John Coltrane-OM
Таинство Ом (начало)
Залог бессмертия для смертных,
Первоначальные слова.
Н. С. Гумилев - «Естество»
до 31 августа 1919 года
Музыка является выражением высших идеалов…
в ней есть братство;
Я знаю, что существуют силы зла, силы,
приносящие страдание другим и нищету миру,
но я хочу быть силой истины во имя добра.
Джон Колтрейн. 1966 год
"Назовите Это Сознанием Вселенной,
Высшей Сущностью, Природой, Богом.
Назовите эту силу любым словом,
которое Вам нравится, но её присутствие
так сильно было прочувствовано большинством людей,
что она стала почти осязаемой."
Эллис Колтрейн. После 17 июля 1967 года
В последнюю ночь сентября 1965 года Джон Колтрейн выступал в клубе 'The Penthouse' (Seattle, WA). В ту ночь он впервые попробовал свои последние эволюционные эксперименты на живой аудитории. Под сокрушительным огнём его энергичной группы, ни о чём не подозревающая публика оказалась совершенно беззащитной. Никто из непосвящённых в таинство происходящего, не избежал потрясения, включая звукорежиссера, которому не хватило плёнки для записи последнего трека.
Видимо в ту ночь у Джона Колтрейна появилась уверенность в том, что пришло время рискнуть и двинуться дальше по пути расширения творческого багажа авангарда.
На следующий день после знаменательного представления в 'The Penthouse' Колтрейн приходит в студию и записывает свой следующий (второй после A Love Supreme) программный релиз. Название работе, записанной 1 октября 1965-го года, дал сакральный символ ОМ, священный слог в индуистской религии,
олицетворяющий бесконечность Вселенной.
В тот день Колтрейн засеял тщательно подготовленную почву зёрнами своего следующего, но, к сожалению, последнего урожая.
Плодами этого урожая насладилось сполна не одно поколение профессионалов и любителей, чьё музыкальное кредо основано было на психоделии.
Звуки виниловых дорожек ОМ предвосхитили грядущее нашествие психоделического рока, включая эксперименты Джимми Хендрикса, Grateful Dead, The Byrds и многих других новаторов, собравших вокруг себя целую армию ценителей прогрессивной музыки. Правда осознание этого факта пришло многим позже, уже после смерти задумчивого космического посланника.
Сам Колтрейн определил ОМ, как "первый слог, Primal word, слово власти", под которым очевидно он понимал божественную власть Творца над всем сущим. Примерно такое же толкование этого слова можно найти и у адептов эзотерики: Ом- это звук первоночального движения, звуковая вибрация, от которой все вещи появляются и которой они будут поглощены в конце цикла мироздания. Космический звук Ом - звук тишины, символизирует собой Абсолют. (Энциклопедия Современной Эзотерики).
Но что толкнуло великого Мастера на очередной эксперимент, теперь уже с философским подтекстом, заданным с самого начала опуса, открывающегося отрывком из индуистского эпоса Bhagavad-Gita,?
"Обряды, которые предопределяют Веды и ритуалы, преподносимые священными писаниями,
Все они это я, и предложение, сделанное призракам отцов,
Целительные травы и пища, мантра, освящённое масло;
Я жертвоприношение и я пламя, которому предают жертву.
Я - создатель мира и этой всемирной материи, и владыка, я являюсь тем, кто предоставляет каждому плоду его действия:
Я делаю все вещи чистыми.
Я - OM... "-
читают глуховатым речитативным нашёптыванием Колтрейн и его музыканты во вступлении и финале пьесы. А в промежутке между этими речитативами звучит совершенно необычная, на первый взгляд бесформенная и бессмысленная музыка.
О чём она? Что этим звуковым вихрем хотел поведать своим слушателям Джон Колтрейн?
Первые аккорды OM начинается со сверкающего во всеоружии Колтрэйна, обменивающегося контрапунктами с Фэроу Сэндерсом на саксофоне, в то время как Элвин Джоунс (барабаны) Джимми Гаррисон и Дональд Гэрретт (бас), Джо Брэзил (флейта) и МакКой Тайнер (фортепиано) держат некоторое подобие ритма далеко на заднем плане. Эта - сессия, совершенно непохожа на предшествующие ей Ascension, Sun Ship или знаковую A Love Supreme. В то время как каждый из тех альбомов содержит определенную тему, и держится в пределах баланса красоты, OM похож на некий катарсис для оркестра.
