Соблазн, или Актуальное размышление в картинках
А что, друзья, это только у меня что-то со слизистой носоглотки? запах воодушевления вокруг какой-то нехороший, как иприт, прошел по полям и залил овраги.
Что-то забрезжило впереди, и вспыхнули сердца. Как не фанатеть от возвращения блудного Крыма - когда теперь праздник, можно наконец (извините за регистр карикатуры) зарезать на плов пенсионный фонд и прочие напоминания о собственной бренности, и содвигнуть бокалы! Теперь уж музыка пойдет не та! Засели за двадцать лет на полустанке, поросли травой, рельсы распилили на металл по 4 руб/кг, коечки в теплушечках приватизировали. А тут - еще никуда не поехали, но развели пары! уже как здорово. Пристегнули дрезину, теперь будем всем народом полировать ей рычаги и смазывать ржавые оси - бодро!
Свет в конце тюбика. С государственной лапой, обеспечивающей ускорение. У кого ножки подкашиваются, того выдавим страхами: троцкисты, вредители, антанта&нато, фашисты, пиндосы, бендеровцы, беркутовцы эээ ну да, беркутовцы, не встали на колени, и их сожгли заживо - поэтому давай скорей, задрав штаны, беги за комсомолом!
В моем изложении выглядит уныло, без огонька - а получилось-то с огоньком. И поздравлять нужно не администрацию, а наше психическое устройство, к этому соблазну будущего падкое. Цель! нужна цель! без цели человек не может. Цель - это нечто, не находящееся на картине, что вне. Это такое солнечное место, куда очень хочется попасть. Главное его свойство - отдаленность. Желательно, в будущем, чтобы гарантированно не добраться. Но ради чего фьючерсом можно заложить сердце свое, и значит, сокровище свое. Поэтому и картинка выше. (С одним добавлением: вот посмотрите. Когда смотришь на людей, куда-то стремящихся попасть, то хочешь попасть не туда, куда они хотят попасть! а туда, где они стоят и хотят. Вот вам и механизм тоталитарной пропаганды. Ты не дурак, ты знаешь, что этого Будущего, может, и нет никакого - никакой Заманиловки. Но если только уверуешь, то как будет тебе хорошо уверовавшему! вот посмотри)
Теперь все, что ни слышу, вопиет об этом соблазне.
(начиная издалека) например, письма Довлатова про устройство американской жизни, via Ivanov_Petrov. Очень ценный текст, чтобы понять, какую палубу зовут покинуть сладоголосые сирены. И почему легко согласиться ради Палубы Мечты (той, на картинке наверху)
Здравствуй, милая Юля! Мы были очень рады твоему письму, хотя жизнь, в общем, печальна. Сложность в том, что я, довольно хорошо представляя себе ваши обстоятельства, не в состоянии изобразить - свои. Мы живем не в другой стране, не в другой системе, а в другом мире, с другими физическими и химическими законами, с другой атмосферой. Одни и те же понятия - семья, любовь, работа, деньги, творчество, вера и так далее - наполнены абсолютно другим, иногда чуждым и малопонятным содержанием. Объяснить все это косвенным путем - невозможно, поскольку нет аналогий, нет линии отсчета, не с чем сравнивать. Более того, все попытки описать нашу жизнь вызывают, я думаю, однозначную реакцию: «с жиру бесятся», а это - не вполне справедливо.
У нас, действительно, раз и навсегда решена узкая группа проблем (примитивная еда, демократическая одежда), но к этому чрезвычайно быстро привыкаешь, и та часть сознания, которая всю. жизнь была поглощена этими двумя заботами, наполняется заботами иного порядка, куда более острыми, а главное - совершенно неведомыми и непривычными. Так что, поверь мне, Джулия, мы живем отнюдь не в раю, и значительная часть эмигрантов тайно или явно полагает, что дома было лучше. Наш случай особый, я уехал по конкретным творческим, или, говоря шире - идейным причинам, и, в общем, достиг, чего хотел, то есть - положения, более или менее соответствующего моим возможностям. Люди, уезжавшие по материалистическим причинам (а таких - подавляющее большинство), во многом разочарованы, что-то выиграли на уровне джинсов, подержанных автомобилей и кинофильмов с голыми барышнями, но что-то существенное и проиграли, баланс же подводить очень трудно: слишком легко мы забываем плохое и слишком быстро привыкаем к хорошему.
