Балетный Петербург, весна-2015
«Золота маска» застала врасплох. За сборами на выступление Мариинки в «Стасике» как-то было упущено, что в кармане лежит билет до Санкт-Петербурга, где ожидается та же самая Мариинка и любимый с момента перехода туда Анжелины Воронцовой Михайловский театр. Короче говоря, ни первый, ни второй спектакль Мариинского театра в Москве не смогли задержать. Да и то сказать: ни Ханс Ван Манен, ни другой иностранный хореограф, чьими произведениями развлекали Москву питерцы, ни разу не вдохновляли. В Санкт-Петербурге, напротив, ожидала неувядающая классика. Выбора, в общем-то, не было.
Первый день, «первая» Мариинка и «Дон Кихот», который был смотрен настолько давно, что воспоминания о нем потускнели. К сожалению, потускнели не одни воспоминания, но и, как показалось, декорации. Трудно сказать, в чем дело, но спектакль выглядел неярким в самом прямом смысле: мало цвета, да и света хотелось побольше. На сцене, впрочем, было пристойно. Танцевавшая Китри Валерия Мартынюк оказалась неплоха в целом, а порой смотрелась и просто хорошо. Вообще, если «усреднить по ансамблю», Мариинка в спектаклях выглядит солиднее Большого, однако того драйва, что обыкновенно сопровождает балеты ГАБТ, в Мариинке нет. Это не хорошо и не плохо. Это - иначе. Так и здесь. Чудесная Китри первого акта разочаровала в качестве Дульсинеи, но реабилитировалась в гран па. У девушки все хорошо с ногами, она обладает прекрасной устойчивостью, трюки - ее стихия. Однако непривычный для Москвы «Дон Кихот» Мариинки все равно утомляет. В спектакле много лишнего, по-иному чередуются сцены, но тут ничего не поделаешь: местная традиция. Этнографическая особенность, которая проявляется, кстати, и в манере исполнения. «Дон Кихот», в некотором смысле, вершина бездуховности, которую Москва берет «на раз». Питер раскачивается, но «на раз-два» тоже справляется. Москва подкупает смелой бесшабашностью, оттяжкой, с какой артисты отдаются спектаклю, куражом, несерьезностью. Веселой злостью молодых, здоровых, жадных до жизни. Иная бездуховность в Мариинке: холодноватая отстраненность, небрежная механистичность уставших от эмоций снобов и денди. Тоже хорошо. В этих специальных дисциплинах артисты Мариинки настолько уверенно себя чувствуют, что дебютанту спектакля, Давиду Залееву - Базилю, еще нужно набираться мастерства. Хотя все предпосылки для высоких достижений у парня есть: в поддержках ему хочется аплодировать, удовлетворенно отмечая: «Вес взял»; в остальном - спокойно наслаждаться его партнерской надежностью. За девушку не страшно, а что еще нужно? Конечно, хотелось бы снова увидеть Залеева тем хищником, который покорил московскую публику выступлением на балетном конкурсе, но Питер вымораживает.
День второй, Маринка-2 и экзамен в Вагановской академии.
Историко-бытовой танец в исполнении «ваганьковских», как с легкой руки одной балетной знаменитости стали называть себя даже аспиранты АРБ, порадовал. Несколько имен: Анастасия Лукина, Ника Цхвитария, Рената Шакирова. Очень хороши. Впрочем, неплохи и остальные девочки. Эстетический стандарт АРБ таков, что ему не противопоказана женственность и чувственная телесность. Этого не всегда хватает Москве, что скрывать было бы глупо. За Настей Лукиной, как говорят, охотятся многие. Неплохо было бы увидеть девочку в столице. Ее красота и четкая плавность движений нам вполне подошли бы, не выглядели бы чужеродными, как порой случается с «петроградцами», но явились бы терпким штрихом в картинке московской балетной сцены.
