Незаконченная книга. Первые деньги.
Зарплату перестали платить уже давно. Но мама держалась. За "магарыч" писала коллегам отчеты, чертила ночами какие-то чертежи. С ней расплачивались конфетами "Ассорти". Говорить о деньгах все еще считалось неприличным. Торговля отождествлялась с проституцией. Для предпринимателей существовало специальное советское проклятие "спекулянт".
В девяносто третьем мне исполнилось девять лет. Мама продала гараж и купила билеты во Владивосток. Не могу сказать, что нас там очень ждали. Но почему-то тянуло.
Это путешествие стало самым ярким впечатлением детства. Транссиб. Семь дней в поезде. Японское море, настоящее. Тайга. Город на сопках. В магазинах продавались диковинные для центральной России восточные товары: лапша в брикетах с о вкусом курицы, креветок или грибов. Ее можно было заливать кипятком и есть уже через три минуты.
А еще только появились импортные напитки в красивых жестяных баночках. Они казались мне чем-то безумно-красивым. Я ставил их в ряд и изображал с натуры, аккуратно перерисовывая все детали.
Как раз в эти дни правительство внезапно объявило о конфискационной денежной реформе: обмен советских денежных банкнот на российские. В течении двух недель требовалось поменять все старые деньги на новые. Сделать это можно было только по месту прописки, сумма обмена была лимитирована, и в паспорт ставился штамп. С воронежской пропиской во Владивостоке сделать это мы не могли и попытались срочно избавиться от оставшихся с продажи гаража денег, инвестировав их в лапшу и цветные баночки. Мой натюрмортный фонд неплохо пополнился в эти дни. Повезло.
- Боже, а что сумки-то такие тяжелые? Вы что там камни везете? - возмущалась бабушка, встречая нас на перроне в Воронеже.
Мы действительно привезли кучу каких-то камней, ракушек и морских звезд.
И вот однажды, в школе, где я учился, объявили о том, что в ближайшее воскресенье состоится детская ярмарка поделок. "Все побежали и я побежал". Поделки из этих ракушек и камней, которые мы с мамой представили на ярмарке, были очень просты. Но в то время, ничего подобного нельзя было найти ни в одной сувенирной лавке. За полчаса мы все продали. По рублю. Было немного стыдно, от того, что мы занимаемся торговлей. И жалко расставаться с драгоценными находками. Мы же тащили это на себе за несколько тысяч километров. Оттуда, куда вообще не известно, когда попадем в следующий раз. В тот момент мы даже до конца не понимали, зачем это делаем. Это был первый коммерческий опыт в моей, да и в маминой жизни.
Мама задумалась. Зарплату продолжали стабильно не платить. И вот на семейном совете принимается решение "попробовать". Бабушка отправляется в Болгарию за товаром. Ее припрятанных на "черный день" сбережений хватало только на дорогу. С собой она взяла какой-то фамильный хрусталь и все, что можно было там продать на блошином рынке. На вырученные деньги был закуплен импорт, все подряд: какие-то тряпки, обувь, шоколадки, зажигалки.
Вещевой рынок находился не так далеко от дома. Но там могли увидеть соседи. Чтобы не прослыть спекулянтами, торговать отправлялись на другой конец города. Рано утром, чтобы ни с кем не встретиться в подъезде.
Но когда те же соседи стали встречаться в числе продавцов на другом конце города, страх и неловкость стали постепенно исчезать. Переместились на ближайший рынок. Торговали по выходным. Мама продолжала работать в геологии, надеясь, что перебои с зарплатой временные, и все наладится. В одном ряду на рынке с ней стояли коллеги по геологической экспедиции. Там были целые ряды по профессиям: здесь геологи с китайскими пуховиками, здесь радоинженеры с нижним бельем из Турции, здесь с "адидасами" стоят профессора из Политеха. Зимой согревались горячим чаем из термосов. Или водкой, конечно же. Рынок, "толкучка", как его еще называли не приносил больших доходов. Но на эти деньги хоть как-то можно было жить.
Летом, когда мне исполнилось десять лет, я стал продавать вареную кукурузу. Кукурузу таскали с колхозных полей. Мама варила. Вареные початки укладывала в большие термоса с широким горлом, и я шел, волоча за собой сумку-тележку на скрипучих колесиках. Одному было как-то страшно и мы ходили вдвоем с Борисом, которого я знал с четырех лет. Когда мама привела меня в детский сад, ей показалось, что Борис самый интеллигентный из группы. Сказала мне: "Вот дружи с этим мальчиком". Мы голосили на весь рынок: "Горячая кукуруза! Горячая кукуруза!". Наши мамы стояли в соседних палатках. На первые заработанные деньги я купил черный настольный органайзер и лампочку-прищепку.