Как говорит Бродский, «русские в Нью-Йорке ходят и ищут, что бы такое полюбить на всю жизнь» - здесь это выглядит глупо. Здешняя жизнь требует от человека невероятной подвижности, гибкости, динамизма, активного к себе отношения, умения приспосабливаться. Разговоры на отвлеченные темы (Христос, Андропов, Тарковский и прочее) считаются в Америке куда большей роскошью, чем норковая шуба. Никакие пассивные формы жизни здесь невозможны, иначе пропадешь в самом мрачном, буквальном смысле"
Этому письму 30 лет. Жизнь, требовавшая тогда примечаний, за прошедшие годы стала понятна россиянам так же, как стали понятны хозяйственные заботы Облонского и Левина (и муниципальные земские выборы), которые я раньше просто пролистывал, как описания охоты на бекаса. Кто его знает, бекаса, что это и зверь. А вот это пришло, бекасы везде, дробовик в руках, и собака дышит розовым языком: ну, давай, парень, чего медлишь, я жду. Встреча в кафе, работа, разговор с шефом, увольнение, кредит, поручительство, негр с пистолетом, суд, работа, выплаты, поступления, выплаты, поступления. Кувшин с узким горлом и дыркой на дне - прикрывай пальцем, когда подозрительно полегчает - каждый сам себе плотина и мальчик.
Девственный, как бывают только профессиональные литераторы, Евгений Рейн написал в 2010 (!) году: "в Америке Сережа был преуспевающим человеком. У него была квартира, загородный дом, хороший автомобиль, он работал на радиостанции, его книги выходили и переводились на разные языки". Автомобиль! Квартира! вода в кране. "С жиру бесятся", короче, все по Довлатову.
Но вот юзер, репостивший письмо Довлатова (несмотря на запрет Роскомнадзора репостить), за жыром видит уже бесов. "Многое из того, о чем он пишет с неприязнью, уже стало частью нашей жизни, эмигрировали, блин, не вставая с места", не неудачно замечает он. "Легли спать в одной стране, а проснулись в другой", как выразился Путин по сходному вопросу Крыма. Все правильно, чтобы оставаться на месте, приходится теперь бежать во весь опор.
Так вот, Крым. Как жаль, что не дожил Василий Аксенов, как дожил Эдуард Хиль. Не услышал трололо стволом по решетке воинской части. Вливания Острова Крым в Общую Судьбу.
Это вторая вещь, которая крутится в голове. Совпадение Аксенова не в попадании Крыма или фамилии как таковых, а в этом искушении вовлечения. Мне раньше этот роман казался либо историческим - издевкой над белоэмигрантами 1930-х, либо антиутопическим - сатирическими зарисовками интеллигенции 1970-х, либо фанфиком к Истории СССР. А сейчас выступил наверх соблазн Общей Судьбы. Трагическим, что ли - про полет бабочки к огню, или зерна в мельницу, чтобы не остаться одной. Который начинается с неверия в подлинность своего настоящего (т.е. наличествующего) положения, отказ от него ради Будущего. Сам Аксенов, кажется, опасался "слабости демократии", которой можно опоиться, а тем временем железная хватка недреманного зверя сожрет тебя, опоенного. В общем, этот конструкт никуда не выветрился за 30 лет. "Запад" кажется "слабым" - по сравнению _niece, так гопник-подросток в западном супермаркете считает местных за лохов: да тут все стеклянное, пни и забери.
