ЮЖНАЯ ОСЕТИЯ: ДО ВОЙНЫ
Продолжаю выкладывать кусочки своей пока еще не изданной книжки "За кадром" (условное пока название. На этот раз глава посвящена поездке в Южную Осетию за 10 месяцев до войны)08.08.08.
ДО ВОЙНЫ
В те годы, когда межнациональные браки считались само собой разумеющимися, моя бабушка - украинка, вышла замуж за моего деда-осетина. Кровей во мне намешано много, но люди близко меня знающие, утверждают, что кавказские корни дают о себе знать. И шуму много произвожу, и эмоций массу выплескиваю, и глаза свои карие таращу, когда ругаюсь. Да и взгляды на жизнь, особенно на семейную - вполне кавказские. Речь, впрочем, не о моем генеалогическом древе, а о поездке в Осетию, причем в Южную.
Так уж случилось, что, имея родного деда-осетина, постоянно живущего в Цхинвале, я ни разу там не побывал. Мать звала меня туда еще в году 84-ом, при Советской власти, когда добраться до Цхинвала через Тбилиси было очень просто, и никому в голову не могло придти, что по этому маршруту сначала в одну сторону пройдет, а затем в обратную уже побежит грузинская армия, подгоняемая российскими танками. Впрочем, и понятие «грузинская армия» в 1984 году , казалось понятием историческим.
Собрался я поехать в Цхинвал только спустя двадцать с лишним лет. Напомню, что в 2007 году Южная Осетия де-юре была частью Грузии, в республике стояли смешанные миротворческие силы - грузинский батальон, южноосетинский батальон, и наш. Я долго думал брать с собой камеру или нет, потому, что если берешь с собой камеру, никакого отпуска не будет, а будет работа, а я все-таки ехал в отпуск. В итоге камера с парой кассет, микрофон, штатив были погружены в мою дорожную сумку и в начале октября, я сев в самолет «Сибири» , улетел на Кавказ.
ЧЕРЕЗ БОЛЬШОЙ КАВКАЗСКИЙ ХРЕБЕТ
В аэропорту меня ждал мой родственник Василий Джусоев. Джусоевы - известная в Южной Осетии фамилия. Как утверждают старики, она неоднократно пересекалась с грузинскими царскими фамилиями и все князья Багратиони приходятся дальними родственниками, а муж легендарной царицы Тамары Давид Сослан тоже имеет отношение к роду Джусоевых. Но это в древности. Сегодня, наверное, самые известные Джусоевы - это московский бизнесмен и политик Альберт Джусоев, кинорежиссер Мурат Джусоев, поэт Нафи Джусойты (на «ты» - заканчивается большинство осетинских фамилий) и мой дед, Виктор Давидович, старейший житель Цхинвала, военный врач, бывший главный судмедэксперт Южной Осетии в советские годы. Есть еще один мой близкий родственник, боевой генерал, орденоносец, но крайне секретный человек, поэтому о нем в подробности вдаваться не буду. Дед мой, без ложной скромности человек героический - все годы борьбы за независимость проведший в непризнанной республике. Маленькая цитата - это то, что о нем написала газета «Известия» сразу после Пятидневной войны. «Против грузинских солдат в Цхинвале воевал и старейший житель города, 97-летний Виктор Джусоев. Когда пулеметные очереди строчили по ночному Цхинвалу, а обезумевшие от страха жители спасались в подвалах, старый солдат, прошедший Великую Отечественную, снова встретил врага с оружием в руках. Родственникам, которые хотели вывезти его в Россию, ветеран ответил категорическим отказом. Старик снял со стены охотничье ружье, лег возле окна своего дома и приготовился стрелять.
- Грузины до моего дома не дошли, - рассказал он "Известиям". О том, довелось ли ему позже вступить в бой с грузинскими солдатами, Виктор Давыдович умолчал...». От себя добавлю, когда его разыскал наш спецназ дед сидел с ружьем в вырытом лично окопе и отказался эвакуироваться : «Грузин не много, они не китайцы, отобьюсь».
На самом деле я так подробно рассказываю о своих родственниках лишь потому, что бы можно было понять, как люди на Кавказе относятся к своей истории и к своей национальной идентичности. Я уверен, что про любую осетинскую фамилию можно рассказать так же подробно и с таким же пиететом.
* * *
Осенью 2007 года до войны еще оставалось много времени. И то, что Владикавказ однажды станет однажды городом, через который пойдут российские войска, отсюда будут вывозить раненых в Южной Осетии, можно было только придумать. Мегаполис, хорошие дороги, пирамидальные тополя, иномарки, троллейбусы и трамваи. Лишть изредка небо пересекают пятнистые Ми-24 и Ми-8, но, впрочем, и над Новосибирском постоянно воздух полосуют бомбардировщики и перехватчики.
Но буквально через пять минут по дороге из аэропорта по правую руку ты видишь странный памятник - огромное дерево. «Это детям Беслана поставили», - объясняет мой родственник. Беслан фактически пригород Владикавказа, аэропорт находится в этом городке, ставшим печально известным на весь мир. Колоссальное людское горе пронеслось мимо меня и я успел захватить взглядом захватить лишь огромное число венков у памятника. Несмотря на то, что после трагедии прошло несколько лет - люди идут туда сплошным потоком. А на дерево монумент похож только издалека. Ствол - это женщина на коленях, поднявшая руки, а над ней - крона - маленькие ангелы, души детей , погибших в злополучной школе.
* * *
Быстро, за один фактически день, я осмотрел Владикавказ. Центр этого города удивляет своей аутентичностью. Вот насколько в Томске ценят старые купеческие деревянные дома, настолько же власти «Владика» сохраняют каменные особняки, которые были построены еще вXIX веке. Владикавказ почти 200 лет назад стал центром экспансии России на Кавказе.
Он им, конечно, остается и сейчас, что заметно по новым элитным жилым комплексам, зданиям банков, колоссальных православных церквей. Периметр города красный от кирпича коттеджей. «Богато люди у вас здесь живут», - заметил я. «Ну, люди на паленой осетинской водке в 90-ые годы огромные деньги сделали», с некоей гордостью отметил Василий.
* * *
То, что водка в Северной Осетии основной национальный продукт (да не обидятся на меня осетины) - заметно во всем. На горизонте сверкают металлом конструкции спиртозаводов, а в киосках Владикавказа - не в центре города, конечно - продают свободно водку. Причем по какой-то дико низкой цене. Такого я в России с 90-ых годов не встречал.
* * *
Но главная достопримечательность Владикавказа по моему мнению - не Терек, который несется горной рекой через центр города, не мемориальные доски великих кавказских ссыльных времен Александра и Николая Первых, не телевизионная вышка, стоящая в центре города и подсвеченная ночью, разноцветными огнями, как рождественская елка, а Большой Кавказский хребет. Мы здесь в Кузбассе очень гордимся своими Зубьями, Мустагом, а здесь настоящие горы, которые видно практически из любого окна, они стоят стеной, со снежными шапками и сложным изломом вершин. Они рядом - пара десятков километров. Но рядом здесь фактически все - до Баку несколько сотен километров, а до Тбилиси чуть больше двухсот, о чем гласят указатели на дороге.
* * *
На следующий день мы с Василием собрались в Цхинвал. С пустыми руками здесь естественно ездить не принято, поэтому мы поехали за бараном. На окраине города есть некий условный бараний рынок, куда с окрестностей пригоняют отары. Если честно, я очень люблю баранину, но выбирать живых баранов не умею. Как их выбирать? По возрасту, размеру рогов, по шерсти, по полу - мальчик это или девочка - я не знаю, но Василий долго проходив вокруг отара, выбрал по ему известным принципам баранчика, которого, связав, уложили на тележку, укатили и быстренько обезглавили. Пока я наблюдал за убийством животного над рынком со своим специфическим «чиф-чиф-чиф» лопастей пронеслась пара ударных вертолетов. «В Чечню пошли» - сказал Вася и загрузил тельце барана в багажник своей «99-ой».
* * *
Осетины на 90 процентов православные. Церквей много, попы русские…. Кстати, за это осетин не любят соседи. Единственный христианский народ на Северном Кавказе. Говорят, что в Чеченскую войну, боевики в плен не брали только снайперов, контрактников и осетин…
Но православие у них свое, язычество до сих пор присутствует, как впрочем и у всех - у нас абсолютно языческая масленица и Иван Купала, у болгар за крестом в прорубь ныряют, а осетины ставят святилища своим святым. Так и называется - «святилище». Едешь по дороге - указатель: «Святилище Хуыцауы дзаура» . Туристические справочники гласят, что «Хуыцауы - патрон плодородия. Особую популярность приобрело святилище недалеко от Владикавказа, куда собираются не только владикавказцы, но и жители окрестных сел. Праздник проходит очень весело: люди поют, танцуют, по сути, это общенациональный праздник.»
