Во Христе прогорк мир. Часть 1. О происхождении нигилизма
Автор: Владимир Шалларь
Слово «критика» имеет два смысла: разбор и критиканство, анализ и обвинение. Василий Розанов - «русский Ницше», «русский Фрейд», как называли его любители ярлыков - один из сильнейших критиков христианства. Большинству читателей (да и ему самому) казалось, что он критикует во втором смысле; субъективно это так и есть. Но попробуем рассмотреть его критику в первом смысле - ведь если бы всякая критика была услышана не «эмоционально», а «интеллектуально», если бы люди не спешили обижаться - как много можно было бы понять!
В «Судии мира» Розанов пишет:
«Собственно был оставлен христианам очерк «князя мира сего», семьи, литературы, искусства. Но нерв был выдернут из него - осталась кукла, а не живое существо. Как только вы попробуете оживлять семью, искусство, литературу, как только чему-нибудь отдадитесь «с душою», - вы фатально начнете выходить из христианства. […] Как только серьезна семья - христианство вдруг обращается в шутку; как только серьезно христианство - в шутку обращается семья, литература, искусство. Все это есть, но не в настоящем виде. Все это есть, но без идеала».
«Всё есть, но без идеала»
Наполеон Бонапарт говорил (цитирую по «Наполеону» Мережковского):
«Я пришел в мир слишком поздно: теперь уже нельзя сделать ничего великого»,- говорит он в день коронования, 2 декабря 1804 года, тому самому Декрэ, который боится, что император «сошел с ума». - «Конечно, моя карьера блестяща, мой путь прекрасен. Но какое же сравнение с древностью! Там Александр покорил Азию, объявляет себя сыном Юпитера, и, за исключением матери его, Олимпии, которая знает, в чем дело, да Аристотеля, да нескольких афинских педантов, весь Восток верит ему. Ну а если бы я вздумал себя объявить сыном Бога-Отца и назначить благодарственное богослужение по этому поводу, то не нашлось бы такой рыбной торговки в Париже, которая не освистала бы меня. Нет, в настоящее время народы слишком цивилизованны: нельзя ничего сделать!»
В настоящее время народы слишком цивилизованны: нельзя ничего сделать! Как это «ничего»!? Ты полмира завоевал, Гражданский кодекс создал, со времен Александра не было равных тебе! А вот что: не может себя обожествить, торговка засмеет!
Снова Розанов, «О сладчайшем Иисусе и горьких плодах мира»:
«Нельзя оспорить, что начертанный в Евангелиях Лик Христа - так, как мы Его приняли, так, как мы о Нем прочитали, - «слаще», привлекательнее и семьи, и царств, и власти, и богатства. […] С рождением Христа, с воссиянием Евангелия все плоды земные вдруг стали горьки. Во Христе прогорк мир, и именно от Его сладости».
Во Христе прогорк мир. Только не будем спешить оскорбляться. Продолжим чтение:
«Но очевидно, что Иисус - это «Тот Свет», поборающий «этот», наш, и уже поборовший. […] Церковь всегда считала Христа - Богом, и тем самым принуждается считать весь мир, бытие наше, самое рождение, не говоря о науках и искусствах, - демоническими, «во зле лежащими». Так она и поступала. Но это не в смысле, что чему-то надо улучшаться, а просто - что всему надо уничтожиться».
«Всему надо уничтожиться»
Вот он, нигилизм. Нигилизм - не свойство современной культуры, а действие христианства в истории. Современная культура и есть плод этого действия: нигилистическое выгорание всех ценностей, всех святынь.
Все это конечно есть и у классика нигилизма - Ницше в «Воле к власти»:
«Нигилизм стоит за дверями: откуда идет к нам самый жуткий из всех гостей? […] в одном вполне определенном толковании, христиански-моральном, заложен корень нигилизма. […] Близится время, когда нам придётся расплатиться за то, что целых два тысячелетия мы были христианами: мы потеряли устойчивость, которая давала нам возможность жить, - мы до сих пор не в силах сообразить, куда нам направиться. […] Теперь всё насквозь лживо, всё - «слово», всё спутано - или слабо, или чрезмерно».
