очень доброе написать... Как-то компенсировать, чтоле...
Короче говоря, кремлевские новогодние елки образца конца 70-х - начала 80-х я очень любил. Особенно - подарки на них.
...Дело в том, что в подарках было две ценных вещи: импортные леденцы /произносится с придыханием/! и - уже ставшие дефицитом, хорошие советские конфеты! Плюс иногда еще, если очень повезет - всякие оригинальности.
О, эта сокровищница в виде красной кремлевской башни! Битком набитая всякими вкусностями! Целиковый столбик квадратных ирисок красно-черной, яркой, расцветки - "Кис-Кис" - помните? А единственный, производимый промышленным способом, леденец на палочке (пластмассовой), для которого даже не придумали названия? А эти, упоминаемые уже, импортные, неземного разноцветья, - леденцы, в прозрачной обертке?! Это сейчас все эти "Бон Пари" лежат в огромных тазах перед кассой в супермаркетах, и никому они нахер не нужны. А тогда...
...Я бы вот, будь моя воля, юных, но бойких не по годам апологетов совка, особенно тех, что презрительно утверждают, мол, "великую страну за колбасу просрали" - в детском бы возрасте отправлял бы совок. И не в 37-ой или 41-ый, а даже в сравнительно благополучное начало 80-х. Чтоб поняли, каким чудом был импортный бабльгам, бля, какой-нибудь Дональд Дак со вкладышем! Это в конце 80-х-начале 90-х их натащили и продавали на каждом углу, а тогда... Пара таких жвачек в школе - целое состояние, ептыть! Ходишь важный, как богатый лилипут в малиновых штанах! )
...Поглядел бы я тогда, чтоб они щас пели, в осанну совка, бля, хлебнув далеко не самого ещё несчастного детства в те годы. Ракетами, великими стройками и балетом гордиться, конечно, приятно, но ими не поужинаешь, на хлеб не намажешь, и в стакан не нальешь...
Ладно, я отвлекся в негатив.
Само мероприятие тоже было организовано человеколюбиво: елка, обычно, проходила 2-3 января. Не знаю, как сейчас (даст Бог, через пару лет - узнаю, уже с позиций отца, хе-хе!). Родители раздевали детей в гардеробе прекраснейшего из прекраснейших Дворца Съездов, и - были свободны. На ближайшие три часа. Меня (и очень многих) на эти елки сопровождал отец, всегда, почему-то. Думаю, потому, что вот эти-то три часа - это было их время! ))
Неподалеку от главного туристического входа в Кремль - Троицких ворот, не то на нынешней Воздвиженке, что в сторону Арбата, не то - вообще на Моховой, вобщем - в "шаговой доступности", находилась "Пельменная", в которой - подавали спиртное. Или - не запрещали проносить, я не знаю.
...Вот там-то и собирались Отцы! )) Дабы прекрасно провести три часа времени, законного, отпущенного им. Пообщаться, выпить по "мерзавчику" водочки, благо - праздник: - елка обычно назначалась на первый выходной день после НГ, а празднование НГ тогда заканчивалось выходным праздничным днем 1-ое января, если мне не изменяет память (может быть, еще и второе, - более старшее поколение меня поправит, а искать щас историческую справку мне лень). Но праздничное настроение все равно сохранялось дольше.
...По окончании зажигалова нас выводили, строили в круг, и мы ходили кругом, на ярко освещенной площадке, с которой нас постепенно разбирали родители, по мере узнавания. Ходили - заложив руки за спину, на корточках, гусиным шагом - шутка. ))
На такой вот елке я познакомился с мальчиком Никитой, на пару годков младше меня (fortochnik, я не удивлюсь, если это был - ты, гыгыг). Ну, просто - сидели рядом, во время выступления, вот и задружились.
...Потом, по кругу, ходили рядом, а папы наши где-то задерживались. Детей становилось все меньше и меньше, ряд родителей тоже - редел.