* * *
Транскавказская магистраль (она же в просторечии Транскам) даже по современным меркам - вполне приличная дорога. Конечно, это не автобан в Германии, но асфальт хороший. Огромное количество тоннелей. Чем выше взбираешься - тем их больше. Горы стоят стенами, и вдоль ущелья реки Ардагон прорублена эта дорога, которую самоотверженно строили в советские годы. РСФСР с Грузинскую ССР тогда связывала только Военно-Грузинская дорога, которую провели еще в XIX веке. Естественно она уже до Великой Отечественной войны не могла справиться с грузопотоком. Для осетин отсутствие наземного сообщения между Южной и Северной Осетией было фактически несчастьем. Единый народ был разделен Хребтом, и что бы добраться из Владикавказа (тогда - город Орджоникидзе) до Тбилиси, приходилось делать крюк в тысячу с лишним километров. И только поездом. Новую дорогу делали с размахом - четыре полосы. Никто и не предполагал, что однажды Грузия решит поглотить Южную Осетию и завяжется такая кровавая война, что понадобятся миротворцы, а магистраль, которая связывает Россию с Закавказьем на долгие два десятка лет замрет. Вместе с этим конфликтом умерли и Всесоюзные туристические маршруты (было такое понятие в СССР), которые водили любителей свитеров, палаток и гитары через Хребет, и даже центр реабилитации космонавтов «Орбита».
Впрочем, североосетинские власти поддерживают ее в идеальном порядке. На лавиноопасных участках у обочин стоят противолавинные пушки. Списанные армией зенитки закутаны в брезент , а на их щитах заметна надпись «Гисметео». Северная Осетия, пожалуй, единственное место, где эти пушки еще функционируют. На переломе 80-ых и 90-ых годов, когда кавказские сепаратисты от Армении до Чечни быстро вернули эти мирные пушки в строй, от греха подальше в России эти пушки у метеорологов изъяли Вернули только в Осетии. Потому, что Москва знает, против русских осетины никогда их не повернут.
* * *
Раз я взял с собой камеру, то естественно чесалось снимать. И первое, что я снял, включив камеру - это мегамонумент на Транскаме. Я не удержусь от сравнения его со Сфинксом или с киношными скульптурами из «Властелина колец». Витязь на коне, выполненный из металла, буквально выскакивает из скалы над дорогой. Это символ и покровитель Осетии - и Северной и Южной. Святой Георгий, он же - по-осетински Уастырджы . За него поднимают бокалы на любом застолье. С начала за него, потом за все остальное. Это первый тост. Осетины святых не только помнят, но и материализуют, причем в столь большом масштабе.
* * *
Объезжаем огромный камень метра три на три упавший откуда-то сверху. Тунгусский метеорит просто. Половина проезжей части под ним. Слава Богу никого не придавил. Все машины его аккуратно объезжают. Уже стоят две машины ГАИ с включенными мигалками. Дорожники обтягивают его полосатыми лентами. Понятно, что так положено огораживать препятствие, но такое заметно издалека.
* * *
А вот и граница. Таможенники, КПП, пограничники в бронежилетах, касках и с овчарками на поводке. Таможенники проверяют машины, заставляют всех выйти из машины. «Капот открыть, багажник открыть, выйти из машины!». Но заметно, что таможенникам больше интересны автомобили с той стороны. Особенно с грузинскими и юго-осетинскими номерами. Кстати, юго-осетинский номер такой же как наш, только вместо нашего триколора - бело-желто-красный. Цвета независимой Южной Осетии.
Через полчаса КПП «погранцов» . Девушка - пограничница , изучив мой паспорт , радостно улыбнулась: «А у меня сестра двоюродная в Новокузнецке живет». Везет мне на земляков…..
МИКРОСТРАНА
Именно так я для себя определил Южную Осетию. На карте ее сложно разглядеть. Общая площадь чуть больше трех тысяч квадратных километров. Население - официально что-то около 80 тысяч. Но это официально, многие давно уехали в Северную Осетию, особенно после того, как Россия приняла решение выдавать южным осетинам наши паспорта. Сплошные горы, у дорог стоят старые родовые башни, знакомые всем по всем фильмам про Кавказ, сложенные из дикого камня. Их так много, что через полчаса езды по югоосетинской территории перестаешь на них обращать внимание.
…. Неожиданно снова начинаются посты. Люди в камуфляже с оружием, милиционеры, среди них видны русские лица и наши нашивки. Оказывается впереди Роккский тоннель. Стратегический участок Транскама. Если с ним что-то случится - вся наземная связь России с Южной Осетией, Грузией, Армением и, наверное, Турцией прервется. Поэтому наша армия взяла тоннель под контроль. Еще раз проверяют машину. Наряд проверяющих совместный. Наши - в модных кевларовых касках, осетины - в старых стальных. Между моим родственником и местными возникает диалог, когда в багажнике нашли тушку барана. Подумал - сейчас изымут. Оказывается, выясняли почем баран во Владикавказе. Обошлось….
Въезжаем в оранжевое от ламп жерло тоннеля. Уже позже прочел, что Роккский тоннель - самый длинный в Европе. Почти три километра.
* * *
На южном портале тоннеля нас встречает очередной КПП и плакат на русском языке: «19 лет независимости. Россия и Южная Осетия вместе». Пока я думал, что слова «независимость» и «вместе» как-то конфликтуют, нашу машину загнали в длинную очередь перед огромной ванной. Оказывается, в Грузии целая эпидемия свиной чумы, и все машины перед въездом и выездом загоняют в хлорку. Родственник ругается, что его «резина» конфликтует с хлоркой, но деваться некуда. Позже узнал, что благодаря этому до нас самая страшная свиная болезнь добралась совсем недавно. Проехали, остановились. Посмотрели мой паспорт, без слов пропустили.
* * *
Проехали Гуфтинский мост. Очередная горная речка шумит под пролетами достаточно свежего моста. На выезде указатель «Тбилиси» показывает налево, но нам почему-то направо. Оказывается, по Транскаму ехать дальше нельзя - он идет через грузинские села. Юридически ехать, вернее, можно, но гарантий никто не дает. Только дальнобойщики едут по этой дороге, по которой до Цхинвала можно добраться за полчаса. Остальные ждут сопровождения конвоя миротворцев. Частные машины с российскими и югоосетинскими номерами идут по так называемой «Зарской дороге» - это пыльная грунтовка, которая удлиняет время в пути на полтора-два часа, но идет по безопасной осетинской территории.
Правда, и в этом нельзя быть уверенным, но столкнулся я с нюансами Зарской дороги позже. По пути останавливаемся набрать воду из родника - в Цхинвале острый дефицит питьевой воды. Водопровод идет с грузинской территории, и давления хватает в лучшем случае на первый этаж, и за качество этой воды отвечать никто не берется.
* * *
Цхинвал оказался маленьким городом. В центре несколько трехэтажных домов сталинской постройки, на окраинах группы девятиэтажек. Центр образован высоким зданием правительства (бывший обком партии, завершенный строительством как раз перед распадом СССР). Неподалеку заброшенный железнодорожный вокзал, на который уже два десятка лет не приходят поезда - ветка шла от Тбилиси и в Цхинвале заканчивалась.
Везде висят российские и осетинские флаги, улочки чистенькие. Удивило название центральной улицы - «улица Сталина». Осетины относятся к «отцу народов» с уважением, справедливо полагая, что хоть при Иосифе Виссарионовиче Южная Осетия и входила в состав Грузинской ССР но осетин никто не убивал. Сталин жестко пресекал грузинский великодержавный шовинизм.
А вот начиная с 60-ых годов, когда в осетинских школах насильно начали вводить грузинский язык, изымать осетинские учебники, ситуация начала меняться. Кончилось все ноябрем 1989 годом - грузины под руководством Гамсахурдиа объявили о своей независимости, осетины в ответ, о выходе из состава Грузии и об объединении с РСФСР. Грузия ввела на территорию Южной Осетии милицейские подразделения. Советская Армия , представленная в Цхинвале одним вертолетным полком в конфликт не ввязывалась, а Москва безучастно наблюдала. Сначала все шло мирно. Грузины были с дубинками, осетины - митинговали. Кровь старались не проливать.
