канонада (некоторый поток сознания)
Смотрел сегодня на салют, прижавшись лбом к переплету. Подошел к окну, а тут и начали палить. Зеленые, кровавые и серебристо-пересверкивающие сферы комбинированы хитрым образом - Минобороны явно раскошелилось на салютного художника. И стреляют порциями, а не одиночными, как прежде. Новые времена.
В детстве смотрел на небесные цветовые разводы, в юности начал замечать жутковатую красоту дымовых разводов, плывущих в небе после иссякания мгновения. Сейчас меня поражает звук: плотный звук проникает через расстояние как удар медленного мощного бича. И какие бы цветы не вспухали в небе - этот плотный звук, обращающийся непосредственно к коже и кости, без посредничества органов чувств - заставляет видеть праздничный букет иными глазами. Как слова любви, ловко выбиваемые снайпером на железной бочке. Смайл на лике луны, из пунктира водородных бомб. Канонада - голос бога войны, и как бы ласково он ни говорил, он говорит всегда об одном.
Вспоминаю только что прочитанную - ужаснувшую меня - деталь из воспоминаний Лотмана, служившего артиллерийским связистом.
"...Летом 1943 года на фронте среди командования вошло в обиход то, что можно назвать модой, - вытягивать тяжелые пушки на прямую наводку. Отчасти это было необходимо в случае, если приходилось прорываться через очень укрепленные, бронированные, многоэтажные немецкие линии обороны. Но в этой тенденции была и другая сторона: среди командующих дивизиями и армиями к этому времени все более развивалась погоня за орденами. А это требовало эффектных прорывов и совершенно чуждой для частей, переживших на своей шкуре большое отступление сорок первого - сорок второго годов, тенденции не щадить людей. <… >
(Комбриг) с утра пьяный, он звонил в те или иные наступающие части, <… > кричал спьяна: «Это ты, Лотман (называть фамилии было не положено), так-так-так! Скажи своим (речь шла о начальнике штаба дивизиона Пастушенко), чтобы они так-так-так высотку заняли так-так-так-так к следующему звонку<… >». Или, разбрызгивая слюну, пьяным голосом: «Пастушенко, Пастушенко, поднимай дивизион в наступление, Одера больше не будет!» (Это многократно повторяемое выражение означало, что нельзя пропускать такую возможность получить Героя Советского Союза или по крайней мере хороший орден).
Начальник штаба дивизиона, умный человек и хороший артиллерист, находившийся в районе, густо обстреливаемом минометами противника, отвечал: «Слушаюсь» - и клал трубку с хорошим матом и словами: «Сам полезь». А потом докладывал о том, что приступил к атаке, встретил сильный огонь противника, залег, а к вечеру сообщал: «Отступили на исходный рубеж, потери средние». ...
Но были и такие командиры, которые по неопытности или из самолюбия и жажды наград действительно бросали свои подразделения в ненужные и безнадежные атаки. И тогда к формуле «отошли на исходные» - теперь уже реальной - прибавляли: «двадцать, тридцать и т. д. палочек упали» - так зашифровывались потери, потери людьми, которые были очень велики.
Кому-то из любителей орденов понравилась фраза, которую использовал - не помню в какой газетке - лихой журналист. Происхождение ее таково. В уставных документах есть фраза: «Артиллерия преследует врага огнем и колесами». Как это часто бывает, риторика превратилась в правило поведения. Выражение понравилось. Конечно, артиллерия действительно преследует огнем и колесами, но это означает, что она имеет для каждого рода батарей свои формы не отрываться от пехоты. Например, для наших пушек это могла быть и прямая наводка, и стрельба на пять километров. Но для эффектного донесения, для того чтобы изумить какого-либо заехавшего журналиста, а главное, чтобы получить награду, выгодно было представить это следующим образом: охваченные энтузиазмом артиллеристы рвутся в бой, колесами не отрываясь от передовых пехотных частей. <… > Выгоняли пушки на расстояния, слишком для них близкие, практически лишая их эффективности (например, за время, которое требуется тяжелой артиллерии, чтобы сделать выстрел, танк может сделать их десяток). Поэтому непосредственная дуэль тяжелой батареи с выдвинутыми на нее танками обычно имеет один и тот же результат, который мы неоднократно испытывали на личном опыте: батарея успевает уничтожить один-два танка, но ценою утраты всех орудий и личного состава.