Розанов писал в начале XX века, Ницше - в конце XIX, а Тацит, великий древнеримский историк, - в I веке:
«[Христиане] своими мерзостями навлекли на себя всеобщую ненависть. [Христианство], зловредное суеверие стало вновь прорываться наружу, и не только в Иудее, откуда пошла эта пагуба, но и в Риме, куда отовсюду стекается все наиболее гнусное и постыдное и где оно находит приверженцев. [Христиан] изобличали не столько в злодейском поджоге, сколько в ненависти к роду людскому».
«Ненависть к роду людскому»
Почитаем Новый Завет:
«Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лк. 14: 26).
Если бы мы только могли отвлечься от того факта, что это говорит «сам Христос в Библии», а восприняли просто как слова неизвестного человека - то Боже, какое это кощунство! Семейные ценности отвергаются напрочь:
«Ибо в воскресении ни женятся, ни выходят замуж» (Мф. 22:30).
Сыну умершего отца сказано:
«Иди за Мною, и предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф 8:21-22).
Иди за Мною, а труп отца брось. Вот что так возмущало Розанова: семья - «самое святое», не так ли? - отвергается, лишается всякой ценности (Розанов вообще-то не защитник «разврата», как его часто подают, а наоборот, один из первых, кто заговорил о «кризисе семьи», один из первых, кто начал «семейные ценности» защищать). Современности присуще разрушение семьи, отвержение семейных ценностей. И это - прямой плод христианства, что было очевидно Розанову, и что современным защитникам этих ценностей еще предстоит понять.
А вот апостол Павел, распространивший нигилистическую бациллу христианства по всей ойкумене:
«Совлекшись ветхого человека с делами его и облекшись в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего его, где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос» (Кол. 3:9-11).
И более того:
«Нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3:28).
У «ветхого человека», - т. е. «нормального», не затронутого Христом, - есть своя религия, свои традиции, своя нация, свое социальное положение, свой пол. А Христос всё это уничтожает: уничтожает религиозную, национальную, социальную, гендерную идентичность. Воистину, христиане - «ненавистники рода человеческого», ибо разрушили всё святое, обесценили все ценности; заразили мир нигилизмом. У каждого в этом мире есть своё положение, своё место - не самое ли главное в жизни, не основа ли счастья? - а тут вдруг:
«Лисицы имеют норы, и птицы небесные - гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» ( Лк. 9:58).
Т. е. хуже скота, не имеет своего места - живет в утопии. Все люди как люди, а христиане пошли утопию строить. Ну как, получилось, все счастливы?
«Если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша. […] мы несчастнее всех человеков» (Кор. 15:13.19).
Тщета и несчастье
Но кто на самом деле верит, что Христос воскрес? Скажем прямо - никто или почти никто. Отсюда несчастье современных людей: мы обменяли на веру в воскресение Христа всё, что у нас было, саму нашу идентичность. Теперь мы никто (нигилисты), и разрушено напрочь всё: традиции, нации, семьи, религии. Но если Христа у нас нет, остаётся лишь горечь.
Как хорошо было бы вернуть себе идентичность! Как легко быть евреем, защищающим Землю Обетованную, как хорошо быть арабом, борющимся с израильской оккупацией, как приятно быть русским, воюющим за Русский мир, как хорошо быть украинцем, защищающим Украинство… ну и далее по списку. Очень хочется стать фундаменталистом и «вернуться» - куда-нибудь, у каждого свой вариант, - вернуться к идентичности, прочной, надежной, удобной. А то что же мы так - хуже лисиц и птиц небесных. Хочется уже иметь свой дом, крепкую семью, понятные и ясные убеждения.
Все это, может быть, и сработает в нехристианских культурах (хотя вряд ли - они тоже заражены: через западную технику, институты, книги, идеи и прочее), но никак не может получиться в (пост)христианском мире.
Во что вырождаются попытки вернуть в мир какие-либо ценности - читайте в продолжении материала.
