Авторитет родителей
lagushka пишет здесь - http://lagushka.livejournal.com/213504.html
Не могу молчать. О лекции Натальи Кедровой.
Послушала лекцию Натальи Бонифатьевны Кедровой про наказания. В рамках вот этого проекта http://www.facebook.com/PARENTPROGRAMS.
И не могу молчать. Во-первых, не могу простить себе, что не оставила ссылку на это мероприятие здесь. А во-вторых, не могу молчать, потому что теперь эта информация есть и у меня, и она из меня просто прет. Вот самое главное, что теперь помогает мне жить.
Я уже писала, что ребенка я наказываю в угоду неким ИМ, которые считают, что так нужно. Но вот теперь я сформулировала, что эти ОНИ, которые сидят у меня в голове, имеют представление не о ребенке, а обо мне. О том, как мое слово должно отзываться в ребенке. Т.е. вот я сказала "Делай", и должна я это ребенку сказать так, чтобы он сделал, а если не сделал, то я плохо сказала, то слово мое слабо, я роняю авторитет Родителя, которого ребенок должен слушаться.
Так вот, в этой лекции-беседе Наталья Бонифатьевна сказала, в числе прочих интереснейших вещей, одну очень интересную вещь. Она ответила на вопрос, почему "мы такими не были" - это ведь часто приходится слышать от бабушек. Почему раньше слово взрослого было более авторитетным, чем теперь? А это, я думаю, чувствует каждый родитель сейчас и переживает по этому поводу: почему мы слушались, а они - нет? И пытаемся выдавить из себя авторитетного и авторитарного родителя, а получаются какие-то истерички или монстры.
Ольга Писарик говорит о деревне привязанности, о необходимости существования группы взрослых, поддерживающих общие ценности. А Наталья Кедрова мне наконец объяснила, как эта деревня способствует авторитетности слова взрослого.
Так вот. Раньше запрет давался ребенку как запрет всего общества, перед ребенком была группа взрослых, поддерживающих одни и те же правила. И когда ребенок правила нарушал, когда он ослушивался, то получал ответ от всех. Мы так не делаем. Ты в нашей группе и живи по нашим правилам. Т.е. оказывался в ситуации один против группы.
В современной же семье ребенок часто находится один на один с родителем. И запрет, правило одного взрослого воспринимеется уже как просто единоличный каприз или произвол этого взрослого. Ситуация выглядит уже как мое хочу против твоего хочу. И хочу взрослого уже не подкреплено множеством голосов группы. Поэтому сейчас слово взрослого не авторитетно, как раньше, потому что раньше за словом взрослого стояло мнение целой группы, и, естественно, оно было гораздо более весомо и авторитетно, чем теперь. И понятно, что это вызывает недоумение, возмущение и страх: как же так? почему я не авторитет? Я же слушался, а он нет!
Ответ на теперешнюю ситуацию - совместная деятельность с ребенком и объяснение ему правил существования в этой совместной деятельности. И это и правда великолепный выход. Мы оказываемся в одной команде, в одной группе, где родитель ведущий. Причем ведущим он может оставаться только до тех пор, пока делает одно дело вместе с ребенком. Как только родитель выходит наружу, встает напротив ребенка, встает в позицию "Я лучше знаю, молчи, слушай и делай, что говорят", он выходит из команды ребенка, но не попадает в команду других взрослых (если ее нет, а ее обычно сейчас нет), и его потуги быть старшим превращаются просто в насилие.
И это мне очень помогло. Смотрите: старшее поколение требует от нас, чтобы дети нам и им подчинялись беспрекословно, но раньше мы подчинялись не столько слову взрослого, сколько слову носителя ценностей группы. Сейчас за нашими словами этой группы уже не стоит. Поэтому старая система воздействия неэффективна. Она превращается в спор двух равноправных сторон. И можно сколько угодно возмущаться тем, что ребенок приравнивается ко взрослому, но в такой системе это так. И это совершенно сбивает с толку.
Управлять ребенком возможно, если мы посадим ребенка в одну машину с нами, а сами сядем за руль. Т.е. если нас объединяет общая цель,к которой мы идем.
И еще мне очень понравилось определение наказания как наказа, рассказа о том, как надо. И то, что ни о каком наказании не идет речи до трех лет (это бессмысленно, потому что ребенок совершенно не в состоянии еще ставить перед собой цель соответствовать ожиданиям других),в смысле, можно, конечно понаказывать, но никакого воспитательного эффекта это иметь не будет, только даст разрядку родителям и просто будет ответом на чувство вины, что они не соответствуют образу правильного родителя.
А. Ну и еще. Отличие ограничений от наказаний: т.е. вот маленький делает, что нельзя, его физически надо остановить, отгородить от объекта, и когда он успокоится, объяснить, почему ему это не дали сделать, и жить дальше. Это не наказание. Т.е. останавливающую функцию до трех лет в критических ситуациях должен на себя брать родитель, а не воспитывать эту функцию в годовалом ребенке с помощью наказаний. До трех лет ребенок не должен уметь останавливать свои порывы только потому, что так захотел взрослый и сообщил ему о своих хотениях.