Я, на правах старшего, в батьке-то своем был уверен. И когда детей совсем стало мало - батька появился. В приподнятом настроении (я еще по детству всегда удивлялся, что это отец после елки - такой веселый?! Нет, он и по жизни всегда - не грустный человек, но после елки был - особенно как-то: пропадала куда-то его извечная суровость, шутил, кидался снежками, интересно очень рассказывал, и вообще. ))
Ну, позвал он меня. Я подошел радостно, и тут, обернувшись назад, увидел, что Никита, мой новый знакомый - остался в круге практически один...
- Пап, я - еще по-хожу, ладно?! - удивил я батьку фразой. На выраженное недоумение я, подбежав, пояснил вкратце ситуацию, про нового дружбана. Никита уже откровенно плакал...
- Ну, по-ходи... - озадаченно ответил отец, видимо, сразу не решивший, как на это реагировать.
И мы пошли нарезать круги с моим новым мелким другом. )) Он шмыгал носом, я шел рядом, как-то там его пытаясь приободрить (мне-то легко было - вон он, папка, стоит, топчется в недоумении глядя, как два карапуза круги по морозцу нарезают!) - получалось приободрить плохо.
Наконец, моему отцу надоело все это зрелище. Он взял нас обоих в охапку, и, со словами: "Догадываюсь я, где твой папка!" - потащил нас по направлению к Троицким воротам.
Короткий пеший прогон до "Пельменной". Помню - запотевшие окна с какими-то плакатами, молотобойцы мускулистые, "Слава КПСС", и чо-то в этом роде, плохо видимое. Заходим внутрь - тепло, как в бане! Раскрасневшиеся мужчины разного возраста, в расстегнутой верхней одежде стоят у таких круглых стоечек, выпивают, закусывают, культурно и не очень - употребляют. В основном - под пельмени. Шум, гам, неожиданно приятный - запах человеческого тела, во всех его проявлениях...
...У меня во взрослой жизни один раз такое же ощущение было: когда я, после одной, очень экстремальной, ситуации, в одной очень теплой (не сказать, - горячей!), зарубежной точке - вернулся в казарму, в расположение наших войск, где временно квартировал. Так тоже - этот гвалт, этот запах портянок и сурового мужского пота - показался таким родным и уютным, что я - сразу и спокойно заснул на своей шконке, не взирая на то, что остальные - бухали, шлялись туда-сюда, бряцали оружием, постоянно просили покурить, и все такое... А тогда, наверное, - после этого морозного одиночества в круге, показалось так...
Батька поднял Никиту подмышки поверх себя: - Ну, гляди, есть тут твой папка?! - и мой новый друг, обозрев окрестности, почти сразу закричал:
- Па-а-пка!! П-а-апка!!! Вон он!!! - в самом углу сидела группа мужчин, зело поддатых уже. Среди них был и Никитин папа, раздевшийся до рубахи, и что-то горячо доказывающий своим собеседникам-собутыльникам. В жару спора он, по-моему, последним услышал крик сына, хотя в "Пельменной" сразу наступила тишина...
- Никит, а как тебя - по отчеству? - услышал я, как шепнул отец. Я не помню, что ответил Никита, но, допустим - Сергеевич... - Угу. - буркнул отец, и пронес его на руках между затихшими мужиками у стоек, поставив на землю уже перед его отцом.
- Никитушка?! - искренне изумился папа Никиты. - А ты - как здесь?! - слегка заплетающимся языком изумленно спросил он, и взгляд его снизу вверх пополз по моему батьке, стоявшему рядом с ребенком.
- Мудак ты, Серега! - душевно, в тишине, сказал батя, дождавшись, когда взгляды - поравнялись. - Ну, рази можно - сына на елке забывать?!
- Елка... ё-ё... Ой, бля-а!!! - он все вспомнил, и все понял. - Сынушка, прости! Забыл совсем... Щас мы, сынушка, пойдем! Всё, прощевайте, мужики! - он неуверенно начал пожимать руки собутыльникам, явно чувствуя неловкость: во всех присутствующих возникла неподдельная суровость с столь ослабевшему члену Великого Клана Мужчин. Они с Никитой поспешили ретироваться из заведения, папа его едва сумел найти свою верхнюю одежду, но под конец держался твердо, и, встречаясь глазами со взглядом моего отца (мне щас так кажется) - трезвел, каждый "сеанс" такой встречи.