- Мы с ребятами однажды взяли в плен грузинского генерала-милиционера, - рассказывал мне мой родственника Василий Джусоев. - Он пришел на митинг, рядом с ним батальон из Тбилиси, хотел разогнать, а мы ему его же шинель на голову и увезли. Несколько дней продержали, кормили его хорошо, вином поили. А потом обменяли на наших активистов.
Когда Союз рухнул, грузины уже пришли не с дубинками, а с автоматами. Осетины писали письма в ООН, Ельцину, но никто не замечал трагедию Южной Осетии. Если бы не вертолетчики, которые закрывали глаза на исчезновение оружия со своих складов, независимость закончилась бы тогда.
- Достали мои ребята пулемет с вертолета, а он с электроспуском. Что делать? Нашли аккумулятор, подсоединили, подъехали к грузинскому блокпосту и дали очередь. Ни в кого не попали, но грузины с поста убежали, - со смехом вспоминал один из бывших ополченцев.
Бои продолжались. Плотность огня была такой, что погибших жители столицы Южной Осетии были вынуждены хоронить в своих дворах. В Цхинвале есть школа №5 - школьная площадка - это целое кладбище. Больше ста могил.
Грузины продолжали долбить Цхинвал из артиллерии, из города уезжали беженцы…. Не все из них добрались до российской границы. В мае 1992 года на Зарской дороге грузинские боевики расстреляли автобус с детьми и стариками. Погибло 36 человек…. Этот экскурс с историю похож на политагитку осетинской пропаганды, но я своими глазами видел и памятник на Зарской дороге, и был на кладбище за пятой школой.
Летом 1992 года после многотысячных митингов во Владикавказе Ельцин понял, что если он не ввяжется в конфликт между Грузией и Южной Осетией, он еще потеряет и Осетию Северную и ввел войска в Цхинвал. Грузины моментально прекратили артобстрелы, а в июле в Дагомысе Грузия подписала соглашение с Россией о вводе миротворцев. Ситуацию заморозили на 16 лет…..
* * *
О боях 90-ых в 2007 году напоминали лишь осколки в стволах деревьях, их показывали как достопримечательность, и черные мемориальные доски на стенах с именами погибших югоосетинских ополченцев. Где убили - там и доска.
Еще есть брошенные грузинами дома. В них так никто и не поселился. Осетины говорят, что они грузин не выгоняли, пусть возвращаются и живут. Никто не вернулся…. Но по официальной статистике 25 процентов населения республики - этнические грузины. Значит, сбежали не все.
* * *
Достопримечательностей до 8 августа 2008 года в Цхинвале было немного. Пара памятников южноосетинским деятелям, древняя православная церковь и остатки еврейского квартала. Евреи, правда, давно все уехали в Израиль, и весь необычный антураж этого места, о котором мне рассказывали, как-то мне показался незаметен.
Зато на каждом углу висят вывески «Осетинские пироги». Все они называются по разному - фыджын, уалибах - но смысл один, они жарятся на сковородке как лепешка, но при этом с начинкой - мясом, картошкой, сыром. Очень вкусно…Причем высший пилотаж - это когда начинки много, а тесто тоненькое, как блин. Уже улетая из Владикавказа, прочел баннер у аэропорта: «Осетинские пироги в Москве. Тел:….». Были бы осетины в Кузбассе, готовые взяться за такой «пироговый» общепит у нас, я был бы первым постоянным потребителей и друзей бы приучил….
* * *
Поселившись у деда почувствовал все прелести цхинвальского бытия. Воды нет - надо носить с первого этажа по утрам, балкон в отличие от наших, российских, окружен не пластиковыми окнами и утеплением, а трехмиллиметровой сталью. Окна выходили на высоту занятую грузинской полицией. Периодически с этой страны в сторону города бил пулемет. Дел показал мне коллекцию пуль собранных во дворе и в квартире. «Смотри, какие пули изуродованные», - дед держал две пригоршни порванных, изогнутых пуль. Пусть лучше пули будут изуродованные, - подумал я.
* * *
В один прекрасный день мне позвонили из администрации президента Южной Осетии и сказали, что Эдуард Кокойты готов меня принять. Родственники мои давно находятся в оппозиции к нынешнему югоосетинскому президенту, но, так или иначе, Кокойты меня принял и согласился дать интервью.
Удивило, что попасть к нему я смог безо всяких личных досмотров с выворачиванием карманов, включением и выключением мобильника, открыванием камеры - того, что очень часто происходит в России, когда едешь на съемки Президента или Премьер-министра. Понятно, что масштаб у наших руководителей другой, но все равно порадовало. В фойе два вооруженных бойца в камуфляже.
- К кому?
- К президенту. На 11 назначили.
- Фамилия?
- Бардокин
- (заглядывая в бумажки) 6 этаж….
На 6 этаже у лифта стоял еще один боец , который даже не проверил у меня документы. Зашел в приемную. У дверей - еще один охранник и четыре-пять человек, которым видимо тоже назначили на это время. Я сел в свободное кресло - делать было нечего, поэтому пришлось слушать разговоры соседей, которые общались между собой на русском. Через десять минут я понял, что вместе со мной аудиенции ожидают председатель местного Телерадиокомитета, министр культуры и некий скульптор. Они обсуждали все - и цены на бензин, и политические сплетни из Владикавказа, и кто как съездил в Москву, но тут дверь кабинета президента распахнулась и появился сам вершитель судеб Южной Осетии - Эдуард Джабеевич Кокойты. Выше среднего роста, в хорошем костюме, с благородной щетиной, за которой явно ухаживает стилист, с фигурой спортсмена и с чем-то неуловимым во взгляде, что выдают бывших комсомольских руководителей. Уже позже ознакомившись с его биографией - понял, что угадал почти все - чемпион Грузинской ССР по классической борьбе 1980 года, учитель физкультуры по образованию, и бывший работник Юго-Осетинского обкома ВЛСКМ.
- Где эскиз? - спросил Кокойты, оглядев приемную. - Молодой человек с камерой, Вы из Кузбасса? Интервью брать? Минутку… Так где эскиз?
Министр культуры и скульптор тут же начали разворачивать лист ватмана. На нем карандашом или углем были изображены два средневековых воина со щитами, которые присев на колено, скрестили мечи.
- А как здесь определить, где осетин, а где абхаз? - поинтересовался Кокойты.
- Тот, который повыше - это осетин! - гордо заявил скульптор.
- А абхазская делегация приедет, они же обидятся? - удивился президент.
- А мы им скажем, что тот, что выше - абхаз! - объяснил министр культуры.
Тут я понял, что присутствую при историческом событии - Кокойты утверждал эскиз памятника, увековечивающего дружбу двух, в тот момент, непризнанных республик. Президенту объяснение понравилось, он поставил подпись под эскизом, делегация удалилась, и меня пустили записывать интервью.
Кокойты абсолютно не комплексовал, что журналист сам был и оператором, охотно ответил на все вопросы, передал привет Тулееву и даже сфотографировался со мной. Позже эта фотография мне сильно помогла.
Уже прощаясь, Эдуард Джабеевич спросил:
- А в Кузбассе есть город …. Белое…. Белый….
- Белово? Может быть?
- Да! Белово!
- У меня там двоюродный брат живет, моя семья с ним связь потеряла много лет назад. Можно как-то его найти?
- Постараюсь, - пообещал я.
- Мне многие обещали, но так и не нашли, грустно сказал президент.
* * *
Мой родственник несколько раз тратил целый вечер на знакомство с Цхинвалом. По вечерам Цхинвал казался грустным. Молодежь слонялась по улицам, увеселительных заведений нет. Промышленность практически вся умерла за годы грузинской блокады. Более-менее живут пенсионеры, которым за счет российской помощи, платят деньги и военнослужащие югоосетинской армии. Большинство горожан активного возраста давно перебрались в Россию. Некоторые улицы упираются в КПП миротворцев. Первый пост - осетинский, затем российский, дальше грузинский. Достаю камеру. Осетинский часовой оживился, поинтересовался, кто, откуда, чего снимаю. На военнослужащего регулярной армии часовой похож не был, камуфлированная майка, штаны, на ногах шлепки. Пошел снимать российских. Наши были просто с обложки журнала «Советский воин» - бронежилеты, каски, подтянутый вид. Но хорошей картинки не получилось. Вышел старший поста, который начал ругаться, отправлять меня в штаб миротворцев….
- А грузин-то снять можно с вашего КПП? - спросил я.