"Автомобильное стадо вместе с лучниковским «питером» стало втягиваться в Подземный Узел, сплетение туннелей, огромную развязку, прокрутившись по которой, машины на большой скорости выскакивают в нужных местах Крымской системы фриуэев. По идее, подземное движение устроено так, что машины набирают все большую скорость и выносятся на горбы магистралей, держа стрелки, уже на второй половине спидометров. Однако идею эту с каждым годом осуществить становилось труднее, особенно во время уик-эндов. Скорость в устье туннеля была не столь высока, чтобы нельзя было прочесть аршинные буквы на бетонной стенке ворот. Этим пользовались молодежные организации столицы. Они спускали на канатах своих активистов, и те писали яркими красками лозунги их групп, рисовали символы и карикатуры. Зубры в Городской Думе требовали «обуздать мерзавцев», но либеральные силы, не без участия, конечно, лучниковской газеты, взяли верх, и с тех пор сорокаметровые бетонные стены на выездах из Узла, измазанные сверху донизу всеми красками спектра, считаются даже чем-то вроде достопримечательностей столицы, чуть ли не витринами островной демократии. Впрочем, в Крыму любая стенка - это витрина демократии.
Сейчас, выкатываясь из Восточных ворот, Лучников с усмешкой наблюдал за трудом юного энтузиаста, который висел паучком на середине стены и завершал огромный лозунг КОММУНИЗМ - СВЕТЛОЕ БУДУЩЕЕ ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, перекрывая красной краской многоцветные откровения вчерашнего дня. На заду паренька на выцветших джинсах красовался сверкающий знак «Серп и Молот». Временами он бросал вниз, в автомобильную реку, какие-то пакетики-хлопушки, которые взрывались в воздухе, опадая агитационным конфетти"
Лучников, одержимый идеей Общей Судьбы, стремится не вернуться в СССР из своего капиталистического Симфи - он стремится вперед, вот в чем его слабость. Он не столько верит в Метрополию, сколько не верит в свой Крым-Россию. У него все есть, а человеку тем менее нужно, чем более у него есть. Лучников изменяет настоящему ради Будущего, то есть, получается, настоящему ради ненастоящего. Надо будет перечитать, чем там все кончится. Но предчувствие нехорошее.
Этот сладкий вкус измены, металлический - измены своему быту, своей заурядности, своей подруге, с которой не вытанцовывается, и нет смысла стараться - этот ментоловый вкус ментальной еще измены. Когда, поддавшись однажды, увидишь фата-моргану впереди. Будущее всегда незастроенно, никакой мебели. Пустая солнечная пустыня будущего - и можно заглядеться, как в видеоигре, собственной спиной, раздвигающей предопределенность. Чувство вины, неизбывное в упивании этим счастьем, только добавляет желания слепоты. Кто знает тебя лучше, чем ты сам, кто обманет тебя так плотно.
Вот Дейнека - он весь такая солнечная пустыня, только его мечтателю нечего терять, смерш сзади (почему на фотографиях на паспорт А.А.Дейнека смотрит в объектив с таким испугом в глазах?). Голые парни под душем, под солнцем, еще не выпекшим всё в солончак. Робкие крестьяне, предусмотрительно надевшие чистое белье, чуя свою историческую изжитость - когда могучие женщины будущего взлетают в воздух. Дейнека, это Мир братьев Стругацких. Идеальные иллюстрации к ним.
Впрочем, это вечная история про Грядущее, не принадлежащая десятилетиям, эпохам, смертям вождей - Грядущее, которое всегда идет параллельным путем, как солнце за окном курьерского поезда, только перемаргивая крышами и тополями, но никуда не деваясь. Грядущее происходит ежесекундно, как смерть и рождение. Дейнека страшный художник, потому что соблазняет тем, чем я сам хочу соблазниться.
(Или, если уж про Стругацких, то вот вам библиотека. Для тех, кто мечтает о России как Конструкторском Бюро)
Сны про коммуну снятся народоволкам с адскими машинками под кружевыми подушками. Когда будущее так хорошо, это значит, что настоящее нас перестало устраивать, и уже нет надежды, что его можно исправить. Почему так много надежд возникло вдруг вокруг? Какого-то облегчения? желания светлого пути? С Крыма ли это началось? Нет, то ли огонек запроса так и не погас с 1990-х, то ли работа по оживлению трута началась загодя.
Первый раз, помню, ткнуло в сердце на Сухаревской, три года назад. Большая, в стоящийся торговый центр высотой, реклама. Какой-то город в Сочи. Юноша и девушка. С лыжами. В белом, в вязаных шапочках. Белесые, выгоревшие от солнца. Смотрящие куда-то за край ПВХ. Напоминающие тех Моряков Русского Галактического Патруля, которые смотрели плечо о плечо на сверхновую Патриотизма, с книжного плаката 2000-х. И везде это солнце - зовущее и сосущее. Всегда за краем бытия.
