(no subject)
( начало)
И я ушёл из Solomon Brothers, и основал свой фонд - «Эрмитаж Кэпитал». Я вернулся ко всем этим известным парням на Уолл Стрит и спросил - вы будете инвестировать в фонд «Эрмитаж»? И один из тех, кого я встретил, был известный финансист Эдмонд Сафра, владелец «Republic National Bank of New York» . В мире частного банкинга его имя - легенда. Возможно, сейчас вы о нём не знаете, но если вы посмотрите на историю частного банкинга, этот человек - просто золото.
Эдмонд Сафра дал 25 миллионов долларов и стал моим первым инвестором, мы основали совместное предприятие. Он сказал - если ты справишься с работой с этими 25 миллионами, тогда я познакомлю тебя со всеми богатыми людьми в мире, успех будет грандиозным. Но сначала тебе надо сделать свою работу хорошо.
Итак, я переехал в Москву из Лондона в 1996 и начал инвестировать. И это было действительно очень интересно, потому что в 1996 году не было ни единого образованного инвестора с Уолл Стрит, находящегося в России. Много важных инвесторов сидело на Уолл Стрит, и много образованных брокеров с Уолл Стрит сидело в Москве, но ни одного инвестора. И что интересно - брокеры не занимались изучением того, на чём они могли заработать, покупая и продавая, то есть не изучали того, что представляло наибольший смысл. В конце концов ситуация складывалась так, что любые акции, которые изучили брокеры, стоили вдесятеро дороже тех акций, которые они не изучали - из той же самой индустрии. А покупать то, что брокеры не изучали, никто не хотел, потому что не было уверенности, а изучать процессы издали не получалось.
Тут нет ничего космически сложного, всё просто. Я сказал - вот я «в поле», я проведу своё собственное исследование. Что если мне навестить компанию, которая стоит вдесятеро дешевле подобной, которую уже «исследовали»? Я навестил нефтяную компанию, которая торговалась за одну десятую цены Лукойла, и пару других. И не было никакой разницы между этой компанией, и другими, для которых было исследование Credit Swiss. После посещения этих компаний я выяснил, что всюду одно и то же - одни и те же грубияны в управлении, ржавые нефтяные вышки, плохие налоговые инспекторы, всё одно и то же [смех в зале]. Но одна была вдесятеро дешевле другой. Но даже та, которая была вдесятеро дороже, всё равно стоила в десять раз дешевле западной нефтяной компании.
Я инвестировал в эти компании и было весело, когда за месяц я заработал 35 процентов. Не за год, за месяц [смех в зале]. И некоторые из клиентов Эдмонда Сафры прослышали, что он занимается этими горячими русскими делами, и тоже захотели участвовать. Они звонили, спрашивали: «А мы можем инвестировать в твой фонд?» Он ответил: «Нет, нет, мы не знаем этого парня, он может быть глупым, или мошенником, мы не знаем. Давайте подождём хотя бы годичных результатов. И тогда я впущу всех, но пока я не уверен в происходящем, я не хочу, чтобы моё имя было рядом, пока не станет ясно, что он - надёжный парень».
На следующий месяц мы заработали 40 процентов [смех в зале]. И люди, которые звонили Эдмонду, начали говорить: «Эдмонд, что ты пытаешься сделать? Это же 40 процентов! Мы бы могли заработать, если бы инвестировали!»
Люди стали на него злиться и говорить: «Слушай, Эдмонд, мы заберём свои деньги из твоего банка, если ты будешь таким алчным, не будешь нас впускать, а всё оставишь себе». Он и не мог себе представить, что его деловой риск будет связан не с тем, что я прогорю, а с тем, что я сработаю слишком хорошо. И все эти люди угрожали уйти из его банка, потому что он не впускал их.
