К истории каны
Сто лет назад обещанная статья о истории каны
Возникновение Каны
Даже если в мире существуют страны, где подобно Японии система письменности представляет собой причудливое сочетание знаков-идеограмм (иероглифов) и обычной фонетической письменности (каны), наверняка их совсем не много.
Изначально у японцев не было письменности, поэтому они в качестве оной пытались использовать китайские иероглифы практически с самого момента, как те только попали в Японию. Однако сразу же остро встала проблема записи имён, географических названий и прочей лексики, отсутствовавшей в китайском языке. Для записи таких слов японцы стали использовать только фонетическое чтение иероглифа, без привязки к его значению, как бы «одалживая» его у иероглифа. Поэтому само слово «кана» изначально возникло как антоним слову «мана» - «истинное имя», «истинное значение» (иероглифа) и обозначало «одолженное имя», «временное имя» (знака) и читалось «кари-но на» или просто «канна», что в конце-концов превратилось в знакомое нам слово «кана».
Однако, ввиду огромного количества омонимов в китайском языке и отсутствия современных средств связи, не было никакой возможности договориться о том, какие именно знаки для записи звуков нужно использовать, и люди использовали их наобум, что в итоге породило огромное количество знаков каны. Так например, если сложить вместе знаки каны, использовавшиеся в древних памятниках «Кодзики» и «Нихонсёки», их количество составит 973 штуки, что естественно вызывало и вызывает трудности при чтении и понимании вышеуказанных источников. Поэтому естественным образом начался процесс сокращения количества знаков и к середине эпохи Хэйан их количество составляло примерно 250.
Что касается хираганы - само её название, возникло в эпоху Муромати как сокращение слова «хэйина кана», что означает «простая», «понятная» кана. Хирагана, как известно, состоит из 48 знаков, что было установлено «Указом о начальных школах» 1900 года (33г. Мэйдзи). Основным принципом тогда был провозглашён принцип - «один знак для одного звука», а знаки, не вошедшие в азбуку получили название «хэнтай гана», что означает «изменённая» (в значении нестандартная) кана. Упрощение каны и утверждение списка из 48 знаков стало одним из шагов правительства Мэйдзи на пути к внедрению всеобщего образования.
Итак, как же возникала кана? Ответ на этот вопрос нам дадут одно старое зеркало и один старый меч.
В эпоху Эдо в храме Суда-Хатиман дзиндзя, что находится в уезде Ито префектуры Вакаяма, было обнаружено бронзовое зеркало, хранящееся там с незапамятных времён. Зеркало датируется примерно V веком нашей эры и представляет собой чрезвычайно важный источник по истории происхождения каны.
На зеркале удалось обнаружить название местности «Осисака» и имя собственное «Сима», что говорит нам о том, что японцы стали пытаться записывать японские имена и названия китайскими иероглифами принципом «каны», используя только фонетическое звучание знаков, практически одновременно с приходом иероглифов в Японию. Подобная запись имён была обнаружена так же на мече, извлечённом из кургана Инарияма в группе курганов префектуры Сайтама. Поэтому можно смело говорить, о том, что знаки с зеркала и меча стали предтечей каны, а само её возникновение начинается в то время.
Ещё одним примером подобного использования использования иероглифов является памятник Яманоуэ (681 год) китайские иероглифы на нём расположены в соответствии с правилами расположения слов японского языка но какие-либо следы каны, окончания и прочие грамматические показатели ещё отсутствуют.
В дальнейшем, кана эпохи Асука обнаруживается в самых неожиданных местах. Так при ремонте пагоды храма Хорюдзи на обратной стороне потолочных досок была обнаружена выполненная каной запись песни «В гавани Нанива». Песня «в гавани Нанива» в то время являлась аналогом современной песни «Ироха» и служила в качестве текста для мнемонического запоминания азбуки. То, что эту надпись оставил какой-то неизвестный рабочий или скорее прораб, говорит нам о том, что в то время кана была уже широко распространена. Знаки написаны стилем «6 династий», но с точки зрения каллиграфии они не представляют никакого интереса и написаны не очень умело.
Кана в эпоху Нара.
К сожалению, в древние времена никто бережно не сохранял документы, чтобы сейчас мы могли изучать историю каны, поэтому изучать её приходится по чудом дошедшим остаткам текстов. В хранилище Сёсоин есть два документа, которые так и называют «документы, написанные манъёганой». На обратной стороне этих документов записаны другие тексты, датированные 6м годом Тэмпёходзи (762г), а значит - документы, написанные манъёганой, были созданы примерно в то же время. Они записаны ещё не непрерывным курсивом, но уже достаточно сильно отличаются от оригинальных китайских скорописных форм, например знаки «保» и «止» (выделены на изображении). Знаки этих документов стали прообразом современной каны.
В качестве промежуточного итога надо ещё раз отметить, что манъёгана это ещё не совсем кана в привычном нам понимании. Знаки уже не несут смысловой нагрузки, но ещё выглядят как иероглифы. Неверно говорить, что в эпоху Нара сформировалась современная кана. Графически она ещё не была таковой. Окончательно оформился только принцип написания. В итоге сложившаяся система письма выглядела как в «документах, написанных манъёганой».
Своё название «манъёгана» эта система письма получила за то, что ей была записана крупнейшая поэтическая анталогия «Манъёсю» («Собрание мириад листьев»). В дальнейшем Манъёсю будет упрощаться и дальше, пока не сформируется современная хирагана.
Примерно в одно время с возведением статуи Большого Будды в храме Тодайдзи начинают активно распространяться и набирать популярность произведения Ван Сичжи. Они становятся настолько известны, а автор настолько почитаем, что упоминания о нём встречаются и в Манъёсю, где он именуется просто как «великий Ван», поскольку считалось, что имя его знакомо любому. Знаки в «документах, написанных манъёганой» выстроены в ряд, как обычные иероглифы, но, не смотря на это, они гораздо больше похожи на кану, чем надписи с потолка пагоды храма Хорюдзи.
Виды каны
Дальнейшее развитие каны можно проследить в «Прошении» кисти Фудзивара-но Аритоси, написанном в 9 году Дзёган (867). Внешний вид знаков документа практически совпадает с современным. В третьем столбце любой, хоть чуть-чуть изучавший кану, легко прочтёт знаки «то на мо о мо фу». Кроме того в документе уже заметны попытки слитного, непрерывного написания, что позднее разовьётся в современную манеру письма каны без отрыва кисти.