Можно было бы посмеяться над усилием пиарщиков, знающих, щипания каких струн вызовет резонанс у прессы, который дойдет до слуха заказчика благодетельным колебанием. Но автор этих муссолиниевых картинок написал программную статью "Превед Гитлер". Все запущено. Все все понимают, когда рисуют прекрасную пионерку из Мира Полудня.
Что общего у всех этих картинок? в том, что у них нет истории, нет земли, сколько философии ни привносили бы авторы. Картинка Дейнеки называется "После боя" (!) и датирована 1942-м (!) годом. Это отдых после боя галактического десанта, после уничтожения гнезда космических пауков, а не того не имеющего названия, что было в 1942-м. Менеджеры из Сочи равно не смогут ответить на вопросы налогового инспектора о своих доходах и роде занятий. Пионервожатая с сосками под футболкой улыбается с бесстрашием японской воительницы с тентаклями. И все они вместе есть - ну, уже если слово найдено - порнография. Секс с целлулоидом. Секс с идеалом.
Поскольку завершить мое сообщение в картинках, собственно, нечем (разве что "поживем-посмотрим"), то завершу хронологией текущих событий:
ВВЦ трансформируется обратно в ВДНХ.
Павильоны достижений народного хозяйства уже возвращают под достижения народного хозяйства, торговцев из храма выгоняют на пределы сверкающего мира, куда-то на периферию ойкумены.
Возвращается к нам Мир Полудня!
Раньше как Москва выглядела?
А нынче по столице едешь как - чистая, нарядная, ни одной рекламы! Триумф градоначальнической воли. А ТСЖ умрите поскорей, зачем вам доход от рекламы. Платите побольше за ЖКУ, вот ваше дело. Граждане, прячьтесь - тяжелозвонное скаканье, Русь-птица-тройка, расступитесь. И граждане радостно расступаются перед Чичиковым.
А расступятся ли державы, опять же, посмотрим
Что-то забрезжило впереди, и вспыхнули сердца. Как не фанатеть от возвращения блудного Крыма - когда теперь праздник, можно наконец (извините за регистр карикатуры) зарезать на плов пенсионный фонд и прочие напоминания о собственной бренности, и содвигнуть бокалы! Теперь уж музыка пойдет не та! Засели за двадцать лет на полустанке, поросли травой, рельсы распилили на металл по 4 руб/кг, коечки в теплушечках приватизировали. А тут - еще никуда не поехали, но развели пары! уже как здорово. Пристегнули дрезину, теперь будем всем народом полировать ей рычаги и смазывать ржавые оси - бодро!
Свет в конце тюбика. С государственной лапой, обеспечивающей ускорение. У кого ножки подкашиваются, того выдавим страхами: троцкисты, вредители, антанта&нато, фашисты, пиндосы, бендеровцы, беркутовцы эээ ну да, беркутовцы, не встали на колени, и их сожгли заживо - поэтому давай скорей, задрав штаны, беги за комсомолом!
В моем изложении выглядит уныло, без огонька - а получилось-то с огоньком. И поздравлять нужно не администрацию, а наше психическое устройство, к этому соблазну будущего падкое. Цель! нужна цель! без цели человек не может. Цель - это нечто, не находящееся на картине, что вне. Это такое солнечное место, куда очень хочется попасть. Главное его свойство - отдаленность. Желательно, в будущем, чтобы гарантированно не добраться. Но ради чего фьючерсом можно заложить сердце свое, и значит, сокровище свое. Поэтому и картинка выше. (С одним добавлением: вот посмотрите. Когда смотришь на людей, куда-то стремящихся попасть, то хочешь попасть не туда, куда они хотят попасть! а туда, где они стоят и хотят. Вот вам и механизм тоталитарной пропаганды. Ты не дурак, ты знаешь, что этого Будущего, может, и нет никакого - никакой Заманиловки. Но если только уверуешь, то как будет тебе хорошо уверовавшему! вот посмотри)
Теперь все, что ни слышу, вопиет об этом соблазне.
