Религиоведение и теология (по следам телепередачи)
Два часа назад посмотрел "Тем временем" по поводу теологии в современном российском образовании. Печально было смотреть на профессоров, сдающих рубежи научного религиоведения. Радостно было видеть немногих (например, Е.С.Элбакян), понимающих, чем в России чревата такая капитулянтская позиция.
Чем отличается религиоведение от теологии? Я сейчас буду писать не как "присяжный ученый" (выражение из письма Проппа), а просто как размышляющий человек. Чему нас учит религиоведение? Тому, что все проходит, что твоя вера тоже пройдет и что всякая вера относительна, потому что она связана с определенной системой ценностей, которая исторически меняется. Религиовед изучает культ Зевса или Мардука, не интересуясь вопросами существования своих объектов. Он не сокрушается по тому времени, когда в этих богов верили. Точно так же современный человек не сокрушается по утрате пенсне, конки, напудренного парика, канотье и алебарды. Они для него не более, чем объекты интереса (или - в большинстве случаев - вовсе не объекты, поскольку он равнодушен к ним). Объект веры меняется, осмысление веры тоже преходяще, и это убедительно доказывает религиоведение (как история религии, так и история философии религии). Но вот сама религиозность остается вечным человеческим качеством, пока человек устроен так, как ныне и как тысячи лет назад. Следовательно, религиоведение можно рассматривать в известной мере как школу мужества. Изучая исторически изменчивые и разнообразные верования людей, всякий человек поймет, что и его идеалы вовсе не то, что сохранится в первозданном виде. Это горькое, но необходимое знание. Это как если бы ребенку объяснили, что он смертен, и он стал бы с этим знанием жить дальше. Тяжело, плохо, но все этот момент переживают и живут дальше.
Теперь что же такое теология? Теология это учение об истинности и вечности веры в некоторый культовый объект. Теология стремится доказать, что в данный объект верили всегда, но эта вера подвергалась в истории разнообразным искажениям. Теология видит мировое развитие узко, она не допускает мысли о том, что веровавшие в Зевса видели некоторый кусочек истины, а веровавшие в Мардука - другой кусочек истины. Нет, она исходит из того, что до нашего Бога все веры были неправильные и никто не находился в Истине. По большому счету, для теологии не нужно истории мировых религий, она не нуждается в тезисе развития (хотя и порывается развивать собственную риторику). Далее, теология не может быть названа наукой, и на то есть причина: в науке ссылка на авторитет не является доказательством, а в теологии это всегда так. Наконец, третье. Теология растит адепта, стоящего на зыбких постулатах очередного учителя жизни, а наука - сомневающегося человека, стоящего на твердом фундаменте познания. У них разные задачи.
Нельзя представить себе современный теологический спор об устройстве мира, поскольку привилегия такого спора давно уже закреплена за физиками и биологами. Весьма актуальным был бы спор между сторонниками различных моделей развития Вселенной или различных школ, интерпретирующих генокод. Но спор православного и католического богословов ничем, кроме нонсенса или упражнения в риторике, назвать нельзя. Хотя интересно было бы представить споры ученых, пользующихся категориями собственных культур при обсуждении одной проблемы. Здесь была бы выявлена разница не только мнений, но и культурных моделей, стоящих за терминологией и аргументами.
Стало быть, зачем в современных условиях вводить в России теологическое образование? Только затем, чтобы заменить теологами прежних диаматчиков и научных коммунистов. Думаю, что это вообще будут одни и те же люди. Других теологов нам взять неоткуда. Но проблема в том, что теология не сможет полноценно заменить марксизм, поскольку та философия была итогом развития всей мировой мысли и признавала изменчивость, а теология может смотреть только из средневековья и никакого развития не признает. Марксизм исторически созрел, а теология к тому времени стала мертвой. Я принимал участие в теологических семинарах двух европейских университетов и хорошо знаю, о чем говорю. Теология не гнушается знаниями, но всегда использует их в своих целях, а главная ее цель всегда одна - воспитание адептов.
Поэтому я думаю, что теологизация высшего образования в России является ошибкой. Православная теология не вырастает из мировосприятия современного человека. Если говорить о русской религиозной философии, то она воспринималась церковью николаевской России как нечто безусловно враждебное. Имяславие же, из которого она возникла, и вовсе сочли ересью. Пропитанная гностицизмом и каббализмом, она, разумеется, неканонична. А другого богословия в послепетровской России не было. Поэтому непонятно, откуда тут возьмется теология.
Вообще мне думается, что все главное о России сказали за пределами всякой теологии два мыслителя - Чаадаев и Розанов. Их мнение нужно учитывать всегда, поскольку мы постоянно натыкаемся на разные проблемы, которые нам о нем напоминают. Если же говорить о мировых трендах мысли, то нужно читать Хайдеггера, Гадамера и Фуко. Теология тут мало чем поможет.