Старший как-то безнадежно махнул рукой в сторону грузинского КПП и я поставил штатив.
Грузинский пост был весь украшен национальными флагами - белые полотнища с красными крестами. Так много государственных флагов у нас не вывешивали даже на 7 ноября и Первое мая. А здесь просто КПП.
Грузины увидев телекамеру , быстро привели себя в порядок - одели каски, бронники, и выстроились у своего шлагбаума. В видоискатель было видно, что каски у них уже американские, большие, похожие слегка на немецкие, времен Великой Отечественной войны.
* * *
Еще один КПП миротворцев был на окраине Цхинвала. Мы приехали туда утром, что бы снять виды города - точка достаточно высокая. Меня удивил поток людей, который шел с грузинской стороны. На машинах, тележках, запряженных ослами, пешком. И все это были независимой Грузии. Когда я пытался их снять, они либо отворачивали лица, либо ехали быстрее. В результате на пленке осталась лишь ослик с тележкой, поднимавшие клубы пыли на грунтовой дороге.
- Вася, кто эти люди?
- На заработки едут, - объяснил мне родственник. - У нас небогато, но в Грузии еще хуже. Вот и едут торговать, строить, ремонтами в квартирах заниматься. Как таджики в Москве….
* * *
На следующий день мы с дедом и Васей поехали в Квайсу. Квайса в советское время был поселком городского типа, построенным у свинцового рудника. Сегодня - это второй , и единственный после Цхинвала, город в Южной Осетии. Городом он, видимо стал, только из-за того, что там есть трехэтажные сталинские дома и хрущевки.
Ехать до Квайсы долго - сначала по Зарской дороге, а потом еще пару часов по горной грунтовке. Ехали мы вначале вполне спокойно, я даже беспрепятственно снял колонну БМП российских миротворцев, следовавших на какие-то учения. Но, когда я просто снимал красивый вид с очередного перевала, мимо нас пролетел запыленный Мицубиси «Паджеро». Пролетел, тормознул, поднял облако пыли и сдал к нам назад. Из машины вышел высокий мужчина в камуфляже и со «Стечкиным» на боку. Водитель выскочил с наведенным на нас автоматом. В принципе, еще в Цхинвале милиционеры и армейцы несколько раз интересовались моей личность, заметив камеру и штатив, но я спокойно объяснял, откуда и что снимаю, меня хлопали по смене, обнимали и шли дальше, а здесь я напрягся. Мужик, идя ко мне , достал «Стечкин» из кобуры. Вася, сидевший за рулем, проматерился по-русски, дед начал копаться в бумажнике, пытаясь найти все свои документы и «аусвайсы».
- Прекратите съемку! - сказал хозяин «Стечкина». Вы кто?
Я представился, отдал удостоверение. Боковым зрением заметил, что водитель «Паджеро» смотрит на нас через прицел своего автомата.
- А Вы кто?
- Я из компетентных органов, - резко заявил мужик на чистом русском языке.
- Из осетинских или российских?
- А Вас это е…т? У Вас печати нет на удостоверении!
Действительно. На удостоверении «НовоТВ» не было печати. Будучи директором компании, я сам себе забыл поставить печать. Впрочем и на его камуфляже тоже не было никаких нашивок.
- Все разворачивайте в Цхинвал, едем в комендатуру, будем разбираться! - Мужик упорно не прятал свой ствол.
Я начал рассказывать, что накануне был у президента, что даже местный КГБ в курсе, что я здесь работаю, но дядька отрезал:
- Я не слышал, что бы недавно у Кокойты брали интервью! Поехали!
И тут я вспомнил, что у меня с собой фотоаппарат, цифровой, все фотографии можно посмотреть.
- Вот, посмотрите, это я и Эдуард Джабеевич. Если не верите….
На экране фотоаппарата радостный Бардокин стоял с не менее радостным и позитивным президентом Южной Осетии.
Мужик тут же застопорился, поменял выражение лица, спрятал пистолет в кобуру.
- Ну …. Это… Ммммм…. Вы не снимайте дорогу…. Это ж стратегический объект. Дорога жизни, единственное, что связывает с Россией. Извините. И аккуратнее, тут грузины шалят.
Он протянул мне документы и пошел к машине. Я окликнул его:
- А Вы-то - кто?
- Я? Будем считать, что начальник Генштаба Южной Осетии.
И джип полетел дальше….
- Это не начальник Генштаба. Я его знаю, это московский ГРУшник, по моему, сказал Вася.
Мы поехали, когда я мысленно ругался, что число генералов, министров, ГРУшников на душу населения Южной Осетии превышает все допустимые нормы по даже российскому уровню. Буквально через три минуты, когда и наша «девятка» и «Паджеро» достаточно разъехались, раздалась стрельба. Были слышны автоматные очереди, и несколько одиночных хлопков.
- Отобьется, - сказал Вася, и дал газу.
На следующий день ни одна осетинская газета, ни один телеканал не сообщили о покушении на жизнь высокого чиновника или военачальника. Наверное, отбился.
* * *
В Квайсу мы поехали только затем, что мой дед решил показать места, откуда произошел его род. Деревни, в которой он родился, правда, уже нет даже физически. В начале тридцатых годов прошел сель и снес все, как ножом срезало. Уцелели лишь те, кого в деревни не было. Моему деду повезло. Уже уехал в город.
Квайса - типичный шахтерский поселок. Как в Кемеровской области. Вроде Каза, или Темир Тау. Рудник, перерабатывающая фабрика, две-три улицы, много частного сектора, в центре Дом культуры сталинского стиля, жилые дома, и пятиэтажки. Правда, наши поселки - просто Беверли-Хиллз, на фоне того, что я увидел в Южной Осетии. Вроде и цинк нужен , и свинец. Но есть проблема. Рудник был построен в 1940 году и всю продукцию возили в Россию через Грузию. Когда осетины и грузины расстались, железнодорожное сообщение прервалось, а возить по Транскаму дорого. Вернее, очень дорого. Поэтому российские инвесторы приезжали сюда много раз, много обещали и ничего не сделали. Сейчас вся Южная Осетия молится на РЖД, которое в конце 2008 года начало проектировать дорогу через Большой Кавказский хребет. Но строить эту «железку» не проще, чем БАМ - перевалы по три-четыре тысячи метров. Поэтому появится она не скоро.
Пока нет дороги, в Квайсе нет толком жизни. Интересно смотреть на пятиэтажный блочный дом, на первых двух этажах стоят пластиковые окна, а верхние три глядят на поселок выжженными глазницами. Соседи уехали в Россию, но люди, которые продолжают здесь работать, или старики, остаются здесь. Интересный штрих. На площадке две квартиры, соседи уехали, пустая квартира заколачивается, а на площадке ставится плита. И холодильник. И никто не ворует. Потому что некому.
Достопримечательность Квайсы - гостиница «Квайса». Пятиэтажная, хорошо отремонтированная. Неподалеку бассейн под открытым небом. Все сделано для инвесторов.
Инвесторов я не встретил, но зато познакомился с легендарным генералом Баранкевичем, тогда министром обороны Южной Осетии. Легендарным он стал позже. Когда в августовскую войну 2008 года взял гранатомет, вылез из бункера и подбил два подвернувшихся ему на пути грузинских танка. Так…. как бы, между прочим. Потом спустился в бункер и продолжил руководить обороной столицы. Просто Терминатор в реальности. Через пару месяцев после победы разошелся во взглядах с Эдуардом Кокойты и «Джабеевич» его уволил..
…Баранкевич вышел из гостиницы «Квайса», видимо, сытно пообедав, в окружении охраны, но, в отличие от пресловутого «начальника Генштаба», был в хорошем расположении духа, и, увидев телекамеру, пистолетов не доставал, обнял моего деда - они с ним знакомы. Но чем-то он мне напомнил генерала Лебедя. Не знаю, хорошо это или плохо.
* * *
Осенью 2007 года мне показалось, что эта ситуация заморожена надолго. Миротворцы с трех сторон, чистый, но бедный город…. И даже баннеры с портретом Путина не внушали оптимизма. Их развешивал Кокойты, а не Путин.
А когда началась августовская война 2008 года, первые сутки я просидел в Интернете и на телефонах. Все казалось печально, все мои осетинские родственники и знакомые, как-то сомневались, что Россия вмешается и пресечет штурм Цхинвала. И даже я уже думал, - сольют как Югославию когда-то. Но когда наши танки не только очистили Цхинвал и его окрестности, а взяли Гори, и стояли пригороде Тбилиси, я понял - а не зря Владимир Владимирович иронично смотрел на грузинских миротворцев с баннера. Очень иронично смотрел, с прищуром.