Звучание ОМ тяжёлое, плотное и агрессивное, но если Вы полны решимости, Вы всё же почувствуете, что достигли той нирваны, которую Колтрейн постоянно искал в течение своих записей на лейбле Импульс. Эта музыка определенно не для каждого. Это единая длинная (почти 30 минут) поэма, но если Вы справитесь с её звуковой атакой на Ваши чувства, Вы будете искренне вознаграждены в конце.
Злые языки спустя много лет утверждали, что во время этой сессии Колтрейн и его партнёры прибегали к попыткам «расширить сознание», приняв дозу ЛСД. (Nisenson, Eric (September 1995). Ascension: John Coltrane and His Quest. Da Capo Press. p. 183. "Entitled Om, it was apparently made while the entire band was tripping on LSD.").
Coltrane may have been tripping on LSD when he recorded "Om." (John Coltrane: His Life and Music (The Michigan American Music Series) by Lewis Porter. ,стр 265)
То-есть запись эта, по мнению тех, кто придерживается «наркотической» версии, явление случайное, сделана в порыве бесконтрольного сознанию музыкантов кислотного «улёта». Видимо подобная версия объясняла наиболее доступным для этих аналитиков образом те кардинальные перемены в игре Колтрейна и его партнёров, которые при первом прослушивании сбивали с толку слушателя, ожидавшего нечто в духе A Love Supreme или, хотя бы, Ascension. Ведь даже при всей мощи звуковой атаки, которую Фэроу Сэндерс и Колтрейн продемонстрировали на Ascension, там всё ещё звучали и некоторые удивительно ясные соло, и в-целом игра оркестра производила впечатление слаженного взаимодействия и полного взаимопонимания между всеми музыкантами, включая и участников классического квартета: Элвина Джонса, Джимми Гаррисона и Маккой Тайнера.
Что же касается ОМ, где к постоянным участникам своего Классического квартета, Колтрейн добавил тенорсаксофониста Фэроу Сэндерса, второго басиста Дональда Гэрретта и флейтиста Джо Брэзила, то он, откровенно говоря, при первом прослушивании даже у самого отважного и последовательного приверженца авангарда, может вызвать если не отторжение, то, как минимум замешательство. Иллюзия полнейшего хаоса, кажущаяся невнятность изречений, отсутствие каких либо ориентиров и отправных точек в непрерывном звуковом потоке могли поначалу разочаровать даже наиболее испытанных приверженцев «новой вещи». И это могло вызвать попытки с их стороны объяснить непостижимый им смысл сыгранного, неадекватным состоянием Колтрейна и его партнёров. При всей абсурдности этих утверждений, ни подтвердить, ни опровергнуть их сегодня не представляется возможным. Да и особой необходимости в этом нет. Ведь в те «галлюциногенные» 1960-ые действие ЛСД попробовали на себе, кажется все творческие люди. Хотя в отношении Колтрейна, решительно покончившего с наркотиками ещё в 1957-ом, такое предположение противоречит общей логике его духовного поиска, определившего содержание его творчества в последнюю декаду жизни и особенно всего, что последовало за A Love Supreme …
Не сразу, не с первой попытки, но пытливый слушатель постигает таинство ОМ и приходит к убеждению, что музыка, звучащая на этой пластинке далеко не бессмысленна, как поспешили заверить первые ортодоксальные критики…
Правда свои критические резюме эти критики строчили уже после смерти Колтрейна, поскольку при его жизни этот релиз не издавался. Более того, после записи пьесы великий музыкант, возможно находясь в глубоком раздумье по поводу результатов работы, строго-настрого запретил продюсеру Бобу Тиле пытаться когда-либо издать эту запись.
По крайней мере, так утверждает Eric Nisenson, один из исследователей творческого наследия Джона Колтрейна, в своей книге Ascension: John Coltrane and His Quest ( стр. 183).
