Мемориальная мимоария
Сегодня я перестала быть официальным опекуном - Вениамину исполнилось 18 лет. Не могу не разразиться по такому поводу длинным сказом о минувшем.
В конце девяностых наша маленькая маргинальная коммуна неожиданно для всех участников вошла в полосу финансовой стабильности. Мы были бедны, но уже без экстремизма: парни более или менее регулярно получали зарплату, я бойко строчила лютую херню в молодежный журнал «Молоток», кобыла Чергэн обучала желающих верховой езде и производила ценное удобрение. Ирка Скворец и Наденька Гадюкина таскали из леса разные дары природы, а кроме того с помощью неизвестной науке магии и конского навоза развели на глиняных грядках подсобное хозяйство, которое экологично снабжало тусовку витаминами. Ну и по мелочи всякое - кто в городе на флейте сейшенил, кто декоративными крысами торговал. Время от времени порядочные обитатели садоводства, где мы снимали домик, нанимали нас что-нибудь выкопать, покосить, спилить или починить. Иногда даже за это платили. По меркам тусовки тех лет мы были вполне зажиточными неформалами.
И тут Наденька обнаружила, что народные средства контрацепции в какой-то момент её подвели. И встал, конечно, вопрос. С одной стороны было ясно, что жизнь неудержимо летит к закату под зловещее тиканье часиков - двадцать пять лет как-никак, до климакса и пенсии уже легко доплюнуть можно. С другой стороны, ребёнок - это серьёзный дорогостоящий проект, а ну как неурожай кабачков, и что тогда? Но мы, надькины товарищи, были ужас какие взрослые опытные люди и привыкли безжалостно побеждать всё, что неосторожно делало нас сильней. Поэтому решительно взяли на себя обязательство всячески поддержать словом, делом и рублем полезное репродуктивное начинание. (Особенно решительно выступал потенциальный отец, но его из обсуждения сразу исключили - ему было всего двадцать, жизни ещё не нюхал). В принципе, на мнения и обещания общественности Надюхе было скорее наплевать, просто векторы совпали, поэтому беременность она прерывать не стала. Отдельно спросила меня, точно ли я готова вписаться в случае чего. Я сказала, что вообще не вопрос, даю слово на девятнадцать ближайших лет. А мир есть текст, и слово не воробей, хотя никто тогда, понятно, ни о чем таком не думал.
Дальше было разнообразное трэш-шапито, в основном связанное с нашей уникальной способностью выживать в сложных обстоятельствах - эта способность, как видится с высоты прожитых лет, иной раз становилась самоцелью и не позволяла искать легких путей. Полосу стабильности регулярно прерывали кризисы, мы их привычно превозмогали. Отдельно запомнился момент, когда у молодой матери через три недели после родов на почве скандала и побега молодого отца пропало молоко, а денег на кормосмесь не удалось наскрести по всем карманам. Пошли в ночной рейд за стеклотарой, набрали, сдали, успешно справились. Выбить направление на молочную кухню не удалось, поскольку Надюха не имела московской прописки, и детское питание стало предметом первой необходимости. Один раз - слава богу, только один - купленная пачка оказалась некондиционной, картонка целая, а внутренняя упаковка перфорированная мелкими крысиными дырочками. Несчастный полугодовалый младенец орал, мы с Надюхой и Скворцом метались в панике, потом вспомнили рассказы прабабушек и накормили ребенка ячменным отваром. Повезло, обошлось без последствий.
Когда Венька подрос, у Наденьки началась череда неудачных отношений, в какой-то момент переросшая в проблемы с алкоголем. Многодневные отлучки матери пацана не радовали, он спасался от горя как умел. Квартиру он мне поджег не со зла, ясное дело, просто играл в туристов. Хотя я тогда с трудом удержалась от разрыва отношений с окаянной подруженькой, что, в общем, тоже можно понять. Но в целом и это досадное происшествие вывернуло ситуацию к лучшему: от меня ушел муж, с которым по-хорошему следовало разойтись уже давно, Наденька от ужаса надолго завязала с выпивкой, мы помирились и на пару отремонтировали квартиру.
Ещё через пару лет наденькин поиск отношений увенчался успехом, они с Венькой от меня съехали, и мы стали дружить домами.
А потом для Надюхи всё плохо кончилось. И Венька остался сиротой, а через год после гибели матери остался сиротой ещё раз - потому что сбежавший когда-то и внезапно объявившийся после трагедии отец неудачно сплавал на рыбалку по суровой Ладоге. Да и вообще из того первичного собрания акционеров проекта «Сын полка» в живых мало кто остался. Ирка Скворцова умерла от послеоперационного стремительного сепсиса, Аста Килина, Дымка, получила смертельную травму на строительстве объекта Сочинской олимпиады. Володька Килин по неизвестным мне причинам ушел добровольно. Двое бывших мальчишек той нашей смешной коммуны вроде пока ничего так, держатся, но где-то в стороне. И вот я ещё. Вроде как обещала вписаться, а слово не воробей.