ДО ВОЙНЫ
В те годы, когда межнациональные браки считались само собой разумеющимися, моя бабушка - украинка, вышла замуж за моего деда-осетина. Кровей во мне намешано много, но люди близко меня знающие, утверждают, что кавказские корни дают о себе знать. И шуму много произвожу, и эмоций массу выплескиваю, и глаза свои карие таращу, когда ругаюсь. Да и взгляды на жизнь, особенно на семейную - вполне кавказские. Речь, впрочем, не о моем генеалогическом древе, а о поездке в Осетию, причем в Южную.
Так уж случилось, что, имея родного деда-осетина, постоянно живущего в Цхинвале, я ни разу там не побывал. Мать звала меня туда еще в году 84-ом, при Советской власти, когда добраться до Цхинвала через Тбилиси было очень просто, и никому в голову не могло придти, что по этому маршруту сначала в одну сторону пройдет, а затем в обратную уже побежит грузинская армия, подгоняемая российскими танками. Впрочем, и понятие «грузинская армия» в 1984 году , казалось понятием историческим.
Собрался я поехать в Цхинвал только спустя двадцать с лишним лет. Напомню, что в 2007 году Южная Осетия де-юре была частью Грузии, в республике стояли смешанные миротворческие силы - грузинский батальон, южноосетинский батальон, и наш. Я долго думал брать с собой камеру или нет, потому, что если берешь с собой камеру, никакого отпуска не будет, а будет работа, а я все-таки ехал в отпуск. В итоге камера с парой кассет, микрофон, штатив были погружены в мою дорожную сумку и в начале октября, я сев в самолет «Сибири» , улетел на Кавказ.
ЧЕРЕЗ БОЛЬШОЙ КАВКАЗСКИЙ ХРЕБЕТ
В аэропорту меня ждал мой родственник Василий Джусоев. Джусоевы - известная в Южной Осетии фамилия. Как утверждают старики, она неоднократно пересекалась с грузинскими царскими фамилиями и все князья Багратиони приходятся дальними родственниками, а муж легендарной царицы Тамары Давид Сослан тоже имеет отношение к роду Джусоевых. Но это в древности. Сегодня, наверное, самые известные Джусоевы - это московский бизнесмен и политик Альберт Джусоев, кинорежиссер Мурат Джусоев, поэт Нафи Джусойты (на «ты» - заканчивается большинство осетинских фамилий) и мой дед, Виктор Давидович, старейший житель Цхинвала, военный врач, бывший главный судмедэксперт Южной Осетии в советские годы. Есть еще один мой близкий родственник, боевой генерал, орденоносец, но крайне секретный человек, поэтому о нем в подробности вдаваться не буду. Дед мой, без ложной скромности человек героический - все годы борьбы за независимость проведший в непризнанной республике. Маленькая цитата - это то, что о нем написала газета «Известия» сразу после Пятидневной войны. «Против грузинских солдат в Цхинвале воевал и старейший житель города, 97-летний Виктор Джусоев. Когда пулеметные очереди строчили по ночному Цхинвалу, а обезумевшие от страха жители спасались в подвалах, старый солдат, прошедший Великую Отечественную, снова встретил врага с оружием в руках. Родственникам, которые хотели вывезти его в Россию, ветеран ответил категорическим отказом. Старик снял со стены охотничье ружье, лег возле окна своего дома и приготовился стрелять.
- Грузины до моего дома не дошли, - рассказал он "Известиям". О том, довелось ли ему позже вступить в бой с грузинскими солдатами, Виктор Давыдович умолчал...». От себя добавлю, когда его разыскал наш спецназ дед сидел с ружьем в вырытом лично окопе и отказался эвакуироваться : «Грузин не много, они не китайцы, отобьюсь».
На самом деле я так подробно рассказываю о своих родственниках лишь потому, что бы можно было понять, как люди на Кавказе относятся к своей истории и к своей национальной идентичности. Я уверен, что про любую осетинскую фамилию можно рассказать так же подробно и с таким же пиететом.
* * *
Осенью 2007 года до войны еще оставалось много времени. И то, что Владикавказ однажды станет однажды городом, через который пойдут российские войска, отсюда будут вывозить раненых в Южной Осетии, можно было только придумать. Мегаполис, хорошие дороги, пирамидальные тополя, иномарки, троллейбусы и трамваи. Лишть изредка небо пересекают пятнистые Ми-24 и Ми-8, но, впрочем, и над Новосибирском постоянно воздух полосуют бомбардировщики и перехватчики.
Но буквально через пять минут по дороге из аэропорта по правую руку ты видишь странный памятник - огромное дерево. «Это детям Беслана поставили», - объясняет мой родственник. Беслан фактически пригород Владикавказа, аэропорт находится в этом городке, ставшим печально известным на весь мир. Колоссальное людское горе пронеслось мимо меня и я успел захватить взглядом захватить лишь огромное число венков у памятника. Несмотря на то, что после трагедии прошло несколько лет - люди идут туда сплошным потоком. А на дерево монумент похож только издалека. Ствол - это женщина на коленях, поднявшая руки, а над ней - крона - маленькие ангелы, души детей , погибших в злополучной школе.
* * *
Быстро, за один фактически день, я осмотрел Владикавказ. Центр этого города удивляет своей аутентичностью. Вот насколько в Томске ценят старые купеческие деревянные дома, настолько же власти «Владика» сохраняют каменные особняки, которые были построены еще вXIX веке. Владикавказ почти 200 лет назад стал центром экспансии России на Кавказе.
Он им, конечно, остается и сейчас, что заметно по новым элитным жилым комплексам, зданиям банков, колоссальных православных церквей. Периметр города красный от кирпича коттеджей. «Богато люди у вас здесь живут», - заметил я. «Ну, люди на паленой осетинской водке в 90-ые годы огромные деньги сделали», с некоей гордостью отметил Василий.
* * *
То, что водка в Северной Осетии основной национальный продукт (да не обидятся на меня осетины) - заметно во всем. На горизонте сверкают металлом конструкции спиртозаводов, а в киосках Владикавказа - не в центре города, конечно - продают свободно водку. Причем по какой-то дико низкой цене. Такого я в России с 90-ых годов не встречал.
* * *
Но главная достопримечательность Владикавказа по моему мнению - не Терек, который несется горной рекой через центр города, не мемориальные доски великих кавказских ссыльных времен Александра и Николая Первых, не телевизионная вышка, стоящая в центре города и подсвеченная ночью, разноцветными огнями, как рождественская елка, а Большой Кавказский хребет. Мы здесь в Кузбассе очень гордимся своими Зубьями, Мустагом, а здесь настоящие горы, которые видно практически из любого окна, они стоят стеной, со снежными шапками и сложным изломом вершин. Они рядом - пара десятков километров. Но рядом здесь фактически все - до Баку несколько сотен километров, а до Тбилиси чуть больше двухсот, о чем гласят указатели на дороге.
* * *
На следующий день мы с Василием собрались в Цхинвал. С пустыми руками здесь естественно ездить не принято, поэтому мы поехали за бараном. На окраине города есть некий условный бараний рынок, куда с окрестностей пригоняют отары. Если честно, я очень люблю баранину, но выбирать живых баранов не умею. Как их выбирать? По возрасту, размеру рогов, по шерсти, по полу - мальчик это или девочка - я не знаю, но Василий долго проходив вокруг отара, выбрал по ему известным принципам баранчика, которого, связав, уложили на тележку, укатили и быстренько обезглавили. Пока я наблюдал за убийством животного над рынком со своим специфическим «чиф-чиф-чиф» лопастей пронеслась пара ударных вертолетов. «В Чечню пошли» - сказал Вася и загрузил тельце барана в багажник своей «99-ой».
* * *
Осетины на 90 процентов православные. Церквей много, попы русские…. Кстати, за это осетин не любят соседи. Единственный христианский народ на Северном Кавказе. Говорят, что в Чеченскую войну, боевики в плен не брали только снайперов, контрактников и осетин…
Но православие у них свое, язычество до сих пор присутствует, как впрочем и у всех - у нас абсолютно языческая масленица и Иван Купала, у болгар за крестом в прорубь ныряют, а осетины ставят святилища своим святым. Так и называется - «святилище». Едешь по дороге - указатель: «Святилище Хуыцауы дзаура» . Туристические справочники гласят, что «Хуыцауы - патрон плодородия. Особую популярность приобрело святилище недалеко от Владикавказа, куда собираются не только владикавказцы, но и жители окрестных сел. Праздник проходит очень весело: люди поют, танцуют, по сути, это общенациональный праздник.»