Так это или нет, но тема ОМ больше никогда не прозвучала, ни на концертах, ни в рекорд-студиях, в которых записывал свои произведения Колтрейн после 1 октября 1965 года.
Было ли это косвенным признанием неудачи или провала в работе над темой ОМ? Если говорить о музыкальной составляющей этого вопроса, то ответ будет, конечно же, отрицательным. Во всём, что было сыграно, записано и опубликовано Колтрейном в последние полтора года его жизни, ясно слышны мотивы этой темы. Звуками ОМ как причудливым облаком окутаны все позднейшие работы Джона Колтрейна. Они рассыпаны по ним, словно созвездия по ночному небу. Всё это несомненное продолжение того, что происходило 1 октября 1965 в Camelot Sound Studios, Lynwood, WA. По мнению Эккехарда Йоста (Ekkehard Jost), профессора музыкологии из университета Гессена, ОМ является ключом ко всей музыкальной концепции позднего Колтрэйна. Вот, что он говорит по этому поводу: "Стилистическое развитие Колтрэйна привело поначалу к фазе экспериментирования с вертикальным гармоническим развитием, а в начале шестидесятых к модальной линейности. Затем настала третья фаза, которую можно назвать - в упрощенных терминах - звуковым исследованием. Релиз Om, запись которого Колтрэйн сделал с Pharoah Sanders в октябре 1965, в дополнение к его религиозному и философскому значениям, демонстрирует дальнейший импорт, который можно рассматривать как ключ к музыкальной концепции Колтрэйна: как говорил сам Колтрэйн индийское слове OМ означает между прочим "Все возможные звуки, что человек может произнести устно".
ОМ-это дайджест позднего творчества Колтрейна, манифест зрелого авангарда, воплощённый им в серии альбомов, ставших бесценным составляющим его творческого наследия. Оттого видимо и не велел Колтрейн Бобу Тиле публиковать сессию ОМ, что это был лишь набросок более масштабного проекта. И путь Мастера к реализации этого всеобъемлющего замысла начался гораздо раньше той памятной сессии.
Рассматривая эту запись в её духовном смысле, можно придти к выводу, что OM по существу это духовное путешествие в парадигме Божественной Комедии. В этом случае, Колтрейн (подобно Данте) путешествует от хаотического безумия, которое есть ад, через амбивалентность чистилища и после заканчивает вояж в просвещении небес. Общеизвестно, что мотивацией творческих усилий Колтрейна в его сольных проектах были постоянные размышления о движении вперёд по пути познания Истины, на который Колтрейн вступил за 8 лет до сессии ОМ. Целью его изысканий, скорее духовного, нежели чисто музыкального свойства, являлось познание доселе непознанного: загадки возникновения Вселенной из ничего. Колтрейн страстно желал отыскать смысл, объединяющее начало, которому подчинено это сложное и во многом непостижимое мироустройство. Он называл это кратко: “force for unity” (объединяющая сила). И все его альбомы, подготовленные им к публикации, были вехами поиска этой “force for unity”, звуковыми иллюстрациями его долгих и мучительных размышлений на эту тему.
Сентябрьская ночь 1961-года. Сан-Франциско. Период между 19 и 24 сентября, а может быть между 26 сентября и 1 октября. Именно тогда в Сан-Франциско Колтрейн со своим квинтетом, дополненным гитаристом Уэсом Монтгомери, выступал на сцене клуба Jazz Workshop, успев к тому же в одну из ночей выступить тем же составом и на 4-ом джазовом фестивале в Монтери. Из распахнувшихся дверей клуба Jazz Workshop, вслед за вырвавшимися звуками оркестра и гула посетителей, вышло двое мужчин. Одолев стремительными шагами расстояние от дверей до парковки они хлопнули дверьми одного из лимузинов и унеслись на нём в ночную даль Сан-Франциско. Этими мужчинами были Джон Колтрейн и Louis-Victor Mialy, дорожный менеджер саксофониста на время его контракта в Сан-Франциско.