Что, не верится? не узнаваемо? Еще как узнаваемо, и верится - долгая традиция. Что, Толстой напридумывал в "Войне и мире" про удовольствие, с которым в докладной великому князю полковник повторяет - "наповал"? Не напридумывал*.
А как рассказывал нам старик Г.К. - когда я был студентом - про героизм, про Финскую. Приказ взять высоту, а на высоте укрепленный дот. Ползут по снегу к нему, и пулеметный огонь выкашивает всех. Несколько волн уже остались лежать на снегу. Кто ранен, считай, мертв, при том морозе. А до дотов и не доползти: склоны перегорожены проволочными заборами. И вот в какой-то момент выпустили в атаку их роту. Половина до сеток доползла, и ничего сделать не могут. Гибнут под огнем. И тогда один из солдат, парень, легендарный своей силой - мощный как медведь,- схватил эту сетку и, встав на ноги, сделал нечеловеческое усилие и вырвал ее из снега - поднял тот бетонный блок, в котором был закреплен столб. И был бы в ту же секунду мертв, под пулеметным огнем, но другой из них, тоже вскочив, обнял его, закрыл своим телом. И пока они вдвоем стояли - уже мертвый и еще живой, - солдаты проползали под этим бетонным блоком. И кто-то из них дополз до дота и кинуть туда гранату, если у них были гранаты. В классе установилась гробовая тишина, когда Г.К. об этом рассказывал. Я, помню, впервые почувствовал, что выражение "волосы встают дыбом" вовсе не фигуральное. Это все было невозможно, говорил Г.К. Этот блок не могли поднять и несколько человек. Тело того солдата, который закрыл силача своим телом, было все пропитано пулями - но и другой погиб, пули проходили насквозь, и стоял и держал уже мертвый. Что за сила заставляет человека встать и принять смерть, и другого увидеть и понять его, и тоже принять смерть? То, что есть такие вещи на свете, конечно, дает силы жить и проч.проч. - и вообще, при таких температурах видишь, как выплавляется из лома чистый сверкающий металл, и все прочее выгорает как шелуха... - - Но сейчас, после того, как не вспоминал десять лет про этот рассказ, хочу спросить то, что не приходило мне тогда в соображение: почему у них не было ножниц? Почему нужно было погибнуть, сверкнув сверхновой, когда можно было скучно сделать военную работу???
Героизм так слепит, что не дает разглядеть причин, этот блеск вызывавших - задает такую планку, что уже невозможно и низко говорить о рациональности. Стыдно снижать ее! но как же иначе? Разве не знала советская цензура об этом естественном стыде, особенно сильном в таком родовом сознании, как русское, когда рассказывала нам о подвиге Матросова и Гастелло? которых не было бы, имейся у первого граната, а у второго бомба. Которых не должно было бы быть, потому что только жизнь умелого солдата - об этом и Лотман пишет - дает возможность победы.
Но какая жизнь. Вот воспоминание живущего сейчас в Кливленде Е.Янкелевича, на которое я случайно наткнулся: "Кстати, о касках. За всё время пребывания на фронте с сентября 1943 г. по ноябрь 1944 г. я ни разу не видел советской каски. Забегая вперёд, скажу что будь в нашей армии каски - два сержанта, я и Вил Алексеев, остались бы в строю. И это только в моем взводе. А сколько бы во всей армии? " ** http://www.victory.mil.ru/lib/books/memo/yankelevich_ea/index.html
Какие уж тут мечты о бронежилетах? это тот же бред, которым мечтал в детстве, где-нибудь выстругивая палочку, как прилетел бы на МиГе-25 в 1941 год и что бы тогда было. Понимаю ведь и сейчас те мечты, не хочу в них ни словом усомниться, и, в общем, и этот жж есть лишь продолжение тех мечтаний.
Но тогда я не знал, что это никому не нужно было, что война была огромным котлом выживающих в этом супе людей, и только. Стране сказали умереть, но желание жить, помноженное на природную хитрость и близость к земле, что ли - привели к тому, что возможно оказалось не умереть. Вот краткий конспект той войны.