- А ты - Мужык! - молвил один их суровых, бородатых собутыльников папы Никиты - моему отцу. - Выпьешь с нами? - и, не дожидаясь согласия, плеснул на треть стакана.
- Да! Молодец! Пацана привел. А то этот слюнтяй нас всех заебал уже тут! - высказался второй, не менее суровый, но - без бороды, зато - со шрамом в пол-лица.
- Отчего же не выпить с добрыми людьми? - сдержанно ответил мой батя, и - вонзил в себя стакан... Мужественно закусив его одним остывшим пельменем - молвил: - Спасибо за угощение. Прощевайте, мужики, с праздником вас. А мне еще с сыном до дому ехать. Бывайте!
- Давай, и тебе - хорошего! - искренне покивал бородатый, и остальные тоже прогудели что-то одобрительное...
...А я стоял, и снизу вверх на всех поглядывал с нескрываемой гордостью: вот он, какой у меня, папка! Никитку спас, папку егойного, беспутного, нашел, и вообще - молодец! Все его тут, незнакомые люди, сразу - зауважали (я это - чувствовал, дети это очень хорошо чувствуют!), и вот он - сильный такой, умный, - уходит со мной, чтоб гулять по ночной Москве, рассказывать мне разные занимательные истории, и вообще - быть замечательным отцом!
...А потом мы шли мимо Лубянки, и... вообще - дошли пешком до трех вокзалов. Папа рассказывал мне про разные дома, про то, что в них было раньше, и что творится в них сейчас, и рассказывал так интересно, что я на морозе рта закрыть не мог! ))
Наутро я, конечно, - простудился! Мама ворчала: "Простудил ребенка... на кой было пешком переться, а? Не могли на метро доехать?!" ))))
Не могли.
Счастья вам!
И помните: для сына отец в семье - это главное и основное! Это очень много значит - отцовское воспитание, отцовское поведение! Мама - это мама. Но отец - это отец.
Как-то так, да.
Короче говоря, кремлевские новогодние елки образца конца 70-х - начала 80-х я очень любил. Особенно - подарки на них.
...Дело в том, что в подарках было две ценных вещи: импортные леденцы /произносится с придыханием/! и - уже ставшие дефицитом, хорошие советские конфеты! Плюс иногда еще, если очень повезет - всякие оригинальности.
О, эта сокровищница в виде красной кремлевской башни! Битком набитая всякими вкусностями! Целиковый столбик квадратных ирисок красно-черной, яркой, расцветки - "Кис-Кис" - помните? А единственный, производимый промышленным способом, леденец на палочке (пластмассовой), для которого даже не придумали названия? А эти, упоминаемые уже, импортные, неземного разноцветья, - леденцы, в прозрачной обертке?! Это сейчас все эти "Бон Пари" лежат в огромных тазах перед кассой в супермаркетах, и никому они нахер не нужны. А тогда...
...Я бы вот, будь моя воля, юных, но бойких не по годам апологетов совка, особенно тех, что презрительно утверждают, мол, "великую страну за колбасу просрали" - в детском бы возрасте отправлял бы совок. И не в 37-ой или 41-ый, а даже в сравнительно благополучное начало 80-х. Чтоб поняли, каким чудом был импортный бабльгам, бля, какой-нибудь Дональд Дак со вкладышем! Это в конце 80-х-начале 90-х их натащили и продавали на каждом углу, а тогда... Пара таких жвачек в школе - целое состояние, ептыть! Ходишь важный, как богатый лилипут в малиновых штанах! )
...Поглядел бы я тогда, чтоб они щас пели, в осанну совка, бля, хлебнув далеко не самого ещё несчастного детства в те годы. Ракетами, великими стройками и балетом гордиться, конечно, приятно, но ими не поужинаешь, на хлеб не намажешь, и в стакан не нальешь...
Ладно, я отвлекся в негатив.