"... [Coltrane] имел бинокль и, возвратившись в Сан-Франциско во время перерыва между его выступлениями в Jazz Workshop, мы спустились с автострады и он начал смотреть на звезды. Он знал, где находится Млечный путь и все такое." /Louis-Victor Mialy [памятные случаи сентября 1961]/. Louis-Victor Mialy, вошедший в число 50-ти лучших джазовых музыкальных критиков США и Канады, был восторженным почитателем таланта и личности Колтрейна. Изучая в 1960-ые астрологию в Сан-Франциско, он интересовался гороскопом Колтрейна, родившемся под знаком Весов и имевшего три роковых признака в сочетании планет, указывавших на его раннюю смерть. Его рассказ о тех днях рисует очень выразительный портрет Колтрейна, как незаурядного человека.
«…Колтрейн (в своём гороскопе) имел пересечение Плутона, Марса и Сатурна - трех отрицательных планет, которые приносят смерть. И он знал это. В то время (сентябрь 1961) я изучал астрологию в San Франциско. Колтрейн был осведомлённее меня, поскольку знал метафизику, а также разбирался в восточной астрологии, которая отличается от астрологии, которую мы используем на западе. Так что он знал о знаках змеи, собаки, лошади. У него были обширные знания о многих вещах. Но мы не обсуждали религии и веру в Бога.…
По типу личности он был более Девой, чем Весами, поскольку его всегда интересовали детали. Люди, родившиеся под знаком Девы всегда спрашивают: "Почему, почему?"-они хотят знать детали. В нём сосуществовало два типа личности, один весьма небезопасный, и один чрезвычайно стремившийся двигаться в определенном направлении. Но он при этом никогда не был уверен в том, что это было правильное направление. Он никогда не был удовлетворен собой. Это было видно по его лицу, озабоченному мыслью не об отмеренном ему судьбой сроке жизни, а о своём искусстве. А также его всегда влекла красота…» /Lewis Porter. «John Coltrane, His Life and Music», стр.256/.
Именно поэтому его взор так притягивало ночное небо. Наверняка в минуты созерцания звёздных россыпей на ночном небе он стремился, понять, что же держит все эти мириады небесных тел в строгом единстве, не давая Вселенной рассыпаться, превратившись в хаос. Только ли физические силы, открытые учёными, или нечто ещё, непостижимое и неподвластное человеческому разуму. И эти размышления он облекал в звуки, для одних ставших олицетворением того самого хаоса, для других примером высокого искусства, наполненного глубокими чувствами и раскалёнными эмоциями.
«…В моём представлении Колтрейн-это путешественник, странствующий по загадочным странам к какой-то далекой цели, известной только ему. В его интонировании слышится глубокая тоска, которая придаёт его игре особенное значение. Таким образом, я вполне могу себе представить его разглядывающим небеса в поисках ответов и смысла…» /Simon Weil. «Circling Om: An Exploration of John Coltrane's Later Works», стр.8/12/
Но вернёмся в Сан-Франциско…
"…Колтрейн смотрел на небо, звезды, тщательно исследуя ночь в течение долгого момента бесконечности, как будто стремился обнаружить тайны вселенной, вселенной, которая, казалось, беспокоила его своей сложностью, мощью и своими неизвестными измерениями... Через некоторое время мы медленно и безмолвно поднялись по склону до Бродвея, я, чтобы вернуться в мой угол и продолжить лихорадочное слушанье; Колтрейн, горя нетерпением исправить свои саксофоны и вернуться к своей исследовательской работе и своим таинственным поискам...."/Воспоминание Louis-Victor Mialy, цитированное в книге: Lewis Porter. «John Coltrane, His Life and Music», стр.256/.
Созерцая ночное небо над Бродвеем Колтрейн словно ждёт оттуда, из космической высотной бездны некий таинственный, одному ему понятный сигнал с кодом Вселенной. Нет, не столько поиски нового музыкального языка двигали им при формировании состава и музыкального контента его первого детища, Классического Квартета, а исследование возможностей перевода этого кода на единственный доступный всем людям язык-язык музыки. Доступный для понимания всем, желающим его понять душой, а не разумом. Открытый всем, кто ищет в музыке не столько средство для развлечения и украшения досуга, сколько всеобъемлющее информационно-духовное пространство, в котором живая и чистая душа обретает крылья и наполняется Любовью. Такое пространство Колтрейн и создавал после своего знаменательного возрождения к новой жизни в 1957-ом году.