Какую схватку ни возьми, все было так: получая невозможный приказ, русский ум придумывал выход из ситуации. Известно, что "лучший танк WW2" Т-34 не мог сражаться с "Тигром" - тот был по всем параметрам лучше его, как мерседес против запорожца. Немцы сидели в амортизированных сиденьях, с системой вентиляции и оптикой наведения. Дело не в комфорте. Это давало скорострельность и точность. Открытая танковая атака - как, например, знаменитая Прохоровка (под Курской дугой) - выглядела всегда одинаково: "тигры" стоят на холме и аккуратно расстреливают волны из Т-34 - которые несутся во весь опор, надеясь проскочить, подобраться на расстояние выстрела. Посчитать потери в этих схватках - всегда один к десяти. Всегда бой выигран тем, что на кого-то у немцев не хватило снаряда. Поэтому хитрый русский ум понял: атаковать нужно в дни внезапных заморозков - жидкая грязь замерзала в шашечных катках "тигров", и они становились неповоротливы. Это тактика Люка Скайуотера и повстанцев против "звезды смерти", это тактика любых партизан - нащупать слабое место и во что бы то ни стало прорвать ее. Большая партизанская война, ведущаяся тихой сапой помимо генштаба. И победоносная там, где генерал прислушивается к солдату, и сам начинает партизанить. Лучшие моменты ВОВ - это мгновения, когда генералом овладевала та же крестьянская хитрожопость, и он проводил операцию василием теркиным, или, точнее, иваном дураком - перешибая алогичностью логику опытного фрица, набившего себе руку в истреблении сосунков. Но это были лишь редкие просветы. Да и в них - вся "победа" была сплошная "перемога". Рано или поздно у немца должны были кончиться танки, самолеты и солдаты. Вот, они и кончились. Спасибо товарищу Сталину.
А раньше, впрочем, что, было иначе? Главный непонятный мне вопрос - для чего Россия вступила в 1 Мировую? что ей было ловить в европейской политике? встревать в "старинный спор" романцев и германцев между собой? не повезло нам с царями - был один нормальный здравый тип - Александр III, про которого рассказывают, что когда к нему на берег реки прибегал посыльный с донесением о срочных европейских делах, то отвечал: "русский царь удит - Европа подождет". Пожить бы ему еще! не ушибиться бы в том крушении поезда на станции Мгла (вроде, болезнь была последствием ушибов). Так нет, пришел Николашечка, с его мелкими понятиями о долге и кепочкой над добрым лицом. Мелкий был, приятный человек, обходительный с животными, почти как Путин.
Этот тоже теперь: "Россия тысячу лет имеет привилегию проводить независимую внешнюю политику"! Вот, у холопьев чубы и трещат тысячу лет, от привилегии внешней политикой штопать внутреннюю. Эта новая заплата уже прорвала старые меха в 1917-ом, и будем снова. Сколько изводят русский народ, и все еще кто-то жив на просторах - загадка, которую и Радзинский не разгадает! А вот азиаты сидят у себя в границах, стараются вписаться скромненько в пищевую пирамиду, - и, видно, Китаю и съесть ту косточку, за которую идет глобальная грызня.
Если бы это все был просто длящийся, никак не уберущийся в долгий ящик, миф - про наличие "отечества", необходимость его "защиты", "интересы государства" и пр.пр. - еще бы ладно.
Но ведь правильно Лотман пишет: "Как это часто бывает, риторика превратилась в правило поведения".
Если упиваться сказкой о внешних врагах, отечество опять придется защищать, а потом праздновать победу плывущим к горизонту черным рваным дымом
______________________________________
* Как не напридумывал и про потерю силы жизни в Болконском - после которой Наташа и кн.Марья понимают, что тот не жилец. Всегда втайне считал, что Толстой отсебятину тут сочинил. А вот читал на днях письма Пирогова из Севастополя(в сети есть) - он там после многостраничных исследований влияния умений хирургов, инструмента и пр.пр. на смертельные исходы операций, пишет в финале "Кто по своей натуре предназначен к дурному результату, дает его с ужасающим фатализмом, и дает его, «хотя из кожи вон полезай»". И это здравейший, свободнейший Пирогов! с его хладнокровием компьютера и умением беспристрастности!