Слышишь, подруга? У нас получилось. С днем рождения сына тебя, ему сегодня восемнадцать.
В конце девяностых наша маленькая маргинальная коммуна неожиданно для всех участников вошла в полосу финансовой стабильности. Мы были бедны, но уже без экстремизма: парни более или менее регулярно получали зарплату, я бойко строчила лютую херню в молодежный журнал «Молоток», кобыла Чергэн обучала желающих верховой езде и производила ценное удобрение. Ирка Скворец и Наденька Гадюкина таскали из леса разные дары природы, а кроме того с помощью неизвестной науке магии и конского навоза развели на глиняных грядках подсобное хозяйство, которое экологично снабжало тусовку витаминами. Ну и по мелочи всякое - кто в городе на флейте сейшенил, кто декоративными крысами торговал. Время от времени порядочные обитатели садоводства, где мы снимали домик, нанимали нас что-нибудь выкопать, покосить, спилить или починить. Иногда даже за это платили. По меркам тусовки тех лет мы были вполне зажиточными неформалами.
И тут Наденька обнаружила, что народные средства контрацепции в какой-то момент её подвели. И встал, конечно, вопрос. С одной стороны было ясно, что жизнь неудержимо летит к закату под зловещее тиканье часиков - двадцать пять лет как-никак, до климакса и пенсии уже легко доплюнуть можно. С другой стороны, ребёнок - это серьёзный дорогостоящий проект, а ну как неурожай кабачков, и что тогда? Но мы, надькины товарищи, были ужас какие взрослые опытные люди и привыкли безжалостно побеждать всё, что неосторожно делало нас сильней. Поэтому решительно взяли на себя обязательство всячески поддержать словом, делом и рублем полезное репродуктивное начинание. (Особенно решительно выступал потенциальный отец, но его из обсуждения сразу исключили - ему было всего двадцать, жизни ещё не нюхал). В принципе, на мнения и обещания общественности Надюхе было скорее наплевать, просто векторы совпали, поэтому беременность она прерывать не стала. Отдельно спросила меня, точно ли я готова вписаться в случае чего. Я сказала, что вообще не вопрос, даю слово на девятнадцать ближайших лет. А мир есть текст, и слово не воробей, хотя никто тогда, понятно, ни о чем таком не думал.
Дальше было разнообразное трэш-шапито, в основном связанное с нашей уникальной способностью выживать в сложных обстоятельствах - эта способность, как видится с высоты прожитых лет, иной раз становилась самоцелью и не позволяла искать легких путей. Полосу стабильности регулярно прерывали кризисы, мы их привычно превозмогали. Отдельно запомнился момент, когда у молодой матери через три недели после родов на почве скандала и побега молодого отца пропало молоко, а денег на кормосмесь не удалось наскрести по всем карманам. Пошли в ночной рейд за стеклотарой, набрали, сдали, успешно справились. Выбить направление на молочную кухню не удалось, поскольку Надюха не имела московской прописки, и детское питание стало предметом первой необходимости. Один раз - слава богу, только один - купленная пачка оказалась некондиционной, картонка целая, а внутренняя упаковка перфорированная мелкими крысиными дырочками. Несчастный полугодовалый младенец орал, мы с Надюхой и Скворцом метались в панике, потом вспомнили рассказы прабабушек и накормили ребенка ячменным отваром. Повезло, обошлось без последствий.
Когда Венька подрос, у Наденьки началась череда неудачных отношений, в какой-то момент переросшая в проблемы с алкоголем. Многодневные отлучки матери пацана не радовали, он спасался от горя как умел. Квартиру он мне поджег не со зла, ясное дело, просто играл в туристов. Хотя я тогда с трудом удержалась от разрыва отношений с окаянной подруженькой, что, в общем, тоже можно понять. Но в целом и это досадное происшествие вывернуло ситуацию к лучшему: от меня ушел муж, с которым по-хорошему следовало разойтись уже давно, Наденька от ужаса надолго завязала с выпивкой, мы помирились и на пару отремонтировали квартиру.
Ещё через пару лет наденькин поиск отношений увенчался успехом, они с Венькой от меня съехали, и мы стали дружить домами.
А потом для Надюхи всё плохо кончилось. И Венька остался сиротой, а через год после гибели матери остался сиротой ещё раз - потому что сбежавший когда-то и внезапно объявившийся после трагедии отец неудачно сплавал на рыбалку по суровой Ладоге. Да и вообще из того первичного собрания акционеров проекта «Сын полка» в живых мало кто остался. Ирка Скворцова умерла от послеоперационного стремительного сепсиса, Аста Килина, Дымка, получила смертельную травму на строительстве объекта Сочинской олимпиады. Володька Килин по неизвестным мне причинам ушел добровольно. Двое бывших мальчишек той нашей смешной коммуны вроде пока ничего так, держатся, но где-то в стороне. И вот я ещё. Вроде как обещала вписаться, а слово не воробей.
Слышишь, подруга? У нас получилось. С днем рождения сына тебя, ему сегодня восемнадцать.