Источник
Слово «критика» имеет два смысла: разбор и критиканство, анализ и обвинение. Василий Розанов - «русский Ницше», «русский Фрейд», как называли его любители ярлыков - один из сильнейших критиков христианства. Большинству читателей (да и ему самому) казалось, что он критикует во втором смысле; субъективно это так и есть. Но попробуем рассмотреть его критику в первом смысле - ведь если бы всякая критика была услышана не «эмоционально», а «интеллектуально», если бы люди не спешили обижаться - как много можно было бы понять!
В «Судии мира» Розанов пишет:
«Собственно был оставлен христианам очерк «князя мира сего», семьи, литературы, искусства. Но нерв был выдернут из него - осталась кукла, а не живое существо. Как только вы попробуете оживлять семью, искусство, литературу, как только чему-нибудь отдадитесь «с душою», - вы фатально начнете выходить из христианства. […] Как только серьезна семья - христианство вдруг обращается в шутку; как только серьезно христианство - в шутку обращается семья, литература, искусство. Все это есть, но не в настоящем виде. Все это есть, но без идеала».
«Всё есть, но без идеала»
Наполеон Бонапарт говорил (цитирую по «Наполеону» Мережковского):
«Я пришел в мир слишком поздно: теперь уже нельзя сделать ничего великого»,- говорит он в день коронования, 2 декабря 1804 года, тому самому Декрэ, который боится, что император «сошел с ума». - «Конечно, моя карьера блестяща, мой путь прекрасен. Но какое же сравнение с древностью! Там Александр покорил Азию, объявляет себя сыном Юпитера, и, за исключением матери его, Олимпии, которая знает, в чем дело, да Аристотеля, да нескольких афинских педантов, весь Восток верит ему. Ну а если бы я вздумал себя объявить сыном Бога-Отца и назначить благодарственное богослужение по этому поводу, то не нашлось бы такой рыбной торговки в Париже, которая не освистала бы меня. Нет, в настоящее время народы слишком цивилизованны: нельзя ничего сделать!»
В настоящее время народы слишком цивилизованны: нельзя ничего сделать! Как это «ничего»!? Ты полмира завоевал, Гражданский кодекс создал, со времен Александра не было равных тебе! А вот что: не может себя обожествить, торговка засмеет!
Снова Розанов, «О сладчайшем Иисусе и горьких плодах мира»:
«Нельзя оспорить, что начертанный в Евангелиях Лик Христа - так, как мы Его приняли, так, как мы о Нем прочитали, - «слаще», привлекательнее и семьи, и царств, и власти, и богатства. […] С рождением Христа, с воссиянием Евангелия все плоды земные вдруг стали горьки. Во Христе прогорк мир, и именно от Его сладости».
Во Христе прогорк мир. Только не будем спешить оскорбляться. Продолжим чтение:
«Но очевидно, что Иисус - это «Тот Свет», поборающий «этот», наш, и уже поборовший. […] Церковь всегда считала Христа - Богом, и тем самым принуждается считать весь мир, бытие наше, самое рождение, не говоря о науках и искусствах, - демоническими, «во зле лежащими». Так она и поступала. Но это не в смысле, что чему-то надо улучшаться, а просто - что всему надо уничтожиться».
«Всему надо уничтожиться»
Вот он, нигилизм. Нигилизм - не свойство современной культуры, а действие христианства в истории. Современная культура и есть плод этого действия: нигилистическое выгорание всех ценностей, всех святынь.
Все это конечно есть и у классика нигилизма - Ницше в «Воле к власти»:
«Нигилизм стоит за дверями: откуда идет к нам самый жуткий из всех гостей? […] в одном вполне определенном толковании, христиански-моральном, заложен корень нигилизма. […] Близится время, когда нам придётся расплатиться за то, что целых два тысячелетия мы были христианами: мы потеряли устойчивость, которая давала нам возможность жить, - мы до сих пор не в силах сообразить, куда нам направиться. […] Теперь всё насквозь лживо, всё - «слово», всё спутано - или слабо, или чрезмерно».