продолжение здесь
Залог бессмертия для смертных,
Первоначальные слова.
Н. С. Гумилев - «Естество»
до 31 августа 1919 года
Музыка является выражением высших идеалов…
в ней есть братство;
Я знаю, что существуют силы зла, силы,
приносящие страдание другим и нищету миру,
но я хочу быть силой истины во имя добра.
Джон Колтрейн. 1966 год
"Назовите Это Сознанием Вселенной,
Высшей Сущностью, Природой, Богом.
Назовите эту силу любым словом,
которое Вам нравится, но её присутствие
так сильно было прочувствовано большинством людей,
что она стала почти осязаемой."
Эллис Колтрейн. После 17 июля 1967 года
В последнюю ночь сентября 1965 года Джон Колтрейн выступал в клубе 'The Penthouse' (Seattle, WA). В ту ночь он впервые попробовал свои последние эволюционные эксперименты на живой аудитории. Под сокрушительным огнём его энергичной группы, ни о чём не подозревающая публика оказалась совершенно беззащитной. Никто из непосвящённых в таинство происходящего, не избежал потрясения, включая звукорежиссера, которому не хватило плёнки для записи последнего трека.
Видимо в ту ночь у Джона Колтрейна появилась уверенность в том, что пришло время рискнуть и двинуться дальше по пути расширения творческого багажа авангарда.
На следующий день после знаменательного представления в 'The Penthouse' Колтрейн приходит в студию и записывает свой следующий (второй после A Love Supreme) программный релиз. Название работе, записанной 1 октября 1965-го года, дал сакральный символ ОМ, священный слог в индуистской религии,
олицетворяющий бесконечность Вселенной.
В тот день Колтрейн засеял тщательно подготовленную почву зёрнами своего следующего, но, к сожалению, последнего урожая.
Плодами этого урожая насладилось сполна не одно поколение профессионалов и любителей, чьё музыкальное кредо основано было на психоделии.
Звуки виниловых дорожек ОМ предвосхитили грядущее нашествие психоделического рока, включая эксперименты Джимми Хендрикса, Grateful Dead, The Byrds и многих других новаторов, собравших вокруг себя целую армию ценителей прогрессивной музыки. Правда осознание этого факта пришло многим позже, уже после смерти задумчивого космического посланника.
Сам Колтрейн определил ОМ, как "первый слог, Primal word, слово власти", под которым очевидно он понимал божественную власть Творца над всем сущим. Примерно такое же толкование этого слова можно найти и у адептов эзотерики: Ом- это звук первоночального движения, звуковая вибрация, от которой все вещи появляются и которой они будут поглощены в конце цикла мироздания. Космический звук Ом - звук тишины, символизирует собой Абсолют. (Энциклопедия Современной Эзотерики).
Но что толкнуло великого Мастера на очередной эксперимент, теперь уже с философским подтекстом, заданным с самого начала опуса, открывающегося отрывком из индуистского эпоса Bhagavad-Gita,?
"Обряды, которые предопределяют Веды и ритуалы, преподносимые священными писаниями,
Все они это я, и предложение, сделанное призракам отцов,
Целительные травы и пища, мантра, освящённое масло;
Я жертвоприношение и я пламя, которому предают жертву.
Я - создатель мира и этой всемирной материи, и владыка, я являюсь тем, кто предоставляет каждому плоду его действия:
Я делаю все вещи чистыми.
Я - OM... "-
читают глуховатым речитативным нашёптыванием Колтрейн и его музыканты во вступлении и финале пьесы. А в промежутке между этими речитативами звучит совершенно необычная, на первый взгляд бесформенная и бессмысленная музыка.
О чём она? Что этим звуковым вихрем хотел поведать своим слушателям Джон Колтрейн?
Первые аккорды OM начинается со сверкающего во всеоружии Колтрэйна, обменивающегося контрапунктами с Фэроу Сэндерсом на саксофоне, в то время как Элвин Джоунс (барабаны) Джимми Гаррисон и Дональд Гэрретт (бас), Джо Брэзил (флейта) и МакКой Тайнер (фортепиано) держат некоторое подобие ритма далеко на заднем плане. Эта - сессия, совершенно непохожа на предшествующие ей Ascension, Sun Ship или знаковую A Love Supreme. В то время как каждый из тех альбомов содержит определенную тему, и держится в пределах баланса красоты, OM похож на некий катарсис для оркестра.