(начиная издалека) например, письма Довлатова про устройство американской жизни, via Ivanov_Petrov. Очень ценный текст, чтобы понять, какую палубу зовут покинуть сладоголосые сирены. И почему легко согласиться ради Палубы Мечты (той, на картинке наверху)
Здравствуй, милая Юля! Мы были очень рады твоему письму, хотя жизнь, в общем, печальна. Сложность в том, что я, довольно хорошо представляя себе ваши обстоятельства, не в состоянии изобразить - свои. Мы живем не в другой стране, не в другой системе, а в другом мире, с другими физическими и химическими законами, с другой атмосферой. Одни и те же понятия - семья, любовь, работа, деньги, творчество, вера и так далее - наполнены абсолютно другим, иногда чуждым и малопонятным содержанием. Объяснить все это косвенным путем - невозможно, поскольку нет аналогий, нет линии отсчета, не с чем сравнивать. Более того, все попытки описать нашу жизнь вызывают, я думаю, однозначную реакцию: «с жиру бесятся», а это - не вполне справедливо.
У нас, действительно, раз и навсегда решена узкая группа проблем (примитивная еда, демократическая одежда), но к этому чрезвычайно быстро привыкаешь, и та часть сознания, которая всю. жизнь была поглощена этими двумя заботами, наполняется заботами иного порядка, куда более острыми, а главное - совершенно неведомыми и непривычными. Так что, поверь мне, Джулия, мы живем отнюдь не в раю, и значительная часть эмигрантов тайно или явно полагает, что дома было лучше. Наш случай особый, я уехал по конкретным творческим, или, говоря шире - идейным причинам, и, в общем, достиг, чего хотел, то есть - положения, более или менее соответствующего моим возможностям. Люди, уезжавшие по материалистическим причинам (а таких - подавляющее большинство), во многом разочарованы, что-то выиграли на уровне джинсов, подержанных автомобилей и кинофильмов с голыми барышнями, но что-то существенное и проиграли, баланс же подводить очень трудно: слишком легко мы забываем плохое и слишком быстро привыкаем к хорошему.
Как говорит Бродский, «русские в Нью-Йорке ходят и ищут, что бы такое полюбить на всю жизнь» - здесь это выглядит глупо. Здешняя жизнь требует от человека невероятной подвижности, гибкости, динамизма, активного к себе отношения, умения приспосабливаться. Разговоры на отвлеченные темы (Христос, Андропов, Тарковский и прочее) считаются в Америке куда большей роскошью, чем норковая шуба. Никакие пассивные формы жизни здесь невозможны, иначе пропадешь в самом мрачном, буквальном смысле"
Этому письму 30 лет. Жизнь, требовавшая тогда примечаний, за прошедшие годы стала понятна россиянам так же, как стали понятны хозяйственные заботы Облонского и Левина (и муниципальные земские выборы), которые я раньше просто пролистывал, как описания охоты на бекаса. Кто его знает, бекаса, что это и зверь. А вот это пришло, бекасы везде, дробовик в руках, и собака дышит розовым языком: ну, давай, парень, чего медлишь, я жду. Встреча в кафе, работа, разговор с шефом, увольнение, кредит, поручительство, негр с пистолетом, суд, работа, выплаты, поступления, выплаты, поступления. Кувшин с узким горлом и дыркой на дне - прикрывай пальцем, когда подозрительно полегчает - каждый сам себе плотина и мальчик.
Девственный, как бывают только профессиональные литераторы, Евгений Рейн написал в 2010 (!) году: "в Америке Сережа был преуспевающим человеком. У него была квартира, загородный дом, хороший автомобиль, он работал на радиостанции, его книги выходили и переводились на разные языки". Автомобиль! Квартира! вода в кране. "С жиру бесятся", короче, все по Довлатову.
Но вот юзер, репостивший письмо Довлатова (несмотря на запрет Роскомнадзора репостить), за жыром видит уже бесов. "Многое из того, о чем он пишет с неприязнью, уже стало частью нашей жизни, эмигрировали, блин, не вставая с места", не неудачно замечает он. "Легли спать в одной стране, а проснулись в другой", как выразился Путин по сходному вопросу Крыма. Все правильно, чтобы оставаться на месте, приходится теперь бежать во весь опор.
