«Intolerance», 1916. Д. У. Гриффит, работа над ошибками
Гриффит дал радикальный ответ критикам, обвинявшим его в расизме. Он снял второй трёхчасовой эпос, на этот раз полностью посвящённый теме нетерпимости людей друг к другу по самым разным причинам. Полностью фильм называется: «Intolerance: Love’s Struggle Throughout the Ages». В «Нетерпимости» Гриффит вложил в картину весь свой талант и выпустил подлинный шедевр немого кинематографа.
Сюжетной основой картины является тесное переплетение разбросанных во времени и пространстве четырёх историй человеческой ненависти к себе подобным. Падение Вавилона от рук Кира, когда жрецы Бела из ненависти к популярному при дворе Валтасара культу Иштар помогли Киру захватить город. История Иисуса Христа, распятого лицемерными фарисеями. Варфоломеева ночь, в ходе которой похотливый наёмник вырезает семью гугенотки, не отдавшейся ему. Ханжи из высшего света Америки начала двадцатого века, разрушающие бедную семью рабочих. Все эти трагичные истории объединяются кадрами вечной матери, качающей колыбель.
Четыре истории развиваются одновременно, хаотично сменяя друг друга. Внутри каждой истории также есть несколько переплетающихся сюжетный линий, одномоментно развивающихся. В общем, этакий параллельный монтаж в квадрате. Есть некоторая неравномерность, так Вавилону и нашим дня уделено гораздо больше экранного времени, чем Франции и древнему Израилю. Но ближе к концу все линии сплетаются в тесный, очень динамичный клубок, в котором мы одновременно наблюдаем зверские убийства католиков, крестный путь Спасителя, скачем на колеснице от персов и догоняем на автомобиле удаляющийся поезд. За этим следует единый, наполненный глубоким катарсисом, аллегорический религиозный финал, прославляющий всеобщую любовь.
В «Нетерпимости» Гриффит лучше стал работать с актёрами. Так выразительна игра звёзд «Рождения нации» Мэа Марш и Роберта Хэрона - семейной пары из американской истории. Правда, наёмник - главный злодей «Варфоломеевской ночи» после Екатерины Медичи, играет на уровне любительских поставновок Мельеса. Гриффт по-прежнему активно использует каше, снимая немыслимые сегодня вертикальные кадры и доходя вот до таких экстремальных кадрирований:
Вавилонские сцены сняты с практически невиданным размахом (До «Нетерпимости» был пеплум «Кабирия», но я его не стал смотреть). Гриффит выстроил в натуральную величину тронный зал Валтасара, по которому перемещается подвешенная к воздушному шару камеры, а прямо на улицах Голливуда воздвигли высоченную Вавилонскую стену для вот таких ярких сцен осады:
Фантастический, гуманистичный до последнего кадра, фильм, объединивший техничное мастерство великого режиссёра с постановкой глубоких морально-этических, общечеловеческих проблем!