Звучание ОМ тяжёлое, плотное и агрессивное, но если Вы полны решимости, Вы всё же почувствуете, что достигли той нирваны, которую Колтрейн постоянно искал в течение своих записей на лейбле Импульс. Эта музыка определенно не для каждого. Это единая длинная (почти 30 минут) поэма, но если Вы справитесь с её звуковой атакой на Ваши чувства, Вы будете искренне вознаграждены в конце.
Злые языки спустя много лет утверждали, что во время этой сессии Колтрейн и его партнёры прибегали к попыткам «расширить сознание», приняв дозу ЛСД. (Nisenson, Eric (September 1995). Ascension: John Coltrane and His Quest. Da Capo Press. p. 183. "Entitled Om, it was apparently made while the entire band was tripping on LSD.").
Coltrane may have been tripping on LSD when he recorded "Om." (John Coltrane: His Life and Music (The Michigan American Music Series) by Lewis Porter. ,стр 265)
То-есть запись эта, по мнению тех, кто придерживается «наркотической» версии, явление случайное, сделана в порыве бесконтрольного сознанию музыкантов кислотного «улёта». Видимо подобная версия объясняла наиболее доступным для этих аналитиков образом те кардинальные перемены в игре Колтрейна и его партнёров, которые при первом прослушивании сбивали с толку слушателя, ожидавшего нечто в духе A Love Supreme или, хотя бы, Ascension. Ведь даже при всей мощи звуковой атаки, которую Фэроу Сэндерс и Колтрейн продемонстрировали на Ascension, там всё ещё звучали и некоторые удивительно ясные соло, и в-целом игра оркестра производила впечатление слаженного взаимодействия и полного взаимопонимания между всеми музыкантами, включая и участников классического квартета: Элвина Джонса, Джимми Гаррисона и Маккой Тайнера.
Что же касается ОМ, где к постоянным участникам своего Классического квартета, Колтрейн добавил тенорсаксофониста Фэроу Сэндерса, второго басиста Дональда Гэрретта и флейтиста Джо Брэзила, то он, откровенно говоря, при первом прослушивании даже у самого отважного и последовательного приверженца авангарда, может вызвать если не отторжение, то, как минимум замешательство. Иллюзия полнейшего хаоса, кажущаяся невнятность изречений, отсутствие каких либо ориентиров и отправных точек в непрерывном звуковом потоке могли поначалу разочаровать даже наиболее испытанных приверженцев «новой вещи». И это могло вызвать попытки с их стороны объяснить непостижимый им смысл сыгранного, неадекватным состоянием Колтрейна и его партнёров. При всей абсурдности этих утверждений, ни подтвердить, ни опровергнуть их сегодня не представляется возможным. Да и особой необходимости в этом нет. Ведь в те «галлюциногенные» 1960-ые действие ЛСД попробовали на себе, кажется все творческие люди. Хотя в отношении Колтрейна, решительно покончившего с наркотиками ещё в 1957-ом, такое предположение противоречит общей логике его духовного поиска, определившего содержание его творчества в последнюю декаду жизни и особенно всего, что последовало за A Love Supreme …
Не сразу, не с первой попытки, но пытливый слушатель постигает таинство ОМ и приходит к убеждению, что музыка, звучащая на этой пластинке далеко не бессмысленна, как поспешили заверить первые ортодоксальные критики…
Правда свои критические резюме эти критики строчили уже после смерти Колтрейна, поскольку при его жизни этот релиз не издавался. Более того, после записи пьесы великий музыкант, возможно находясь в глубоком раздумье по поводу результатов работы, строго-настрого запретил продюсеру Бобу Тиле пытаться когда-либо издать эту запись.
По крайней мере, так утверждает Eric Nisenson, один из исследователей творческого наследия Джона Колтрейна, в своей книге Ascension: John Coltrane and His Quest ( стр. 183).
Так это или нет, но тема ОМ больше никогда не прозвучала, ни на концертах, ни в рекорд-студиях, в которых записывал свои произведения Колтрейн после 1 октября 1965 года.