* * *
Транскавказская магистраль (она же в просторечии Транскам) даже по современным меркам - вполне приличная дорога. Конечно, это не автобан в Германии, но асфальт хороший. Огромное количество тоннелей. Чем выше взбираешься - тем их больше. Горы стоят стенами, и вдоль ущелья реки Ардагон прорублена эта дорога, которую самоотверженно строили в советские годы. РСФСР с Грузинскую ССР тогда связывала только Военно-Грузинская дорога, которую провели еще в XIX веке. Естественно она уже до Великой Отечественной войны не могла справиться с грузопотоком. Для осетин отсутствие наземного сообщения между Южной и Северной Осетией было фактически несчастьем. Единый народ был разделен Хребтом, и что бы добраться из Владикавказа (тогда - город Орджоникидзе) до Тбилиси, приходилось делать крюк в тысячу с лишним километров. И только поездом. Новую дорогу делали с размахом - четыре полосы. Никто и не предполагал, что однажды Грузия решит поглотить Южную Осетию и завяжется такая кровавая война, что понадобятся миротворцы, а магистраль, которая связывает Россию с Закавказьем на долгие два десятка лет замрет. Вместе с этим конфликтом умерли и Всесоюзные туристические маршруты (было такое понятие в СССР), которые водили любителей свитеров, палаток и гитары через Хребет, и даже центр реабилитации космонавтов «Орбита».
Впрочем, североосетинские власти поддерживают ее в идеальном порядке. На лавиноопасных участках у обочин стоят противолавинные пушки. Списанные армией зенитки закутаны в брезент , а на их щитах заметна надпись «Гисметео». Северная Осетия, пожалуй, единственное место, где эти пушки еще функционируют. На переломе 80-ых и 90-ых годов, когда кавказские сепаратисты от Армении до Чечни быстро вернули эти мирные пушки в строй, от греха подальше в России эти пушки у метеорологов изъяли Вернули только в Осетии. Потому, что Москва знает, против русских осетины никогда их не повернут.
* * *
Раз я взял с собой камеру, то естественно чесалось снимать. И первое, что я снял, включив камеру - это мегамонумент на Транскаме. Я не удержусь от сравнения его со Сфинксом или с киношными скульптурами из «Властелина колец». Витязь на коне, выполненный из металла, буквально выскакивает из скалы над дорогой. Это символ и покровитель Осетии - и Северной и Южной. Святой Георгий, он же - по-осетински Уастырджы . За него поднимают бокалы на любом застолье. С начала за него, потом за все остальное. Это первый тост. Осетины святых не только помнят, но и материализуют, причем в столь большом масштабе.
* * *
Объезжаем огромный камень метра три на три упавший откуда-то сверху. Тунгусский метеорит просто. Половина проезжей части под ним. Слава Богу никого не придавил. Все машины его аккуратно объезжают. Уже стоят две машины ГАИ с включенными мигалками. Дорожники обтягивают его полосатыми лентами. Понятно, что так положено огораживать препятствие, но такое заметно издалека.
* * *
А вот и граница. Таможенники, КПП, пограничники в бронежилетах, касках и с овчарками на поводке. Таможенники проверяют машины, заставляют всех выйти из машины. «Капот открыть, багажник открыть, выйти из машины!». Но заметно, что таможенникам больше интересны автомобили с той стороны. Особенно с грузинскими и юго-осетинскими номерами. Кстати, юго-осетинский номер такой же как наш, только вместо нашего триколора - бело-желто-красный. Цвета независимой Южной Осетии.
Через полчаса КПП «погранцов» . Девушка - пограничница , изучив мой паспорт , радостно улыбнулась: «А у меня сестра двоюродная в Новокузнецке живет». Везет мне на земляков…..
МИКРОСТРАНА
Именно так я для себя определил Южную Осетию. На карте ее сложно разглядеть. Общая площадь чуть больше трех тысяч квадратных километров. Население - официально что-то около 80 тысяч. Но это официально, многие давно уехали в Северную Осетию, особенно после того, как Россия приняла решение выдавать южным осетинам наши паспорта. Сплошные горы, у дорог стоят старые родовые башни, знакомые всем по всем фильмам про Кавказ, сложенные из дикого камня. Их так много, что через полчаса езды по югоосетинской территории перестаешь на них обращать внимание.
…. Неожиданно снова начинаются посты. Люди в камуфляже с оружием, милиционеры, среди них видны русские лица и наши нашивки. Оказывается впереди Роккский тоннель. Стратегический участок Транскама. Если с ним что-то случится - вся наземная связь России с Южной Осетией, Грузией, Армением и, наверное, Турцией прервется. Поэтому наша армия взяла тоннель под контроль. Еще раз проверяют машину. Наряд проверяющих совместный. Наши - в модных кевларовых касках, осетины - в старых стальных. Между моим родственником и местными возникает диалог, когда в багажнике нашли тушку барана. Подумал - сейчас изымут. Оказывается, выясняли почем баран во Владикавказе. Обошлось….
Въезжаем в оранжевое от ламп жерло тоннеля. Уже позже прочел, что Роккский тоннель - самый длинный в Европе. Почти три километра.
* * *
На южном портале тоннеля нас встречает очередной КПП и плакат на русском языке: «19 лет независимости. Россия и Южная Осетия вместе». Пока я думал, что слова «независимость» и «вместе» как-то конфликтуют, нашу машину загнали в длинную очередь перед огромной ванной. Оказывается, в Грузии целая эпидемия свиной чумы, и все машины перед въездом и выездом загоняют в хлорку. Родственник ругается, что его «резина» конфликтует с хлоркой, но деваться некуда. Позже узнал, что благодаря этому до нас самая страшная свиная болезнь добралась совсем недавно. Проехали, остановились. Посмотрели мой паспорт, без слов пропустили.
* * *
Проехали Гуфтинский мост. Очередная горная речка шумит под пролетами достаточно свежего моста. На выезде указатель «Тбилиси» показывает налево, но нам почему-то направо. Оказывается, по Транскаму ехать дальше нельзя - он идет через грузинские села. Юридически ехать, вернее, можно, но гарантий никто не дает. Только дальнобойщики едут по этой дороге, по которой до Цхинвала можно добраться за полчаса. Остальные ждут сопровождения конвоя миротворцев. Частные машины с российскими и югоосетинскими номерами идут по так называемой «Зарской дороге» - это пыльная грунтовка, которая удлиняет время в пути на полтора-два часа, но идет по безопасной осетинской территории.
Правда, и в этом нельзя быть уверенным, но столкнулся я с нюансами Зарской дороги позже. По пути останавливаемся набрать воду из родника - в Цхинвале острый дефицит питьевой воды. Водопровод идет с грузинской территории, и давления хватает в лучшем случае на первый этаж, и за качество этой воды отвечать никто не берется.
* * *
Цхинвал оказался маленьким городом. В центре несколько трехэтажных домов сталинской постройки, на окраинах группы девятиэтажек. Центр образован высоким зданием правительства (бывший обком партии, завершенный строительством как раз перед распадом СССР). Неподалеку заброшенный железнодорожный вокзал, на который уже два десятка лет не приходят поезда - ветка шла от Тбилиси и в Цхинвале заканчивалась.
Везде висят российские и осетинские флаги, улочки чистенькие. Удивило название центральной улицы - «улица Сталина». Осетины относятся к «отцу народов» с уважением, справедливо полагая, что хоть при Иосифе Виссарионовиче Южная Осетия и входила в состав Грузинской ССР но осетин никто не убивал. Сталин жестко пресекал грузинский великодержавный шовинизм.
А вот начиная с 60-ых годов, когда в осетинских школах насильно начали вводить грузинский язык, изымать осетинские учебники, ситуация начала меняться. Кончилось все ноябрем 1989 годом - грузины под руководством Гамсахурдиа объявили о своей независимости, осетины в ответ, о выходе из состава Грузии и об объединении с РСФСР. Грузия ввела на территорию Южной Осетии милицейские подразделения. Советская Армия , представленная в Цхинвале одним вертолетным полком в конфликт не ввязывалась, а Москва безучастно наблюдала. Сначала все шло мирно. Грузины были с дубинками, осетины - митинговали. Кровь старались не проливать.