Параллельно с сокращением количества иероглифов, упрощались и их формы. В начале эпохи Хэйан стала использоваться так называемая Согана, возникшая из сякудзи, написанных скорописью. В качестве известных сохранившихся памятников Соганы можно назвать сочинения «Акихагидзё» и «Аядзиутагирэ». Согана так же имеет название Сонотэ, где «со» значит «трава», а «тэ»-рука - произведение, написанное кистью.
Приблизительно в 1 году Дзёгэн (976) был создан один из величайших памятников японской литературы «Уцухо моногатари», ставший предшественником всемирно известного романа «Гэндзи моногатари». В романе есть строки, позволяющие нам глубже понять процесс развития каны в то время. Процитируем их полностью. Речь идёт о прописях, которые главный герой Накатада написал для наследника престола.
«...Свиток, прикреплённый к ветке горных роз, был написан на жёлтой бумаге, и сверху стоял иероглиф «весна», написанный уставным почерком. К ветке сосны был привязан свиток на зелёной бумаге, и на нём скорописью был написан иероглиф «лето». К ветке цветов унохана был привязан свиток на красной бумаге, написанный по системе «Собрания мириад листьев». Сначала шло стихотворение «Небо и земля», написанное почерком не мужским и не женским, а затем стихотворения, первое из которых было написано мужским почерком, то есть каждый знак отдельно, а последующие различными почерками.
...
«Сколько раз
В жизни моей
Писал иероглиф «весна»!
Но ни один из них
Не похож на другой…»
Женским почерком было написано:
...
«На ученья тропе
До сих пор
В потёмках брожу.
О, если б мой почерк
Был похож на птичьи следы!»
Опять же женским почерком:
...
«Если б мой почерк
Полёту птицы
Мог уподобиться,
Стопа тетрадей моих
Достигла бы облачных высей».
Нижеследующее стихотворение было написано знаками катакана:
...
«Не забывай,
Что верное сердце
Ни в одном
Из миров
Не должно измениться».
Почерком «заросли тростника» было написано:
...
«Слёзы не могут
Заводью стать,
Но бурным потоком
Льются из глаз
И мочат рукав мой».
Весь этот свиток был написан крупными знаками...» (пер. В. Сисаури)
Итак, в самом начале упоминаются устав и скоропись, а дальше речь идёт о свитке, написанном каной (в переводе «по системе «Собрания мириад листьев»). Какая же была кана?
Во-первых, «почерком не мужским и не женским». Коно Тама объясняет это место следующим образом. Под мужским почерком здесь подразумевается уставное написание иероглифов, под женским - скорописное. Под почерком не мужским и не женским нужно, по-видимому, понимать полускоропись. Мията Ваитиро комментирует это место иначе. Под мужским почерком он понимает манъёгана, под женским - хирагана. Специалист по каллиграфии каны Сугиура Таэко трактует этот почерк как скорописное письмо, где знаки не соединены между собой поскольку под мужским почерком обычно понимался устав, либо полуустав, где знаки между собой не соединялись. Под женским почерком понималась скоропись, где знаки были соединены. Следовательно не мужской не женский почерк это такой почерк, когда знаки написаны скорописью, как в женском но не соединены как в мужском.
Далее, «женский почерк». Как уже было сказано, женский почерк это скоропись, где знаки соединены, при этом форма знаков представляет собой ещё более упрощённую манъёгану. Своё название он получил за то, что пользовались им в основном женщины. (Однако, вопреки устоявшмся стереотипам, совершенно не означает, что им пользовались только женщины. Мужчины им также не брезговали).
Из отрывка можно так же сделать важный вывод, что кана, близкая к современной была уже настолько распространена, что её изучали даже новички.
Катакана вознкикла из знаков, которыми пользовались буддийские монахи периода Нара в качестве служебных пометок, облегчавших чтение китайских текстов. Она представляла собой урезанные знаки манъёганы, как правило только их левую или правую часть (уменьшенные для того, чтобы их можно было вписывать как «надстрочники» в готовые тексты). Сперва, во время своего возникновения она была перемешана с хираганой, однако ко времени создания «Уцухо моногатари» они окончательно разделились.
Следующий вид - почерк «Заросли тростника». Существует два основных определения этого почерка. Первый - это форма развлечения, когда знаки письма прячут в картине, например растущего на берегу тростника, скалы и т.д.
Второй - когда при написании японских песен знаки рисуют в форме травы или птичьих следов. Почерк «Заросли тростника» упоминается так же в «Гэндзи моногатари» и «Эйга моногатари», но только в «Уцухо моногатари» он выделен в отдельный тип письма наравне с катаканой, «женским» и «мужским» письмом.
Примером первого может служить «Собрание китайских и японских поэм для декламации, зарисованное «зарослями тросника», где сосновая роща и водяное колесо нарисованы умело составленными знаками так, что глядя на картину невольно пытаешься их найти и прочитать; примером второго - «Песни зарослей тростника». К сожалению сохранилось только 4 листа, но на них можно увидеть букву «а», изображённую кустом тростника или букву «но» в виде журавля. Глядя на эти памятники можно хорошо понять, как развлекались хэйанские аристократы и оценить их находчивость.
Считается, что кана особенно активно развивалась со второй половины Х до XI века благодаря чему произошёл поворот на путь создания и развития традиционной японской культуры и постепенного удаления от китайской.
«Японизация» культуры и развитие каны
Через сто лет после переноса столицы в город Хэйанкё (ныне Киото), в 6 году Кампё (894) по рекомендации Сугавары но Митидзанэ были прекращены посольства в Тан. В качестве причины называлось то, что нет необходимости перенимать танские культуру и систему государственного устройства. Таким образом иностранная культура перестала проникать в Японию и началось создание новой, японской культуры, соответствующей менталитету и обычаям японцев.