** Еще незабываемый эпизод из Янкелевича: "Из жизни под Москвой запомнился такой эпизод. Наш батальон был оснащён американскими грузовиками “Студебеккер”. А наши водители оказались низкорослыми для этих машин. Для того, чтобы нажать на педаль, им приходилось ссовываться вниз с сиденья."
В детстве смотрел на небесные цветовые разводы, в юности начал замечать жутковатую красоту дымовых разводов, плывущих в небе после иссякания мгновения. Сейчас меня поражает звук: плотный звук проникает через расстояние как удар медленного мощного бича. И какие бы цветы не вспухали в небе - этот плотный звук, обращающийся непосредственно к коже и кости, без посредничества органов чувств - заставляет видеть праздничный букет иными глазами. Как слова любви, ловко выбиваемые снайпером на железной бочке. Смайл на лике луны, из пунктира водородных бомб. Канонада - голос бога войны, и как бы ласково он ни говорил, он говорит всегда об одном.
Вспоминаю только что прочитанную - ужаснувшую меня - деталь из воспоминаний Лотмана, служившего артиллерийским связистом.
"...Летом 1943 года на фронте среди командования вошло в обиход то, что можно назвать модой, - вытягивать тяжелые пушки на прямую наводку. Отчасти это было необходимо в случае, если приходилось прорываться через очень укрепленные, бронированные, многоэтажные немецкие линии обороны. Но в этой тенденции была и другая сторона: среди командующих дивизиями и армиями к этому времени все более развивалась погоня за орденами. А это требовало эффектных прорывов и совершенно чуждой для частей, переживших на своей шкуре большое отступление сорок первого - сорок второго годов, тенденции не щадить людей. <… >
(Комбриг) с утра пьяный, он звонил в те или иные наступающие части, <… > кричал спьяна: «Это ты, Лотман (называть фамилии было не положено), так-так-так! Скажи своим (речь шла о начальнике штаба дивизиона Пастушенко), чтобы они так-так-так высотку заняли так-так-так-так к следующему звонку<… >». Или, разбрызгивая слюну, пьяным голосом: «Пастушенко, Пастушенко, поднимай дивизион в наступление, Одера больше не будет!» (Это многократно повторяемое выражение означало, что нельзя пропускать такую возможность получить Героя Советского Союза или по крайней мере хороший орден).
Начальник штаба дивизиона, умный человек и хороший артиллерист, находившийся в районе, густо обстреливаемом минометами противника, отвечал: «Слушаюсь» - и клал трубку с хорошим матом и словами: «Сам полезь». А потом докладывал о том, что приступил к атаке, встретил сильный огонь противника, залег, а к вечеру сообщал: «Отступили на исходный рубеж, потери средние». ...
Но были и такие командиры, которые по неопытности или из самолюбия и жажды наград действительно бросали свои подразделения в ненужные и безнадежные атаки. И тогда к формуле «отошли на исходные» - теперь уже реальной - прибавляли: «двадцать, тридцать и т. д. палочек упали» - так зашифровывались потери, потери людьми, которые были очень велики.
Кому-то из любителей орденов понравилась фраза, которую использовал - не помню в какой газетке - лихой журналист. Происхождение ее таково. В уставных документах есть фраза: «Артиллерия преследует врага огнем и колесами». Как это часто бывает, риторика превратилась в правило поведения. Выражение понравилось. Конечно, артиллерия действительно преследует огнем и колесами, но это означает, что она имеет для каждого рода батарей свои формы не отрываться от пехоты. Например, для наших пушек это могла быть и прямая наводка, и стрельба на пять километров. Но для эффектного донесения, для того чтобы изумить какого-либо заехавшего журналиста, а главное, чтобы получить награду, выгодно было представить это следующим образом: охваченные энтузиазмом артиллеристы рвутся в бой, колесами не отрываясь от передовых пехотных частей. <… > Выгоняли пушки на расстояния, слишком для них близкие, практически лишая их эффективности (например, за время, которое требуется тяжелой артиллерии, чтобы сделать выстрел, танк может сделать их десяток). Поэтому непосредственная дуэль тяжелой батареи с выдвинутыми на нее танками обычно имеет один и тот же результат, который мы неоднократно испытывали на личном опыте: батарея успевает уничтожить один-два танка, но ценою утраты всех орудий и личного состава.