- Мы с ребятами однажды взяли в плен грузинского генерала-милиционера, - рассказывал мне мой родственника Василий Джусоев. - Он пришел на митинг, рядом с ним батальон из Тбилиси, хотел разогнать, а мы ему его же шинель на голову и увезли. Несколько дней продержали, кормили его хорошо, вином поили. А потом обменяли на наших активистов.
Когда Союз рухнул, грузины уже пришли не с дубинками, а с автоматами. Осетины писали письма в ООН, Ельцину, но никто не замечал трагедию Южной Осетии. Если бы не вертолетчики, которые закрывали глаза на исчезновение оружия со своих складов, независимость закончилась бы тогда.
- Достали мои ребята пулемет с вертолета, а он с электроспуском. Что делать? Нашли аккумулятор, подсоединили, подъехали к грузинскому блокпосту и дали очередь. Ни в кого не попали, но грузины с поста убежали, - со смехом вспоминал один из бывших ополченцев.
Бои продолжались. Плотность огня была такой, что погибших жители столицы Южной Осетии были вынуждены хоронить в своих дворах. В Цхинвале есть школа №5 - школьная площадка - это целое кладбище. Больше ста могил.
Грузины продолжали долбить Цхинвал из артиллерии, из города уезжали беженцы…. Не все из них добрались до российской границы. В мае 1992 года на Зарской дороге грузинские боевики расстреляли автобус с детьми и стариками. Погибло 36 человек…. Этот экскурс с историю похож на политагитку осетинской пропаганды, но я своими глазами видел и памятник на Зарской дороге, и был на кладбище за пятой школой.
Летом 1992 года после многотысячных митингов во Владикавказе Ельцин понял, что если он не ввяжется в конфликт между Грузией и Южной Осетией, он еще потеряет и Осетию Северную и ввел войска в Цхинвал. Грузины моментально прекратили артобстрелы, а в июле в Дагомысе Грузия подписала соглашение с Россией о вводе миротворцев. Ситуацию заморозили на 16 лет…..
* * *
О боях 90-ых в 2007 году напоминали лишь осколки в стволах деревьях, их показывали как достопримечательность, и черные мемориальные доски на стенах с именами погибших югоосетинских ополченцев. Где убили - там и доска.
Еще есть брошенные грузинами дома. В них так никто и не поселился. Осетины говорят, что они грузин не выгоняли, пусть возвращаются и живут. Никто не вернулся…. Но по официальной статистике 25 процентов населения республики - этнические грузины. Значит, сбежали не все.
* * *
Достопримечательностей до 8 августа 2008 года в Цхинвале было немного. Пара памятников южноосетинским деятелям, древняя православная церковь и остатки еврейского квартала. Евреи, правда, давно все уехали в Израиль, и весь необычный антураж этого места, о котором мне рассказывали, как-то мне показался незаметен.
Зато на каждом углу висят вывески «Осетинские пироги». Все они называются по разному - фыджын, уалибах - но смысл один, они жарятся на сковородке как лепешка, но при этом с начинкой - мясом, картошкой, сыром. Очень вкусно…Причем высший пилотаж - это когда начинки много, а тесто тоненькое, как блин. Уже улетая из Владикавказа, прочел баннер у аэропорта: «Осетинские пироги в Москве. Тел:….». Были бы осетины в Кузбассе, готовые взяться за такой «пироговый» общепит у нас, я был бы первым постоянным потребителей и друзей бы приучил….
* * *
Поселившись у деда почувствовал все прелести цхинвальского бытия. Воды нет - надо носить с первого этажа по утрам, балкон в отличие от наших, российских, окружен не пластиковыми окнами и утеплением, а трехмиллиметровой сталью. Окна выходили на высоту занятую грузинской полицией. Периодически с этой страны в сторону города бил пулемет. Дел показал мне коллекцию пуль собранных во дворе и в квартире. «Смотри, какие пули изуродованные», - дед держал две пригоршни порванных, изогнутых пуль. Пусть лучше пули будут изуродованные, - подумал я.
* * *
В один прекрасный день мне позвонили из администрации президента Южной Осетии и сказали, что Эдуард Кокойты готов меня принять. Родственники мои давно находятся в оппозиции к нынешнему югоосетинскому президенту, но, так или иначе, Кокойты меня принял и согласился дать интервью.
Удивило, что попасть к нему я смог безо всяких личных досмотров с выворачиванием карманов, включением и выключением мобильника, открыванием камеры - того, что очень часто происходит в России, когда едешь на съемки Президента или Премьер-министра. Понятно, что масштаб у наших руководителей другой, но все равно порадовало. В фойе два вооруженных бойца в камуфляже.
- К кому?
- К президенту. На 11 назначили.
- Фамилия?
- Бардокин
- (заглядывая в бумажки) 6 этаж….
На 6 этаже у лифта стоял еще один боец , который даже не проверил у меня документы. Зашел в приемную. У дверей - еще один охранник и четыре-пять человек, которым видимо тоже назначили на это время. Я сел в свободное кресло - делать было нечего, поэтому пришлось слушать разговоры соседей, которые общались между собой на русском. Через десять минут я понял, что вместе со мной аудиенции ожидают председатель местного Телерадиокомитета, министр культуры и некий скульптор. Они обсуждали все - и цены на бензин, и политические сплетни из Владикавказа, и кто как съездил в Москву, но тут дверь кабинета президента распахнулась и появился сам вершитель судеб Южной Осетии - Эдуард Джабеевич Кокойты. Выше среднего роста, в хорошем костюме, с благородной щетиной, за которой явно ухаживает стилист, с фигурой спортсмена и с чем-то неуловимым во взгляде, что выдают бывших комсомольских руководителей. Уже позже ознакомившись с его биографией - понял, что угадал почти все - чемпион Грузинской ССР по классической борьбе 1980 года, учитель физкультуры по образованию, и бывший работник Юго-Осетинского обкома ВЛСКМ.
- Где эскиз? - спросил Кокойты, оглядев приемную. - Молодой человек с камерой, Вы из Кузбасса? Интервью брать? Минутку… Так где эскиз?
Министр культуры и скульптор тут же начали разворачивать лист ватмана. На нем карандашом или углем были изображены два средневековых воина со щитами, которые присев на колено, скрестили мечи.
- А как здесь определить, где осетин, а где абхаз? - поинтересовался Кокойты.
- Тот, который повыше - это осетин! - гордо заявил скульптор.
- А абхазская делегация приедет, они же обидятся? - удивился президент.
- А мы им скажем, что тот, что выше - абхаз! - объяснил министр культуры.
Тут я понял, что присутствую при историческом событии - Кокойты утверждал эскиз памятника, увековечивающего дружбу двух, в тот момент, непризнанных республик. Президенту объяснение понравилось, он поставил подпись под эскизом, делегация удалилась, и меня пустили записывать интервью.
Кокойты абсолютно не комплексовал, что журналист сам был и оператором, охотно ответил на все вопросы, передал привет Тулееву и даже сфотографировался со мной. Позже эта фотография мне сильно помогла.
Уже прощаясь, Эдуард Джабеевич спросил:
- А в Кузбассе есть город …. Белое…. Белый….
- Белово? Может быть?
- Да! Белово!
- У меня там двоюродный брат живет, моя семья с ним связь потеряла много лет назад. Можно как-то его найти?
- Постараюсь, - пообещал я.
- Мне многие обещали, но так и не нашли, грустно сказал президент.
* * *
Мой родственник несколько раз тратил целый вечер на знакомство с Цхинвалом. По вечерам Цхинвал казался грустным. Молодежь слонялась по улицам, увеселительных заведений нет. Промышленность практически вся умерла за годы грузинской блокады. Более-менее живут пенсионеры, которым за счет российской помощи, платят деньги и военнослужащие югоосетинской армии. Большинство горожан активного возраста давно перебрались в Россию. Некоторые улицы упираются в КПП миротворцев. Первый пост - осетинский, затем российский, дальше грузинский. Достаю камеру. Осетинский часовой оживился, поинтересовался, кто, откуда, чего снимаю. На военнослужащего регулярной армии часовой похож не был, камуфлированная майка, штаны, на ногах шлепки. Пошел снимать российских. Наши были просто с обложки журнала «Советский воин» - бронежилеты, каски, подтянутый вид. Но хорошей картинки не получилось. Вышел старший поста, который начал ругаться, отправлять меня в штаб миротворцев….
- А грузин-то снять можно с вашего КПП? - спросил я.
Старший как-то безнадежно махнул рукой в сторону грузинского КПП и я поставил штатив.