В этом же году родился Оно но Митикадзэ. Он воспитывался в условиях исчезновения танской и зарождения японской культур, что позволило ему отойти от канонов всё ещё господствовавшего в каллиграфии танского стиля и заложить основы нового изящного и утончённого японского. Его дело продолжил Фудзивара но Сукэмаса, внеся в каллиграфию плавность и спокойность линий, а окончательно создание японского стиля письма завершил Фудзивара но Юкинари. Эти трое в настоящее время именуются «три следа кисти» - «сансэки» и считаются классическими представителями японского стиля каллиграфии.
Произведения этих трёх авторов резко отличаются от произведений ещё одной известной тройки каллиграфов «сампицу» начала эпохи Хэйан. Произведения «сансэки» выполнены в более спокойной манере и если так можно выразиться, более «японской» манере. Поэтому не удивительно, что развитие форм знаков каны стало более соответствовать именно японскому пониманию прекрасного и изящного.
Примерно в то же время - время активной деятельности Фудзивара-но Юкинари - на свет появлется письмо неизвестной женщины, адресованное Фудзивара-но Кинто. Верхняя и нижняя часть письма оборваны, так что смысл предложений не понятен, но сохранившиеся фрагменты позволяют оценить его каллиграфическую составляющую - способы слитного написания знаков и размещения текста на пространстве листа. Это письмо стало важным источником для понимания того факта, что в самом начале Х века слитное написание знаков и изящное размещение текста на листе были уже достаточно обычной вещью.
Важным источником по изучению развития каны является так же многократно упоминавшийся роман «Гэндзи моногатари», написанный ровно тысячу лет назад, в самом начале XI века. Роман содержит высказывания о том что в век упадка нашего мира лишь кана продолжает неограниченно развиваться. Он был написан чуть позже, чем письмо для Фудзивара но Кинто, и считается, что одним из прототипов для главного героя - принца Гэндзи послужил как раз Сугавара но Митидзанэ. В нём появляются и видные деятели культуры эпохи Хэйан - Фудзивара но Юкинари, Фудзивара но Кинто, Сэй Сёнагон и другие. Фудзивара но Юкинари занимал высокий пост при дворе, но к сожалению, только один текст можно достоверно определить как текст авторства Юкинари.
Как писала Мурасаки Сикибу, возникновение письма Фудзивара но Кинто ознаменовало окончательное формирование каны.
Классические образцы каны. Коягирэ.
Итак, произведение, безусловно оцениваемое всеми как один из лучших образцов каны - Коягирэ.
Прежде, чем перейти непосредственно Коягирэ, необходимо пояснить, что «-гирэ» в названии известных каллиграфических произведений дословно обозначает «отрезок», и класс «-гирэ» представляет собой отрезки больших произведений (в буквальном смысле) использовавшиеся для наклеивания на свитки для чайной церемонии или создания альбомов.
Коягирэ представляет собой «собрание старых и новых японских песен», написанное на нескольких свитках. Владельцем одного из отрезков (17ти первых строк 9го свитка) был Тоётоми Хидэёси, который подарил его монаху Мокудзики Ого с горы Коя (преф. Вакаяма). После чего началась работа по собиранию всех отрезков вместе, а произведение получило название Коягирэ.
Авторство приписывается Ки но Цураюки, но в действительности оно было создано практически на сто лет позже, тремя разными авторами.
Первый автор отличается красивым, правильным соединением знаков, изящной и лёгкой манерой письма. Второй более жесткий, напористый, характерные линии заставляют взгляд двигаться как бы по диагонали справа-сверху влево-вниз. Знаки третьего автора ясные и простые, но соединения прописаны тщательно и со вниманием.
Характерный почерк второго автора позволяет легко опознать в нём Фудзивара но Канэюки, жившего в середине XI века и приложившего руку к росписям ширм в павильоне феникса храма Бёдоин в Удзи, построенного в 1053 году. А значит, Коягирэ было создано приблизительно в то же время.
В качестве ещё одного классического произведения, созданного примерно в то же время можно назвать «Тэттёбон вакан роэйсю» («собрание склеенных листов китайских и японских стихов для декламации») Это одна из немногих древних книг, дошедших до нас полностью. По стилю написания, напоминает третьего автора Коягирэ. В ней видны те же простота, изящество и достоинство.
Дальнейшее разнообразие.
Далее с течением времени, кана начинает развиваться в новом направлении - в ней появляется всё больше вольностей и свободы самовыражения. Если во время регентства Фудзивара (сер. IX - сер. XI вв.) Коягирэ занимало главенствующее положение, определяя стиль каны, то с ослаблением могущества рода, и созданием института инсэй, (вторая половина XI - конец XII вв.) на сцену выходит много новых образцов каны.
В первую очередь это «Сунсёан сикиси», «Сэкидобон кокинсю», «Хонъамигирэ», где кисть авторов чуть отходит от устоявшихся канонов. Далее ещё более свободные и своевольные «Харигирэ», «Идзуми Сикибу сокусюгирэ», «Косигирэ» - произведения с немыслимым в эпоху Коягирэ способом упрощения и соединения знаков.
Всё же заметную роль в развитии японской каллиграфии вообще и каллиграфии каны в частности продолжал играть род Фудзивара. Долгое время члены этого рода занимали высокие должности при дворе, являясь фактическими правителями Японии.Величайшим каллиграфом этого рода, естественно, являлся один из сампицу - Фудзивара но Юкинари. Его потомки представляли целую плеяду великих каллиграфов, среди которых были Фудзивара-но Юкицунэ, Фудзивара-но Корэфуса (в средний период), Фудзивара-но Сададзанэ, Фудзивара-но Саданобу и Фудзивара-но Корэюки (в поздний). Вместе они дали начало новому стилю каллиграфии, который стал называться по имени рода - Сэсондзи.
Род стал именоваться Сэсондзи, начиная с 8го поколения потомков Фудзивара-но Юкинари (первым, принявшим имя Сэсондзи стал Фудзивара-но Юкиёси), а на 17 поколении род закончил своё существование.
6й потомок Фудзивара-но Юкинари, Фудзивара-но Корэюки прославился так же тем, что написал первую в истории Японии работу посвящённую каллиграфии.
А Фудзивара-но Саданобу прославился тем, что переписал 5048 свитков сутр, что заняло у него 23 года.