Так или иначе, он отказался открыть фонд для внешних инвесторов. К концу первого года у нас было 100 миллионов долларов. Мы заработали 150 процентов. Следующий год был ещё лучше. Мы заработали 242 процента, это был 1997. Мы подняли 800 процентов по отношению к моменту запуска 18 месяцев назад. В моём фонде было больше миллиарда. Опять - это было время, когда миллиард что-то значил [смех в зале]. Я был самым большим инвестором на этом маленьком рынке. На первой странице Нью-Йорк Таймс напечатали статью о том, какой я умный [смех в зале]. Клиенты приглашали меня на свои яхты [смех в зале]. Мне было едва за тридцать, и я думал - всё получилось [смех в зале]. Каждое из этих событий порознь не было чем-то таким, что могло заставить начать опасаться - молодой человек чуть за тридцать, самый большой фонд на рынке, 800 процентов за 18 месяцев, клиенты на яхтах, статьи на первых полосах… чего было опасаться? Но я был слишком молод и слишком неопытен, чтобы это понять. В 1997 году начал падать азиатский рынок. У российского правительства были огромные долги.
После падения русского рынка на 90 процентов мой миллиард превратился в 100 миллионов. На яхты после этого приглашать перестали [смех в зале].
Но потом я обнаружил что-то гораздо более беспокоящее, чем факт потери 90 процентов денег. Компании, в которые я инвестировал, газовые и нефтяные компании в России, управлялись людьми, которые сейчас уже в достаточной степени попали в бессмертие - российскими олигархами. Небольшая группа, примерно 22 человека, владела большей частью этих компаний. Когда они считали, что им требуется доступ к западным капиталам, они соблюдали какие-то приличия. Но после того, как в России произошёл дефолт, и всё пошло к чёрту, никаких западных инвесторов не было бы в любом случае, и олигархам уже не надо было соблюдать приличия.
В 1998 и 1999 годах российские олигархи начали оргию воровства, которая была беспрецедентной в истории бизнеса. Они пытались заниматься абсолютно всеми типами воровства - покупкой контрольного пакета по заниженным ценам, разводнением акций, растратами и бог знает чем ещё. У меня был 1 или 2 процента этих компаний, и просто наблюдал, что все деньги, которые были у компаний, просто исчезали. И я должен был что-то решать. Или я собирался остаться там, и смириться с этим… или… в общем там был простой выбор: или уйти, или бороться. Я не мог просто стоять и смотреть. И мы решили бороться. И самая наша главная схватка была с Газпромом. Газпром известен на Западе 10 лет, а раньше о нём особенно не слышали. Газпром - самая большая газовая компания в мире. Она в 10 раз больше Эксона, в терминах запасов углеводородов. И в 1999 году Газпром продавал свои углеводородные резервы BP и Эксону со скидкой в 99,7 процента. Отчего такая большая скидка? Потому что все думали, что это ворованное.
Я на это посмотрел и подумал - неужели в компании размером в 10 Эксонов всё ворованное? Я собрал свою команду и сказал - а давайте проведём анализ Газпрома на предмет воровства. Они посмотрели на меня и спросили - как ты собираешься проводить анализ воровства? [смех в зале]. И мы стали думать, как провести такой анализ. Ещё когда я учился в Стэнфордской бизнес-школе, я понял, что нельзя вот так просто прийти в компанию и спросить - сколько вы воруете? Потому что они не ответят. Или сделают что похуже. Ты не можешь пойти к брокерам, потому что брокеры настолько заняты корпоративной работой в Газпроме, что последнее, что они будут делать, это говорить тебе, сколько там воруют. Но в Бостонской консалтинговой группе я чему-то научился. Если ты хочешь найти ответ на что-то такое, что нигде не записано, иди говорить с людьми. Вот чем занимаются консалтеры. И я сказал - давайте составим список всех людей, которые знают что-то о воровстве в Газпроме, давайте пригласим их на завтрак, на ланч, обед, на чай, кофе, и посмотрим, что мы можем узнать. Мы не знали, примет ли кто-то наши приглашения, и скажет ли нам что-то, но почему бы не попытаться?
В общем, мы организовали примерно 40 вот таких встреч за обеденным столом, и в основном люди согласились прийти, почему бы и нет? И мы обнаружили что-то очень интересное. В коммунистическое время самый богатый человек в России был, может, в 10 раз богаче самого бедного. Но к 1999 году самый богатый человек в России был в 250 тысяч раз богаче самого бедного. И это отравляло всю атмосферу в стране. Все ненавидели всех остальных, ненавидели богачей, ненавидели людей, которые воруют. Люди на этих встречах вываливали нам сокровенное обо всём этом жульничестве, о котором они знали. Мы записывали в блокноты разные истории о мошенничестве. Люди рассказывали нам интересное, очень интересное. Всё записывали. Исписали целый блокнот. Но откуда узнать, правда ли всё это?