Было ли это косвенным признанием неудачи или провала в работе над темой ОМ? Если говорить о музыкальной составляющей этого вопроса, то ответ будет, конечно же, отрицательным. Во всём, что было сыграно, записано и опубликовано Колтрейном в последние полтора года его жизни, ясно слышны мотивы этой темы. Звуками ОМ как причудливым облаком окутаны все позднейшие работы Джона Колтрейна. Они рассыпаны по ним, словно созвездия по ночному небу. Всё это несомненное продолжение того, что происходило 1 октября 1965 в Camelot Sound Studios, Lynwood, WA. По мнению Эккехарда Йоста (Ekkehard Jost), профессора музыкологии из университета Гессена, ОМ является ключом ко всей музыкальной концепции позднего Колтрэйна. Вот, что он говорит по этому поводу: "Стилистическое развитие Колтрэйна привело поначалу к фазе экспериментирования с вертикальным гармоническим развитием, а в начале шестидесятых к модальной линейности. Затем настала третья фаза, которую можно назвать - в упрощенных терминах - звуковым исследованием. Релиз Om, запись которого Колтрэйн сделал с Pharoah Sanders в октябре 1965, в дополнение к его религиозному и философскому значениям, демонстрирует дальнейший импорт, который можно рассматривать как ключ к музыкальной концепции Колтрэйна: как говорил сам Колтрэйн индийское слове OМ означает между прочим "Все возможные звуки, что человек может произнести устно".
ОМ-это дайджест позднего творчества Колтрейна, манифест зрелого авангарда, воплощённый им в серии альбомов, ставших бесценным составляющим его творческого наследия. Оттого видимо и не велел Колтрейн Бобу Тиле публиковать сессию ОМ, что это был лишь набросок более масштабного проекта. И путь Мастера к реализации этого всеобъемлющего замысла начался гораздо раньше той памятной сессии.
Рассматривая эту запись в её духовном смысле, можно придти к выводу, что OM по существу это духовное путешествие в парадигме Божественной Комедии. В этом случае, Колтрейн (подобно Данте) путешествует от хаотического безумия, которое есть ад, через амбивалентность чистилища и после заканчивает вояж в просвещении небес. Общеизвестно, что мотивацией творческих усилий Колтрейна в его сольных проектах были постоянные размышления о движении вперёд по пути познания Истины, на который Колтрейн вступил за 8 лет до сессии ОМ. Целью его изысканий, скорее духовного, нежели чисто музыкального свойства, являлось познание доселе непознанного: загадки возникновения Вселенной из ничего. Колтрейн страстно желал отыскать смысл, объединяющее начало, которому подчинено это сложное и во многом непостижимое мироустройство. Он называл это кратко: “force for unity” (объединяющая сила). И все его альбомы, подготовленные им к публикации, были вехами поиска этой “force for unity”, звуковыми иллюстрациями его долгих и мучительных размышлений на эту тему.
Сентябрьская ночь 1961-года. Сан-Франциско. Период между 19 и 24 сентября, а может быть между 26 сентября и 1 октября. Именно тогда в Сан-Франциско Колтрейн со своим квинтетом, дополненным гитаристом Уэсом Монтгомери, выступал на сцене клуба Jazz Workshop, успев к тому же в одну из ночей выступить тем же составом и на 4-ом джазовом фестивале в Монтери. Из распахнувшихся дверей клуба Jazz Workshop, вслед за вырвавшимися звуками оркестра и гула посетителей, вышло двое мужчин. Одолев стремительными шагами расстояние от дверей до парковки они хлопнули дверьми одного из лимузинов и унеслись на нём в ночную даль Сан-Франциско. Этими мужчинами были Джон Колтрейн и Louis-Victor Mialy, дорожный менеджер саксофониста на время его контракта в Сан-Франциско.