Само мероприятие тоже было организовано человеколюбиво: елка, обычно, проходила 2-3 января. Не знаю, как сейчас (даст Бог, через пару лет - узнаю, уже с позиций отца, хе-хе!). Родители раздевали детей в гардеробе прекраснейшего из прекраснейших Дворца Съездов, и - были свободны. На ближайшие три часа. Меня (и очень многих) на эти елки сопровождал отец, всегда, почему-то. Думаю, потому, что вот эти-то три часа - это было их время! ))
Неподалеку от главного туристического входа в Кремль - Троицких ворот, не то на нынешней Воздвиженке, что в сторону Арбата, не то - вообще на Моховой, вобщем - в "шаговой доступности", находилась "Пельменная", в которой - подавали спиртное. Или - не запрещали проносить, я не знаю.
...Вот там-то и собирались Отцы! )) Дабы прекрасно провести три часа времени, законного, отпущенного им. Пообщаться, выпить по "мерзавчику" водочки, благо - праздник: - елка обычно назначалась на первый выходной день после НГ, а празднование НГ тогда заканчивалось выходным праздничным днем 1-ое января, если мне не изменяет память (может быть, еще и второе, - более старшее поколение меня поправит, а искать щас историческую справку мне лень). Но праздничное настроение все равно сохранялось дольше.
...По окончании зажигалова нас выводили, строили в круг, и мы ходили кругом, на ярко освещенной площадке, с которой нас постепенно разбирали родители, по мере узнавания. Ходили - заложив руки за спину, на корточках, гусиным шагом - шутка. ))
На такой вот елке я познакомился с мальчиком Никитой, на пару годков младше меня (fortochnik, я не удивлюсь, если это был - ты, гыгыг). Ну, просто - сидели рядом, во время выступления, вот и задружились.
...Потом, по кругу, ходили рядом, а папы наши где-то задерживались. Детей становилось все меньше и меньше, ряд родителей тоже - редел.
Я, на правах старшего, в батьке-то своем был уверен. И когда детей совсем стало мало - батька появился. В приподнятом настроении (я еще по детству всегда удивлялся, что это отец после елки - такой веселый?! Нет, он и по жизни всегда - не грустный человек, но после елки был - особенно как-то: пропадала куда-то его извечная суровость, шутил, кидался снежками, интересно очень рассказывал, и вообще. ))
Ну, позвал он меня. Я подошел радостно, и тут, обернувшись назад, увидел, что Никита, мой новый знакомый - остался в круге практически один...
- Пап, я - еще по-хожу, ладно?! - удивил я батьку фразой. На выраженное недоумение я, подбежав, пояснил вкратце ситуацию, про нового дружбана. Никита уже откровенно плакал...
- Ну, по-ходи... - озадаченно ответил отец, видимо, сразу не решивший, как на это реагировать.
И мы пошли нарезать круги с моим новым мелким другом. )) Он шмыгал носом, я шел рядом, как-то там его пытаясь приободрить (мне-то легко было - вон он, папка, стоит, топчется в недоумении глядя, как два карапуза круги по морозцу нарезают!) - получалось приободрить плохо.
Наконец, моему отцу надоело все это зрелище. Он взял нас обоих в охапку, и, со словами: "Догадываюсь я, где твой папка!" - потащил нас по направлению к Троицким воротам.
Короткий пеший прогон до "Пельменной". Помню - запотевшие окна с какими-то плакатами, молотобойцы мускулистые, "Слава КПСС", и чо-то в этом роде, плохо видимое. Заходим внутрь - тепло, как в бане! Раскрасневшиеся мужчины разного возраста, в расстегнутой верхней одежде стоят у таких круглых стоечек, выпивают, закусывают, культурно и не очень - употребляют. В основном - под пельмени. Шум, гам, неожиданно приятный - запах человеческого тела, во всех его проявлениях...
...У меня во взрослой жизни один раз такое же ощущение было: когда я, после одной, очень экстремальной, ситуации, в одной очень теплой (не сказать, - горячей!), зарубежной точке - вернулся в казарму, в расположение наших войск, где временно квартировал. Так тоже - этот гвалт, этот запах портянок и сурового мужского пота - показался таким родным и уютным, что я - сразу и спокойно заснул на своей шконке, не взирая на то, что остальные - бухали, шлялись туда-сюда, бряцали оружием, постоянно просили покурить, и все такое... А тогда, наверное, - после этого морозного одиночества в круге, показалось так...
