(no subject)
Был я спрошен как-то раз, люблю ли я Рильке. Как же мне не любить Рильке, отвечал я, если нет в русском языке более глубокой и богатой рифмы к слову "кильки", ценимые мною (б. ленинградцем)как первоклассная закусь. Родился сонет:
Колы б я щырым укранцем був,
И розмовляв на ридний мови тилькы,
З пидстрочныку перекладав бы Рильке
Нэ маэ гиря, сложностей нэ чув.
Податливей, чем ереванский туф,
Увертливей балтийской пряной кильки,
Острее и прямее дамской шпильки,
Прочней, чем грифа крючковатый клюв
Строка моя певучая была бы.
Поджилки оказались бы не слабы,
И мне рукоплескала бы толпа!
С евреями бы обнялись арабы,
И с крабовыми палочками - крабы.
И горний свет бы воссиял. N'est-ce pas?
Колы б я щырым укранцем був,
И розмовляв на ридний мови тилькы,
З пидстрочныку перекладав бы Рильке
Нэ маэ гиря, сложностей нэ чув.
Податливей, чем ереванский туф,
Увертливей балтийской пряной кильки,
Острее и прямее дамской шпильки,
Прочней, чем грифа крючковатый клюв
Строка моя певучая была бы.
Поджилки оказались бы не слабы,
И мне рукоплескала бы толпа!
С евреями бы обнялись арабы,
И с крабовыми палочками - крабы.
И горний свет бы воссиял. N'est-ce pas?