Здесь так же можно упомянуть Фудзивара-но Тадамити, создателя стиля Хоссёдзи, характеризующегося чередованием сильных и слабых знаков в тексте, создающим особый ритм, а так же манерой письма, при которой при написании сильных знаков кисть с большим количеством туши словно шлепком припечатывается к бумаге и при письме широко используется не кончик кисти, а «боковая» сторона. Стиль сразу обрёл большое количество последователей и дал начало новым стилям (создателями которых так же были представители рода Фудзивара) - Кокёкёку, Гудзэин и другим.
Стили Сэсондзи и Хоссёдзи оказали значительное влияние на всю дальнейшую каллиграфию каны до самой эпохи Эдо. В широком смысле они стали предтечей стиля Оиэрю, занявшего ведущее положение в бытовой сфере эдосской Японии.
Проблема установления авторства произведений.
Большинство произведений, дошедших до нас, представляют собой письма или поздравительные надписи по случаю 60-летия, церемонии совершеннолетия или иных важных и переломных моментов в жизни. Они мастерски выполнены на дорогой бумаге с вкраплениями цветов или золотой фольги, что позволяет нам прекрасно представить себе утончённый быт хэйанских аристократов, но к сожалению, они все разрозненны. Целых книг, дошедших до нас полностью практически не сохранилось, или сохранилось очень мало. То же, что осталось, представляет собой отдельные листы. Кроме того, у авторов поэтических сборников не было обычая подписывать свои произведения, поэтому сейчас очень сложно установить чьей кисти принадлежит та или иная работа.
Именно поэтому, в названии старых произведений часто можно увидеть выражение «приписывается такому-то». Например, Коягирэ приписывается Ки но Цураюки, хотя в действительности, исходя из того, что оно было создано в середине XI века, а расцвет деятельности поэта пришёлся на середину X-го, остаётся только предполагать, что он страдал неслыханным долголетием. Факт невозможности достоверно установить автора произведений подводит нас к следующему параграфу:
Экспертиза старых произведений.
Сразу следует оговориться, что под «старыми произведениями» понимаются произведения известных мастеров, в японском стиле, созданные до 1596 года. (В более узком смысле под ними понмаются произведения эпохи Хэйан)
В эпоху воюющих провинций - Сэнгоку дзидай из-за непрекращающихся войн и конфликтов феодальных княжеств, значительная часть культурного наследия древности оказалась утрачена. Поэтому, как только обстановка более-менее стабилизировалась в моду вошло собирание и коллекционирование каллиграфических памятников эпохи Хэйан. Собранные произведения использовали для создания свитков, вывешиваемых в комнатах для чайной церемонии, либо авторских альбомов для любования. Естественно, это привело к возникновению интереса, кто же эти работы написал и необходимости установления авторства.
В качестве одного из первых профессиональных оценщиков-экспертров, специализирующихся на старых произведениях стал родившийся в 1572 году в местности Оми Хирасаваясиро Норисукэ. Переехав в Киото, он стал известен как мастер чайной церемонии и стихосложения «рэнга». Хорошо разбираясь в старых произведениях, с одобрения Тоётоми Хидэёси, взяв себе фамилию «Кохицу» и печать «Киндзан», он поступил на службу к Карасумару Мицухиро в качестве оценщика. Как уже говорилось, в то время коллекционирование старых произведений вошло в моду, поэтому их экспертиза пользовалась значительной популярностью. Хирасаваясиро Норисукэ, приняв понашеское имя «Рёса», стал известен, как Кохицу Рёса. Под этим именем он и осушествлял свою деятельность в качестве эксперта. Кроме него в то время было известно ещё несколько человек, занимавшихся подобной деятельностью.
Эксперты писали свои заключения на специальных бумагах «Кивамэфуда», однако, естественно, что результаты проводились не научными методами, а потому зачастую были очень далеки от истины. Именно поэтому, не смотря на современные подписи «приписывается такому-то», на самом деле автором скорее всего является другой человек. Как уже говорилось, в эпоху Хэйан у авторов не было обычая подписывать свои работы. Нельзя так же исключать возможности того, что владельцы работ, ожидая очень многого от своих коллекций, пытались разными способами повлиять на экспертов, чтобы те дали хорошее заключение. Тогда и возникла формулировка «приписывается такому-то», которой продолжают пользоваться и по сей день не смотря на многочисленные разногласия в среде специалистов.
Однако, если сейчас от неё отказаться, то например, «Большой лист Фудзивара-но Кинто» превратится просто в «Большой лист», что не очень удобно с любой точки зрения. Поэтому, даже в случае невозможности установить истинного автора сейчас продолжают пользоваться «приписанными» авторами, что помогает избежать путанницы и хаоса при классификации. Конечно, в этом вопросе ещё предстоит достаточно работы.
Современная кана
Эпоха Эдо отличалась жесткой степенью регламентации всех сфер общественной жизни. Жестко была регламентирована и сфера письменности. Официально признанным стилем для делопроизводства был утверждён стиль Оиэрю, что обеспечило его доминирование в том числе и в бытовой сфере. Поэтому в храмовых школах тэракоя преподавался именно он. Школы тэракоя представляли собой общественные учебные заведения для детей крестьян или горожан периода Эдо. В них преподавались чтение, письмо и арифметика. В основном они существовали при буддийских монастырях. Считается, что благодаря развитой системе подобных школ, уровень грамотности простого японского населения в XVIII-XIX веках превышал показатели других стран.
С установлением правительства Мэйдзи был взят курс на всеобще образование, и в 1900, как уже писалось выше, был подписан указ о начальных школах, ограничивший использование знаков хираганы по принципу «одному звуку один знак», и установивший общее число знаков в 48 штук. Остальные же знаки получили название «хэнтайгана». Кроме того, предписывалось отказаться от стиля Оиэрю и вернуться «к китайским стилям в каллиграфии».
В 1980 году было основано общество «Гавань Нанива» (по названию древней песни для запоминания каны, о которой упоминалось выше), которое занялось научным изучением образцов старых произведений, хранящихся в частных коллекциях, включая коллекцию императорского двора. Благодаря деятельности общества был разработан современный способ изучения каллиграфии каны, опирающийся на древние источники. Кроме того, экспертиза авторства старых произведений позволила установить некоторых реальных авторов. Усилия по изучению древних памятников не ослабевают и сейчас, однако многие памятники эпохи Хэйан до сих пор оставляют больше вопросов, чем ответов и большое пространство для работы.