Грузинский пост был весь украшен национальными флагами - белые полотнища с красными крестами. Так много государственных флагов у нас не вывешивали даже на 7 ноября и Первое мая. А здесь просто КПП.
Грузины увидев телекамеру , быстро привели себя в порядок - одели каски, бронники, и выстроились у своего шлагбаума. В видоискатель было видно, что каски у них уже американские, большие, похожие слегка на немецкие, времен Великой Отечественной войны.
* * *
Еще один КПП миротворцев был на окраине Цхинвала. Мы приехали туда утром, что бы снять виды города - точка достаточно высокая. Меня удивил поток людей, который шел с грузинской стороны. На машинах, тележках, запряженных ослами, пешком. И все это были независимой Грузии. Когда я пытался их снять, они либо отворачивали лица, либо ехали быстрее. В результате на пленке осталась лишь ослик с тележкой, поднимавшие клубы пыли на грунтовой дороге.
- Вася, кто эти люди?
- На заработки едут, - объяснил мне родственник. - У нас небогато, но в Грузии еще хуже. Вот и едут торговать, строить, ремонтами в квартирах заниматься. Как таджики в Москве….
* * *
На следующий день мы с дедом и Васей поехали в Квайсу. Квайса в советское время был поселком городского типа, построенным у свинцового рудника. Сегодня - это второй , и единственный после Цхинвала, город в Южной Осетии. Городом он, видимо стал, только из-за того, что там есть трехэтажные сталинские дома и хрущевки.
Ехать до Квайсы долго - сначала по Зарской дороге, а потом еще пару часов по горной грунтовке. Ехали мы вначале вполне спокойно, я даже беспрепятственно снял колонну БМП российских миротворцев, следовавших на какие-то учения. Но, когда я просто снимал красивый вид с очередного перевала, мимо нас пролетел запыленный Мицубиси «Паджеро». Пролетел, тормознул, поднял облако пыли и сдал к нам назад. Из машины вышел высокий мужчина в камуфляже и со «Стечкиным» на боку. Водитель выскочил с наведенным на нас автоматом. В принципе, еще в Цхинвале милиционеры и армейцы несколько раз интересовались моей личность, заметив камеру и штатив, но я спокойно объяснял, откуда и что снимаю, меня хлопали по смене, обнимали и шли дальше, а здесь я напрягся. Мужик, идя ко мне , достал «Стечкин» из кобуры. Вася, сидевший за рулем, проматерился по-русски, дед начал копаться в бумажнике, пытаясь найти все свои документы и «аусвайсы».
- Прекратите съемку! - сказал хозяин «Стечкина». Вы кто?
Я представился, отдал удостоверение. Боковым зрением заметил, что водитель «Паджеро» смотрит на нас через прицел своего автомата.
- А Вы кто?
- Я из компетентных органов, - резко заявил мужик на чистом русском языке.
- Из осетинских или российских?
- А Вас это е…т? У Вас печати нет на удостоверении!
Действительно. На удостоверении «НовоТВ» не было печати. Будучи директором компании, я сам себе забыл поставить печать. Впрочем и на его камуфляже тоже не было никаких нашивок.
- Все разворачивайте в Цхинвал, едем в комендатуру, будем разбираться! - Мужик упорно не прятал свой ствол.
Я начал рассказывать, что накануне был у президента, что даже местный КГБ в курсе, что я здесь работаю, но дядька отрезал:
- Я не слышал, что бы недавно у Кокойты брали интервью! Поехали!
И тут я вспомнил, что у меня с собой фотоаппарат, цифровой, все фотографии можно посмотреть.
- Вот, посмотрите, это я и Эдуард Джабеевич. Если не верите….
На экране фотоаппарата радостный Бардокин стоял с не менее радостным и позитивным президентом Южной Осетии.
Мужик тут же застопорился, поменял выражение лица, спрятал пистолет в кобуру.
- Ну …. Это… Ммммм…. Вы не снимайте дорогу…. Это ж стратегический объект. Дорога жизни, единственное, что связывает с Россией. Извините. И аккуратнее, тут грузины шалят.
Он протянул мне документы и пошел к машине. Я окликнул его:
- А Вы-то - кто?
- Я? Будем считать, что начальник Генштаба Южной Осетии.
И джип полетел дальше….
- Это не начальник Генштаба. Я его знаю, это московский ГРУшник, по моему, сказал Вася.
Мы поехали, когда я мысленно ругался, что число генералов, министров, ГРУшников на душу населения Южной Осетии превышает все допустимые нормы по даже российскому уровню. Буквально через три минуты, когда и наша «девятка» и «Паджеро» достаточно разъехались, раздалась стрельба. Были слышны автоматные очереди, и несколько одиночных хлопков.
- Отобьется, - сказал Вася, и дал газу.
На следующий день ни одна осетинская газета, ни один телеканал не сообщили о покушении на жизнь высокого чиновника или военачальника. Наверное, отбился.
* * *
В Квайсу мы поехали только затем, что мой дед решил показать места, откуда произошел его род. Деревни, в которой он родился, правда, уже нет даже физически. В начале тридцатых годов прошел сель и снес все, как ножом срезало. Уцелели лишь те, кого в деревни не было. Моему деду повезло. Уже уехал в город.
Квайса - типичный шахтерский поселок. Как в Кемеровской области. Вроде Каза, или Темир Тау. Рудник, перерабатывающая фабрика, две-три улицы, много частного сектора, в центре Дом культуры сталинского стиля, жилые дома, и пятиэтажки. Правда, наши поселки - просто Беверли-Хиллз, на фоне того, что я увидел в Южной Осетии. Вроде и цинк нужен , и свинец. Но есть проблема. Рудник был построен в 1940 году и всю продукцию возили в Россию через Грузию. Когда осетины и грузины расстались, железнодорожное сообщение прервалось, а возить по Транскаму дорого. Вернее, очень дорого. Поэтому российские инвесторы приезжали сюда много раз, много обещали и ничего не сделали. Сейчас вся Южная Осетия молится на РЖД, которое в конце 2008 года начало проектировать дорогу через Большой Кавказский хребет. Но строить эту «железку» не проще, чем БАМ - перевалы по три-четыре тысячи метров. Поэтому появится она не скоро.
Пока нет дороги, в Квайсе нет толком жизни. Интересно смотреть на пятиэтажный блочный дом, на первых двух этажах стоят пластиковые окна, а верхние три глядят на поселок выжженными глазницами. Соседи уехали в Россию, но люди, которые продолжают здесь работать, или старики, остаются здесь. Интересный штрих. На площадке две квартиры, соседи уехали, пустая квартира заколачивается, а на площадке ставится плита. И холодильник. И никто не ворует. Потому что некому.
Достопримечательность Квайсы - гостиница «Квайса». Пятиэтажная, хорошо отремонтированная. Неподалеку бассейн под открытым небом. Все сделано для инвесторов.
Инвесторов я не встретил, но зато познакомился с легендарным генералом Баранкевичем, тогда министром обороны Южной Осетии. Легендарным он стал позже. Когда в августовскую войну 2008 года взял гранатомет, вылез из бункера и подбил два подвернувшихся ему на пути грузинских танка. Так…. как бы, между прочим. Потом спустился в бункер и продолжил руководить обороной столицы. Просто Терминатор в реальности. Через пару месяцев после победы разошелся во взглядах с Эдуардом Кокойты и «Джабеевич» его уволил..
…Баранкевич вышел из гостиницы «Квайса», видимо, сытно пообедав, в окружении охраны, но, в отличие от пресловутого «начальника Генштаба», был в хорошем расположении духа, и, увидев телекамеру, пистолетов не доставал, обнял моего деда - они с ним знакомы. Но чем-то он мне напомнил генерала Лебедя. Не знаю, хорошо это или плохо.
* * *
Осенью 2007 года мне показалось, что эта ситуация заморожена надолго. Миротворцы с трех сторон, чистый, но бедный город…. И даже баннеры с портретом Путина не внушали оптимизма. Их развешивал Кокойты, а не Путин.
А когда началась августовская война 2008 года, первые сутки я просидел в Интернете и на телефонах. Все казалось печально, все мои осетинские родственники и знакомые, как-то сомневались, что Россия вмешается и пресечет штурм Цхинвала. И даже я уже думал, - сольют как Югославию когда-то. Но когда наши танки не только очистили Цхинвал и его окрестности, а взяли Гори, и стояли пригороде Тбилиси, я понял - а не зря Владимир Владимирович иронично смотрел на грузинских миротворцев с баннера. Очень иронично смотрел, с прищуром.