Что, не верится? не узнаваемо? Еще как узнаваемо, и верится - долгая традиция. Что, Толстой напридумывал в "Войне и мире" про удовольствие, с которым в докладной великому князю полковник повторяет - "наповал"? Не напридумывал*.
А как рассказывал нам старик Г.К. - когда я был студентом - про героизм, про Финскую. Приказ взять высоту, а на высоте укрепленный дот. Ползут по снегу к нему, и пулеметный огонь выкашивает всех. Несколько волн уже остались лежать на снегу. Кто ранен, считай, мертв, при том морозе. А до дотов и не доползти: склоны перегорожены проволочными заборами. И вот в какой-то момент выпустили в атаку их роту. Половина до сеток доползла, и ничего сделать не могут. Гибнут под огнем. И тогда один из солдат, парень, легендарный своей силой - мощный как медведь,- схватил эту сетку и, встав на ноги, сделал нечеловеческое усилие и вырвал ее из снега - поднял тот бетонный блок, в котором был закреплен столб. И был бы в ту же секунду мертв, под пулеметным огнем, но другой из них, тоже вскочив, обнял его, закрыл своим телом. И пока они вдвоем стояли - уже мертвый и еще живой, - солдаты проползали под этим бетонным блоком. И кто-то из них дополз до дота и кинуть туда гранату, если у них были гранаты. В классе установилась гробовая тишина, когда Г.К. об этом рассказывал. Я, помню, впервые почувствовал, что выражение "волосы встают дыбом" вовсе не фигуральное. Это все было невозможно, говорил Г.К. Этот блок не могли поднять и несколько человек. Тело того солдата, который закрыл силача своим телом, было все пропитано пулями - но и другой погиб, пули проходили насквозь, и стоял и держал уже мертвый. Что за сила заставляет человека встать и принять смерть, и другого увидеть и понять его, и тоже принять смерть? То, что есть такие вещи на свете, конечно, дает силы жить и проч.проч. - и вообще, при таких температурах видишь, как выплавляется из лома чистый сверкающий металл, и все прочее выгорает как шелуха... - - Но сейчас, после того, как не вспоминал десять лет про этот рассказ, хочу спросить то, что не приходило мне тогда в соображение: почему у них не было ножниц? Почему нужно было погибнуть, сверкнув сверхновой, когда можно было скучно сделать военную работу???
Героизм так слепит, что не дает разглядеть причин, этот блеск вызывавших - задает такую планку, что уже невозможно и низко говорить о рациональности. Стыдно снижать ее! но как же иначе? Разве не знала советская цензура об этом естественном стыде, особенно сильном в таком родовом сознании, как русское, когда рассказывала нам о подвиге Матросова и Гастелло? которых не было бы, имейся у первого граната, а у второго бомба. Которых не должно было бы быть, потому что только жизнь умелого солдата - об этом и Лотман пишет - дает возможность победы.
Но какая жизнь. Вот воспоминание живущего сейчас в Кливленде Е.Янкелевича, на которое я случайно наткнулся: "Кстати, о касках. За всё время пребывания на фронте с сентября 1943 г. по ноябрь 1944 г. я ни разу не видел советской каски. Забегая вперёд, скажу что будь в нашей армии каски - два сержанта, я и Вил Алексеев, остались бы в строю. И это только в моем взводе. А сколько бы во всей армии? " ** http://www.victory.mil.ru/lib/books/memo/yankelevich_ea/index.html
Какие уж тут мечты о бронежилетах? это тот же бред, которым мечтал в детстве, где-нибудь выстругивая палочку, как прилетел бы на МиГе-25 в 1941 год и что бы тогда было. Понимаю ведь и сейчас те мечты, не хочу в них ни словом усомниться, и, в общем, и этот жж есть лишь продолжение тех мечтаний.
Но тогда я не знал, что это никому не нужно было, что война была огромным котлом выживающих в этом супе людей, и только. Стране сказали умереть, но желание жить, помноженное на природную хитрость и близость к земле, что ли - привели к тому, что возможно оказалось не умереть. Вот краткий конспект той войны.