Возникновение Каны
Даже если в мире существуют страны, где подобно Японии система письменности представляет собой причудливое сочетание знаков-идеограмм (иероглифов) и обычной фонетической письменности (каны), наверняка их совсем не много.
Изначально у японцев не было письменности, поэтому они в качестве оной пытались использовать китайские иероглифы практически с самого момента, как те только попали в Японию. Однако сразу же остро встала проблема записи имён, географических названий и прочей лексики, отсутствовавшей в китайском языке. Для записи таких слов японцы стали использовать только фонетическое чтение иероглифа, без привязки к его значению, как бы «одалживая» его у иероглифа. Поэтому само слово «кана» изначально возникло как антоним слову «мана» - «истинное имя», «истинное значение» (иероглифа) и обозначало «одолженное имя», «временное имя» (знака) и читалось «кари-но на» или просто «канна», что в конце-концов превратилось в знакомое нам слово «кана».
Однако, ввиду огромного количества омонимов в китайском языке и отсутствия современных средств связи, не было никакой возможности договориться о том, какие именно знаки для записи звуков нужно использовать, и люди использовали их наобум, что в итоге породило огромное количество знаков каны. Так например, если сложить вместе знаки каны, использовавшиеся в древних памятниках «Кодзики» и «Нихонсёки», их количество составит 973 штуки, что естественно вызывало и вызывает трудности при чтении и понимании вышеуказанных источников. Поэтому естественным образом начался процесс сокращения количества знаков и к середине эпохи Хэйан их количество составляло примерно 250.
Что касается хираганы - само её название, возникло в эпоху Муромати как сокращение слова «хэйина кана», что означает «простая», «понятная» кана. Хирагана, как известно, состоит из 48 знаков, что было установлено «Указом о начальных школах» 1900 года (33г. Мэйдзи). Основным принципом тогда был провозглашён принцип - «один знак для одного звука», а знаки, не вошедшие в азбуку получили название «хэнтай гана», что означает «изменённая» (в значении нестандартная) кана. Упрощение каны и утверждение списка из 48 знаков стало одним из шагов правительства Мэйдзи на пути к внедрению всеобщего образования.
Итак, как же возникала кана? Ответ на этот вопрос нам дадут одно старое зеркало и один старый меч.
В эпоху Эдо в храме Суда-Хатиман дзиндзя, что находится в уезде Ито префектуры Вакаяма, было обнаружено бронзовое зеркало, хранящееся там с незапамятных времён. Зеркало датируется примерно V веком нашей эры и представляет собой чрезвычайно важный источник по истории происхождения каны.
На зеркале удалось обнаружить название местности «Осисака» и имя собственное «Сима», что говорит нам о том, что японцы стали пытаться записывать японские имена и названия китайскими иероглифами принципом «каны», используя только фонетическое звучание знаков, практически одновременно с приходом иероглифов в Японию. Подобная запись имён была обнаружена так же на мече, извлечённом из кургана Инарияма в группе курганов префектуры Сайтама. Поэтому можно смело говорить, о том, что знаки с зеркала и меча стали предтечей каны, а само её возникновение начинается в то время.
Ещё одним примером подобного использования использования иероглифов является памятник Яманоуэ (681 год) китайские иероглифы на нём расположены в соответствии с правилами расположения слов японского языка но какие-либо следы каны, окончания и прочие грамматические показатели ещё отсутствуют.
В дальнейшем, кана эпохи Асука обнаруживается в самых неожиданных местах. Так при ремонте пагоды храма Хорюдзи на обратной стороне потолочных досок была обнаружена выполненная каной запись песни «В гавани Нанива». Песня «в гавани Нанива» в то время являлась аналогом современной песни «Ироха» и служила в качестве текста для мнемонического запоминания азбуки. То, что эту надпись оставил какой-то неизвестный рабочий или скорее прораб, говорит нам о том, что в то время кана была уже широко распространена. Знаки написаны стилем «6 династий», но с точки зрения каллиграфии они не представляют никакого интереса и написаны не очень умело.
Кана в эпоху Нара.
К сожалению, в древние времена никто бережно не сохранял документы, чтобы сейчас мы могли изучать историю каны, поэтому изучать её приходится по чудом дошедшим остаткам текстов. В хранилище Сёсоин есть два документа, которые так и называют «документы, написанные манъёганой». На обратной стороне этих документов записаны другие тексты, датированные 6м годом Тэмпёходзи (762г), а значит - документы, написанные манъёганой, были созданы примерно в то же время. Они записаны ещё не непрерывным курсивом, но уже достаточно сильно отличаются от оригинальных китайских скорописных форм, например знаки «保» и «止» (выделены на изображении). Знаки этих документов стали прообразом современной каны.
В качестве промежуточного итога надо ещё раз отметить, что манъёгана это ещё не совсем кана в привычном нам понимании. Знаки уже не несут смысловой нагрузки, но ещё выглядят как иероглифы. Неверно говорить, что в эпоху Нара сформировалась современная кана. Графически она ещё не была таковой. Окончательно оформился только принцип написания. В итоге сложившаяся система письма выглядела как в «документах, написанных манъёганой».
Своё название «манъёгана» эта система письма получила за то, что ей была записана крупнейшая поэтическая анталогия «Манъёсю» («Собрание мириад листьев»). В дальнейшем Манъёсю будет упрощаться и дальше, пока не сформируется современная хирагана.
Примерно в одно время с возведением статуи Большого Будды в храме Тодайдзи начинают активно распространяться и набирать популярность произведения Ван Сичжи. Они становятся настолько известны, а автор настолько почитаем, что упоминания о нём встречаются и в Манъёсю, где он именуется просто как «великий Ван», поскольку считалось, что имя его знакомо любому. Знаки в «документах, написанных манъёганой» выстроены в ряд, как обычные иероглифы, но, не смотря на это, они гораздо больше похожи на кану, чем надписи с потолка пагоды храма Хорюдзи.
Виды каны
Дальнейшее развитие каны можно проследить в «Прошении» кисти Фудзивара-но Аритоси, написанном в 9 году Дзёган (867). Внешний вид знаков документа практически совпадает с современным. В третьем столбце любой, хоть чуть-чуть изучавший кану, легко прочтёт знаки «то на мо о мо фу». Кроме того в документе уже заметны попытки слитного, непрерывного написания, что позднее разовьётся в современную манеру письма каны без отрыва кисти.