Так вот, Крым. Как жаль, что не дожил Василий Аксенов, как дожил Эдуард Хиль. Не услышал трололо стволом по решетке воинской части. Вливания Острова Крым в Общую Судьбу.
Это вторая вещь, которая крутится в голове. Совпадение Аксенова не в попадании Крыма или фамилии как таковых, а в этом искушении вовлечения. Мне раньше этот роман казался либо историческим - издевкой над белоэмигрантами 1930-х, либо антиутопическим - сатирическими зарисовками интеллигенции 1970-х, либо фанфиком к Истории СССР. А сейчас выступил наверх соблазн Общей Судьбы. Трагическим, что ли - про полет бабочки к огню, или зерна в мельницу, чтобы не остаться одной. Который начинается с неверия в подлинность своего настоящего (т.е. наличествующего) положения, отказ от него ради Будущего. Сам Аксенов, кажется, опасался "слабости демократии", которой можно опоиться, а тем временем железная хватка недреманного зверя сожрет тебя, опоенного. В общем, этот конструкт никуда не выветрился за 30 лет. "Запад" кажется "слабым" - по сравнению _niece, так гопник-подросток в западном супермаркете считает местных за лохов: да тут все стеклянное, пни и забери.
"Автомобильное стадо вместе с лучниковским «питером» стало втягиваться в Подземный Узел, сплетение туннелей, огромную развязку, прокрутившись по которой, машины на большой скорости выскакивают в нужных местах Крымской системы фриуэев. По идее, подземное движение устроено так, что машины набирают все большую скорость и выносятся на горбы магистралей, держа стрелки, уже на второй половине спидометров. Однако идею эту с каждым годом осуществить становилось труднее, особенно во время уик-эндов. Скорость в устье туннеля была не столь высока, чтобы нельзя было прочесть аршинные буквы на бетонной стенке ворот. Этим пользовались молодежные организации столицы. Они спускали на канатах своих активистов, и те писали яркими красками лозунги их групп, рисовали символы и карикатуры. Зубры в Городской Думе требовали «обуздать мерзавцев», но либеральные силы, не без участия, конечно, лучниковской газеты, взяли верх, и с тех пор сорокаметровые бетонные стены на выездах из Узла, измазанные сверху донизу всеми красками спектра, считаются даже чем-то вроде достопримечательностей столицы, чуть ли не витринами островной демократии. Впрочем, в Крыму любая стенка - это витрина демократии.
Сейчас, выкатываясь из Восточных ворот, Лучников с усмешкой наблюдал за трудом юного энтузиаста, который висел паучком на середине стены и завершал огромный лозунг КОММУНИЗМ - СВЕТЛОЕ БУДУЩЕЕ ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, перекрывая красной краской многоцветные откровения вчерашнего дня. На заду паренька на выцветших джинсах красовался сверкающий знак «Серп и Молот». Временами он бросал вниз, в автомобильную реку, какие-то пакетики-хлопушки, которые взрывались в воздухе, опадая агитационным конфетти"
Лучников, одержимый идеей Общей Судьбы, стремится не вернуться в СССР из своего капиталистического Симфи - он стремится вперед, вот в чем его слабость. Он не столько верит в Метрополию, сколько не верит в свой Крым-Россию. У него все есть, а человеку тем менее нужно, чем более у него есть. Лучников изменяет настоящему ради Будущего, то есть, получается, настоящему ради ненастоящего. Надо будет перечитать, чем там все кончится. Но предчувствие нехорошее.
Этот сладкий вкус измены, металлический - измены своему быту, своей заурядности, своей подруге, с которой не вытанцовывается, и нет смысла стараться - этот ментоловый вкус ментальной еще измены. Когда, поддавшись однажды, увидишь фата-моргану впереди. Будущее всегда незастроенно, никакой мебели. Пустая солнечная пустыня будущего - и можно заглядеться, как в видеоигре, собственной спиной, раздвигающей предопределенность. Чувство вины, неизбывное в упивании этим счастьем, только добавляет желания слепоты. Кто знает тебя лучше, чем ты сам, кто обманет тебя так плотно.