Розанов писал в начале XX века, Ницше - в конце XIX, а Тацит, великий древнеримский историк, - в I веке:
«[Христиане] своими мерзостями навлекли на себя всеобщую ненависть. [Христианство], зловредное суеверие стало вновь прорываться наружу, и не только в Иудее, откуда пошла эта пагуба, но и в Риме, куда отовсюду стекается все наиболее гнусное и постыдное и где оно находит приверженцев. [Христиан] изобличали не столько в злодейском поджоге, сколько в ненависти к роду людскому».
«Ненависть к роду людскому»
Почитаем Новый Завет:
«Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лк. 14: 26).
Если бы мы только могли отвлечься от того факта, что это говорит «сам Христос в Библии», а восприняли просто как слова неизвестного человека - то Боже, какое это кощунство! Семейные ценности отвергаются напрочь:
«Ибо в воскресении ни женятся, ни выходят замуж» (Мф. 22:30).
Сыну умершего отца сказано:
«Иди за Мною, и предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф 8:21-22).
Иди за Мною, а труп отца брось. Вот что так возмущало Розанова: семья - «самое святое», не так ли? - отвергается, лишается всякой ценности (Розанов вообще-то не защитник «разврата», как его часто подают, а наоборот, один из первых, кто заговорил о «кризисе семьи», один из первых, кто начал «семейные ценности» защищать). Современности присуще разрушение семьи, отвержение семейных ценностей. И это - прямой плод христианства, что было очевидно Розанову, и что современным защитникам этих ценностей еще предстоит понять.
А вот апостол Павел, распространивший нигилистическую бациллу христианства по всей ойкумене:
«Совлекшись ветхого человека с делами его и облекшись в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего его, где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос» (Кол. 3:9-11).
И более того:
«Нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3:28).
У «ветхого человека», - т. е. «нормального», не затронутого Христом, - есть своя религия, свои традиции, своя нация, свое социальное положение, свой пол. А Христос всё это уничтожает: уничтожает религиозную, национальную, социальную, гендерную идентичность. Воистину, христиане - «ненавистники рода человеческого», ибо разрушили всё святое, обесценили все ценности; заразили мир нигилизмом. У каждого в этом мире есть своё положение, своё место - не самое ли главное в жизни, не основа ли счастья? - а тут вдруг:
«Лисицы имеют норы, и птицы небесные - гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» ( Лк. 9:58).
Т. е. хуже скота, не имеет своего места - живет в утопии. Все люди как люди, а христиане пошли утопию строить. Ну как, получилось, все счастливы?
«Если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша. […] мы несчастнее всех человеков» (Кор. 15:13.19).
Тщета и несчастье
Но кто на самом деле верит, что Христос воскрес? Скажем прямо - никто или почти никто. Отсюда несчастье современных людей: мы обменяли на веру в воскресение Христа всё, что у нас было, саму нашу идентичность. Теперь мы никто (нигилисты), и разрушено напрочь всё: традиции, нации, семьи, религии. Но если Христа у нас нет, остаётся лишь горечь.
Как хорошо было бы вернуть себе идентичность! Как легко быть евреем, защищающим Землю Обетованную, как хорошо быть арабом, борющимся с израильской оккупацией, как приятно быть русским, воюющим за Русский мир, как хорошо быть украинцем, защищающим Украинство… ну и далее по списку. Очень хочется стать фундаменталистом и «вернуться» - куда-нибудь, у каждого свой вариант, - вернуться к идентичности, прочной, надежной, удобной. А то что же мы так - хуже лисиц и птиц небесных. Хочется уже иметь свой дом, крепкую семью, понятные и ясные убеждения.
Все это, может быть, и сработает в нехристианских культурах (хотя вряд ли - они тоже заражены: через западную технику, институты, книги, идеи и прочее), но никак не может получиться в (пост)христианском мире.
Во что вырождаются попытки вернуть в мир какие-либо ценности - читайте в продолжении материала.
Источник