В России есть интересная аномалия. Возможно, Россия - самое забюрократизированное государство в мире. Всё, что когда-либо происходит в России, записывается, и множится для того, чтобы попасть в четыре разные министерства. Чтобы сходить в туалет, надо расписаться, и тебя зарегистрируют в каком-то министерстве. Поэтому, чтобы добыть ещё информацию, надо было обратиться в министерства.
Один из парней, работающих на меня, главный по изучению рынка, пошёл по министерствам и раздобыл там базы данных, и мы сопоставили эти базы данных с информацией, которая попала к нам в результате завтраков, ланчей и обедов. И мы выяснили точно - сколько было украдено у Газпрома, кем, и каким способом. В общем, что мы узнали - девять человек в руководстве Газпрома украли у Газпрома нефтяную компанию размером в Эксон. То есть у Газпрома украли примерно столько, сколько составляет весь Кувейт. Также мы узнали, что это всего лишь 9 процентов от запасов Газпрома. 91 процент оставался на месте.
Что вы будете делать, если что-то продаётся со скидкой в 99,7 процента, тогда как должно продаваться со скидкой в 10%? Естественно, всё надо к чёрту скупить. Так мы и поступили - Газпром стал нашей единственной большой инвестицией. В этом месте обычно управляющий фонда остановится, но мы решили, что то, что делают эти парни, настолько безнравственно, и это настолько очевидно, что решили пойти дальше и поделиться этой информацией с миром [смех в зале]. И мы так и поступили.
Мы разделили всё на семь глав, глава для Financial Times, глава для The Wall Street Journal, глава для New York Times, для Business Week, каждое издание написало историю. Московская ночь озарилась светом пожара [смех в зале]. Были парламентские слушания, были голосования акционеров, были статьи, ещё статьи, опять слушания, расследования. И примерно 7 месяцев спустя Путин, который должен был стать президентом в 1999, снял главу Газпрома, поставил нового главу, задачей которого было восстановить потерянные активы, и не позволить больше активам уходить. И от момента, когда мы начали это предприятие, до 2005 года цена предприятия выросла в 100 раз. Нам это настолько понравилось, что мы стали так делать и в других местах. Мы сделали это в РАО ЕЭС, в Сбербанке, в Сургутнефтегазе, и оно работало, как заклинание. Конечно, не всё было так эффектно, как с Газпромом, но всё равно удивительно. Фонд вырос в 40 раз, мы поднялись от 100 миллионов до 4 миллиардов. Я стал самым большим инвестором в России. Было просто удивительно. А сейчас я покажу вам, в оставшиеся 10 минут, фильм о том, что произошло потом, потому что фильм расскажет лучше, чем я.
Текст фильма
Говорит Билл Браудер:
«Это настоящая кафкианская история. Чёрное это белое, белое - чёрное. Это самое невероятное, что можно себе представить. Одно дело - быть жертвой преступления, другое - быть обвинённым в преступлении, жертвой которого ты являешься».
Дальше будет история настолько невероятная, что её невозможно выдумать. История о риске инвестиций в Россию сегодня. История о том, как воруют целые компании. Преступники захватывают контроль над банками, и убийцы диктуют свою волю судьям. О том как политики клянутся навести порядок, но на деле ничего не предпринимают, или активно помогают преступникам. Это история, за которой тянется след коррупции и насилия, история воровства 230 миллионов долларов у народа России. Преступления такого типа, о котором мы сейчас расскажем, случаются в России каждый день.
Закон и порядок в России.
История фонда «Эрмитаж».