Вот Дейнека - он весь такая солнечная пустыня, только его мечтателю нечего терять, смерш сзади (почему на фотографиях на паспорт А.А.Дейнека смотрит в объектив с таким испугом в глазах?). Голые парни под душем, под солнцем, еще не выпекшим всё в солончак. Робкие крестьяне, предусмотрительно надевшие чистое белье, чуя свою историческую изжитость - когда могучие женщины будущего взлетают в воздух. Дейнека, это Мир братьев Стругацких. Идеальные иллюстрации к ним.
Впрочем, это вечная история про Грядущее, не принадлежащая десятилетиям, эпохам, смертям вождей - Грядущее, которое всегда идет параллельным путем, как солнце за окном курьерского поезда, только перемаргивая крышами и тополями, но никуда не деваясь. Грядущее происходит ежесекундно, как смерть и рождение. Дейнека страшный художник, потому что соблазняет тем, чем я сам хочу соблазниться.
(Или, если уж про Стругацких, то вот вам библиотека. Для тех, кто мечтает о России как Конструкторском Бюро)
Сны про коммуну снятся народоволкам с адскими машинками под кружевыми подушками. Когда будущее так хорошо, это значит, что настоящее нас перестало устраивать, и уже нет надежды, что его можно исправить. Почему так много надежд возникло вдруг вокруг? Какого-то облегчения? желания светлого пути? С Крыма ли это началось? Нет, то ли огонек запроса так и не погас с 1990-х, то ли работа по оживлению трута началась загодя.
Первый раз, помню, ткнуло в сердце на Сухаревской, три года назад. Большая, в стоящийся торговый центр высотой, реклама. Какой-то город в Сочи. Юноша и девушка. С лыжами. В белом, в вязаных шапочках. Белесые, выгоревшие от солнца. Смотрящие куда-то за край ПВХ. Напоминающие тех Моряков Русского Галактического Патруля, которые смотрели плечо о плечо на сверхновую Патриотизма, с книжного плаката 2000-х. И везде это солнце - зовущее и сосущее. Всегда за краем бытия.
Можно было бы посмеяться над усилием пиарщиков, знающих, щипания каких струн вызовет резонанс у прессы, который дойдет до слуха заказчика благодетельным колебанием. Но автор этих муссолиниевых картинок написал программную статью "Превед Гитлер". Все запущено. Все все понимают, когда рисуют прекрасную пионерку из Мира Полудня.
Что общего у всех этих картинок? в том, что у них нет истории, нет земли, сколько философии ни привносили бы авторы. Картинка Дейнеки называется "После боя" (!) и датирована 1942-м (!) годом. Это отдых после боя галактического десанта, после уничтожения гнезда космических пауков, а не того не имеющего названия, что было в 1942-м. Менеджеры из Сочи равно не смогут ответить на вопросы налогового инспектора о своих доходах и роде занятий. Пионервожатая с сосками под футболкой улыбается с бесстрашием японской воительницы с тентаклями. И все они вместе есть - ну, уже если слово найдено - порнография. Секс с целлулоидом. Секс с идеалом.
Поскольку завершить мое сообщение в картинках, собственно, нечем (разве что "поживем-посмотрим"), то завершу хронологией текущих событий:
ВВЦ трансформируется обратно в ВДНХ.
Павильоны достижений народного хозяйства уже возвращают под достижения народного хозяйства, торговцев из храма выгоняют на пределы сверкающего мира, куда-то на периферию ойкумены.
Возвращается к нам Мир Полудня!
Раньше как Москва выглядела?
А нынче по столице едешь как - чистая, нарядная, ни одной рекламы! Триумф градоначальнической воли. А ТСЖ умрите поскорей, зачем вам доход от рекламы. Платите побольше за ЖКУ, вот ваше дело. Граждане, прячьтесь - тяжелозвонное скаканье, Русь-птица-тройка, расступитесь. И граждане радостно расступаются перед Чичиковым.
А расступятся ли державы, опять же, посмотрим