Батька поднял Никиту подмышки поверх себя: - Ну, гляди, есть тут твой папка?! - и мой новый друг, обозрев окрестности, почти сразу закричал:
- Па-а-пка!! П-а-апка!!! Вон он!!! - в самом углу сидела группа мужчин, зело поддатых уже. Среди них был и Никитин папа, раздевшийся до рубахи, и что-то горячо доказывающий своим собеседникам-собутыльникам. В жару спора он, по-моему, последним услышал крик сына, хотя в "Пельменной" сразу наступила тишина...
- Никит, а как тебя - по отчеству? - услышал я, как шепнул отец. Я не помню, что ответил Никита, но, допустим - Сергеевич... - Угу. - буркнул отец, и пронес его на руках между затихшими мужиками у стоек, поставив на землю уже перед его отцом.
- Никитушка?! - искренне изумился папа Никиты. - А ты - как здесь?! - слегка заплетающимся языком изумленно спросил он, и взгляд его снизу вверх пополз по моему батьке, стоявшему рядом с ребенком.
- Мудак ты, Серега! - душевно, в тишине, сказал батя, дождавшись, когда взгляды - поравнялись. - Ну, рази можно - сына на елке забывать?!
- Елка... ё-ё... Ой, бля-а!!! - он все вспомнил, и все понял. - Сынушка, прости! Забыл совсем... Щас мы, сынушка, пойдем! Всё, прощевайте, мужики! - он неуверенно начал пожимать руки собутыльникам, явно чувствуя неловкость: во всех присутствующих возникла неподдельная суровость с столь ослабевшему члену Великого Клана Мужчин. Они с Никитой поспешили ретироваться из заведения, папа его едва сумел найти свою верхнюю одежду, но под конец держался твердо, и, встречаясь глазами со взглядом моего отца (мне щас так кажется) - трезвел, каждый "сеанс" такой встречи.
- А ты - Мужык! - молвил один их суровых, бородатых собутыльников папы Никиты - моему отцу. - Выпьешь с нами? - и, не дожидаясь согласия, плеснул на треть стакана.
- Да! Молодец! Пацана привел. А то этот слюнтяй нас всех заебал уже тут! - высказался второй, не менее суровый, но - без бороды, зато - со шрамом в пол-лица.
- Отчего же не выпить с добрыми людьми? - сдержанно ответил мой батя, и - вонзил в себя стакан... Мужественно закусив его одним остывшим пельменем - молвил: - Спасибо за угощение. Прощевайте, мужики, с праздником вас. А мне еще с сыном до дому ехать. Бывайте!
- Давай, и тебе - хорошего! - искренне покивал бородатый, и остальные тоже прогудели что-то одобрительное...
...А я стоял, и снизу вверх на всех поглядывал с нескрываемой гордостью: вот он, какой у меня, папка! Никитку спас, папку егойного, беспутного, нашел, и вообще - молодец! Все его тут, незнакомые люди, сразу - зауважали (я это - чувствовал, дети это очень хорошо чувствуют!), и вот он - сильный такой, умный, - уходит со мной, чтоб гулять по ночной Москве, рассказывать мне разные занимательные истории, и вообще - быть замечательным отцом!
...А потом мы шли мимо Лубянки, и... вообще - дошли пешком до трех вокзалов. Папа рассказывал мне про разные дома, про то, что в них было раньше, и что творится в них сейчас, и рассказывал так интересно, что я на морозе рта закрыть не мог! ))
Наутро я, конечно, - простудился! Мама ворчала: "Простудил ребенка... на кой было пешком переться, а? Не могли на метро доехать?!" ))))
Не могли.
Счастья вам!
И помните: для сына отец в семье - это главное и основное! Это очень много значит - отцовское воспитание, отцовское поведение! Мама - это мама. Но отец - это отец.
Как-то так, да.