Вторая Мариинка удивила и обрадовала просторами, удобством, однако обескуражила ощущением чего-то ненастоящего: зал хорош, построен на века, но для балета хотелось бы чувства, что не на время, а навсегда. Показывали «Корсара». Обсуждать Екатерину Чебыкину - Медору - смысла нет: она осталась ровно такою же, какою запомнилась Москве по конкурсу. Гораздо интереснее выглядела почти наша Оксана Бондарева в роли Рабыни. Ее путь с Украины в Москву, в класс Наталии Архиповой МГАХ, затем в Михайловский театр и - временно? - в Мариинку известен многим. Оксана симпатична, сильна во вращениях, недурна артистически. Короче, у нее есть поклонники даже среди тех, кому не близка ее подчеркнутая спортивность. Тут тот случай, когда принимаешь девушку полностью. Или отвергаешь полностью. Да и кто сказал, что спортивная бодрость плоха? Что же до самого спектакля, то он разочаровал. Новомодные тенденции в аскетизме сценографии нельзя назвать ни удачными, ни сколько-нибудь модными. Центральные кордебалетные сцены, поражавшие роскошью даже в провинциальных театрах у Игоря Зеленского и Василия Медведева, выглядели у Мариинки уныло. Балет - искусство изобилия, а не сдержанности, поэтому дайте нам академическую живопись в декоре, тысячесвечовые лампы над сценой, шелка, кринолины и все такое на дамах. Долой геометрию с ее разводами задника, которые устаревают еще до того, как успевают высохнуть краски!
Третий день - и Михайловский театр.
Был «Дон Кихот». Была Китри - Екатерина Борченко, к которой имеется давнее, еще «Лебединым озером» сформированное теплое отношение. Оно не изменилось ничуть, если кому интересно. Был Виктор Лебедев - Базиль. О парне хочется сказать особо. Да, ему необходимо «заматереть», он еще слишком юн для того, чтобы не вызывать беспокойства в «силовых упражнениях», но у него есть шик, чрезвычайно редкий для нынешней сцены. Не «понты» - шик, и это нужно уметь отличать! Данный шик более чем уместен в той редакции «Дон Кихота», которую реализовал в театре Михаил Григорьевич Мессерер. Это наше, московское. Никаких выкрутасов - все по-честному: старая школа в живописи декораций, ноль погони за современностью, хорошо просчитанная «функция старения» спектакля, подобная старению элитных вин. Условность Михайловского «Дон Кихота» тяжела и роскошна, и это отличает спектакль Мессерера от редакции, принятой в Мариинском театре. Отличает в лучшую сторону еще и тем, что в «Михе» оставлено лишь то, что не вызывает сомнений в своей необходимости. Перегруженность инородными танцами сведена в редакции Мессерера к минимуму, что не задерживает чуднýю фабулу произведения, бессмысленного со всех точек зрения, кроме эстетической. Спектакля с конями и ослами, спектакля, спешащего насладить нас легкостью переживания бытия самим Петипа, прочитавшего Сервантеса так, как дóлжно: в качестве комедии. Результат: легкомысленное богатство и феноменальная расточительность versus многозначительной скромности выигрывают за явным преимуществом!
Первый день, «первая» Мариинка и «Дон Кихот», который был смотрен настолько давно, что воспоминания о нем потускнели. К сожалению, потускнели не одни воспоминания, но и, как показалось, декорации. Трудно сказать, в чем дело, но спектакль выглядел неярким в самом прямом смысле: мало цвета, да и света хотелось побольше. На сцене, впрочем, было пристойно. Танцевавшая Китри Валерия Мартынюк оказалась неплоха в целом, а порой смотрелась и просто хорошо. Вообще, если «усреднить по ансамблю», Мариинка в спектаклях выглядит солиднее Большого, однако того драйва, что обыкновенно сопровождает балеты ГАБТ, в Мариинке нет. Это не хорошо и не плохо. Это - иначе. Так и здесь. Чудесная Китри первого акта разочаровала в качестве Дульсинеи, но реабилитировалась в гран па. У девушки все хорошо с ногами, она обладает прекрасной устойчивостью, трюки - ее стихия. Однако непривычный для Москвы «Дон Кихот» Мариинки все равно утомляет. В спектакле много лишнего, по-иному чередуются сцены, но тут ничего не поделаешь: местная традиция. Этнографическая особенность, которая проявляется, кстати, и в манере исполнения. «Дон Кихот», в некотором смысле, вершина бездуховности, которую Москва берет «на раз». Питер раскачивается, но «на раз-два» тоже справляется. Москва подкупает смелой бесшабашностью, оттяжкой, с какой артисты отдаются спектаклю, куражом, несерьезностью. Веселой злостью молодых, здоровых, жадных до жизни. Иная бездуховность в Мариинке: холодноватая отстраненность, небрежная механистичность уставших от эмоций снобов и денди. Тоже хорошо. В этих специальных дисциплинах артисты Мариинки настолько уверенно себя чувствуют, что дебютанту спектакля, Давиду Залееву - Базилю, еще нужно набираться мастерства. Хотя все предпосылки для высоких достижений у парня есть: в поддержках ему хочется аплодировать, удовлетворенно отмечая: «Вес взял»; в остальном - спокойно наслаждаться его партнерской надежностью. За девушку не страшно, а что еще нужно? Конечно, хотелось бы снова увидеть Залеева тем хищником, который покорил московскую публику выступлением на балетном конкурсе, но Питер вымораживает.
