. . .
“Ain’t never nobody loved me like I love myself, cept my mother and she’s dead. (My grandpa, he’s so old he can remember a hunnerd years back but what happened last week and the day before, he don’t know.) My pa gone away so long ago ain’t nobody remember what his face like. My brother, ever’Sunday afternoon in his new suit in front of the house, out on that old road, and grandpa and me just set on the porch rockin and talkin, but my brother paid it no mind and one day he was gone and ain’t never been back”
Так начинается последний роман Джека Керуака. Тот факт, что он последний, я узнал лишь, когда начал искать обложку первого издания (есть у меня такой бзик). Вообще, у английского слова “novel” есть и другое значение, которое подходит здесь куда больше, поэтому я буду называть “Pic” коротким рассказом. Роман - это всё же нечто более глобальное в моём понимании, “Pic” же больше напоминает очерки, сиюминутное воплощение идеи. Идея и оригинальна и неоригинальна. С одной стороны, перед нами история сельского чёрного мальчика (“young black boy” как значится на форзаце), рассказанная сельским чёрным языком. Не могу судить, так ли уж всё достоверно, но задумка была такая. Кстати, этот язык очень привлекает, он интересен в своей непривычности, плюс, это английский. Книгу на русском местечковом жаргоне я бы вряд ли выдержал, неинтересно, малоприятно, если вообще хоть сколько-то приятно. А тут есть новизна, белый писатель, пишущий чёрным языком, в общем, повторюсь, интересно. С другой стороны (переходя к неоригинальности), в основе очередное дорожное путешествие. Керуак жил ими, бредил ими всю свою короткую, но насыщенную жизнь. Мальчик едет из Северной Каролины в Нью-Йорк, а потом в Калифорнию - поездка через всю страну, но в отличие от бесподобного романа «On the Road» тут всё уместилось в несколько десятков страниц. Сюжет не так важен, как лингвистический эксперимент. Здесь отмечу, что в очередной раз не понимаю, как Керуака можно правильно и достоверно перевести на русский. Наверное, надо очень любить сами произведения (о любви к автору, как к человеку, не спорят), очень тонко чувствовать языки, возможно ещё, что вашей фамилией должна быть Райт-Ковалёва. Увы, Рита Яковлевна не переводила Джека Керуака, иначе можно было бы спорить, что лучше, оригинал или перевод (дилемма с Воннегутом).
Дорогу я встречал и у других, а вот музыку, её я почему-то запоминаю только у Керуака, даже не могу сразу вспомнить, а кто ещё её описывал. Чтение джазовой импровизации немедленно само превращается в импровизацию, разве что не отбиваешь ритм ногой. Ты буквально присутствуешь на концерте, слышишь эти неимоверные партии, чувствуешь энергетику музыкантов, ощущаешь их эмоциональные силы и физическое истощение. Это было в “On the Road”, это есть в “Pic”. Я никогда не слышал вживую чёрную музыку, я жалею об этом.
Керуак родился и вырос в Нью-Йорке, он неотделим от этого города, как тот же Вуди Аллен. Но Керуак любил и Калифорнию с её предместьями, и метался с одного конца страны на другой. Если учесть ещё, что процентов 90 его произведений автобиографичны (10 процентов обязательно надо оставлять на что-то другое, хотя бы на необъяснимый полёт фантазии), то следующий отрывок о разнице двух полюсов Америки можно смело считать прямой речью самого Джека Керуака.
’New York people are always afraid to move from where they are. Californy is the place to be, not New York. Didn’t you ever hear that song Californy Here I Come, Open Up That Golden Gate? All that sun, and all that land, and all that fruit, and cheap wine, and crazy people, it don’t scare you so much when you can’t get a job because than you can always live some way if you even just eat the grapes that fall off the wine trucks on the road. You can’t pick no grapes off the ground in New York, nor walnuts either. […]
You don’t need one [roof] in Californy because it’s never cold, […]. Oh, you ain’t never seen such sunny days when you don’t need a coat most the year round, and don’t have to buy coal to heat your house, or get overshoes or nothing. And you never die of the heat in the summer up north in Frisco and Oaklands and thereabouts. I tell you, that’s the place to go. Ain’t nowhere else to go in the United States and it’s the last place on the map - after it, ain’t nothing but water and Russia.’
‘And what’s wrong with New York?’ Sheila’s mother snapped up.
‘Oh, nothin!’ Slim pointed out the window. ‘Atlantic Ocean is got the Devil for the wind in the wintertime, and the Devil’s son carries it down the streets so’s a man can freeze to death in a doorway. God brought the sun over Manhattan Island, but the Devil’s cousin won’t let it in your window unless you get yourself a penthouse a mile high and you don’t dass step out of it for a breath of air for fear you’ll fall that mile, if you could afford a penthouse. You can go to work, but probably wind up havin two hours left to yourself after eight-hour day made into twelve hours by subway, bus, elevated, tube, ferry, escalator, and elevator and waitin in between, it’s so big and hopeless town. Ain’t nothing wrong with New York, nope. […] Future of the United States was always goin to Californy, and always bouncing back from it, and always will be’
40 лет спустя разница между Калифорнией и Нью-Йорком всё та же?
