Sick days continued
Некоторое время я удивлялась, что Владик не хочет рисовать. Я предлагала ему пальчиковые краски, но ему не нравилось, что они пачкают руки, а если я давала мелки/карандаши, то его не устраивала яркость линий и вообще был некий страх пустого листа - он смотрел на него и совал мелки мне. Некоторое время я не могла собраться, и вот наконец купила ребенку кисточки.
Начиналось все очень тихо и мирно.
Понеслась душа в рай!
Кисточки помогли! Преодолелась и неприязнь запачканных рук и страх пустого листа. Проблема оказалась в том, что гуашь SES не так чтобы хорошо отмывается! С рук она отмылась только к вечеру, причем Владик с папой для этого заседали в ванной комнате полчаса как минимум, а с пластиковых подлокотников стульчика и бортика акриловой ванны она не отмылась до сих пор, остались глубокие, еле видные, но - разводы! Это меня конечно слегка напрягает, и пока что я не могу преодолеть себя и дать ему гуашь еще раз, несмотря на очевидное удовольствие и пользу от процесса. После того рисования я дала ему снова мелки, и никакого страха листа уже не было, Владик очень увлеченно попробовал какой след каждый мелок оставляет, повазюкал ими в разные стороны, потом нарисовал черным мелком огромную замкнутую загогулину и объявил, что это рыба в море.
И обрезки обоев, оставшиеся у нас с многочисленных ремонтов и заботливо хранившиеся несколько лет на антресолях, вдруг начинают стремительно заканчиваться :)
Начиналось все очень тихо и мирно.
Понеслась душа в рай!
Кисточки помогли! Преодолелась и неприязнь запачканных рук и страх пустого листа. Проблема оказалась в том, что гуашь SES не так чтобы хорошо отмывается! С рук она отмылась только к вечеру, причем Владик с папой для этого заседали в ванной комнате полчаса как минимум, а с пластиковых подлокотников стульчика и бортика акриловой ванны она не отмылась до сих пор, остались глубокие, еле видные, но - разводы! Это меня конечно слегка напрягает, и пока что я не могу преодолеть себя и дать ему гуашь еще раз, несмотря на очевидное удовольствие и пользу от процесса. После того рисования я дала ему снова мелки, и никакого страха листа уже не было, Владик очень увлеченно попробовал какой след каждый мелок оставляет, повазюкал ими в разные стороны, потом нарисовал черным мелком огромную замкнутую загогулину и объявил, что это рыба в море.
И обрезки обоев, оставшиеся у нас с многочисленных ремонтов и заботливо хранившиеся несколько лет на антресолях, вдруг начинают стремительно заканчиваться :)