Параллельно с сокращением количества иероглифов, упрощались и их формы. В начале эпохи Хэйан стала использоваться так называемая Согана, возникшая из сякудзи, написанных скорописью. В качестве известных сохранившихся памятников Соганы можно назвать сочинения «Акихагидзё» и «Аядзиутагирэ». Согана так же имеет название Сонотэ, где «со» значит «трава», а «тэ»-рука - произведение, написанное кистью.
Приблизительно в 1 году Дзёгэн (976) был создан один из величайших памятников японской литературы «Уцухо моногатари», ставший предшественником всемирно известного романа «Гэндзи моногатари». В романе есть строки, позволяющие нам глубже понять процесс развития каны в то время. Процитируем их полностью. Речь идёт о прописях, которые главный герой Накатада написал для наследника престола.
«...Свиток, прикреплённый к ветке горных роз, был написан на жёлтой бумаге, и сверху стоял иероглиф «весна», написанный уставным почерком. К ветке сосны был привязан свиток на зелёной бумаге, и на нём скорописью был написан иероглиф «лето». К ветке цветов унохана был привязан свиток на красной бумаге, написанный по системе «Собрания мириад листьев». Сначала шло стихотворение «Небо и земля», написанное почерком не мужским и не женским, а затем стихотворения, первое из которых было написано мужским почерком, то есть каждый знак отдельно, а последующие различными почерками.
...
«Сколько раз
В жизни моей
Писал иероглиф «весна»!
Но ни один из них
Не похож на другой…»
Женским почерком было написано:
...
«На ученья тропе
До сих пор
В потёмках брожу.
О, если б мой почерк
Был похож на птичьи следы!»
Опять же женским почерком:
...
«Если б мой почерк
Полёту птицы
Мог уподобиться,
Стопа тетрадей моих
Достигла бы облачных высей».
Нижеследующее стихотворение было написано знаками катакана:
...
«Не забывай,
Что верное сердце
Ни в одном
Из миров
Не должно измениться».
Почерком «заросли тростника» было написано:
...
«Слёзы не могут
Заводью стать,
Но бурным потоком
Льются из глаз
И мочат рукав мой».
Весь этот свиток был написан крупными знаками...» (пер. В. Сисаури)
Итак, в самом начале упоминаются устав и скоропись, а дальше речь идёт о свитке, написанном каной (в переводе «по системе «Собрания мириад листьев»). Какая же была кана?
Во-первых, «почерком не мужским и не женским». Коно Тама объясняет это место следующим образом. Под мужским почерком здесь подразумевается уставное написание иероглифов, под женским - скорописное. Под почерком не мужским и не женским нужно, по-видимому, понимать полускоропись. Мията Ваитиро комментирует это место иначе. Под мужским почерком он понимает манъёгана, под женским - хирагана. Специалист по каллиграфии каны Сугиура Таэко трактует этот почерк как скорописное письмо, где знаки не соединены между собой поскольку под мужским почерком обычно понимался устав, либо полуустав, где знаки между собой не соединялись. Под женским почерком понималась скоропись, где знаки были соединены. Следовательно не мужской не женский почерк это такой почерк, когда знаки написаны скорописью, как в женском но не соединены как в мужском.
Далее, «женский почерк». Как уже было сказано, женский почерк это скоропись, где знаки соединены, при этом форма знаков представляет собой ещё более упрощённую манъёгану. Своё название он получил за то, что пользовались им в основном женщины. (Однако, вопреки устоявшмся стереотипам, совершенно не означает, что им пользовались только женщины. Мужчины им также не брезговали).
Из отрывка можно так же сделать важный вывод, что кана, близкая к современной была уже настолько распространена, что её изучали даже новички.
Катакана вознкикла из знаков, которыми пользовались буддийские монахи периода Нара в качестве служебных пометок, облегчавших чтение китайских текстов. Она представляла собой урезанные знаки манъёганы, как правило только их левую или правую часть (уменьшенные для того, чтобы их можно было вписывать как «надстрочники» в готовые тексты). Сперва, во время своего возникновения она была перемешана с хираганой, однако ко времени создания «Уцухо моногатари» они окончательно разделились.
Следующий вид - почерк «Заросли тростника». Существует два основных определения этого почерка. Первый - это форма развлечения, когда знаки письма прячут в картине, например растущего на берегу тростника, скалы и т.д.
Второй - когда при написании японских песен знаки рисуют в форме травы или птичьих следов. Почерк «Заросли тростника» упоминается так же в «Гэндзи моногатари» и «Эйга моногатари», но только в «Уцухо моногатари» он выделен в отдельный тип письма наравне с катаканой, «женским» и «мужским» письмом.
Примером первого может служить «Собрание китайских и японских поэм для декламации, зарисованное «зарослями тросника», где сосновая роща и водяное колесо нарисованы умело составленными знаками так, что глядя на картину невольно пытаешься их найти и прочитать; примером второго - «Песни зарослей тростника». К сожалению сохранилось только 4 листа, но на них можно увидеть букву «а», изображённую кустом тростника или букву «но» в виде журавля. Глядя на эти памятники можно хорошо понять, как развлекались хэйанские аристократы и оценить их находчивость.
Считается, что кана особенно активно развивалась со второй половины Х до XI века благодаря чему произошёл поворот на путь создания и развития традиционной японской культуры и постепенного удаления от китайской.
«Японизация» культуры и развитие каны
Через сто лет после переноса столицы в город Хэйанкё (ныне Киото), в 6 году Кампё (894) по рекомендации Сугавары но Митидзанэ были прекращены посольства в Тан. В качестве причины называлось то, что нет необходимости перенимать танские культуру и систему государственного устройства. Таким образом иностранная культура перестала проникать в Японию и началось создание новой, японской культуры, соответствующей менталитету и обычаям японцев.
В этом же году родился Оно но Митикадзэ. Он воспитывался в условиях исчезновения танской и зарождения японской культур, что позволило ему отойти от канонов всё ещё господствовавшего в каллиграфии танского стиля и заложить основы нового изящного и утончённого японского. Его дело продолжил Фудзивара но Сукэмаса, внеся в каллиграфию плавность и спокойность линий, а окончательно создание японского стиля письма завершил Фудзивара но Юкинари. Эти трое в настоящее время именуются «три следа кисти» - «сансэки» и считаются классическими представителями японского стиля каллиграфии.