Говорит Билл Браудер:
«Hermitage Capital Management - это инвестиционная фирма, созданная в 1996 году для работы на российском рынке ценных бумаг. Я основал её в содружестве с Эдмондом Сафрой. Мы были самым большим портфельным инвестором в России. Всё шло прекрасно, бизнес рос, мы зарабатывали деньги для инвесторов, мы убирали коррупцию в тех компаниях, куда мы вступали. Но как это часто случается, когда вы затрагиваете чьи-то интересы, некоторые люди на вас начинают злиться».
13 ноября 2005 года, когда Билл Браудер возвращался домой в Москву из деловой поездки, его не впустили в аэропорт. Российские власти позже сообщили, что ему запрещён въезд в страну из соображений национальной безопасности.
Говорит Билл Браудер:
«Я использовал всех друзей, все контакты, которые у меня были, для того, чтобы вернуться в Россию. У меня была интересная возможность - в январе 2007 года я был на международном экономическом форуме в Давосе. Дмитрий Медведев, сейчас президент, тогда первый заместитель премьер-министра, выступал с речью на форуме, это был его официальный дебют. И на форуме у меня была возможность коротко с ним поговорить. Я попросил его в помощи по восстановлению моей визы. Он внимательно меня выслушал и пообещал помочь. Он спросил копию моего заявления на визу. Я думал, что с помощью первого заместителя премьера моя виза будет немедленно одобрена».
То, что случилось позже, очень сильно отличалось от того, что ожидал Билл. На сцену входит подполковник МВД Артём Кузнецов, Московская налоговая милиция.
Спустя несколько недель после того, как Билл Браудер обратился к первому заместителю премьер-министра Медведеву для помощи с въездной визой, Кузнецов позвонил в «Эрмитаж».
Говорит Билл Браудер:
«Подполковник Артём Кузнецов позвонил моему главе изучения рынка и сказал, что понимает, что CEO компании хочет получить визу для въезда в страну, и он отвечает за написание рекомендации. До того, как он напишет рекомендацию, он хотел бы встретиться в неформальной обстановке, показать некоторые бумаги и задать несколько вопросов. От того, как мы покажем себя на этой встрече и от ответов на вопросы, зависит, будет ли виза».
«Эрмитаж» воспринял это как попытку вымогательства и отказался от встречи с Кузнецовым. Но у Кузнецова были свои собственные планы. 4 июня 2007 года подполковник Кузнецов во главе команды из 25 офицеров возглавил обыски в московских офисах «Эрмитажа», забирая серверы, компьютеры и документы. Официальный предлог, который он выдвинул для обысков - то, что одна из компаний фонда, «Камея», недоплатила налоги. Это было неправда. «Камея» не только заплатила налоги, но российские налоговые органы официально подтвердили, что «Камея» переплатила целых 4 миллиона рублей.
Говорит Билл Браудер:
«Вдобавок к обыску, который Кузнецов устроил в нашем офисе, он устроил обыски в офисах нашей юридической фирмы «Файрстоун Данкен». Один из молодых юристов протестовал, и вместо того, чтобы объяснить причину обыска, его затащили в конференц-зал, жестоко избили и арестовали за сопротивление обыску, оштрафовав на 15 тысяч рублей. Он провёл в больнице 2 недели, чтобы оправиться от побоев».
На деле обыски Кузнецова были первой частью плана преступников. Их задачей было выудить данные об активах «Эрмитажа», и узнать, в каких банках они находятся. В то же самое время Кузнецов захватил все документы и сертификаты «Эрмитажа». Эти официальные документы будут использованы преступниками для того, чтобы украсть компании «Эрмитажа».
То, что случилось позже, случилось без ведома «Эрмитажа». Преступники отправились в российские суды в Санкт-Петербурге, Казани и Москве, и подали иски против компаний «Эрмитажа» на основании поддельных контрактов. Они даже использовали реальных юристов с фальшивыми документами, которые должны были представить компании «Эрмитажа». Вместо того, чтобы защищать компании «Эрмитажа», адвокаты признали вину. «Логос Плюс» и двум другим компаниям, принадлежащим преступникам, были мошеннически присуждены сотни миллионов долларов. Позже «Эрмитаж» выяснил, что три персоны, которые были поставлены новыми директорами украденных компаний, были преступниками. Виктор Маркелов - осуждён за убийство, Валерий Курочкин - за воровство, Вячеслав Хлебников - за грабёж. Все трое были выпущены досрочно из тюрем российскими властями. Всего три компании, украденные у «Эрмитажа», согласно приговорам, полученным в результате мошенничества, должны были отдать примерно 1 миллиард 300 миллионов долларов компаниям преступников. Преступники не могли бы украсть фирмы «Эрмитажа», или подтвердить обвинения в их адрес, без корпоративных документов и сертификатов, изъятых Кузнецовым во время обыска 4 июня и предположительно находящихся у него с тех пор.