"... [Coltrane] имел бинокль и, возвратившись в Сан-Франциско во время перерыва между его выступлениями в Jazz Workshop, мы спустились с автострады и он начал смотреть на звезды. Он знал, где находится Млечный путь и все такое." /Louis-Victor Mialy [памятные случаи сентября 1961]/. Louis-Victor Mialy, вошедший в число 50-ти лучших джазовых музыкальных критиков США и Канады, был восторженным почитателем таланта и личности Колтрейна. Изучая в 1960-ые астрологию в Сан-Франциско, он интересовался гороскопом Колтрейна, родившемся под знаком Весов и имевшего три роковых признака в сочетании планет, указывавших на его раннюю смерть. Его рассказ о тех днях рисует очень выразительный портрет Колтрейна, как незаурядного человека.
«…Колтрейн (в своём гороскопе) имел пересечение Плутона, Марса и Сатурна - трех отрицательных планет, которые приносят смерть. И он знал это. В то время (сентябрь 1961) я изучал астрологию в San Франциско. Колтрейн был осведомлённее меня, поскольку знал метафизику, а также разбирался в восточной астрологии, которая отличается от астрологии, которую мы используем на западе. Так что он знал о знаках змеи, собаки, лошади. У него были обширные знания о многих вещах. Но мы не обсуждали религии и веру в Бога.…
По типу личности он был более Девой, чем Весами, поскольку его всегда интересовали детали. Люди, родившиеся под знаком Девы всегда спрашивают: "Почему, почему?"-они хотят знать детали. В нём сосуществовало два типа личности, один весьма небезопасный, и один чрезвычайно стремившийся двигаться в определенном направлении. Но он при этом никогда не был уверен в том, что это было правильное направление. Он никогда не был удовлетворен собой. Это было видно по его лицу, озабоченному мыслью не об отмеренном ему судьбой сроке жизни, а о своём искусстве. А также его всегда влекла красота…» /Lewis Porter. «John Coltrane, His Life and Music», стр.256/.
Именно поэтому его взор так притягивало ночное небо. Наверняка в минуты созерцания звёздных россыпей на ночном небе он стремился, понять, что же держит все эти мириады небесных тел в строгом единстве, не давая Вселенной рассыпаться, превратившись в хаос. Только ли физические силы, открытые учёными, или нечто ещё, непостижимое и неподвластное человеческому разуму. И эти размышления он облекал в звуки, для одних ставших олицетворением того самого хаоса, для других примером высокого искусства, наполненного глубокими чувствами и раскалёнными эмоциями.
«…В моём представлении Колтрейн-это путешественник, странствующий по загадочным странам к какой-то далекой цели, известной только ему. В его интонировании слышится глубокая тоска, которая придаёт его игре особенное значение. Таким образом, я вполне могу себе представить его разглядывающим небеса в поисках ответов и смысла…» /Simon Weil. «Circling Om: An Exploration of John Coltrane's Later Works», стр.8/12/
Но вернёмся в Сан-Франциско…
"…Колтрейн смотрел на небо, звезды, тщательно исследуя ночь в течение долгого момента бесконечности, как будто стремился обнаружить тайны вселенной, вселенной, которая, казалось, беспокоила его своей сложностью, мощью и своими неизвестными измерениями... Через некоторое время мы медленно и безмолвно поднялись по склону до Бродвея, я, чтобы вернуться в мой угол и продолжить лихорадочное слушанье; Колтрейн, горя нетерпением исправить свои саксофоны и вернуться к своей исследовательской работе и своим таинственным поискам...."/Воспоминание Louis-Victor Mialy, цитированное в книге: Lewis Porter. «John Coltrane, His Life and Music», стр.256/.
Созерцая ночное небо над Бродвеем Колтрейн словно ждёт оттуда, из космической высотной бездны некий таинственный, одному ему понятный сигнал с кодом Вселенной. Нет, не столько поиски нового музыкального языка двигали им при формировании состава и музыкального контента его первого детища, Классического Квартета, а исследование возможностей перевода этого кода на единственный доступный всем людям язык-язык музыки. Доступный для понимания всем, желающим его понять душой, а не разумом. Открытый всем, кто ищет в музыке не столько средство для развлечения и украшения досуга, сколько всеобъемлющее информационно-духовное пространство, в котором живая и чистая душа обретает крылья и наполняется Любовью. Такое пространство Колтрейн и создавал после своего знаменательного возрождения к новой жизни в 1957-ом году.
продолжение здесь