Произведения этих трёх авторов резко отличаются от произведений ещё одной известной тройки каллиграфов «сампицу» начала эпохи Хэйан. Произведения «сансэки» выполнены в более спокойной манере и если так можно выразиться, более «японской» манере. Поэтому не удивительно, что развитие форм знаков каны стало более соответствовать именно японскому пониманию прекрасного и изящного.
Примерно в то же время - время активной деятельности Фудзивара-но Юкинари - на свет появлется письмо неизвестной женщины, адресованное Фудзивара-но Кинто. Верхняя и нижняя часть письма оборваны, так что смысл предложений не понятен, но сохранившиеся фрагменты позволяют оценить его каллиграфическую составляющую - способы слитного написания знаков и размещения текста на пространстве листа. Это письмо стало важным источником для понимания того факта, что в самом начале Х века слитное написание знаков и изящное размещение текста на листе были уже достаточно обычной вещью.
Важным источником по изучению развития каны является так же многократно упоминавшийся роман «Гэндзи моногатари», написанный ровно тысячу лет назад, в самом начале XI века. Роман содержит высказывания о том что в век упадка нашего мира лишь кана продолжает неограниченно развиваться. Он был написан чуть позже, чем письмо для Фудзивара но Кинто, и считается, что одним из прототипов для главного героя - принца Гэндзи послужил как раз Сугавара но Митидзанэ. В нём появляются и видные деятели культуры эпохи Хэйан - Фудзивара но Юкинари, Фудзивара но Кинто, Сэй Сёнагон и другие. Фудзивара но Юкинари занимал высокий пост при дворе, но к сожалению, только один текст можно достоверно определить как текст авторства Юкинари.
Как писала Мурасаки Сикибу, возникновение письма Фудзивара но Кинто ознаменовало окончательное формирование каны.
Классические образцы каны. Коягирэ.
Итак, произведение, безусловно оцениваемое всеми как один из лучших образцов каны - Коягирэ.
Прежде, чем перейти непосредственно Коягирэ, необходимо пояснить, что «-гирэ» в названии известных каллиграфических произведений дословно обозначает «отрезок», и класс «-гирэ» представляет собой отрезки больших произведений (в буквальном смысле) использовавшиеся для наклеивания на свитки для чайной церемонии или создания альбомов.
Коягирэ представляет собой «собрание старых и новых японских песен», написанное на нескольких свитках. Владельцем одного из отрезков (17ти первых строк 9го свитка) был Тоётоми Хидэёси, который подарил его монаху Мокудзики Ого с горы Коя (преф. Вакаяма). После чего началась работа по собиранию всех отрезков вместе, а произведение получило название Коягирэ.
Авторство приписывается Ки но Цураюки, но в действительности оно было создано практически на сто лет позже, тремя разными авторами.
Первый автор отличается красивым, правильным соединением знаков, изящной и лёгкой манерой письма. Второй более жесткий, напористый, характерные линии заставляют взгляд двигаться как бы по диагонали справа-сверху влево-вниз. Знаки третьего автора ясные и простые, но соединения прописаны тщательно и со вниманием.
Характерный почерк второго автора позволяет легко опознать в нём Фудзивара но Канэюки, жившего в середине XI века и приложившего руку к росписям ширм в павильоне феникса храма Бёдоин в Удзи, построенного в 1053 году. А значит, Коягирэ было создано приблизительно в то же время.
В качестве ещё одного классического произведения, созданного примерно в то же время можно назвать «Тэттёбон вакан роэйсю» («собрание склеенных листов китайских и японских стихов для декламации») Это одна из немногих древних книг, дошедших до нас полностью. По стилю написания, напоминает третьего автора Коягирэ. В ней видны те же простота, изящество и достоинство.
Дальнейшее разнообразие.
Далее с течением времени, кана начинает развиваться в новом направлении - в ней появляется всё больше вольностей и свободы самовыражения. Если во время регентства Фудзивара (сер. IX - сер. XI вв.) Коягирэ занимало главенствующее положение, определяя стиль каны, то с ослаблением могущества рода, и созданием института инсэй, (вторая половина XI - конец XII вв.) на сцену выходит много новых образцов каны.
В первую очередь это «Сунсёан сикиси», «Сэкидобон кокинсю», «Хонъамигирэ», где кисть авторов чуть отходит от устоявшихся канонов. Далее ещё более свободные и своевольные «Харигирэ», «Идзуми Сикибу сокусюгирэ», «Косигирэ» - произведения с немыслимым в эпоху Коягирэ способом упрощения и соединения знаков.
Всё же заметную роль в развитии японской каллиграфии вообще и каллиграфии каны в частности продолжал играть род Фудзивара. Долгое время члены этого рода занимали высокие должности при дворе, являясь фактическими правителями Японии.Величайшим каллиграфом этого рода, естественно, являлся один из сампицу - Фудзивара но Юкинари. Его потомки представляли целую плеяду великих каллиграфов, среди которых были Фудзивара-но Юкицунэ, Фудзивара-но Корэфуса (в средний период), Фудзивара-но Сададзанэ, Фудзивара-но Саданобу и Фудзивара-но Корэюки (в поздний). Вместе они дали начало новому стилю каллиграфии, который стал называться по имени рода - Сэсондзи.
Род стал именоваться Сэсондзи, начиная с 8го поколения потомков Фудзивара-но Юкинари (первым, принявшим имя Сэсондзи стал Фудзивара-но Юкиёси), а на 17 поколении род закончил своё существование.
6й потомок Фудзивара-но Юкинари, Фудзивара-но Корэюки прославился так же тем, что написал первую в истории Японии работу посвящённую каллиграфии.
А Фудзивара-но Саданобу прославился тем, что переписал 5048 свитков сутр, что заняло у него 23 года.