Не могу молчать. О лекции Натальи Кедровой.
Послушала лекцию Натальи Бонифатьевны Кедровой про наказания. В рамках вот этого проекта http://www.facebook.com/PARENTPROGRAMS.
И не могу молчать. Во-первых, не могу простить себе, что не оставила ссылку на это мероприятие здесь. А во-вторых, не могу молчать, потому что теперь эта информация есть и у меня, и она из меня просто прет. Вот самое главное, что теперь помогает мне жить.
Я уже писала, что ребенка я наказываю в угоду неким ИМ, которые считают, что так нужно. Но вот теперь я сформулировала, что эти ОНИ, которые сидят у меня в голове, имеют представление не о ребенке, а обо мне. О том, как мое слово должно отзываться в ребенке. Т.е. вот я сказала "Делай", и должна я это ребенку сказать так, чтобы он сделал, а если не сделал, то я плохо сказала, то слово мое слабо, я роняю авторитет Родителя, которого ребенок должен слушаться.
Так вот, в этой лекции-беседе Наталья Бонифатьевна сказала, в числе прочих интереснейших вещей, одну очень интересную вещь. Она ответила на вопрос, почему "мы такими не были" - это ведь часто приходится слышать от бабушек. Почему раньше слово взрослого было более авторитетным, чем теперь? А это, я думаю, чувствует каждый родитель сейчас и переживает по этому поводу: почему мы слушались, а они - нет? И пытаемся выдавить из себя авторитетного и авторитарного родителя, а получаются какие-то истерички или монстры.
Ольга Писарик говорит о деревне привязанности, о необходимости существования группы взрослых, поддерживающих общие ценности. А Наталья Кедрова мне наконец объяснила, как эта деревня способствует авторитетности слова взрослого.
Так вот. Раньше запрет давался ребенку как запрет всего общества, перед ребенком была группа взрослых, поддерживающих одни и те же правила. И когда ребенок правила нарушал, когда он ослушивался, то получал ответ от всех. Мы так не делаем. Ты в нашей группе и живи по нашим правилам. Т.е. оказывался в ситуации один против группы.
В современной же семье ребенок часто находится один на один с родителем. И запрет, правило одного взрослого воспринимеется уже как просто единоличный каприз или произвол этого взрослого. Ситуация выглядит уже как мое хочу против твоего хочу. И хочу взрослого уже не подкреплено множеством голосов группы. Поэтому сейчас слово взрослого не авторитетно, как раньше, потому что раньше за словом взрослого стояло мнение целой группы, и, естественно, оно было гораздо более весомо и авторитетно, чем теперь. И понятно, что это вызывает недоумение, возмущение и страх: как же так? почему я не авторитет? Я же слушался, а он нет!
Ответ на теперешнюю ситуацию - совместная деятельность с ребенком и объяснение ему правил существования в этой совместной деятельности. И это и правда великолепный выход. Мы оказываемся в одной команде, в одной группе, где родитель ведущий. Причем ведущим он может оставаться только до тех пор, пока делает одно дело вместе с ребенком. Как только родитель выходит наружу, встает напротив ребенка, встает в позицию "Я лучше знаю, молчи, слушай и делай, что говорят", он выходит из команды ребенка, но не попадает в команду других взрослых (если ее нет, а ее обычно сейчас нет), и его потуги быть старшим превращаются просто в насилие.
И это мне очень помогло. Смотрите: старшее поколение требует от нас, чтобы дети нам и им подчинялись беспрекословно, но раньше мы подчинялись не столько слову взрослого, сколько слову носителя ценностей группы. Сейчас за нашими словами этой группы уже не стоит. Поэтому старая система воздействия неэффективна. Она превращается в спор двух равноправных сторон. И можно сколько угодно возмущаться тем, что ребенок приравнивается ко взрослому, но в такой системе это так. И это совершенно сбивает с толку.
Управлять ребенком возможно, если мы посадим ребенка в одну машину с нами, а сами сядем за руль. Т.е. если нас объединяет общая цель,к которой мы идем.
И еще мне очень понравилось определение наказания как наказа, рассказа о том, как надо. И то, что ни о каком наказании не идет речи до трех лет (это бессмысленно, потому что ребенок совершенно не в состоянии еще ставить перед собой цель соответствовать ожиданиям других),в смысле, можно, конечно понаказывать, но никакого воспитательного эффекта это иметь не будет, только даст разрядку родителям и просто будет ответом на чувство вины, что они не соответствуют образу правильного родителя.
А. Ну и еще. Отличие ограничений от наказаний: т.е. вот маленький делает, что нельзя, его физически надо остановить, отгородить от объекта, и когда он успокоится, объяснить, почему ему это не дали сделать, и жить дальше. Это не наказание. Т.е. останавливающую функцию до трех лет в критических ситуациях должен на себя брать родитель, а не воспитывать эту функцию в годовалом ребенке с помощью наказаний. До трех лет ребенок не должен уметь останавливать свои порывы только потому, что так захотел взрослый и сообщил ему о своих хотениях.