В девяносто третьем мне исполнилось девять лет. Мама продала гараж и купила билеты во Владивосток. Не могу сказать, что нас там очень ждали. Но почему-то тянуло.
Это путешествие стало самым ярким впечатлением детства. Транссиб. Семь дней в поезде. Японское море, настоящее. Тайга. Город на сопках. В магазинах продавались диковинные для центральной России восточные товары: лапша в брикетах с о вкусом курицы, креветок или грибов. Ее можно было заливать кипятком и есть уже через три минуты.
А еще только появились импортные напитки в красивых жестяных баночках. Они казались мне чем-то безумно-красивым. Я ставил их в ряд и изображал с натуры, аккуратно перерисовывая все детали.
Как раз в эти дни правительство внезапно объявило о конфискационной денежной реформе: обмен советских денежных банкнот на российские. В течении двух недель требовалось поменять все старые деньги на новые. Сделать это можно было только по месту прописки, сумма обмена была лимитирована, и в паспорт ставился штамп. С воронежской пропиской во Владивостоке сделать это мы не могли и попытались срочно избавиться от оставшихся с продажи гаража денег, инвестировав их в лапшу и цветные баночки. Мой натюрмортный фонд неплохо пополнился в эти дни. Повезло.
- Боже, а что сумки-то такие тяжелые? Вы что там камни везете? - возмущалась бабушка, встречая нас на перроне в Воронеже.
Мы действительно привезли кучу каких-то камней, ракушек и морских звезд.
И вот однажды, в школе, где я учился, объявили о том, что в ближайшее воскресенье состоится детская ярмарка поделок. "Все побежали и я побежал". Поделки из этих ракушек и камней, которые мы с мамой представили на ярмарке, были очень просты. Но в то время, ничего подобного нельзя было найти ни в одной сувенирной лавке. За полчаса мы все продали. По рублю. Было немного стыдно, от того, что мы занимаемся торговлей. И жалко расставаться с драгоценными находками. Мы же тащили это на себе за несколько тысяч километров. Оттуда, куда вообще не известно, когда попадем в следующий раз. В тот момент мы даже до конца не понимали, зачем это делаем. Это был первый коммерческий опыт в моей, да и в маминой жизни.
Мама задумалась. Зарплату продолжали стабильно не платить. И вот на семейном совете принимается решение "попробовать". Бабушка отправляется в Болгарию за товаром. Ее припрятанных на "черный день" сбережений хватало только на дорогу. С собой она взяла какой-то фамильный хрусталь и все, что можно было там продать на блошином рынке. На вырученные деньги был закуплен импорт, все подряд: какие-то тряпки, обувь, шоколадки, зажигалки.
Вещевой рынок находился не так далеко от дома. Но там могли увидеть соседи. Чтобы не прослыть спекулянтами, торговать отправлялись на другой конец города. Рано утром, чтобы ни с кем не встретиться в подъезде.
Но когда те же соседи стали встречаться в числе продавцов на другом конце города, страх и неловкость стали постепенно исчезать. Переместились на ближайший рынок. Торговали по выходным. Мама продолжала работать в геологии, надеясь, что перебои с зарплатой временные, и все наладится. В одном ряду на рынке с ней стояли коллеги по геологической экспедиции. Там были целые ряды по профессиям: здесь геологи с китайскими пуховиками, здесь радоинженеры с нижним бельем из Турции, здесь с "адидасами" стоят профессора из Политеха. Зимой согревались горячим чаем из термосов. Или водкой, конечно же. Рынок, "толкучка", как его еще называли не приносил больших доходов. Но на эти деньги хоть как-то можно было жить.
Летом, когда мне исполнилось десять лет, я стал продавать вареную кукурузу. Кукурузу таскали с колхозных полей. Мама варила. Вареные початки укладывала в большие термоса с широким горлом, и я шел, волоча за собой сумку-тележку на скрипучих колесиках. Одному было как-то страшно и мы ходили вдвоем с Борисом, которого я знал с четырех лет. Когда мама привела меня в детский сад, ей показалось, что Борис самый интеллигентный из группы. Сказала мне: "Вот дружи с этим мальчиком". Мы голосили на весь рынок: "Горячая кукуруза! Горячая кукуруза!". Наши мамы стояли в соседних палатках. На первые заработанные деньги я купил черный настольный органайзер и лампочку-прищепку.