Какую схватку ни возьми, все было так: получая невозможный приказ, русский ум придумывал выход из ситуации. Известно, что "лучший танк WW2" Т-34 не мог сражаться с "Тигром" - тот был по всем параметрам лучше его, как мерседес против запорожца. Немцы сидели в амортизированных сиденьях, с системой вентиляции и оптикой наведения. Дело не в комфорте. Это давало скорострельность и точность. Открытая танковая атака - как, например, знаменитая Прохоровка (под Курской дугой) - выглядела всегда одинаково: "тигры" стоят на холме и аккуратно расстреливают волны из Т-34 - которые несутся во весь опор, надеясь проскочить, подобраться на расстояние выстрела. Посчитать потери в этих схватках - всегда один к десяти. Всегда бой выигран тем, что на кого-то у немцев не хватило снаряда. Поэтому хитрый русский ум понял: атаковать нужно в дни внезапных заморозков - жидкая грязь замерзала в шашечных катках "тигров", и они становились неповоротливы. Это тактика Люка Скайуотера и повстанцев против "звезды смерти", это тактика любых партизан - нащупать слабое место и во что бы то ни стало прорвать ее. Большая партизанская война, ведущаяся тихой сапой помимо генштаба. И победоносная там, где генерал прислушивается к солдату, и сам начинает партизанить. Лучшие моменты ВОВ - это мгновения, когда генералом овладевала та же крестьянская хитрожопость, и он проводил операцию василием теркиным, или, точнее, иваном дураком - перешибая алогичностью логику опытного фрица, набившего себе руку в истреблении сосунков. Но это были лишь редкие просветы. Да и в них - вся "победа" была сплошная "перемога". Рано или поздно у немца должны были кончиться танки, самолеты и солдаты. Вот, они и кончились. Спасибо товарищу Сталину.
А раньше, впрочем, что, было иначе? Главный непонятный мне вопрос - для чего Россия вступила в 1 Мировую? что ей было ловить в европейской политике? встревать в "старинный спор" романцев и германцев между собой? не повезло нам с царями - был один нормальный здравый тип - Александр III, про которого рассказывают, что когда к нему на берег реки прибегал посыльный с донесением о срочных европейских делах, то отвечал: "русский царь удит - Европа подождет". Пожить бы ему еще! не ушибиться бы в том крушении поезда на станции Мгла (вроде, болезнь была последствием ушибов). Так нет, пришел Николашечка, с его мелкими понятиями о долге и кепочкой над добрым лицом. Мелкий был, приятный человек, обходительный с животными, почти как Путин.
Этот тоже теперь: "Россия тысячу лет имеет привилегию проводить независимую внешнюю политику"! Вот, у холопьев чубы и трещат тысячу лет, от привилегии внешней политикой штопать внутреннюю. Эта новая заплата уже прорвала старые меха в 1917-ом, и будем снова. Сколько изводят русский народ, и все еще кто-то жив на просторах - загадка, которую и Радзинский не разгадает! А вот азиаты сидят у себя в границах, стараются вписаться скромненько в пищевую пирамиду, - и, видно, Китаю и съесть ту косточку, за которую идет глобальная грызня.
Если бы это все был просто длящийся, никак не уберущийся в долгий ящик, миф - про наличие "отечества", необходимость его "защиты", "интересы государства" и пр.пр. - еще бы ладно.
Но ведь правильно Лотман пишет: "Как это часто бывает, риторика превратилась в правило поведения".
Если упиваться сказкой о внешних врагах, отечество опять придется защищать, а потом праздновать победу плывущим к горизонту черным рваным дымом
______________________________________
* Как не напридумывал и про потерю силы жизни в Болконском - после которой Наташа и кн.Марья понимают, что тот не жилец. Всегда втайне считал, что Толстой отсебятину тут сочинил. А вот читал на днях письма Пирогова из Севастополя(в сети есть) - он там после многостраничных исследований влияния умений хирургов, инструмента и пр.пр. на смертельные исходы операций, пишет в финале "Кто по своей натуре предназначен к дурному результату, дает его с ужасающим фатализмом, и дает его, «хотя из кожи вон полезай»". И это здравейший, свободнейший Пирогов! с его хладнокровием компьютера и умением беспристрастности!
** Еще незабываемый эпизод из Янкелевича: "Из жизни под Москвой запомнился такой эпизод. Наш батальон был оснащён американскими грузовиками “Студебеккер”. А наши водители оказались низкорослыми для этих машин. Для того, чтобы нажать на педаль, им приходилось ссовываться вниз с сиденья."