Здесь так же можно упомянуть Фудзивара-но Тадамити, создателя стиля Хоссёдзи, характеризующегося чередованием сильных и слабых знаков в тексте, создающим особый ритм, а так же манерой письма, при которой при написании сильных знаков кисть с большим количеством туши словно шлепком припечатывается к бумаге и при письме широко используется не кончик кисти, а «боковая» сторона. Стиль сразу обрёл большое количество последователей и дал начало новым стилям (создателями которых так же были представители рода Фудзивара) - Кокёкёку, Гудзэин и другим.
Стили Сэсондзи и Хоссёдзи оказали значительное влияние на всю дальнейшую каллиграфию каны до самой эпохи Эдо. В широком смысле они стали предтечей стиля Оиэрю, занявшего ведущее положение в бытовой сфере эдосской Японии.
Проблема установления авторства произведений.
Большинство произведений, дошедших до нас, представляют собой письма или поздравительные надписи по случаю 60-летия, церемонии совершеннолетия или иных важных и переломных моментов в жизни. Они мастерски выполнены на дорогой бумаге с вкраплениями цветов или золотой фольги, что позволяет нам прекрасно представить себе утончённый быт хэйанских аристократов, но к сожалению, они все разрозненны. Целых книг, дошедших до нас полностью практически не сохранилось, или сохранилось очень мало. То же, что осталось, представляет собой отдельные листы. Кроме того, у авторов поэтических сборников не было обычая подписывать свои произведения, поэтому сейчас очень сложно установить чьей кисти принадлежит та или иная работа.
Именно поэтому, в названии старых произведений часто можно увидеть выражение «приписывается такому-то». Например, Коягирэ приписывается Ки но Цураюки, хотя в действительности, исходя из того, что оно было создано в середине XI века, а расцвет деятельности поэта пришёлся на середину X-го, остаётся только предполагать, что он страдал неслыханным долголетием. Факт невозможности достоверно установить автора произведений подводит нас к следующему параграфу:
Экспертиза старых произведений.
Сразу следует оговориться, что под «старыми произведениями» понимаются произведения известных мастеров, в японском стиле, созданные до 1596 года. (В более узком смысле под ними понмаются произведения эпохи Хэйан)
В эпоху воюющих провинций - Сэнгоку дзидай из-за непрекращающихся войн и конфликтов феодальных княжеств, значительная часть культурного наследия древности оказалась утрачена. Поэтому, как только обстановка более-менее стабилизировалась в моду вошло собирание и коллекционирование каллиграфических памятников эпохи Хэйан. Собранные произведения использовали для создания свитков, вывешиваемых в комнатах для чайной церемонии, либо авторских альбомов для любования. Естественно, это привело к возникновению интереса, кто же эти работы написал и необходимости установления авторства.
В качестве одного из первых профессиональных оценщиков-экспертров, специализирующихся на старых произведениях стал родившийся в 1572 году в местности Оми Хирасаваясиро Норисукэ. Переехав в Киото, он стал известен как мастер чайной церемонии и стихосложения «рэнга». Хорошо разбираясь в старых произведениях, с одобрения Тоётоми Хидэёси, взяв себе фамилию «Кохицу» и печать «Киндзан», он поступил на службу к Карасумару Мицухиро в качестве оценщика. Как уже говорилось, в то время коллекционирование старых произведений вошло в моду, поэтому их экспертиза пользовалась значительной популярностью. Хирасаваясиро Норисукэ, приняв понашеское имя «Рёса», стал известен, как Кохицу Рёса. Под этим именем он и осушествлял свою деятельность в качестве эксперта. Кроме него в то время было известно ещё несколько человек, занимавшихся подобной деятельностью.
Эксперты писали свои заключения на специальных бумагах «Кивамэфуда», однако, естественно, что результаты проводились не научными методами, а потому зачастую были очень далеки от истины. Именно поэтому, не смотря на современные подписи «приписывается такому-то», на самом деле автором скорее всего является другой человек. Как уже говорилось, в эпоху Хэйан у авторов не было обычая подписывать свои работы. Нельзя так же исключать возможности того, что владельцы работ, ожидая очень многого от своих коллекций, пытались разными способами повлиять на экспертов, чтобы те дали хорошее заключение. Тогда и возникла формулировка «приписывается такому-то», которой продолжают пользоваться и по сей день не смотря на многочисленные разногласия в среде специалистов.
Однако, если сейчас от неё отказаться, то например, «Большой лист Фудзивара-но Кинто» превратится просто в «Большой лист», что не очень удобно с любой точки зрения. Поэтому, даже в случае невозможности установить истинного автора сейчас продолжают пользоваться «приписанными» авторами, что помогает избежать путанницы и хаоса при классификации. Конечно, в этом вопросе ещё предстоит достаточно работы.
Современная кана
Эпоха Эдо отличалась жесткой степенью регламентации всех сфер общественной жизни. Жестко была регламентирована и сфера письменности. Официально признанным стилем для делопроизводства был утверждён стиль Оиэрю, что обеспечило его доминирование в том числе и в бытовой сфере. Поэтому в храмовых школах тэракоя преподавался именно он. Школы тэракоя представляли собой общественные учебные заведения для детей крестьян или горожан периода Эдо. В них преподавались чтение, письмо и арифметика. В основном они существовали при буддийских монастырях. Считается, что благодаря развитой системе подобных школ, уровень грамотности простого японского населения в XVIII-XIX веках превышал показатели других стран.
С установлением правительства Мэйдзи был взят курс на всеобще образование, и в 1900, как уже писалось выше, был подписан указ о начальных школах, ограничивший использование знаков хираганы по принципу «одному звуку один знак», и установивший общее число знаков в 48 штук. Остальные же знаки получили название «хэнтайгана». Кроме того, предписывалось отказаться от стиля Оиэрю и вернуться «к китайским стилям в каллиграфии».
В 1980 году было основано общество «Гавань Нанива» (по названию древней песни для запоминания каны, о которой упоминалось выше), которое занялось научным изучением образцов старых произведений, хранящихся в частных коллекциях, включая коллекцию императорского двора. Благодаря деятельности общества был разработан современный способ изучения каллиграфии каны, опирающийся на древние источники. Кроме того, экспертиза авторства старых произведений позволила установить некоторых реальных авторов. Усилия по изучению древних памятников не ослабевают и сейчас, однако многие памятники эпохи Хэйан до сих пор оставляют больше вопросов, чем ответов и большое пространство для работы.