Вооружённые свежеполученными приговорами, преступники послали Кузнецова в банки с целью изъятия активов.
Говорит Билл Браудер:
«От преступников ускользнуло то, что активов в этих банках уже не было. Они вложили миллионы долларов в это мошенничество, подкупая различных официальных лиц, различных судей, власти, и они не получили ничего. И в течение короткого периода времени мы чувствовали облегчение и радость, что они ничего не получили, и это был конец истории. Но это был не конец».
Вторая фаза преступного плана состояла в идее вернуть обратно 230 миллионов долларов налога, уже уплаченного «Эрмитажем» в российский бюджет, с помощью подачи заявки на возмещение налога. Преступникам удалось проделать изумительную уловку. Раз ограбленные компании Эрмитажа были должны 1,3 миллиарда долларов, что следовало из сфабрикованного судебного приговора, то эти деньги уничтожали прибыль Эрмитажа в 2006 году, с которой уже были уплачены налоги. В течение трёх дней после подачи заявки 24 декабря 2007 года Ольга Цымай и Сергей Жемчужников, работники российских налоговых органов, одобрили потрясающий налоговый возврат в 230 миллионов долларов, которые ушли к преступникам. Самый большой единовременный налоговый возврат в российской истории был проведён без единого вопроса.
230 миллионов долларов, которые принадлежат народу России, были украдены преступниками с помощью заговора, поддерживаемого коррумпированными официальными лицами на самом верху государства. Российские налоговые работники перевели деньги на счета преступников в двух малоизвестных банках - Universal Savings и Интеркоммерц. Они скрыли свои следы, отмыли деньги, и подали заявки на закрытие украденных компаний «Эрмитажа».
«Эрмитаж» подал десятки жалоб на каждый уровень российской власти. Ни одна из организаций, ни один из чиновников специального антикоррупционного комитета, организованного президентом Медведевым, не заинтересовался мошенничеством против «Эрмитажа».
Говорит Билл Браудер:
«Самая абсурдная часть во всей истории - это то, что единственная жалоба, которой был дан ход - это жалоба, отправленная в Следственный Комитет. И какой был ответ… Они обвинили нас в налоговых преступлениях».
А для Билла Браудера всё повернулось ещё хуже. Он объявлен в российский федеральный розыск за коррупцию и организацию преступного сообщества.
Говорит Билл Браудер:
«Вы не можете украсть 230 миллионов из российского бюджета без участия людей из очень и очень высоких кабинетов. Ясно, что мы знаем имена тех, кто стоит на самом верху цепочки. Мы также видим участие руководства налогового ведомства, главных судей, юристов. Но главное то, что все люди, которым мы писали, решили ничего не делать с ситуацией. И это о многом говорит».
Когда снималось это видео, российское министерство внутренних дел арестовало Сергея Магницкого, юриста, работающего по делам «Эрмитажа» в московской фирме «Файрстоун Данкен». Шесть других российских юристов, работающих на «Эрмитаж» и пытающихся искать правосудия по делу о 230-миллионном налоговом мошенничестве, или покинули Россию, или скрываются.
Эта история настолько невероятна, что такое просто невозможно придумать.
Это история о риске инвестиций в Россию сегодня.
История, которая выглядит как триллер, но это не кино.
Это случилось на самом деле.
И такое происходит каждый день.
_________________________________________________________________
P.S.
Я, на правах блондинки, хочу знать почему "в 1992 году вся Россия стоила 10 миллиардов долларов. Вся страна. Вся нефть, весь газ, весь металл, вообще всё. 10 миллиардов долларов. "
И кого повесить за этот апрейзал?