День второй, Маринка-2 и экзамен в Вагановской академии.
Историко-бытовой танец в исполнении «ваганьковских», как с легкой руки одной балетной знаменитости стали называть себя даже аспиранты АРБ, порадовал. Несколько имен: Анастасия Лукина, Ника Цхвитария, Рената Шакирова. Очень хороши. Впрочем, неплохи и остальные девочки. Эстетический стандарт АРБ таков, что ему не противопоказана женственность и чувственная телесность. Этого не всегда хватает Москве, что скрывать было бы глупо. За Настей Лукиной, как говорят, охотятся многие. Неплохо было бы увидеть девочку в столице. Ее красота и четкая плавность движений нам вполне подошли бы, не выглядели бы чужеродными, как порой случается с «петроградцами», но явились бы терпким штрихом в картинке московской балетной сцены.
Вторая Мариинка удивила и обрадовала просторами, удобством, однако обескуражила ощущением чего-то ненастоящего: зал хорош, построен на века, но для балета хотелось бы чувства, что не на время, а навсегда. Показывали «Корсара». Обсуждать Екатерину Чебыкину - Медору - смысла нет: она осталась ровно такою же, какою запомнилась Москве по конкурсу. Гораздо интереснее выглядела почти наша Оксана Бондарева в роли Рабыни. Ее путь с Украины в Москву, в класс Наталии Архиповой МГАХ, затем в Михайловский театр и - временно? - в Мариинку известен многим. Оксана симпатична, сильна во вращениях, недурна артистически. Короче, у нее есть поклонники даже среди тех, кому не близка ее подчеркнутая спортивность. Тут тот случай, когда принимаешь девушку полностью. Или отвергаешь полностью. Да и кто сказал, что спортивная бодрость плоха? Что же до самого спектакля, то он разочаровал. Новомодные тенденции в аскетизме сценографии нельзя назвать ни удачными, ни сколько-нибудь модными. Центральные кордебалетные сцены, поражавшие роскошью даже в провинциальных театрах у Игоря Зеленского и Василия Медведева, выглядели у Мариинки уныло. Балет - искусство изобилия, а не сдержанности, поэтому дайте нам академическую живопись в декоре, тысячесвечовые лампы над сценой, шелка, кринолины и все такое на дамах. Долой геометрию с ее разводами задника, которые устаревают еще до того, как успевают высохнуть краски!
Третий день - и Михайловский театр.
Был «Дон Кихот». Была Китри - Екатерина Борченко, к которой имеется давнее, еще «Лебединым озером» сформированное теплое отношение. Оно не изменилось ничуть, если кому интересно. Был Виктор Лебедев - Базиль. О парне хочется сказать особо. Да, ему необходимо «заматереть», он еще слишком юн для того, чтобы не вызывать беспокойства в «силовых упражнениях», но у него есть шик, чрезвычайно редкий для нынешней сцены. Не «понты» - шик, и это нужно уметь отличать! Данный шик более чем уместен в той редакции «Дон Кихота», которую реализовал в театре Михаил Григорьевич Мессерер. Это наше, московское. Никаких выкрутасов - все по-честному: старая школа в живописи декораций, ноль погони за современностью, хорошо просчитанная «функция старения» спектакля, подобная старению элитных вин. Условность Михайловского «Дон Кихота» тяжела и роскошна, и это отличает спектакль Мессерера от редакции, принятой в Мариинском театре. Отличает в лучшую сторону еще и тем, что в «Михе» оставлено лишь то, что не вызывает сомнений в своей необходимости. Перегруженность инородными танцами сведена в редакции Мессерера к минимуму, что не задерживает чуднýю фабулу произведения, бессмысленного со всех точек зрения, кроме эстетической. Спектакля с конями и ослами, спектакля, спешащего насладить нас легкостью переживания бытия самим Петипа, прочитавшего Сервантеса так, как дóлжно: в качестве комедии. Результат: легкомысленное богатство и феноменальная расточительность versus многозначительной скромности выигрывают за явным преимуществом!