А если бесов гонять, то зовите Достоевского.
Чем отличается религиоведение от теологии? Я сейчас буду писать не как "присяжный ученый" (выражение из письма Проппа), а просто как размышляющий человек. Чему нас учит религиоведение? Тому, что все проходит, что твоя вера тоже пройдет и что всякая вера относительна, потому что она связана с определенной системой ценностей, которая исторически меняется. Религиовед изучает культ Зевса или Мардука, не интересуясь вопросами существования своих объектов. Он не сокрушается по тому времени, когда в этих богов верили. Точно так же современный человек не сокрушается по утрате пенсне, конки, напудренного парика, канотье и алебарды. Они для него не более, чем объекты интереса (или - в большинстве случаев - вовсе не объекты, поскольку он равнодушен к ним). Объект веры меняется, осмысление веры тоже преходяще, и это убедительно доказывает религиоведение (как история религии, так и история философии религии). Но вот сама религиозность остается вечным человеческим качеством, пока человек устроен так, как ныне и как тысячи лет назад. Следовательно, религиоведение можно рассматривать в известной мере как школу мужества. Изучая исторически изменчивые и разнообразные верования людей, всякий человек поймет, что и его идеалы вовсе не то, что сохранится в первозданном виде. Это горькое, но необходимое знание. Это как если бы ребенку объяснили, что он смертен, и он стал бы с этим знанием жить дальше. Тяжело, плохо, но все этот момент переживают и живут дальше.
Теперь что же такое теология? Теология это учение об истинности и вечности веры в некоторый культовый объект. Теология стремится доказать, что в данный объект верили всегда, но эта вера подвергалась в истории разнообразным искажениям. Теология видит мировое развитие узко, она не допускает мысли о том, что веровавшие в Зевса видели некоторый кусочек истины, а веровавшие в Мардука - другой кусочек истины. Нет, она исходит из того, что до нашего Бога все веры были неправильные и никто не находился в Истине. По большому счету, для теологии не нужно истории мировых религий, она не нуждается в тезисе развития (хотя и порывается развивать собственную риторику). Далее, теология не может быть названа наукой, и на то есть причина: в науке ссылка на авторитет не является доказательством, а в теологии это всегда так. Наконец, третье. Теология растит адепта, стоящего на зыбких постулатах очередного учителя жизни, а наука - сомневающегося человека, стоящего на твердом фундаменте познания. У них разные задачи.
Нельзя представить себе современный теологический спор об устройстве мира, поскольку привилегия такого спора давно уже закреплена за физиками и биологами. Весьма актуальным был бы спор между сторонниками различных моделей развития Вселенной или различных школ, интерпретирующих генокод. Но спор православного и католического богословов ничем, кроме нонсенса или упражнения в риторике, назвать нельзя. Хотя интересно было бы представить споры ученых, пользующихся категориями собственных культур при обсуждении одной проблемы. Здесь была бы выявлена разница не только мнений, но и культурных моделей, стоящих за терминологией и аргументами.
Стало быть, зачем в современных условиях вводить в России теологическое образование? Только затем, чтобы заменить теологами прежних диаматчиков и научных коммунистов. Думаю, что это вообще будут одни и те же люди. Других теологов нам взять неоткуда. Но проблема в том, что теология не сможет полноценно заменить марксизм, поскольку та философия была итогом развития всей мировой мысли и признавала изменчивость, а теология может смотреть только из средневековья и никакого развития не признает. Марксизм исторически созрел, а теология к тому времени стала мертвой. Я принимал участие в теологических семинарах двух европейских университетов и хорошо знаю, о чем говорю. Теология не гнушается знаниями, но всегда использует их в своих целях, а главная ее цель всегда одна - воспитание адептов.
Поэтому я думаю, что теологизация высшего образования в России является ошибкой. Православная теология не вырастает из мировосприятия современного человека. Если говорить о русской религиозной философии, то она воспринималась церковью николаевской России как нечто безусловно враждебное. Имяславие же, из которого она возникла, и вовсе сочли ересью. Пропитанная гностицизмом и каббализмом, она, разумеется, неканонична. А другого богословия в послепетровской России не было. Поэтому непонятно, откуда тут возьмется теология.
Вообще мне думается, что все главное о России сказали за пределами всякой теологии два мыслителя - Чаадаев и Розанов. Их мнение нужно учитывать всегда, поскольку мы постоянно натыкаемся на разные проблемы, которые нам о нем напоминают. Если же говорить о мировых трендах мысли, то нужно читать Хайдеггера, Гадамера и Фуко. Теология тут мало чем поможет.
А если бесов гонять, то зовите Достоевского.